О войне на Богучарщине_

И.А.Филатов

МКОУ Каменностепная СОШ им. А.М.Иванова

Таловского района Воронежской области

руководитель школьной краеведческой группы «Поиск»

к.и.н.

Весной 2015 года, вскапывая грядку на огороде за своим домом, жительница села Юнаково Калачеевского района Божко Наталья Андреевна внезапно услышала под лопатой металлический скрежет. Удивленная женщина аккуратно разгребла землю и извлекла оттуда небольшую металлическую пластину с надписями на иностранном языке. Еще раз внимательно рассмотрев находку дома, Наталья Андреевна окончательно пришла к выводу, что держит в руках личный опознавательный знак (ЛОЗ) итальянского солдата.

Ей вспомнились рассказы проживавшей в этом же доме своей свекрови о том, что в декабре 1942 года со стороны села Бычок, расположенного в Петропавловском районе, через Юнаково советские солдаты вели в направлении на Бутурлиновку колонны пленных итальянских солдат.

В тот период времени массовому пленению военнослужащих Италии способствовал успех советской наступательной операции "Малый Сатурн", проводимой силами Воронежского и Юго-Западного фронтов с 16 по 30 декабря 1942 года.

Это наступление было организовано с целью разгрома немецких, итальянских и румынских подразделений, прикрывавших фланг и тыл немецкой группировки Гота из группы армий «Дон», которая, начиная с 12 декабря, стремительно продвигалась в направлении Сталинграда на соединение с взятыми здесь в кольцо окружения войсками 6-й немецкой армии Паулюса.

Оборванные, в изношенной обуви, пленные итальянские солдаты страшно мерзли, а потому с надеждой стучались в дома местных жителей, стремясь остановиться в них на ночлег и согреться.

Удивительна душа русских женщин!

Оставшиеся без мужчин, поставленные перед необходимостью работать не только за себя, но и ушедших на фронт родных и близких, ставшие единственной опорой для своих малолетних детей, ежедневно ожидающие получить от почтальона «похоронку», сами оборванные, голодные и замерзшие, они, все же, находили в себе силы проявлять милосердие в отношении оккупантов.

Так в доме, где проживает в настоящее время Наталья Андреевна, смогли найти приют пять итальянских солдат, а остальные разместились в стоявшем за огородом сарае. Утром стало ясно, что в нем холодную декабрьскую ночь смогли пережить далеко не все.

Находка в селе Юнаково Калачеевского района Воронежской области. Фото И.Филатова

Оставшиеся в живых итальянцы вновь были построены конвоирами в колонну и двинулись далее в направлении на Бутурлиновку, а местным жителям пришлось хоронить тела замерзших солдат противника. Женщины и дети грузили их на телеги, нередко в качестве рычага используя для этих целей обыкновенные крестьянские вилы: перемещать обледеневшие тела руками им не только не хватало сил, но и было элементарно страшно.

Погруженные на телеги трупы доставлялись к находящемуся рядом с селом оврагу, куда беспорядочным образом сбрасывались в ямы, образовавшиеся из-за естественных обвалов крутых склонов.

По словам Натальи Андреевны, здесь, в овраге за с. Юнаково, останки итальянских солдат продолжают находиться и по настоящее время.

Таким образом, вполне возможно, что случайно найденный в огороде итальянский жетон соскочил с шеи умершего солдата в момент погрузки его тела на телегу.

Размышляя над тем, что делать с находкой, Наталья Андреевна поделилась своими мыслями с приехавшим в гости сыном и его женой, проживающими в Таловском районе. Они и предложили передать жетон местной краеведческой группе «Поиск», более пятнадцати лет действующей на базе МКОУ Каменностепной СОШ им. А.М.Иванова, которая расположена на территории Института им. Докучаева.

Основное направление работы поисковиков этой группы - исследование «белых пятен» истории Таловского края и Воронежской области в целом - включает в себя участие в археологических раскопках в рамках археологического движения «Возвращение к истокам» ВГПУ, а также изучение истории боевых действий периода Гражданской и Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

В итоге, летом 2015 года, личный опознавательный знак итальянского солдата оказался у краеведов группы «Поиск» Каменностепной школы.

Первыми действиями поисковиков стало изучение общей информации об участии итальянских войск в боевых действиях на территории СССР, данных о смертных жетонах итальянских солдат, а также попытка расшифровки и идентификации имеющегося в наличии ЛОЗа.

Было уточнено, что прибывший в июле-августе 1941 года на территорию Советского Союза Итальянский экспедиционный корпус (CSIR) насчитывал 229 тысяч человек и вел боевые действия на обширной территории от Воронежа до Сталинграда. В июле 1942 года лидер итальянских фашистов Муссолини переименовал CSIR в «8-ю итальянскую армию» или «Итальянскую армию в России» (АРМИР).

За время пребывания на территории СССР общие потери АРМИР составят убитыми и пропавшими без вести около 85 тысяч человек.

Летом 1942 года 8-я итальянская армия заняла полосу обороны по западному правому берегу р. Дон, прикрывая фланг мощной группировки немецких войск, наступавших в направлении на Сталинград и Кавказ.

Как и большинство военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях периода Второй мировой войны, итальянские солдаты были обязаны иметь личные опознавательные знаки.

Изготовленные из тонкой листовой латуни, они представляли собой две одинаковые половинки прямоугольной формы размерами 36 х 39 мм с выступом в верхней части. В выступе имеется отверстие диаметром 2 мм, в которое продевалось кольцо овальной формы.

Информация наносилась на обе половинки личного опознавательного знака при помощи специального пресса и содержала год рождения владельца, код подразделения, имя отца и матери военнослужащего, полное имя, место призыва, иногда группу крови.

Попытка краеведов группы самостоятельно «Поиск» перевести содержание оказавшегося в их руках жетона, а также его идентификация, проведенная совместно с пользователями ряда поисковых сайтов, привели к следующим результатам:

Disperso MICALE CALOGERO 26-07-1915 CAPO D'ORLANDO Messina Fante 277 RGT.FTR. 31-12-1942 LOCALITA' NON NOTA

С погрешностью на неточности интернет-перевода эти сведения можно расшифровать следующим образом:

Микеле Калоджеро. Родился 26-07-1915 в Капо-д’Орландо региона Сицилия провинции Мессина. Проходил службу в 277-м пехотном полку. Пропал без вести 31 декабря 1942 года.

Также личный опознавательный знак итальянца позволил поисковикам получить информацию об отце солдата (MIKALE ANTONINO) и и его матери (MANGANO NUNZIATINA).

Дополнительно удалось выяснить, что 277-й пехотный полк входил в состав 156-й пехотной дивизии «Виченца», прикрывавшей город Россошь, где находился штаб альпийского корпуса.

После получения этой информации краеведы Каменностепной школы приступили к выполнению второй, более трудной и деликатной задачи: поиску родственников итальянца Микеле Калоджеро с целью их информирования о находке и существующей возможности вернуть в Италию обнаруженную в России семейную реликвию.

Решение группы «Поиск» о передаче родственникам итальянского солдата случайно обнаруженного личного опознавательного знака было принято в соответствии со следующими, действующими на территории РФ, правовыми источниками:

1.Закон РФ от 14 января 1993 г. N 4292-1 "Об увековечении памяти погибших при защите Отечества"

Статья 4. Порядок захоронения (перезахоронения) погибших при защите Отечества.

…При обнаружении останков военнослужащих армий других государств захоронение производится с информированием, а в необходимых случаях и с участием представителей соответствующих организаций этих государств.

2.Федеральный закон от 15 апреля 1998 г. N 64-ФЗ "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации"
Статья 12. Перемещенные культурные ценности, представляющие собой семейные реликвии

1. Перемещенные культурные ценности, представляющие собой семейные реликвии: семейные архивы, фотографии, письма, знаки отличия и награды, портреты членов семьи и их предков…исходя из гуманных соображений, могут быть переданы имеющим надлежащие правомочия представителям семей, которым ранее принадлежали эти ценности (реликвии)…

3.Закон Воронежской области от 27 мая 2011 г. N79-ОЗ «О проведении на территории Воронежской области работ по поиску и захоронению (перезахоронению) погибших в годы гражданской и Великой Отечественной войн" (принят Воронежской областной Думой 24 мая 2011 г.)

Документ ЦАМО РФ

Статья 14.

…3. Найденные оружие, документы и другое имущество погибших передаются по акту в органы военного управления по месту их обнаружения для изучения, проведения экспертизы и учета. При этом документы, личные вещи и награды погибших передаются их родственникам…

4.Свод морально-этических правил участников Общероссийского общественного движения по увековечению памяти погибших защитников Отечества «Поисковое движение России»

5. Отношение к останкам воинов армий противника

Движение не ставит своей целью целенаправленный поиск иностранных воинских захоронений. При этом поисковики корректно относятся к останкам воинов армий противников Советского Союза в Великой Отечественной войне.

Участники Движения:

- при обнаружении иностранных воинских захоронений, или останков солдат иностранных армий на бывшем поле сражения обязуются, в установленном законодательством Российской Федерации и межправительственными соглашениями порядке передать обнаруженные в ходе полевых поисковых работ останки воинов иностранных армий и принадлежащие им личные вещи, помогающие установить личность и принадлежность к армии, представителям уполномоченных организаций на территории Российской Федерации;

- оказывают содействие этим организациям в их непосредственной работе без извлечения коммерческой выгоды.

Кроме того, очень большое влияние на принятие краеведами группы «Поиск» решения о возвращении итальянского личного опознавательного знака в Италию оказало знакомство с содержанием документального рассказа «Дорога в Гамбург» из книги Василия Михайловича Пескова «Война и люди».

В этой фронтовой истории повествуется о том, как в 1942 году офицер РККА забрал на поле боя под Воронежем личные документы и награды у едва его не убившего, мертвого немца.

Пронеся их через всю войну в своем походном мешке и встретив Победу в предместье Берлина, офицер, во многом неожиданно для самого себя, вдруг решает вернуть вещи немца по указанному в документах адресу.

Он едет в занятый войсками союзников г. Гамбург и, найдя нужный дом, передает жене и дочери убитого врага личные вещи близкого им человека.

Первоначально поисковики попытались обратиться за помощью к некоторым представителям ученого сообщества г.Воронеж, имеющим, в силу своих научных интересов, тесные контакты с итальянской стороной.

Однако здесь надеждам таловских краеведов сбыться было не суждено. Поисковики не только не нашли ожидаемой поддержки, но и выслушали лекцию о трудностях российско-итальянских отношений на современном этапе, а также упрек в том, что группа занимается поиском родственников итальянского оккупанта-фашиста.

Это обвинение по ряду причин показалась краеведам необоснованным.

MICALE CALOGERO. Фото из архива И.Филатова

Во-первых, работа краеведческой группы «Поиск» в направлении контактов с итальянской стороной с целью поиска родственников владельца итальянского ЛОЗа и передачи им семейной реликвии находилась в пределах правового поля действующих законов РФ.

Во-вторых, с идеологической точки зрения ортодоксально фашистскими подразделениями в составе 8-й итальянской армии следует считать, прежде всего, три бригады Camicie Nere(итальянских «чёрнорубашечников» - добровольцев), но никак не поголовно весь личный состав армии.

В-третьих, состоявшая преимущественно из пожилых военнослужащих - резервистов, пехотная дивизии «Виченца», в которой проходил службу Микеле Калоджеро, была сформирована не столько для участия в боевых действиях на Восточном фронте, сколько для охраны тыловых служебных объектов АРМИР, однозначно не имея прямого отношения к зверствам «чернорубашечников» на Воронежской земле.

Для дальнейших действий группа «Поиск» обратилась за консультацией к командиру богучарского поискового отряда «Память» Николаю Львовичу Новикову, который на протяжении многих лет ведет работы по поиску и перезахоронению останков советских солдат в зоне боев 8-й итальянской армии. Николай Львович с пониманием отнесся к нашей просьбе и предоставил необходимые контактные данные для переписки по электронной почте с представителем итальянской Национальной ассоциации альпийских стрелков (НААС) Фердинандо Совраном.

Благодаря многомесячной скрупулезной работе итальянской стороны, проведенной в архивах по месту призыву Микеле Калоджеро на Сицилии, в конце октября были найдены его родственники, от которых группа «Поиск» получила схему родового древа семьи и военную фотографию итальянского солдата.

В ходе переговоров, проведенных поисковиками при посреднической помощи Фердинандо Соврана, многочисленные племянники и племянницы Микеле Калоджеро выступили перед богучарским поисковым отрядом «Память» и краеведческой группой «Поиск» с убедительной просьбой вернуть личный опознавательный знак их дяди.

Таким образом, благодаря взаимодействию российской и итальянской стороны, сложились благоприятные условия для проведения процедуры передачи ЛОЗа.

7 ноября 2016 года в г. Россошь личный опознавательный знак итальянского солдата Микеле Калоджеро был передан краеведами группы «Поиск» уполномоченным представителям итальянской семьи для отправки жетона на Сицилию.

(послесловие к поиску) ( Статья передана в том же виде, как и была написана в газете.)

Эта история началась с великой - если иметь в виду отдельные человеческие судьбы - трагедии, 27 июля 1942 года немецкие части прорвались к Богучару, отрезая путь к переправе нашим отступающим частям. Тысячи жизней советских солдат повисли на волоске. Счет шел не на часы, а на минуты: галиевскую переправу, через которую наши войска уходили на ту сторону Дона, ожесточенно бомбили. В районе села Залиман высадился немецкий десант, намереваясь как нож в масло вонзиться в спину в спешке отступающим частям.
Вот как описывает этот страшный момент наш земляк М.А. Грибанов (творческий псевдоним "Михаил Богучаров") в своей повести “Отцовские рассказы про войну" (он жил тогда с матерью на Залимане и видел все своими глазами): - "Самолеты летели все с той же западной стороны. Их было штук пятнадцать - с пузатыми фюзеляжами, с ненавистными крестами на крыльях. Самолеты развернулись и начали кружиться между Залиманом и Галиевкой. Один круг, другой, третий.
- Гляди, гляди! - крикнул Санька. Темные точки, отделявшиеся от самолетов, вспыхивали под ними пушистыми пузырями.
- Парашюты! — догадался Санька. Он сбился со счета - так много их спускалось вниз. А потом с неба часто застрочили автоматы - немецкие десантники стремились обезопасить себе место приземления. Они садились в большую ложбину, отделявшую "шпиль" от взгорья", вздымавшегося у самого Дона. Было видно, как, ударившись ногами о землю, они падали набок, гасили парашюты и тут же сбрасывали с себя рюкзаки. От самолетов тем временем начали отрываться большие, словно повозки, предметы. Это были легкие танки. Они неуклюже приземлялись и через минуту, словно придя в чувство, срывались с места. Обгоняя пехоту, серо-зеленые танкетки устремились к взгорью, разрезанному двумя оврагами. Десантники, пристроившись за танкетками, бежали споро и деловито. Все было отлажено, отрепетировано, действовало четко, почти механически.
Но вдруг с вершины бугра в бежавших сыпануло огнем. Высотка ожила. Санька замер. Он видел настоящий бой; Бой советских бойцов, прикрывавших переправу, с немецкими десантниками.
В небе появились “Юнкерсы" и начали бомбить высоту. С ревом, воем и визгом пикировали они на нее. Санька издали видел огромные черно-серые султаны земли, клубы дыма и пыли от разрыва бомб.
Трудно было поверить, что там, в этом кошмаре, хоть кто-то остался цел. И немцы, почти не опасаясь, почти не пригибая головы, вновь пошли на штурм. Но с бугра все-таки ударили противотанковые пушки и застрочили пулеметы. Однако огонь по был таким плотным, и десантники упорно лезли вперед. Тем, кто оборонял высоту, оставался единственный шанс - рукопашный бой.
Санька видел его. Короткий, страшный, яростный бой. Наши бойцы, оставшиеся в живых после бомбежки, сделали не возможное: немецкому десанту не удалось овладеть переправой.
Много лет прошло с тех пор. Быльем поросла память, как развороченная высотка степной травой. А в июне этого года один из богучарских поисковиков Владимир Найденов обратился
к командиру поискового отряда «Память» Н.Л. Новикову с вопросом: есть ли у него повесть Богучарова "Отцовские рассказы про войну". Книжка нашлась - она была ему подарена в апреле 2003 г. ученицей 4 класса Цапковской школы Юлей Свинаревой.. В знак признательности за работу наших поисковиков в их краях. И вот подарок пригодился.
— Что-то толкнуло меня прочесть эту новость, -- скажет позже Найденов.
Прочитав отрывок, приведенный нами выше, поисковик после рабочей смены взял .лопату и, найдя означенное место, где, по описанию, принял свой последний бой наш заградотряд, пробил шурф. Первые же находки показали: герои-защитники лежат здесь, под слоем задернившейся земли. Забытые герои.
- Мы уже пытались искать этот отряд - очень уж необычная у него судьба, — вспоминает Н.Л. Новиков. — Как-то мне, рассказали такую историю: после изгнания немцев, весной 1943 года, одна женщина, на быках пахала поле рядом со старыми окопами между Галиевкой и Залиманом. Ее малолетние дети, бегая тут же, вытащили из-под обвалившейся земли планшет с документами на имя.. ее мужа. Он погиб рядом с домом, а она ничего об этом не знала.
Мы искали останки, но результаты наших усилий были отрицательными.
А тут как будто перст судьбы указал место.
В общем, энтузиасты взялись за дело. Целый месяц в свободное от работы время небольшой коллектив поисковиков старался ликвидировать "белое пятно". на на-шей: памяти о войне. 6 солдат, навсегда оставшихся на этом рубеже, скоро обретут и достойное место упокоения, и имена. Восстановить их, хотя бы у части погибших, возможность имеется.
- Они, наши солдаты, лежали там, где застали их вражеские пули. Кого-то взрывом вмяло в бруствер; кто-то, " приняв пулю на вздохе", как пел Владимир Высоцкий, сполз па дно своего персонального окопчика, кто-то застыл навечно, не успев дослать патрон в патронник,— рассказывает Н.Л. Новиков. — Надо было видеть, как наши юные помощники Илья и Сергей притихли, глядя на пробитые пулями каски, раздробленные осколками черепа: " Как им, наверное, хотелось жить!”.
Конечно, хотелось, говорю, ребята. Но они понимали, что судьбы тысяч и тысяч их товарищей сейчас зависят от их стойкости. И стояли до конца.
Такой вот урок патриотизма.
В "Отцовских рассказах про войну" есть описание места боя и всего того, что так потрясло нынешних юно-шей. Среди убитых, лежавших на траве, не было ни одного немца - их успели убрать и увезти. Санька, преодолевая страх, всматривался в одутловатые иссиня- черные лица мертвых. В окопах тоже находились убитые - кого завалило землей вовремя бомбежки, кто прильнул к винтовке, да так и застыл, сраженный.
Спустились в овраг. Там видимо, лежали тяжелораненые. Не получив помощи, они так и умерли - истекли кровью.
На вершине бугра неуклюже торчали ствол и обгоревшие резиновые колеса полевой пушки, надвое перебитой разрывом бомбы. Ниже в одиночных окопах валялись полузасыранные землей и мелом противотанковые ружья, стреляные гильзы, подсумки, ящики из - под патронов.
Ветер шевелил волосы убитых,,и казалось, что погибшие вот-вот встанут".
— Все так, как написано в книжке, - вздыхает поисковик. Когда 8-ю роту (это явствует, из найденных нами при двух убитых документах) оставляли прикрывать здесь отход, на снаряжение не поскупились. Огромное количество противопехотных осколочных гранат у ящики с зарядами для пушки, полные патронов подсумки - все это обнаружили мы при погибших. Нашли две винтовки со штыками - может, от той рукопашной, что описывает Грибанов. У одного из солдат во фляжке из толстого стекла, закупоренной черной пробкой, на дне остался недопитый глоток.
У двоих солдат были при себе красноармейские книжки. Одна из них оказалось в удовлетворительном состоянии, и по нашей просьбе (персональное спасибо А.И. Зеленину) работники райвоенкомата передали ее в специальную лабораторию в г. Воронеже, где прочли данные о погибшем: Васильев (либо Касимов), отчество - Харитонович, 1897 года рождения, русский, 8 рота 1 стрелковой дивизии. Указан и номер винтовки, выданной 27 июня 1942 года.
Ясно виден номер и на второй найденной винтовке.. Так что поисковикам удастся установить личность ее владельца, погибшего на высотке: предстоит работа, в архиве МО.
— Кстати, описание этой части отступления имеется в книге об истории 1-й стрелковой дивизии "Единой семьей в боях за Родину", где говорится о том, что части дивизии скрытно прошли 170 км и заняли рубежи от с. Гороховка до с Монастырщина 27 июля 1942 года к вечеру, - продолжает Новиков. - Чтобы не допустить срыва переправы, на заградительных рубежах была оставлена 8 рота. Данные сходятся.
Поисковики обнаружили при убитых много личных вещей. В документах Васильева (Касимова) был спрятан маленький крестик на цепочке. Провожая на фронт, жена либо мать с молитвой вложили его в ладони родному человеку. А может, солдат и сам был верующим, но нравы тех времен не позволяли открыто заявлять об этом.
Теперь все личные вещи солдат, своими самоотверженными действиями давших возможность нашим войскам переправиться и закрепиться на той стороне Дона, находятся в музее с. Дубравы. По теме подвига 8 роты здесь предполагается открыть самостоятельную экспозицию. Может быть, ее назовут “Они сражались за Родину" - как назвал М.А. Шолохов свою замечательную повесть, в которой (кто не читал, тот смотрел одноименный фильм с Василием Шукшиным в главной роли) тоже есть этот трагический, как мы видим, из жизни взятый эпизод войны.
В сентябре в с. Галисвка обретенные останки солдат героической 8-й роты будут со всеми почестями преданы земле. Говорят, на церемонию обещает приехать и автор книги "Отцовские рассказы про войну" М.А. Грибанов.
В конце июля раскопки на месте последнего боя , 8-й роты были прекращены. Но буквально на следующий день заместителю командира поискового отряда "Память" Г.Н. Шкурину приснился сон. Будто стоит перед ним красноармеец во всем положенном ему обмундировании и говорит: «Что же вы, ребята, всех взяли, а меня оставили?».
- Львович, если вы дальше искать откажетесь, я сам копать буду, — волнуется поисковик.
В этом поиске было столько почти мистического, что и сну поверишь, резюмирует Новиков. - Для собственного успокоения мы решили еще паз пройтись по ходам, может, и вправду кто остался.
Так заканчивается эта история, начало которой находится в далеком 1942 году. Наверное, стоит поименно назвать всех, кто столько много делает для того, чтобы в жизнь воплощалось то, о чем так часто говорится в парадных речах: “Никто не забыт, ничто не забыто". Это командир Богучарского поискового отряда “Память" (педагог дополнительного образования Дубравской школы) Н.Л. Новиков, зам. командира (ст. лесничий Бычковского лесничества) Г.Н. Шкурин, члены поискового отряда - рабочий из п. Дубрава С.В. Беспалов, старшеклассники из Дубравской школы Сергей Стракатов и Илья Узловский, предприниматель из Петропавловского района А.В. Галютин, диспетчер районных электросетей Д.А. Слепичов, предприниматель из с. Цапково Россошанского района С.Н. Свинарев, директор Цапковской школы В,С. Жигайлов, работник охранной службы из Богучара В.В. Найденов. Кстати, незадолго до этого В.В. Найденов был награжден за свою поисковую деятельность медалью Жукова. По сути, он еще раз доказал, что отмечен не зря.
Л. ГЕРУСОВА

Согласно утвержденной министром обороны РФ Сергеем Шойгу Концепции развития Воздушно-десантных войск, в Воронежской области к 2016 году будет сформирована десантно-штурмовая бригада. Эта бригада будет носить номер 345 – в честь знаменитого 345-го гвардейского Краснознаменного ордена Суворова парашютно-десантного полка

Этот полк отличился на заключительном этапе Великой Отечественной войны, а также в боевых действиях на территории Республики Афганистан, за что командиру гвардии подполковнику В.А.Востротину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Первым же командиром этого полка был уроженец г.Богучар Воронежской области Михаил Алексеевич Котляров. Службу в десанте старший лейтенант Котляров начал в 1934 году помощником начальника штаба 7-го батальона особого назначения. В 1936 году в Белорусском военном округе формируется 47-я авиадесантная бригада, и Михаил Алексеевич получает под свое начало парашютно-десантный батальон, а затем становится начальником штаба всей бригады. Получает звание «инструктор-парашютист».

М.А.Котляров

В конце 30-х годов в должности начальника 1-го отделения 3-го отдела Управления боевой подготовки ВВС Красной Армии участвует в разработке наставлений «Курс парашютной подготовки» и «Руководство для подготовки авиадесантных частей». За это будет награжден орденом Красной Звезды.

С началом Великой Отечественной войны Михаил Алексеевич продолжает службу на командных должностях, участвует в обороне Сталинграда, награждается вторым орденом Красной Звезды. После переформирования 4-го воздушно-десантного корпуса в 1-ю гвардейскую воздушно-десантную стрелковую дивизию становится командиром 6-го гвардейского воздушно-десантного стрелкового полка. За стремительный прорыв сильно укрепленной обороны противника на Северо-западном фронте (район г.Старая Русса) получает свою первую «полководческую» награду — орден Кутузова III степени.

После передислокации на Степной фронт 6 гв. вдсп под командованием Котлярова первым из частей дивизии форсирует реку Днепр и в последующих боях всегда находится на направлении главного удара. В боях за город Кривой Рог Михаил Алексеевич продолжает командовать полком, несмотря на полученное ранение – уже третье с начала войны.

Командир 6 гв. вдсп 1 гв. вдд гв. подполковник М. А. Котляров (второй слева).
Северо-западный фронт, март 1943 г.

В 1944 году отзывается в распоряжение командующего ВДВ и после непродолжительного отдыха получает новое назначение — командиром 345-го гвардейского стрелкового полка, сформированного из десантников 14-й гвардейской воздушно-десантной бригады. Полк под руководством Котлярова примет участие в освобождении Австрии и нанесет противнику тяжелый урон в живой силе и технике. Будет пленено свыше 350 солдат и офицеров. Освобождено из фашистской неволи более 1000 советских граждан. Захвачен завод по ремонту бронетехники с 75 танками, 112 железнодорожных вагонов, 23 цистерны с горюче-смазочными материалами, 2 паровоза, 12 орудий, 17 бронетранспортеров, 76 автомашин, склады с вооружением, снаряжением, боеприпасами.
В ходе Венской наступательной операции 345 гв. полк отбросит остатки разгромленной группировки противника за реку Дунай и обеспечит своей дивизии создание прочного заслона отрезанной в городе Вена группировки немецко-фашистских войск. Личный вклад командира будет оценен награждением орденом Александра Невского.

После выхода в отставку Михаил Алексеевич жил в Москве, был заместителем председателя Совета ветеранов 1-й гвардейской воздушно-десантной стрелковой дивизии, занимался военно-патриотическим воспитанием молодежи. Ушел из жизни в 1985 год.

Андрей Тащеев,
исследователь боевого пути 1 гв. вдд,
сотник Белгородского округа «Союза казаков России»

… Лето сорок второго. Тяжелые оборонительные бои докатились и до Дона в пределах нынешнего Богучарского района Воронежской области. На этом участке фронта река стала рубежом, где было остановлено продвижение врага вглубь нашей территории. В военных сводках тех дней упоминались мало кому известные названия населенных пунктов: Сухой Донец, Монастырщина, Абросимово.

Через эти и другие села спешно шли к переправе на левый берег Дона беженцы со скарбом и отступающие части Красной Армии. Среди массы людского потока и техники был и смолянин Александр Котов, танкист. Но он не ушел вместе со всеми за Дон, а был оставлен на оккупированной земле с небольшой группой для сбора разведданных. Скрывалась она в лесистых оврагах. Добытые сведения переправляли к своим ночью вплавь.

По ночам разведчики приходили к местным жителям расспросить обо всем, что те видели, слышали за день. Селяне, изгнанные фашистами из своих домов в открытое поле, вырыли землянки и жили в них. Они делились с красноармейцами хлебом, снабжали табаком. Но были в Сухом Донце и те, кто предал Родину, стал прислуживать врагу. Это они однажды навели фашистов на лесную балку, где скрывались днем отважные разведчики. Завязался неравный бой. Александр Котов, тяжело раненый в ногу, выполз из кольца карателей.

Нашла его в горящей ржи девушка Елена Столповская. Привела в землянку и стала лечить. Дезертир-предатель, местный староста выследил их. Однажды он пришел к Столповским и спросил, кто чужой у них живет? Елена не растерялась, ответила: «Мой муж, но мы не зарегистрированы».

«Что же ты живешь с ним не по закону, - спросил он с издевкой. Давай-ка, собирайтесь, да оденьтесь получше, я вас к новым властям свожу, они оформят все честь по чести».

На фото Елена Столповская

Подогнав телегу, староста помог посадить в нее Александра Котова, и повез их с Еленой в комендатуру, что находилась на центральной усадьбе нынешнего совхоза «Радченский». Добрались они туда уже к вечеру. Александра и Елену посадили под замок в омшанник.

Утром их повели на первый допрос, потом еще. А во второй половине дня, ближе к вечеру, из комендатуры вышли два автоматчика. Они конвоировали небольшого роста, сероглазого парня и девушку с короткой стрижкой. Лена шла в легком ситцевом платьице с косынкой в руке. Александр сильно хромал.

Улица была безлюдной. И только возле одного из домов стояла куча женщин, детей. Поравнявшись с ними, Елена на мгновенье остановилась, и взмахнув косынкой, крикнула: «Люди, нашим передайте…». Её слова оборвал сильный толчок в спину автоматом.

Дойдя до кузницы, что стояла на краю села, они свернули в лесистый овраг. Вскоре оттуда простучала злая дробь автоматных очередей.

Только через несколько дней одному из местных жителей удалось тайком побывать на месте казни. Он сказал, что палачи убитых закопали.

Через полгода, в декабре сорок второго, Красная Армия перешла в наступление. Враг покатился из этих мест назад, на запад. А в феврале сорок третьего останки расстрелянных перенесли в братскую могилу, место для которых выбрали среди белых акаций. Из девяти навечно покоящихся в ней точно установлено только имя Елены Павловны Столповской. Второе имя установлено не полностью: фамилия Котов, имя – Александр, родом из Смоленска. Вот и все, что известно о нем.

Кто помнит их, откликнитесь!»

Борис Триль, журналист, г.Москва, 1989 год.

От автора (Бориса Триль)

«Уважаемые товарищи! Обращается к вам ваш земляк. Родился я и провел свое детство в совхозе «Радченский». Дальше жизнь сложилась так, что теперь я живу в Москве, работаю журналистом. Почти каждый год приезжаю на родину. То, что испытываю всякий раз, нашло отражение и в подготовленном для вас материале «Люди, нашим передайте…».

Это не первое обращение к затронутой теме. Подобного содержания материал был мною опубликован в областной газете г.Смоленска. На него откликнулась женщина. Она рассказала мне, что у нее пропал без вести на фронте брат Котов Александр Трифонович. Был он танкистом и очень похож на описанного мной красноармейца.

На мой запрос из ЦА МО СССР ответили, что у них в документах не числится Котов Александр Трифонович. А вот Котов Александр Трофимович есть. Сообщили, что его отец Трофим Б. проживал на такой-то улице Смоленска и так далее. А из Смоленского райвоенкомата сообщили, что у них и в других райвоенкоматах города Котов Александр Трофимович не числится.

Все бы ничего, но на указанной Центральным архивом улице Смоленска никто из родных откликнувшейся на публикацию женщины не проживал. На мой новый запрос Центральный архив не ответил, хотя прошло уже полгода. Я снова сделал запрос. Теперь жду ответа от них. Если не будет, то надо будет отправляться в Подольск самому, где и находится архив.

Очень рассчитываю на вашу помощь. Думаю, что после публикации должны откликнуться те, кто помнит эти события. Хотя, конечно же, прошло так много времени. Но не нужно терять надежды. Нужно, во чтобы то ни стало, установить, кто похоронен в братской могиле. Сестра Котова мне написала, что у нее не вернулись с фронта отец и четыре брата. И все они пропали без вести. Вот как ждут наших вестей о Котове Александре Трифоновиче. И мама у него еще жива, ей 80 лет.

Я был в Сухом Донце, разговаривал с очевидцами, родными Лены. Собрал определенный материал. Помощь мне оказал и мой друг детства Новиков Николай Львович. Это он начинал поиск, спасибо ему за это. Только у него возможности ограниченные. А мне, как журналисту, пришлось быть в Смоленске, Киеве, где живут сестры Лены. Но первое слово сказали «красные следопыты» совхоза «Радченский».

Очень прошу Вас, товарищи, если будут отклики на публикацию, познакомить меня с ними. Для меня это станет тем материалом, на основе которого я хочу подготовить публикацию для центральной газеты, чтобы вывести поиск на более высокий уровень».

Прошло 27 лет с момента публикации…

Пару лет назад Николай Львович Новиков попросил меня посмотреть по документам сайта ОБД Мемориал – может, появились какие-либо «новые» документы о судьбе героев статьи «Люди, нашим передайте…». Болела душа у Николая Львовича: все-таки это был первый серьезный поиск его «красных следопытов».

Вот, какие сведения мне удалось разыскать в процессе поиска:

Имеется донесение штаба 114-й танковой бригады о том, что сержант Александр Трофимович Котов, 1920 г.р., уроженец города Смоленска, механик-водитель, пропал без вести, как сказано в документе - «остался при отходе части в районе Россошь 10.07.1942г.». Из документа известно, что отца воина звали Котов Трофим Б., проживал в Смоленске на улице Первомайской, дом 23.

Мог ли танкист 114-й тбр оказаться в нашем степном краю? В те жаркие дни июля 1942 года части Красной Армии отходили к донским переправам. В каком месте переправились на левый берег основные силы 114-й танковой бригады, для меня осталось неизвестным. А отставшие от бригады военнослужащие отходили в общей массе отступающих войск Юго-Западного фронта. В поисках переправы, не разрушенной немецкой авиацией, сержант Котов вполне мог добраться до района Сухого Донца.

В массе документов на сайте ОБД Мемориал удалось найти донесение Смоленского РВК от декабря 1946 года. В нем список безвозвратных потерь «по заключению Смоленского райвоенкомата». В числе не вернувшихся с фронта воинов, числится и красноармеец Александр Трифонович Котов, 1921 г.р., уроженец деревни Черновка Смоленского района. Его мать звали Прасковья Николаевна, проживала она в д.Глубково Сожинского сельского совета Смоленского района.

Именно эта семья откликнулась на первую публикацию Бориса Триль и поддерживала связь с журналистом и «красными следопытами» Николая Новикова. Так вот, сестра Александра Котова сообщила журналисту, что ее отец и четыре брата также пропали без вести в годы войны. В этом же донесении Смоленского РВК указан, видимо, и глава семьи Котовых — Трифон Демьянович, 1896 г.р., его призвали в армию уже после освобождения Смоленска от оккупации, 30 сентября 1943 года. Весточки домой он так и не прислал.

Книга Памяти Смоленской области (1 том) сообщает, что «КОТОВ Александр Трифонович (Трофимович), сержант, механик-водитель 319 ТБ 114 ТП... Пропал без вести 10.07.1942г.». Для справки: в состав 114 танковой бригады входили два отдельных танковых батальона: 319-й и 320-й.

А вот в Книге Памяти Богучарского района почему-то указано, что за связь с партизанами была расстреляна в совхозе «Радченский» Столповская Екатерина Петровна, 1924 г.р. А Столповская Елена Павловна, 1917 г.р., в 1941 — 1945 годах погибла в бою.

В школьном музее поселка Дубрава (бывшая центральная усадьба совхоза «Радченский») хранятся воспоминания местных жителей, свидетелей событий Великой Отечественной войны. Чупракова М.С. вспоминала: «… был такой случай. Поймали шестерых красноармейцев. Яму им выкопали возле колодца старики. Их расстреляли и закопали. Помню как вели на расстрел Столповскую, а она кричала нам, чтобы сообщили ее родителям...».

На плите братской могилы в поселке Дубрава только две фамилии… Александр Котов и Елена Столповская. И две их фотографии...

В начале 1990-х годов поисковики из Минской области Белоруссии разыскивали в Богучарском районе родственников летчика Тихона Григорьевича Котлярова. Запрос на поиск приходил, конечно же, в адрес районной газеты «Сельская новь». Два раза (!) наша газета печатала небольшие статьи-объявления — в 1993 и 1994 годах. Вот, крайнее из них:

«… 23 июня 1941 года пропал без вести лейтенант 313 отдельного разведывательного авиаполка Тихон Григорьевич Котляров 1920 года рождения, уроженец с.Ново-Никольское…

Очень надеемся, что откликнутся все, кто знал летчика, расскажут о нем, о его родных. Тихон Григорьевич Котляров не пропал без вести, его трагическая судьба установлена...».

Никто так и не откликнулся…

А судьба нашего земляка Тихона Котлярова оказалась действительно трагической. Вот что пишет в своей книге «1941-й: пылающие рубежи Днепра и Сожа» белорусский писатель Николай Борисенко:

Летчики 313-го орбап. 1941. Источник фото: книга Н.Борисенко «1941-й: пылающие рубежи Днепра и Сожа»

«… В первые дни войны в районе Белосток — Волковыск в немецком окружении оказалось более 350 тысяч бойцов и командиров 3-й и 10-й армий Западного фронта, с которыми полностью отсутствовала связь. Как следует из боевого пути 313-го авиаполка, по приказу К.Е.Ворошилова и Б.М.Шапошникова летчики полка в течение нескольких дней установили местонахождение окруженных частей, наладили с ними связь...

А сделать это в первые дни войны было непросто. Боязнь диверсантов и шпионов, неразбериха и паника погубили многих летчиков и связных, пытавшихся установить связь с окруженными войсками.

Подтверждением тому служат сведения из редких архивных документов.

«Связные лейтенант Котляров Т.Г. и младший лейтенант Решетченко Н..М. на бомбардировщике из 313-го орбап 23.6.41г., для установления связи с войсками, по спецзаданию командующего Западным фронтом выброшены на парашютах в район Волковыска. По словам начальника связи 10-й армии капитана Малыша, лейтенант Котляров и младший лейтенант Решетченко командирами штаба 10-й армии признаны как диверсанты.

Не смотря на то, что они называли фамилии командиров штаба 313-го отдельного разведывательного авиаполка, которых капитан Малыш знал хорошо, все же они были расстреляны». Следует добавить, что … Решетченко и … Котляров, уроженцы Полтавской и Воронежской областей, все послевоенные годы числятся пропавшими без вести, место их захоронения неизвестно...».

У Владимира Высоцкого есть такие строки:

«Я вам мозги не пудрю — уже не тот завод.

В меня стрелял поутру из ружей целый взвод.

За что мне эта злая, нелепая стезя?-

Не то чтобы не знаю — рассказывать нельзя.

Мой командир меня почти что спас,

Но кто-то на расстреле настоял,

И взвод отлично выполнил приказ,

Но был один, который не стрелял...»

Это у Владимира Семеновича в песне кто-то «не стрельнул», а тогда, 23-го июня никто не смог спасти от глупой смерти летчиков Котлярова и Решетченко.

Оставалась надежда, что белорусским поисковикам каким-то чудесным образом удалось найти место захоронения так нелепо погибших летчиков.

Дмитрий Бриштен из Молодечненского района Минской области (именно его отец Вячеслав Бриштен начинал этот поиск, и пытался найти родственников Котлярова и Решетченко) сообщил, что место захоронения летчиков осталось неизвестным. А искали родных, чтобы рассказать им горькую правду.

Как сказал Дмитрий Бриштен, тогда «в результате переписки со всем Союзом» отозвались родственники второго летчика — Николая Решетченко.

Из документов, размещенных на сайте Мемориал, известно, что отец Тихона Котлярова — Григорий Григорьевич, проживал в городе Богучаре по адресу: переулок Лево-Северный, дом №4.

У переводчика группы Васильева ЗахарияИсааковича Райзмана была необычная должность: в 97-й стрелковой бригаде он числился почтальоном. Но хорошо зная немецкий язык, помогал старшему лейтенанту Васильеву допрашивать попавших в плен немецких солдат и офицеров. Как раз за знание языка бывший учитель и был «переведен» в переводчики. Захарий Исаакович принял участие в операции по пленению Паулюса, за что и был награжден Орденом Красной Звезды.

Райзман по-своему - занимательная личность. В ЦАМО РФ хранится документ «Боевой путь 13-й гвардейской отдельной стрелковой бригады». 13-я гвардейская осбр была создана 1 марта 1943 года путём преобразования в гвардейское соединение 97-й отдельной стрелковой бригады. Так вот, участию «почтальона» Захария Райзмана в операции по пленению командования 6-й армии в этом документе посвящены две страницы! После окончания переговоров красноармейцу Райзману поручили конвоировать в штаб бригады колонну из 70-ти сдавшихся в плен в штабе немцев:

«… Райзман шел впереди с белым флагом. В штабе бригады он долго искал генерал-майора. Возбужденный, растерянный переводчик несколько раз проходил мимо командира бригады, беспрерывно спрашивая: «Где генерал-майор? Где генерал?»

Генерал-майор удивленно смотрел на Райзмана, и наконец сказал:

- Что вам нужно? Я — генерал-майор.

Райзман оторопевшим голосом ответил:

- Товарищ генерал-майор, разрешите доложить: я привел в плен 70 офицеров.

-Пойдемте посмотрим, где они.

Вышли на улицу. Генерал-майор Тихомиров быстро взглядом окинул колонну немцев и недоуменно посмотрел на переводчика:

- Где жа ваши 70, когда здесь 150!

- Как 150! Остальные, по-видимому, дорогой пристроились! Они так любят сейчас ходить строем, особенно когда дело касается плена.

Комбриг улыбнулся…

Вечером Райзман сидел в комнате и писал письмо жене:

«Дорогая Бася! Ты не можешь себе представить, какое я сделал большое дело! Если когда-нибудь меня спросят, что я сделал для Родины, я отвечу: Захарий Райзман обезвредил наш народ от 150 ядовитых гадюк...»

Наградной З.И.Райзмана (орден Красной Звезды)

Дальше не писалось. Слишком много было впечатлений, которые никак не хотели переложиться на бумагу. «Об остальном расскажу» - подумал Райзман и подписал в письме: «Теперь мы будем воевать по-сталинградски, Бася! С приветом, Захарий!»

На воспоминания Райзмана о событиях 31-го января 1943 года ссылается британский писатель Энтони Бивер в книге «Вторая мировая война»:«...Гитлер произвел Паулюса в генерал-фельдмаршалы. Паулюс понимал: это прямое указание покончить с собой. Но теперь, когда все его восхищение Гитлером испарилось, он не имел намерения доставить фюреру подобное удовольствие. 31 января солдаты Красной Армии вошли в здание универмага. «Паулюс был совершенно потерянный, – писал советский переводчик-еврей лейтенант Захар Райзман. – Губы его дрожали. Он сказал генералу Шмидту, что слишком много суеты вокруг и что в помещении слишком много людей». Райзман сопровождал немецких офицеров и солдат в количестве 151 человека в штаб дивизии. По дороге ему пришлось сдерживать солдат Красной Армии от попыток унизить пленных. «Такова ирония судьбы, – заметил немецкий полковник, намеренно громко, чтобы быть услышанным. – Еврей заботится о том, чтобы мы не пострадали». Паулюса и Шмидта доставили в штаб 64-й армии генерала Шумилова, где акт капитуляции снимали на кинопленку. Нервный тик Паулюса был по-прежнему очень заметен...»

В поисках сведений о судьбах группы парламентеров старшего лейтенанта Васильева, мне удалось найти воспоминания их сослуживца по 97-й стрелковой бригаде — Зельмана Ефимовича Ройзмана. Который по ранению выбыл из состава бригады незадолго до описываемых событий. Ройзман вспоминал: «...Хочу вам еще рассказать один эпизод, связанный с боями в Сталинграде.

Рисунок, хранящийся в ЦАМО среди документов 13-й гв осбр (97-й осбр)

Считаю этот эпизод символичным и важным для всех бывших бойцов нашей бригады, свято хранящих память о своих товарищах, погибших на Волге в 1942 году.

Об этом событии мне рассказал мой бывший сослуживец по бригаде Зотов, ставший после войны писателем и написавший две книги о сражении в Сталинграде. На встрече ветеранов в Волгограде в феврале 1983 года бывших бойцов и командиров 97-й отдельной стрелковой бригады разместили на проживание в общежитии химико-механического техникума, и я оказался с Зотовым в одной комнате. Во время своей работы над книгами Зотов имел доступ к военным архивам, стенограммам и различного рода донесениям. Он поведал мне очень много интересного о сталинградских событиях, о чем я, простой лейтенант, знать ранее не мог.

28/1/1943 разведка бригады, продвигаясь вперед по "Астраханскому мосту" на реке Царица, обнаружила большой немецкий госпиталь, где аккуратно "увела" с собой начальника госпиталя, полковника медслужбы. Пленного привели на допрос в штаб бригады к генералу Тихомирову, и когда комбриг сказал: "По нашим данным Паулюс покинул город 25-го января", немецкий врач ответил Тихомирову: "Нет, я его личный врач и видел Паулюса сегодня утром!". На предложение Тихомирова провести наших парламентеров в штаб Паулюса, немец ответил отрицательно, отреагировал следующим образом: "Я лично не могу это сделать. Меня не поймут… Но у меня есть раненый обер-лейтенант Ланге, семья которого находится в близких отношениях с семьей генерала Роске из штаба 6-й Армии, и я думаю, что для Ланге такая миссия более безопасна.

Я полагаю, что он согласится на эту миссию". После получения согласия Ланге, генерал Тихомиров сформировал группу парламентеров. На переговоры в штаб 6-й Армии отправились: командир разведроты 97-й стрелковой бригады старший лейтенант Афанасий Федорович Васильев, политрук бригадной роты разведки Николай Егорович Калинин, переводчик Захар Исаакович Райзман (бывший директор киевской школы), и автоматчик Василий Владимирович Василькин. Генерал Тихомиров выдал Васильеву мандат, что тот является подполковником и уполномочен вести переговоры о безоговорочной капитуляции окруженных в Сталинграде немецких войск, о прекращении огня и сдаче оружия....

...сам факт, что первыми советскими бойцами, вступившими на территорию штаба разгромленной и окруженной 6-й Армии вермахта, были люди из нашей 97-й стрелковой бригады, является для нас, для тех однополчан, кто прошел "сталинградский" ад и пережил войну, еще одной причиной гордиться за своих товарищей по оружию. Наши жертвы не были напрасными…».

Теперь стало понятно, откуда у жителя села Липчанка Василия Яковлевича Хирного могли оказаться столь подробные документальные свидетельства об операции по пленению Паулюса. Вероятно, на одной из послевоенных встреч ветеранов бригады, Хирный и получил экземпляр книги своего однополчанина Зотова.

Вроде бы все ясно и понятно: героев наградили, описание их подвига имеется в боевых документах как 97-й стрелковой бригады, так зафиксировано и в «Журнале боевых действий» 64-й Армии.

Но почему же никто сейчас не знает и не помнит об этом подвиге группы старшего лейтенанта Васильева? Попробую высказать свою гипотезу, хотя, возможно, она и не соответствует действительности.

Первый лист документа ЦАМО "Краткое описание пленения штаба 6 немецкой армии..."

Среди документов ЦАМО хранится такое донесение: «Краткое описание пленения штаба 6 немецкой армии во главе с командующим генерал-фельдмаршалом фон Паулюсом». Документ составлен в сентябре (!) 1943 года и подписан начальником опер. отдела штаба 7-й гв. Армии гвардии полковником Куприяновым и его старшим помощником гвардии подполковником Хижняковым. В этом документе вообще не упоминается об участии в операции группы Васильева из 97-й стрелковой бригады! А все лавры по проведению этой операции от начала и до конца отдаются бойцам и командирам 38-й мотострелковой бригады! И именно этот документ был в дальнейшем использован военными историками при описании пленения Паулюса.

Так, этот документ был опубликован в «Военно-историческом журнале», в №2 за 1959 год. Напомню, что этот журнал был официальным органом Министерства обороны СССР. И именно на эту публикацию сослался в своей книге «Сталинградская битва» известный советский историк Самсонов. А уже на книгу Самсонова в дальнейшем ссылались в своих трудах и исследованиях многие отечественные и зарубежные историки.

Группа парламентеров 97-й бригады под командованием «подполковника» Афанасия Васильева осталась незаслуженнно забытой историками и … потомками.

Мне не верится, что командование 97-й бригады могло сфальсифицировать документы, чтобы лавры по пленению Паулюса достались именно этой бригаде! Тем более, официально награждать за «сфальсифицированную» операцию! В архивах, уверен, еще ждут своего исследователя документы, расскажущие всю правду об этой истории!

Мне просто хотелось, чтобы имя нашего земляка-богучарца Афанасия Федоровича Васильева не кануло в Лету! Чтобы о нем помнили! И об его подвиге!

Вечная слава героям Великой Отечественной войны!

Солорев Э.А., поисковый отряд "Память"

Для начала приведу выдержки из одного документа 97-й стрелковой бригады, хранящегося в Центральном архиве Министерства обороны. Из этого донесения мы узнаем состав группы старшего лейтенанта Васильева. Кто же были эти смельчаки, не побоявшиеся быть парламентерами утром 31 января 1943 года?

«Командиру 97 отдельной стрелковой бригады

генерал-майору Тихомирову

… в 8-00 утра после совместного завтрака у генерал-майора тов.ТИХОМИРОВА, в условное место площадь «ПАВШИХ БОРЦОВ РЕВОЛЮЦИИ» была направлена делегация в составе следующих лиц:

1. ст.лейтенант ВАСИЛЬЕВ (начальник разведотдела бригады), который был одет в форму подполковника нашей армии и снабжен соответствующими полномочиями.

2. Его адъютант ст.лейтенант КАЛИНИН (помощник командира разведроты по политической части).

3. Переводчик красноармеец РАЙЗМАН.

4. Связной телохранитель «подполковника» Васильева, красноармеец ВАСЮКИН (разведчик).

5. Лейтенант немецкой армии военнопленный Ланге.

...Нашей делегации через переводчика и адъютанта генерал-лейтенанта Шмитта, было получено разрешение пройти в расположение немецкого штаба. В штабе находилось несколько немецких генералов со своими адъютантами и переводчиками, при нашем появлении все встали. Лейтенант немецкой армии Ланге представил ст.лейтенанта Васильева генерал-лейтенанту Шмитту, после чего произошел обмен полномочиями в короткой беседе.

Через несколько минут переводчик Шмитта объявил о прибытии представителя Армии, потом стали являться представители других войсковых частей.

В 9.55 от генерал-полковника РОКОССОВСКОГО прибыл генерал-лейтенант ЛАСКИН, которому ст.лейтенант Васильев сдал полномочия.

До прибытия генерал-лейтенанта ЛАСКИНА представителя др.войсковых подразделений, генерал-лейтенант ШМИТТ согласился с условием капитуляции, сдал свое личное оружие пистолет системы «ВАЛЬТЕР» ст.лейтенанту Васильеву, и в честь состоявшихся переговоров передал одну группу немецких офицеров-инженеров в количестве 70 чел. для отвода в расположение 97 ОСБР, к этой группе присоединилось 80 чел. рядового состава немецкой армии, и колонна 150 чел. была доставлена под конвоем переводчика РАЙЗМАН к штабу 97 ОСБР.

(записано со слов ст.лейтенанта Васильева и переводчика Райзман)»

(ЦАМО, фонд 1797, опись 1, дело 2, л.16)

Командир 97-й бригады генерал-майор Тихомиров в тот же день (31.03.1943г.) сообщил о пленении командования 6-й немецкой армии своему вышестоящему начальству - командиру 7 стрелкового корпуса генерал-майору Горячеву. В своем донесении Тихомиров указывает фамилии старших лейтенантов Васильева и Калинина, а также переводчика Райзмана, как непосредственных участников операции (ЦАМО, фонд 1797, опись 1, дело 2, л.15).

Удалось найти и «Журнал боевых действий» 64-й армии Донского фронта. В состав 64-й армии входила и 97-я отдельная стрелковая бригада.

Наградной лист А.Ф. Васильева (Орден Красной Звезды)

Приведу только некоторые факты из «Журнала...», описывающие подробности пленения штаба 6-й немецкой армии: «...Командир 97 сбр получив разрешение от командира 7 ск на ведение переговоров, направил в штаб 6 армии делегацию в составе: старшего в чине подполковника — начальника 2-й части старшего лейтенанта Васильева и в роли его адъютанта — зам.командира разведроты по политчасти старшего лейтенанта КАЗАКОВА (согласно документам 97-й осбр фамилия старшего лейтенанта была Калинин — С.Э.), переводчика РЕЙЗМАН, и телохранителя — бойца разведроты бригады...»

Теперь очень важный момент, на который следует обратить особое внимание! Продолжаю цитировать «Журнал боевых действий» 64-й Армии:

«Вышеуказанная делегация в сопровождении лейтенанта немецкой армии ЛАНГЕ в 5.30 (? - возможно опечатка — С.Э.) направилась в штаб 6 армии, где была принята генерал-майором РОСКЕ. Предъявленный делегацией ультиматум советского командования от 8.1.43г. генерал-майором РОСКЕ был принят.

В это же время войска 38 мото-стрелковой бригады блокировали здание 6 армии, а зам.командира бригады по политчасти подполковник ВИНОКУР вошел в кабинет Роске, где уже находился старший лейтенант ВАСИЛЬЕВ...».

Бесстрашные разведчики 97-й стрелковой бригады, первыми вошедшие в штаб Паулюса, были награждены правительственными наградами. Кто-то раньше, кто-то позже. Из наградных документов нам стали известны их имена, отчества, не указанные в сухих строках боевых документов 97-й бригады.

Командир группы Афанасий Федорович Васильев был награжден орденом Красной Звезды приказом по войскам 7-й гвардейской армии от 12.08.1943 года, за то что: «… первым начал вести переговоры со штабом 6-й немецкой армии о капитуляции последней. В результате переговоров с командующим южной боевой группировкой немецкой армии — генерал-лейтенантом РАССКЕ, достигнуто было соглашение на капитуляцию южной группировки немецких войск. ВАСИЛЬЕВУ в знак капитуляции были переданы: знамя 6-й немецкой армии, пистолет и 70 офицеров-инженеров прибывших для восстановления г.СТАЛИНГРАДА. Которые были доставлены в штаб 35 гвардейского стрелкового корпуса.

После прекращения переговоров, южная боевая группировка военные действия прекратила»

Представлялся к боевому ордену Афанасий Федорович уже будучи в чине капитана, и в должности помощника начальника штаба 93-й гвардейской стрелковой дивизии по разведке. Дивизией командовал старый знакомый Васильева — гвардии генерал-майор Тихомиров.

Получить эту награду капитан Васильев, видимо, не успел: смерть настигла его 14 августа 1943 года. В эти дни дивизия вела бои на окраине города Харькова. Документа с точным указанием места захоронения капитана Васильева мне найти не удалось.

Рисунок, хранящийся в ЦАМО РФ среди документов 13-й гв осбр (97-й осбр)

Из документа об исключении из списков Красной Армии стало известно, что супругу капитана Васильева звали Александра Яковлевна, и проживала она в городе Ташкенте, улица Паркентская, дом 4.

Приказом № 66/н от 20.09.1943г. по войскам 69-й Армии капитан Васильев был посмертно награжден Орденом Отечественной войны 2-й степени. Описание заслуг из наградного листа:

«В боях за города Белгород и Харьков тов.Васильев покрыл себя неувядаемой славой, как достойный сын Родины, бесстрашный воин в борьбе с немецкими полчищами. Будучи начальником 2-го отдела штаба дивизии он с полным презрением к смерти руководил разведывательными операциями, не щадя ни сил, ни своей жизни.

Каждая разведывательная задача, осуществленная под руководством т.Васильева, давала ценный вклад в разработку планов разгрома противника на подступах Белгорода и Харькова. Тов.Васильев пал смертью храбрых на поле боя. Достоин награждения орденом «Отечественной войны 2 степени».

Посмертно».

Заместитель Васильева Николай Григорьевич Калинин, родившийся в 1917 году в Ленинграде, за участие в переговорах в качестве личного адъютанта «подполковника» Васильева в апреле 1943 года был награжден орденом Красной Звезды. Представление на награждение подписал его непосредственный начальник — старший лейтенант Васильев.

В списках награжденных к 40-летию Великой Победы числится уроженец Ленинграда Николай Григорьевич Калинин, 1917 года рождения. Надеюсь, что это он.

Красноармеец Васюкин Василий Владимирович, родом из Куйбышевской области, также по представлению старшего лейтенанта Васильева был награжден орденом Красной Звезды. В 1985 году награжден к юбилею Победы.

Читать продолжение...

Это история - одна из многих тайн Великой Отечественной войны. Тайн, не разгаданных и по сей день.

Ветеран войны из села Липчанка Богучарского района Василий Яковлевич Хирный на страницах районной газеты «Сельская новь» в номере от 31 января 1989 года сообщил об участии своего земляка-односельчанина Афанасия Федоровича Васильева в операции по пленению фельдмаршала Паулюса. Статья Хирного «В эти дни 46 лет назад» вышла как раз в годовщину пленения командующего немецкой 6-й армией.

Но почему-то особого резонанса этот материал тогда не вызвал, наверное, было не до того, или не очень-то и поверили ветерану. А, может, сыграло свою роль и то, что в официальной историографии Великой Отечественной войны фамилия старшего лейтенанта Афанасия Федоровича Васильева, как непосредственного участника пленения немецкого фельдмаршала, указана не была. В официальной версии были другие участники, тоже достойные люди…

Первой моей мыслью сейчас, после прочтения воспоминаний Василия Хирного была: «Ну, не мог знать всего этого простой солдат! Просто не мог!»

Судите сами:

«Конец января 1943 года. На бригадном пункте 97-й особой стрелковой бригады в это время находились двое немецких офицеров со знаками различия лейтенанта и обер-лейтенанта. Фактический же чин каждого был рангом выше. Совсем недавно особым приказом Гитлера все офицеры 6-й армии были возведены в очередной ранг. Но в окружении никто из них не надел новых знаков различия. Пленных пригласили в отдельную комнату на первом этаже, где и состоялся разговор.

Наш майор при посредстве переводчика объяснил офицерам, что советское командование не желает дальнейшего кровопролития. Оно намерено направить к командующему южной группировкой немецких войск своих парламентеров с предложением о прекращении огня и условиями капитуляции.

С этой целью пленным предлагалось выделить из своей среды двух-трех представителей для уведомления генерала о предстоящих действиях советского командования. Пленные совещались около 2-х часов. Они сообщили нашему майору, что выделяют в качестве уведомителей Росске двух человек — обер-лейтенанта и военного чиновника.

В первом часу ночи 31 января 1943 года пленные офицеры, снабженные листовкой с текстом условий капитуляции на немецком языке, были пропущены через наш передний край. Они направились к зданию универмага.

Перед этим наш генерал-майор Тихомиров приказал командирам частей прекратить огонь, предварительно договорившись о такой же мере с командирами 93-й и 96-й особых бригад.

Начальник разведки старший лейтенант Афанасий Федорович Васильев (уроженец села Липчанка), сопровождавший пленных, остался на переднем крае ожидать их возвращения. Пленные вернулись в четыре часа ночи. Они рассказали, что были допущены у генералу Росске, сообщили ему о предложении советского командования.

Генерал долго беседовал с ними, особенно интересовался нашим отношением к пленным немецким офицерам. Затем вышел доложить генералу Паулюсу о полученном предложении советского командования.

Он возвратился с генералом Шмидтом, начальником штаба 6-й армии, который о многом расспрашивал. В заключении он сказал офицерам, чтобы советский парламентер прибыл сюда к десяти часам утра 31 января 1943 года. «Это должен быть генерал!» - сказал он. По традиции немецкой армии генерал может капитулировать только перед генералом. Офицерам было приказано вернуться и сообщить советскому командованию о согласии Паулюса вступить в переговоры...».

Это уровень, как минимум, исторического исследования! И не забывайте, что статья вышла в далеком 1989 году. Тогда простой житель Советского Союза не мог попасть в Центральный архив Министерства обороны, не имея специального допуска к засекреченным документам. Вероятнее всего, Хирный использовал какой-то литературный источник. Но какой и чей?

Оставим на время знакомство со статьей Василия Хирного — самое интересное, как всегда, ждет впереди!

Используя электронные архивные базы данные, выяснилось, что Василий Яковлевич Хирный воевал в Сталинграде в составе отдельного пулеметного батальона ... 97-й стрелковой бригады! О которой и шла речь в статье в районной газете.

Воевал наш земляк действительно героически! За бои по ликвидации окруженной группировки немецких войск 19-ти летний красноармеец-пулеметчик Василий Хирный был награжден медалью «За отвагу» и орденом «Красной Звезды»!

Наградной лист В.Я.Хирного (орден Красной Звезды)

Привожу выдержку из его наградного листа: «За период наступательных боев тов. Хирный проявил исключительное мужество и смелость. 27.01.43г. нашим стрелкам мешала продвигаться вперед огневая точка противника. Тов. Хирный смело выдвинулся во фланг стрелкам и фланкирующим огнем из пулемета уничтожил огневую точку противника.

29.01.43г. стрелкам внезапно преградила путь группа около 30 гитлеровцев, засевших в подвале. Тов.Хирный, оставив за себя второго номера, а сам, примеряясь к местности, по собственной инициативе ворвался в подвал и гранатами уничтожил 10 гитлеровцев, остальных взял в плен.

Тов.Хирный заслуживает правительственной награды ордена «Красная Звезда»…»

И только в июне 1944 года Василий Яковлевич получает заслуженную им медаль «За оборону Сталинграда».

Но не о своих подвигах продолжает рассказывать на страницах районной газеты Василий Хирный:

«...Генерал-майор Тихомиров с нетерпением ждал старшего лейтенанта, и, как только тот вошел, сказал: «Товарищ Васильев, приказываю Вам принять на себя функции парламентера. Вот удостоверение, в котором указаны Ваши полномочия: «Дано настоящее удостоверение заместителю командира бригады по строевой части подполковнику Васильеву Афанасию Федоровичу в том, что ему поручается вести переговоры с немецким командованием по вопросу капитуляции их и прекращения военных действий».

- Какой же я подполковник?

- Не удивляйтесь, товарищ Васильев, - сказал генерал, - немцы спесивые формалисты.

Васильева должны были сопровождать наши четыре человека и пятый — немецкий обер-лейтенант. В восемь часов утра группа Васильева направилась к площади Павших борцов революции. Между тем на площади строились вражеские войска. Они были без оружия. Немцы из ворот универмага просигналили о прекращении огня и дали призывные знаки.

Подняв белый парламентерский флаг на только что выструганном древке, группа Васильева гуськом двинулась к универмагу. Впереди с белым флагом шел пленный обер-лейтенант, за ним — наши разведчики. Во дворе универмага в развернутом строю стояла рота охраны, закрывая собой вход в штаб фельдмаршала Паулюса. Разомкнувшись, первая шеренга пропустила группу Васильева.

Во дворе универмага группа Васильева узнала, что в подвале находится командующий 6-й немецкой армией генерал-фельдмаршал Паулюс.

Один из наших офицеров сказал: «Вот мы и поговорим с Паулюсом».

- Фельдмаршал будет разговаривайт только с генерал-лейтенантом Рокоссовски, - на ломаном языке заметил немецкий офицер, исполняющий роль переводчика.

Группа Васильева в сопровождении немецкого полковника двинулась по полутемному коридору подвала. Спертый зловонный воздух перехватывал им дыхание. Вдоль коридора с обеих сторон стояли вооруженные штабные офицеры.

Немецкий полковник предварительно получил разрешение, пропустил их в комнату. Ее освещали две стеариновые свечи. Посреди комнаты стоял круглый стол, на нем была развернута топографическая карта, стояла бутылка, лежали две колоды игральных карт. У стен сидели генералы и офицеры. Обер-лейтенант представил присутствующим Васильева.

Навстречу Васильеву, отрекомендовавшемуся подполковником, встал высокий немецкий офицер с погонами оберста, и назвался генералом Росске.

Васильев предъявил ему удостоверение и вручил условия капитуляции, напечатанные на немецком языке, а также и на русском.

Здесь же присутствовал генерал-лейтенант Шмидт. После ознакомления с текстом документа генералы Шмидт и Росске дали согласие капитулировать на предложенных условиях. Генералы сдали свои пистолеты и положили на стол, стволами к себе, а рукоятками к нам — это был знак капитуляции.

И так была капитулирована 6-я немецкая армия под руководством фельдмаршала Паулюса и его приближенных».

На этом статья Василия Хирного и заканчивалась. О дальнейшей фронтовой судьбе старшего лейтенанта Афанасия Васильева его земляк и однополчанин Василий Хирный, к сожалению, не сообщает.

Я постарался найти официальные документы о событиях 31-го января 1943 года в районе сталинградской площади Павших борцов. Благо многие из ранее засекреченных документов сравнительно недавно размещены для открытого доступа в сети интернет. Возможно, удастся найти свидетельства об участии нашего земляка в историческом событии.

И найденные документы не приблизили меня к разгадке, а наоборот, еще больше запутали. Чувствовалась здесь какая-то большая тайна!

Читать продолжение...

Помогите найти родственников погибшего летчика, найден самолет (Могила). Скоморохин Александр Григорьевич. 1920 г.р. Призывался Богучарским РВК. Мать Агриппина Ефимовна жила на Лысогорке. С задания не вернулся.

О первых днях знаменитого рейда к станции Тацинская вспоминает Герой Советского Союза Алексей Семенович Бурдейный, в те дни декабря 1942 года – полковник, начальник штаба 24-го танкового корпуса.

С Осетровского плацдарма…

«…18 декабря утром в прорыв был введен 24-й танковый корпус. В этот же день в полосе наступления 8-й гвардейской армии был введен в сражение и 1-й механизированный корпус генерал-майора И.Н.Руссиянова. Фронт прорыва с каждым часом расширялся, и войска стремительно продвигались в глубину, создавая реальную угрозу для всей группировки войск противника на всем сталинградском направлении.

В этом решающем ударе Юго-Западного фронта особая роль предназначалась 24-му танковому корпусу. Продвигаясь в южном направлении, он оказался в центре всей танковой группы - на острие танкового клина. Как и было решено, в первом эшелоне шли 130-я и 4-я гвардейские танковые бригады, во втором эшелоне за 130-й бригадой - 4-я мотострелковая бригада, а за 4-й гвардейской - 54-я танковая бригада.

На фото А.С.Бурдейный. 1940-е годы

Штаб корпуса двигался в центре боевого построения частей за 130-й танковой бригадой. Части начали движение перед рассветом.

В связи с тем, что на этих направлениях вводились уже 17, 18 и 25-й танковые корпуса, мы полагали, что встретимся с противником в глубине обороны в середине дня, и наши разведорганы в темпе двинулись на юг.

С первых же шагов нам предстояло пересечь небольшую речку Богучарку, на южном берегу которой противник имел систему опорных пунктов и, как мы предполагали, уже захваченных нашими стрелковыми частями. При подходе к речке Богучарка разведка 4-й гвардейской танковой бригады была внезапно встречено сильным противотанковым огнем из опорного пункта противника Расковка. Из трех танков Т-70 один был подбит и один загорелся.

Командир 4-й гвардейской танковой бригады полковник Г.И.Копылов выслал второй разведорган от 1-го танкового батальона в составе роты танков Т-34 со взводом автоматчиков десантом на танках под командованием комсомольца лейтенанта А.Шишкова. Эта попытка провести разведку боем также не удалась. В результате 4-я гвардейская танковая бригада потеряла несколько танков и много драгоценного времени на первых километрах наступления. Командир бригады приказал искать обход.

Выполнить такую задачу было не так просто. Резко пересеченная местность, разрезанная рекой Богучаркой, крутые спуски и такие же подъемы, глубокий снежный покров в балках при крепких морозах очень ограничивали маневр боевой техникой, в том числе и танками.

Схема расположения частей корпуса 16.12.1942

В связи с такими сложными естественными условиями поиск обходов затянулся. Позже выяснилось, что накануне (17 декабря), как только прошли танки 18-го танкового корпуса, а стрелковые части еще не подошли, ночью опорный пункт Расковка вновь заняли ближайшие резервы противника. С ними-то и столкнулась 4-я гвардейская танковая бригада.

Неожиданная встреча с противником и нерешительные действия полковника Г.И.Копылова очень озадачили командование корпуса.

В это же время справа 130-я танковая бригада настигла отходящую колонну итальянцев, разгромила ее и стала успешно продвигаться на юг.

Командир корпуса решил использовать успех 130-й танковой бригады и приказал полковнику Г.И.Копылову не медлить, а обходить Расковку справа, по маршруту 130-й бригады, после чего снова выходить на свое направление. Бригада успешно выполнила обходной маневр и, сделав полукруг в радиусе 5-8 километров от опорного пункта Расковка, вышла на свое направление и, развивая успех, овладела населенным пунктом Барсуки.

К исходу 18 декабря 130 и 4-я гвардейская танковые бригады вышли на рубеж Ивановка-Шуриновка и на 30-35 километров углубились в оборону противника, намного обогнав стрелковые части I-й гвардейской армии. Дальнейшему нашему передвижению в этот день мешала авиация противника. Она несколько раз бомбила боевые порядки 130 и 4-й танковых бригад. И хотя потери были невелики, движение бригад было задержано надолго. В 4-й гвардейской танковой бригаде было ранено 10 человек, а в мотострелковом батальоне повреждены две пушки. Примерно такие же потери были и в 130-й танковой бригаде.

В этот день много пришлось поработать зенитчикам 658-го зенитного артиллерийского полка (командир полка майор А.Гусейнов) и 24-й мотострелковой бригады. Зенитчики старшего лейтенанта В.Лобова сбили два самолета Ю-88, а командир орудия 658-го зенитного артиллерийского полка комсомолец старший сержант Сидоренко сбил "Мессершмитт".

В этот же день досталось нам и от нашей авиации. Низкая облачность, отсутствие связи и тесного взаимодействия с нашей авиацией, а также слабое знание летчиками силуэтов наших танков привело к тому, что наши штурмовики приняли колонну танков 4-й гвардейской танковой бригады за танки противника и атаковали ее. Только большое количество выпущенных зеленых ракет в воздух заставило наших летчиков при повторном заходе понять свою ошибку, повернуть в сторону и уйти.

В последующие дни наша авиация редко появлялась над нашими боевыми порядками главным образом потому, что в это время шли тяжелые кровопролитные бои над Сталинградом. Противник бросил туда свои глазные силы, в том числе и авиацию, чтобы разорвать кольцо окружения вокруг 6-й армии Паулюса. В связи с этим наша авиация вынуждена была действовать на том участке фронта. Общую обстановку мы хорошо понимали, но без поддержки авиации и особенно без воздушного прикрытия войскам было очень трудно продвигаться, особенно в первые дни наступления, когда аэродромная сеть авиацией противника не были еще нарушены и противник мог наносить авиационные удары по нашим войскам под Сталинградом и по войскам Юго-Западного фронта с одних и тех же аэродромов.

Схема боев за Скасырскую 23.12.1942г.

Надо заметить, что в то время управление нашей авиацией на поле боя в интересах полка, дивизии, корпуса еще не было отлажено. Танковый корпус, предназначенный для действий в оперативной глубине

в отрыве от своих войск, не имел авиационного представителя со средствами связи для управления истребительной и штурмовой авиацией на поле боя. Вызов же авиации по заявкам через штаб I-й гвардейской армии мало что давал. Трудно вспомнить, когда просьбы или заявки штаба танкового корпуса удовлетворялись. В то тяжелое время нам приходилось под воздействием вражеской авиации преодолевать сопротивление противника мужеством и силой удара своих войск.

Опыт войны подтвердил, что летчики, особенно при совместных действиях в боевых условиях, должны твердо ориентироваться на поле боя, хорошо знать силуэты танков, артиллерии, наступающих стрелковых войск и их условные знаки.

Как правило, сигналы ракетами в динамике боя мало что дают для летчиков. Кроме того, необходима постоянная и непосредственная радиосвязь командира наступающей части с взаимодействующей с ним авиацией. Только он может ориентировать точно, где сейчас находятся его подразделения и где цели, по которым следует нанести удар с воздуха. В вышестоящих штабах от соединения и выше можно иметь представителя со средствами связи от авиационного соединения, а для подавления целей противника нужна прямая связь авиации с теми, кто непосредственно в этом нуждается.

24-й танковый корпус впервые выполнял задачу подвижной группы фронта в оперативной глубине противника. Но при вводе в прорыв был оперативно подчинен командующему I-й гвардейской армии, так как все обеспечение при вводе в прорыв было возложено на эту армию.

Обстановка сложилась так, что корпус оказался в центре всей группировки и наступал в южном направлении на станицу Тацинскую. Ни справа, ни слева наших войск не было. Оторвавшись от стрелковых войск первого эшелона, мы особенно остро почувствовали опасность внезапной встречи с противником. Вскоре наши опасения подтвердились, и мы в первую же ночь оценили значение высокой бдительности.

19 декабря в 2 часа ночи разведка 4-й гвардейской бригады доложила, что по дороге из Богучара на Шуриновку движется колонна противника. Не теряя времени, полковник Г.И.Копылов приказал командиру 1-го танкового батальона майору А.С.Бибикову выслать засаду в составе усиленной танковой роты с ротой автоматчиков на перекресток дорог в 3-х километрах северо-восточнее Шуриновки и встретить колонну противника огнем из засады. Ночи стояли светлые. Командир танковой роты старший лейтенант Иван Табачков и командир роты автоматчиков старший лейтенант М.Брагин заняли выгодные позиции.

Подпустив колонну противника на близкое расстояние, они внезапно для него открыли огонь из танков. Оставив технику и вооружение, гитлеровцы бросились бежать в сторону балки, покрытой мелким кустарником, но там их перехватала рота автоматчиков Брагина. Спастись бегством удалось немногим. Здесь было уничтожено 115 гитлеровцев, 42 солдата сдались в плен, захвачено 15 машин и около 40 мотоциклов. В наступлении очень важно в первых же боях одержать победу. Офицеры и бойцы в ходе боя взрослеют, мужают, набираются самого ценного - боевого опыта, увереннее и смелее ведут себя в следующем бою, что помогает им одерживать новые победы. Только опыт дает возможность побеждать врага, даже более сильного, "не числом, а уменьем".

На фото командир 130 тбр С.К.Нестеров

Под ударами наших войск противник терял управление, метался из стороны в сторону и бежал на юг и на запад. С рассветом (19 декабря) 4-я гвардейская танковая бригада начала движение на Кутейниково. Правее ее преследовала противника 130-я танковая бригада. Получив донесение разведки о движении колонны противника на запад через Ивановку, командир бригады подполковник С.К.Нестеров (19.04.1945г.комбригу С.К.Нестерову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Его именем назван районный центр Калининградской области – город Нестеров, бывший немецкий Шталлупенен – С.Э.) приказал командиру 1-го танкового батальона капитану И.Линнику атаковать и разгромить колонну. В результате внезапной и стремительной атаки колонна противника была полностью разгромлена. Было уничтожено большое количество гитлеровцев. На поле боя осталось; 35 автомашин в основном с военно-техническим имуществом.

Уже поздно ночью все бригады вышли в намеченные районы…» Это был уже север Ростовской области.

Изучая боевой путь 24-го танкового корпуса в декабре 1942 года, впервые мне встретились документы уровня батальона. Привожу выдержки из этого интересного документа - «Журнала боевых действий» мотострелкового пулеметного батальона 4-й гвардейской танковой бригады, о двух днях из боевой жизни батальона.

«17.12.42г.

Батальон находится в дороге следования по следам отступающего противника. Рота автоматчиков находится на танках, и остальной личный состав на автомашинах. Противник, отступая, оставляет машины, технику и бежит на юг и юго-запад.

Ранен гвардии старшина Зеленов, убит гв. красноармеец Тарабин (в документах о потерях - Тарабанов - С.Э.).

18.12.42г.

В 4-00 18.12.42 была выслана разведка, которая была обстреляна автоматчиками противника. В Расковка скопился противник с артиллерией, отходящий из Богучара. Предпринятое наступление 3 стр.роты и … в танковом десанте было безрезультатное в виду сильного артиллерийского воздействия со стороны противника.

Батальон в этом бою имел потери: ранены: командир 3 стр.роты гвардии старший лейтенант Ковбенко, мнс – 2 чел, р/с – 3 чел. Итого – 6 человек.

В этом бою было уничтожено до 25 автомат., 3 орудия и до 70 солдат и офицеров противника.

На основании боевого приказа штабрига 4 батальон в 15-00 выступил по маршруту Твердохлебовская, Данцевка, Писаревка, Барсуки, Козлов, Нов.Покровка, Шуриновка, с задачей сосредоточиться на юго-восточной окраине Шуриновки, и прикрыть сосредоточение 24 тк с Радченского направления.

Батальон сосредоточился к 23-00. Высланная разведка в направлении совхоза №106 (с.Варваровка – С.Э.), обнаружила движение обозов противника из района Липчанки. Были приняты меры, и обоз был уничтожен в упор. В результате был нанесен урон противнику: уничтожено солдат и офицеров 91чел., захвачено лошадей 120 шт., винтовок 25 шт., подвод 20 шт., взято в плен солдат и офицеров 37 чел. Батальон имел потери: ранено мнс – 1 чел., р/с – 3 чел…».

На фото танкисты 24 танкового корпуса. Источник фото – waralbum.ru

Старожилы села Шуриновка вспоминали об уничтоженном итальянском обозе, двигавшемся со стороны села Варваровки. Упоминал об этом бое и уроженец Шуриновки Александр Петрович Крамаренко, в настоящее время – житель села Лебединка. Погибших итальянцев похоронили в силосных ямах на восточной окраине села.

Противник в Шуриновке не ожидал появления советских танков в 30 км от фронта, поэтому танкисты освободили село без потерь убитыми. В братской могиле в селе Шуриновка захоронены воины, умершие от ран в полевом госпитале, который дислоцировался в селе в январе 1943 года, а также, как мне сообщили старожилы села - воины, погибшие в близлежащих к селу хуторах.

Воины 24 танкового корпуса, погибшие на территории Богучарского района (список не окончательный).

1. Качура Василий Григорьевич, 1913, гвардии майор, 4 гв тбр, начальник инженерной службы бригады, погиб 18.12.1942г. в с.Дубовиково при налете авиации противника, захоронен в с.Нижний Мамон. Не увековечен.

2. Данцов Куприян Васильевич, 1919, гв.красноармеец, 4 гв тбр,погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

3. Прокудин Петр Николаевич, 1911, гв.сержант, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. По документам Богучарского РВК перезахоронен в Богучар.

4. Ортин Василий Михайлович, 1919, гв.красноармеец, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

5. Плетнев Константин Иванович, 1902, гв. сержант, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. По документам Богучарского РВК перезахоронен в Богучар.

6. Радченко Федор Никифорович, 1922, гв.ст.лейтенант, 4 гв тбр, командир взвода танков Т-34, погиб 18.12.1942 в бою за с.Расковка, сгорел в танке. Не увековечен.

7. Сощенко Иван Иванович, 1905, гв.старшина, 4 гв тбр, командир башни Т-34, погиб 18.12.1942 в бою за с.Расковка, сгорел в танке. По документам Богучарского РВК перезахоронен в Богучар.

8. Банников Дмитрий Степанович, 1918, гв.ст.сержант, 4 гв тбр, пулеметчик Т-34, погиб 18.12.1942 в бою за с.Расковка, сгорел в танке. Не увековечен.

9. Бурасов Михаил Сергеевич, 1919, гв.ст.сержант, 4 гв тбр, механик-водитель Т-34, погиб 18.12.1942 в бою за с.Расковка, сгорел в танке. Не увековечен.

10. Туромша Николай Семенович, 1919, гв.старшина, 4 гв тбр, механик-водитель Т-34, погиб 18.12.1942 в бою за с.Расковка, сгорел в танке. Не увековечен

11. Стенищев Иван Максимович, 1911, гв.лейтенант, командир взвода МСПБ, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

12. Воронкин Иван Тимофеевич, 1912, гв.красноармеец, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

13. Асапов Музакир, 1919, гв.красноармеец, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

14. Хренов Николай Иванович, 1901, гв.красноармеец, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

15. Тарабанов Михаил Антонович, 1921, гв.красноармеец, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. в бою ус.Филоново, захоронен в с.Филоново. Не увековечен.

16. Гусаржевский Павел Иванович, 1913, гв.красноармеец, 4 гв тбр, шофер МСПБ, погиб 22.12.1942г. при столкновении с танком, захоронен в п.Вишневый. По документам Богучарского РВК перезахоронен в Богучар.

17. Расщупкин Степан Васильевич, 1918, гв.сержант, 4 гв тбр, погиб 22.12.1942г. при столкновении с танком, захоронен в п.Вишневый. Не увековечен.

18. Солодов Иван Гаврилович, 1914, гв.лейтенант, 4 гв тбр, погиб 18.12.1942г. при налете авиации противника, захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

19. Кожевников Сергей Яковлевич, 1914, гв.лейтенант, 4 гв тбр, погиб в бою 18.12.1942г., захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

20. Жданов Илья Максимович, 1918, мл.лейтенант, 54 тбр, командир танка Т-34, погиб в бою 18.12.1942г., захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

21. Яковлев Иван Сергеевич, 1920, сержант, 130 тбр, убит 18.12.1942г. при бомбежке в районе хутора Голый, сгорел от бомбы. Не увековечен.

22. Пружанский Абрам Борисович, 1907, техник-интендант 2 ранга, погиб 18.12.1942г., захоронен в с.Твердохлебовка. Числится в списках захоронения в с.Твердохлебовка.

23. Харчевников Виталий Иванович, красноармеец, погиб 18.12.1942г., захоронен в с.Филоново. По документам Богучарского РВК перезахоронен из Твердохлебовки в Богучар.

24. Зубов Иван Иванович, 1910, красноармеец, погиб 19.12.1942г.,захоронен в с.Твердохлебовка. По документам Богучарского РВК перезахоронен в Богучар.

25. Мусин Меркасим, 1908, красноармеец, погиб 19.12.1942г., захоронен в с.Твердохлебовка. По документам Богучарского РВК перезахоронен в Богучар.

26. Кудинов Иван Григорьевич, 1911, красноармеец, погиб 19.12.1942г., захоронен в с.Твердохлебовка. По документам Богучарского РВК числится захороненным в с.Филоново.

27. Мусаев Абдулхамед, 1922, красноармеец, погиб 19.12.1942г., захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

28. Якупов Гулям, 1912, красноармеец, погиб 19.12.1942г., захоронен в с.Твердохлебовка. Не увековечен.

Вечная им память!

На днях удалось еще раз пообщаться с жителем села Лебединка Александром Петровичем Крамаренко. Который, будучи с оказией в Богучаре, нашел время для встречи, и сообщил ранее неизвестные мне факты об узкоколейной железной дороге и лагере советских военнопленных в совхозе «Первомайский».

Внесу немного корректив в ранее размещенные мною материалы: Крамаренко родился в 1936 году в селе Шуриновка, его семья переехала в Лебединку в 1950 году. Сведения об узкоколейной дороге в районе Лебединки Александр Петрович собирал, общаясь с местными старожилами, а также вспоминая рассказы свидетелей и очевидцев событий Великой Отечественной войны.

Александр Петрович, дай Бог ему здоровья, лично обошел дома лебединских старожилов, и пообщался с ними. Мы с Александром Петровичем справедливо решили, что ему проще будет разговорить своих земляков. А людей, которые могли бы помнить и рассказать о событиях далекого 1942 года, в Лебединке осталось, к сожалению, совсем немного.

На фото А.П. Крамаренко (с.Лебединка)

- Кроме меня, еще четыре женщины, да и то две из них – приезжие! В войну тоже не жили в Лебединке, – сообщил Александр Петрович. Но от одной их оставшихся двух пожилых женщин удалось узнать много интересной информации.

Ольга Дмитриевна Бородаева родилась в 1928 году, и всю жизнь прожила в родной Лебединке. Своими глазами видела все ужасы оккупации. В свои 88 лет Ольга Дмитриевна сохранила многое в памяти, о чем и рассказала Александру Петровичу.

В самом начале нашего разговора Александр Петрович сообщил мне: «Не путайте совхоз «Первомайский» и село Лебединка. Это тогда было не одно и тоже. И лагерь военнопленных находился в совхозе».

И действительно, на карте Генштаба 1941 года отдельно указаны Лебединка и совхоз «Первомайский».

Советских военнопленных, строивших узкоколейную железную дорогу, содержали в совхозных коровниках. Один из коровников был кирпичным, другой – деревянным. Территорию лагеря обнесли колючей проволокой, охраняли его немцы и полицаи из местных жителей.

Узников лагеря охранники жестоко избивали, всячески над ними издевались. Ходили пленные в лохмотьях, которые трудно было назвать одеждой. А с наступлением холодов положение военнопленных еще более ухудшилось.

Ольга Дмитриевна Бородаева сообщила Крамаренко, что умерших от холода, голода, невыносимых условий содержания советских военнопленных хоронили в силосной яме недалеко от лагеря. Чему она лично была свидетельницей.

Схема узкоколейной дороги, составленная А.П.Крамаренко

Я спросил у Крамаренко: - Было ли в послевоенное время проведено перезахоронение останков военнопленных? К сожалению, ни Крамаренко, ни Бородаева ничего не смогли вспомнить об этом. Вероятно, так и лежат останки военнопленных непогребенными недалеко от места лагеря.

Значит, есть повод еще раз поехать в Лебединку, и своими глазами увидеть это место предполагаемого захоронения советских военнопленных. И в дальнейшем провести там поисковую разведку.

Об условиях содержания пленных вспоминала и другая жительница Лебединки – Раиса Дмитриевна Матюнина, чьи воспоминания опубликовала районная газета «Сельская новь» в 1995 году. Раисы Дмитриевны уже нет в живых, так что дополнить сведения уже не получится.

Вот, выдержки из воспоминаний Матюниной: «...В Лебединке был лагерь для наших военнопленных. Они строили узкоколейку до села Гартмашевка. Жители Лебединки подкармливали их, чем могли. Немцы в определенных пределах позволяли это делать. Находились пленные за «колючкой», близко подходить к ней жителям не разрешали, избивали жестоко каждого, кто пытался нарушить запрет. Вот и приходилось бросать продукты издали.

Не у каждого хватало сил добросить хлеб, картошку за проволоку. Немцы веселились, люди плакали. Ведь у каждого на фронте были близкие. Да и отрывали от себя ради солдат кусок не лишний...».

О лагере в совхозе «Первомайский» упоминается также в книге С.Аброськина «Зверства фашистов в Воронежской области», изданной в 1943 году. Согласно источнику, «в лагере Первомайского совхоза Радченского района находилось до полутора тысяч человек...

… К осени заболевания и смертность среди заключенных резко возросли. Оккупанты под предлогом сбора для них обуви и одежды в ряде мест установили принудительную разверстку среди населения. Так в Первомайском совхозе Радченского района, все рабочие и служащие, в семьях которых имелись призваны в ряды Красной Армии, были занесены полицией в особые списки. Всем им предлагалось сдать в комендатуру теплые вещи «для военнопленных». Собранные таким образом одежда и обувь были вывезены из совхоза, и заключенным из них ничего не передали. Зато из лучших вещей, отобранных у местных жителей, портные несколько недель шили костюмы и пальто для фашистских жандармов...»

Теперь непосредственно о самой узкоколейной железной дороге! Крамаренко сообщил, что ему известно о существовании станции в хуторе Алексеевка, а также о станции в районе западнее совхоза «Первомайский», где проводилась «заправка водой». Еще в 1980-х годах сохранялись скважины, с которых проводилась эта заправка. Возможно, «дожили» скважины и до наших дней.

Строили узкоколейку отдельными блоками (рельсы, соединенные с железными шпалами). Эти блоки впоследствии местные жители приспособили для перекрытия погребов и подвалов. Обрезали только выступающие части. У самого Александра Петровича в личном подворье среди хозяйственного инвентаря есть, как он выразился, «ломик с узкоколейки».

Шпала узкоколейной железной дороги Шелестовка - Липчанка

Подтвердила ему Бородаева и тот факт, что местных жителей (в том числе и её с ровесниками) оккупанты заставляли очищать трассу дороги от снежных заносов. Для жителей «Первомайского» совхоза и Лебединки отвели участок дороги к югу от совхоза, примерно до района лесочка, который местные жители называют Высоким.

Также Бородаева подтвердила, что трасса узкоколейки тянулась от Лебединки к хуторам Варваровка и Чумачивка. Уже после освобождения Ольга Дмитриевна лечилась в Радченской районной больнице. И когда шла пешком из райцентра в Лебединку, то дважды пересекала эту узкоколейную дорогу. Первый раз – где-то в районе хутора Чумачивка, второй раз – в районе бывшего хутора Теплинка. В настоящее время полевая дорога из Варваровки к месту исчезнувшего хутора Теплинка проходит слева от двойной лесополосы, которую местные жители называют «Широкой посадкой». Поворот влево и спуск вниз к Теплинке – где-то, вот, на этом спуске к «Веселому яру» Бородаева и пересекла трассу железной дороги. Сейчас там ничего не напоминает о существовании УЖД. Прошло более 70 лет…

Кстати, Крамаренко объяснил, почему одна из станций на схеме узкоколейки обозначена как Буденновская. Вероятно, по названию колхоза имени прославленного советского маршала Буденного. Колхоз этот образовали жители хутора Теплинка Радченского района.

А вот место, где находилась станция Карьерная (между Алексеевкой и «Первомайским» совхозом) Крамаренко указать на карте не смог. По его словам, и карьеров в тех местах нет. Но название-то «говорящее», видимо, какой-то карьер в годы войны все-таки там существовал.

За помощь в создании статьи благодарю жителей села Лебединка.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
Вместо свадеб — разлуки и дым!

Листая пожелтевшие от времени подшивки районной газеты «Сельская новь», случайно наткнулся на эту статью автора В. Петровой. В далеком уже 1995 году, когда этот материал был напечатан, я учился в Воронеже, и статья тогда прошла мимо моего внимания. Зато теперь, спустя 21 год, стала для меня открытием.

Публикую этот материал в авторской редакции.

«1943 год. На него пришлось больше всего похоронок. Крутой перелом в войне, крутой перелом в судьбах.

Почтальона в семьях фронтовиков тогда ждали в немом оцепенении, неслушающимися, дрожащими пальцами брали треугольник, с трудом разбирали сливающуюся в мутное письмо надпись.

Увидев знакомый почерк, трудно, с надрывом вздыхали: жив, жив, жив – стучало сердце. Глаза жадно впитывали скупые строчки, зачастую написанные под огнем. Слезы радости разъедали глаза, а мысли тут же переносились в соседние дома. А что там? Соседям-то какая весточка пришла?

И не было дня, чтобы то в одном, то в другом доме не слышно было надрывного стона или исступленного крика: «Ро-о-о-дненький ты наш!»

В семью Алещенко, что жила в Старотолучеево, горе пришло не раз, не два, не три. Пять раз война сделала страшный обмен: жизнь – похоронка! И складывали их, послания о смерти, родители в стопку. Каждая убивала душу, тело, цепенила руки, мутила разум.

Братья Алещенко: Михаил, Максим, Николай, Василий, Егор (слева направо)

Начала смерть свой обмен с Михаила, потом забрала одного за другим Василия, Максима, Николая. Не пощадила и Егора – сложил он голову в бою у реки Шпрее 22 апреля 1945 года.

И не оставалось бы смысла в жизни Василия Григорьевича и Домны Ивановны, если бы не последняя их кровинушка, дочка Поля. Она-то и заставила отца с матерью собрать волю в кулак и жить.

Молча, тая друг от друга мысли, вглядывались они каждый день в убегающую за горизонт дорогу, ту самую, по которой, взбивая пыль, бегали когда-то их сыновья. Надеялись на ошибку – и такое бывало. Нет, ошибки не было. Война не «пошутила».

Год за годом зарастали разбросанные по всей стране холмики, так и не образовавшие фамильный погост. Вместе они, братья Алещенко, лишь в ушедшей в мир иной родительской памяти, в мыслях сестры, да вот здесь, на этой скорбной фотогалерее. Молодые, красивые русские ребята, честно, без укора смотрящие в глаза нам, живым».

Вот, такая статья…

Родители братьев Алещенко уже в послевоенные годы пытались разыскать сведения об их судьбе. Надежда не покидала родителей: а вдруг кто-то из сыновей жив? В Центральном архиве Министерства обороны хранится анкета на розыск Михаила Алещенко, заполненная его отцом Василием Григорьевичем в 1954 году. Отец сообщил все, что ему было известно...

Из документа мы узнаем, что Михаил Алещенко в 1938 — 1941 годах учился в Ленинградском техническом училище. Окончить обучение Михаилу не удалось, в 1941 году его призвали в армию.

12 октября 1941 года он окончил 2-е Саратовское танковое училище, получив звание «воентехник 2-го ранга». Убыл в распоряжение Главного авто-бронетанкового Управления Красной Армии. Дальнейшая судьба Михаила осталась неизвестной.

В Книге Памяти Богучарского района о Михаиле Алещенко такая запись: «...лейтенант, пропал без вести в декабре 1942г.».

Три брата: Максим, Николай и Василий, числятся пропавшими без вести в марте 1943 года. Как и многие сотни уроженцев Богучарского и Радченского районов. Была тогда такая практика у военкоматов — отсчитывать три месяца с даты последнего письма или с даты освобождения места, где проживала семья воина. Если воин не отозвался за эти три месяца, не прислал весточку с фронта — его считали потом без вести пропавшим.

Младший из братьев — Егор Алещенко, механик-водитель самоходной артиллерийской установки (САУ - 57), храбро сражался с врагом в составе 22-й самоходной артиллерийской бригады.

В 1944 году сержант Егор Алещенко получил свою первую награду — Орден Отечественной войны 1-й степени. За то, что «… в совершенстве овладел своей техникой, без аварий, поломок и вынужденных остановок, с боями провел свою машину на расстояние около 700 км. В боях проявил себя смелым и решительным. В районе Пирнув — Горны, благодаря умелому маневрированию на поле боя, на своей машине быстро сблизился с контратакующим танком противника, продолжая маневрировать СУ, способствовал уничтожению танка с экипажем и до 70 гитлеровцев...».

В марте 1945 года Егора наградили медалью «За отвагу» за январские бои. Вот, выдержка из его наградного листа: «23.01.42 при взятии гор. Болново т.Алещенко вел машину по указанному маршруту, и вел наблюдение вперед. Заметив автоматическую пушку, немедленно доложил командиру орудия, и пушка была уничтожена.

26.01.45 его машина находилась в разведке, при встрече с противником он быстро развернул машину, и дал возможность наводчику открыть огонь. При этом было уничтожено 2 транспортные машины и тягач с пушкой 105 мм, уничтожил лично 6 солдат противника».

За несколько дней до Победы геройски погиб в бою за город Нойштадт на реке Шпрее. В донесении части указано, что погиб Егор 19 апреля 1945 года. Приказом Военного Совета 4-й гвардейской танковой армии 1 Украинского фронта от 31.05.1945г. был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. Посмертно...

Время мелкий бисер нижет:

Час за часом, день ко дню…

В.Ходасевич

Об этой истории я впервые услышал лет десять назад, но, признаюсь, не очень поверил, что такое возможно. Слишком, многое казалось неправдоподобным. Но недавно в мои руки попали материалы, проливающие свет на эту историю, которая просто не могла не случиться в начале 1990-х годов. Такое было время… И тогда были живы многие из участников, свидетелей и очевидцев страшных событий 2-й мировой войны.

В силу возраста я, тогда, в 1990 - 1991 годах, мало что знал о приезде в Богучарский район Воронежской области делегаций из Итальянской Республики. Зачем они приезжали к нам в район, где время будто остановилось, тоже особо нам не говорили. Мы с ровесниками питались, в основном, слухами. «Приехали! Итальянцы! Что-то копают!»

А потом название села Филоново узнала вся наша огромная страна, когда по телевидению и в газетах сообщили о церемонии передачи останков неизвестного итальянского солдата представителям Итальянской Республики. Доехали итальянцы и до моего хутора Варваровка (итальянцы знают его как совхоз № 106): в небольшом ярку при въезде в хутор справа от дороги еще долго краснела глина на месте раскопок. Там, где итальянцы «подняли» одного своего солдата. Почему-то долго ту яму наши не засыпали, может, не решались, а, может, ждали, что итальянцы снова приедут проводить свои раскопки.

Это было предисловие, теперь о главном.

История эта началась в ноябре 1990 года. Тогда, во время посещения итальянской делегацией села Филоново, сотрудница Богучарского музея Антонина Афанасьевна Анникова передала итальянскому генералу Бенито Гавацца котелок из музейной коллекции. Его нашли на местах боев на территории Богучарского района.

Котелок был подписан, и когда-то принадлежал итальянцу Аделио Меноцци (Adelio Menozzi). Подписанные (именные) котелки, фляжки и другие личные вещи – не такая уж и редкость! Например, в школьном музее поселка Дубрава хранится фляжка итальянского солдата Франческо Милилло.

Но на переданном генералу Гавацца котелке, кроме имени и фамилии предположительного владельца, были нацарапаны … и десять женских имен! Котелок оказался очень необычным!

Надо понимать, что в то время, пусть и в самый разгар перестройки и «нового мышления» – это был смелый поступок для советского человека – передать вещь пусть и бывшим, но врагам.

Генерал Гавацца с благодарностью принял бесценный подарок из рук богучарцев, пообещав разузнать о судьбе Аделио Меноцци.

Слово свое генерал сдержал, и уже весной 1991 года Антонина Анникова получила ответ из Министерства обороны Итальянской Республики.

«Рим, 8 марта 1991 г.

Уважаемая госпожа директор! Прошло уже несколько месяцев с того дня, как Вы во время церемонии в честь неизвестного солдата, вручили мне котелок солдата Аделио Меноцци. За этот период был проведен розыск, и я рад сообщить Вам, что господин Меноцци нами был разыскан. Он глубоко взволнован возможностью узнать подробности о котелке, и выражает Вам благодарность за то, что Вы с такой любовью хранили эту дорогую реликвию.

Недавно, в ходе собрания ветеранов его части, которая дислоцировалась в зоне Филоново, котелок был вручен господину Меноцци, отчет о чем я посылаю Вам в копии статьи из газеты. Через Вас, дорогая госпожа Директор, хотел бы выразить еще раз властям Филоново и Богучара свою самую сердечную благодарность и наилучшие пожелания в будущем.

С уважением, генерал Бенито Гавацца»

Вместе с письмом Антонина Афанасьевна Анникова получила и перевод статьи из итальянской газеты. Привожу выдержки из этого материала за авторством Марины Ди Лео.

Бывшего лейтенанта 37-го пехотного полка дивизии «Ravenna» Аделио Меноцци разыскали в местечке Коньенто – пригороде Модены. Спокойную размеренную жизнь пенсионера синьора Аделио нарушил звонок из итальянского Генерального штаба. Вот так об этом рассказал сам Аделио Меноцци:

- Когда мне позвонил офицер Генштаба, я сначала не понял, что он от меня хочет, задавая множество вопросов: мое имя, фамилия, был ли я в России, и писал ли что-нибудь на котелке? Офицер меня буквально ошарашил – оказывается, мой котелок найден в России, и скоро будет мне вручен!

И в скором времени, в феврале 1991 года, в городе Болонья на встрече итальянских ветеранов котелок был вручен Аделио Меноцци.

37-й пехотный полк, в котором служил 20-ти летный Аделио, занимал позиции в районе села Филоново. Русское наступление началось утром 16-го декабря. К вечеру итальянцы, хоть и понесли чувствительные потери, но продолжали удерживать свои передовые позиции. Предчувствуя, что может не пережить следующего дня, Аделио Меноцци на своем котелке нацарапал имена знакомых девушек из родного поселка Коньенто: - Велия, Эстер, Нелла, Томазина, Марта, Иньес, Джойя, Ирис, Мария, Элида. Воспоминания о беззаботной юности, о своих друзьях: парнях и, особенно, девушках, обо всем веселом, что было в прошлом, немного согревали Аделио и вселяли в него немного мужества.

Наступило утро. В прорыв пошли танковые корпуса русских. Аделио Меноцци вспоминал:

Пленные итальянцы в районе Среднего Дона. Декабрь 1942 года

- 17 декабря 1942 года был ужасающий бой, когда несчетное количество итальянских солдат погибло. Никто не ожидал от русских такой мощи. Началось отступление, и я с другими пятью однополчанами отступал голодный, усталый и замерзающий от холода. Чтобы быстрее двигаться, мы бросали все, что казалось нам лишним. Да, именно тогда я и выбросил свой котелок. Но это не помогло, мы все равно были задержаны русскими.

Так начался плен. В котором, вся жизнь Аделио ограничивалась только одной мыслью – выжить!

- Русские не были готовы принять так много пленных, поэтому не хватало еды, бараки были очень холодными. Силы мои, и других итальянцев, были на исходе. Я весил приблизительно 30 килограмм, заболел бронхитом с пневмонией. И это меня и спасло – я попал в госпиталь, где меня в течение трех месяцев подняли на ноги. Подумайте, меня кормили пять раз в день!

Когда я поправился, меня направили в другой лагерь. Мне было 20 лет, я мог работать. С этого времени даже, если жизнь была трудной, мне казалось, что я спасся от смерти. И когда пришла весть об окончании войны, я был на седьмом небе!

Взволнованный Аделио Меноцци попытался выразить, что он чувствовал, когда через 45 лет получил такую весточку из прошлого!

- Это было очень странное, прекрасное и в то же время скорбное чувство! Я будто заново прожил свою жизнь. И воспоминания о боли, о страданиях, о смерти многих друзей смешались с мыслями о молодости, былой силе, о желании жить, не смотря ни на что!

Взгляд его на какое-то мгновенье подернулся слезой, в то время, когда руки сжимали котелок.

Действительно, прошлое нас не отпускает...

А слезы? Мне кажется, что бывший лейтенант итальянской 8-й армии искренне сожалел, что он и его соотечественники пришли незванными гостями к нам на берега Тихого Дона.

P.S. За предоставленные материалы благодарю Елену Васильевну Андросову - главного редактора богучарской районной газеты "Сельская новь".

Как я и обещал, расскажу о результатах своего общения с жителями села Липчанка и хутора Варваровка Богучарского района.

Помог с поиском информации бывший глава Липчанского сельского поселения Иван Павлович Кривобоков – очень хороший и приятный в общении человек. Иван Павлович еще в 1980-х годах начал собирать сведения по нужной мне теме. Вместе с покойным Петром Филипповичем Божковым они опрашивали свидетелей и очевидцев событий 1942 – 1943 года. Правда, целью их интереса было подтверждение факта существования в хуторе Варваровка лагеря военнопленных. По словам П.Ф. Божкова, он осенью – зимой 1942 года находился в этом лагере вместе с военнопленными. Видимо, Петру Филипповичу нужно было подтвердить это для получения статуса «узника». Попутно, конечно, Кривобоков и Божков собирали материал и об узкоколейной ветке.

В хуторе Варваровка помнят и чтут память советских солдат и офицеров, погибших в лагере военнопленных. На местном мемориале об этом несколько строк на памятной плите. Но ни одной фамилии, к сожалению, нам неизвестно.

В результате усилиями Ивана Павловича на въезде в хутор Варваровка был установлен памятный знак. Недалеко от этого места в годы войны располагался лагерь советских военнопленных, строивших узкоколейную железную дорогу.

На месте лагеря в настоящее время находятся строения МТФ (молочно-товарной фермы) канувшего в Лету совхоза «Восток». Еще на моей памяти на ферме бурлила жизнь: нас, учеников «восточанской» школы (жителей хутора Варваровка называли восточанами, а не варваровцами) водили на ферму на экскурсии. Многое осталось в памяти…

Все закончилось в середине 1990-х – совхоз не пережил эти «лихие» годы. Сейчас МТФ, СТФ и прилегающие к ним территории заросли бурьяном, местное население кое-где потихоньку разбирает совхозные базы.

В золотые для совхоза 1980-е годы фермой руководила Зинаида Кирилловна Бережная. Она жила напротив МТФ на «Шубинке» – так по-местному называется первая улица при въезде в хутор Варваровка. Мать Зинаиды Кирилловны – Прасковья Ивановна Бережная, которой давно уже нет в живых, и рассказала в свое время Кривобокову, что на месте нынешней МТФ в годы войны также были базы совхоза № 106. В этих базах содержались совхозные коровы и молодняк.

А осенью 1942 года военнопленных из хутора Фридрих Энгельс (там находился лагерь) перевели в пустующие коровники 106-го совхоза. Как раз недалеко от коровников и проходила узкоколейная ветка железной дороги. До хутора Чумачивка (конечной станции) оставалось всего несколько километров.

Территорию коровника немцы огородили колючей проволокой. Пленные спали на голой земле, лишь изредка им бросали солому. Женщины из 106-го совхоза, у которых мужья, братья и сыновья воевали на фронте, пытались пройти поближе к лагерю – а вдруг там томится родной человек? Видя наших пленных, изможденных непосильной работой и тяжелыми условиями жизни в лагере, женщины носили к ограждению лагеря еду. Бросали пленным через «колючку» вареную картошку, серый хлеб, который заворачивали в тряпочку. Охранники отгоняли женщин от лагеря.

Одному из пленных удалось-таки ночью убежать из этого лагеря. Пленный был уроженцем села Твердохлебовка Богучарского района, и знал здешние места. Это и помогло ему добраться к родному дому. Голодный и измученный пленник постучался в самую крайнюю хату хутора Чумачивка. В хатенке жила многодетная семья Локтевых. Хозяин - Иосиф Антонович Локтев ушел на фронт, и не давал о себе знать с весны 1942 года. Его жена Дарья Егоровна впустила беглеца, накормила, чем Бог послал. В спешке перекусив, пленный пошел на совхоз №397 (ныне – Травкино Богучарского района), далее полями на Загребайловку и Твердохлебовку. Дома у него были жена и двое детей. Оставаться в родном доме было нельзя, и беглец, переодевшись в гражданское, ушел пробираться к реке Дон. Там проходила линия фронта. Ему удалось переплыть на левый берег Дона. Вернулся с фронта он в 1945 году, сильно израненный. Потому и прожил недолго, умер он в 1953 году. Историю эту Иван Павлович Кривобоков узнал из статьи в районной газете «Сельская новь». Статью написала жена этого солдата. Да, вот только, фамилию солдата Иван Павлович позабыл с течением времени. А газетный номер этот никак не получается найти.

С наступлением очень суровой и снежной зимы 1942-1943 года оккупанты загоняли жителей окрестных деревень и хуторов на расчистку железнодорожных путей от снежных заносов. Иван Павлович Кривобоков сообщил фамилии липчанских подростков, которым в то время было 12-15 лет, и которые расчищали узкоколейку от снега: Иван Федорович Дьяченко, Алексей Лукич Сивоволов, Василий Лукич Сивоволов, Петр Никифорович Титарев, Егор Карпович Баранников. Все они уже ушли из жизни. Время неумолимо…

Вид на мост через приток реки Левая Богучарка. Фото сделано с северной стороны от моста, за моей спиной развалины СТФ.

Большой склад с оружием, боеприпасами, продовольствием и ГСМ итальянцы оставили в районе хутора Чумачивка. Сейчас недалеко от того места находятся развалины бывшей колхозной СТФ (свино-товарной фермы). Только это не война «постаралась», а постперестроечное безвременье, когда бездумно разрушалось колхозное имущество. Эти развалины хорошо видно с правой стороны от автодороги Липчанка – Шуриновка.

А строили эту СТФ после войны … из материалов узкоколейной железной дороги. Рельсы использовали в качестве столбов на выгулах при ферме, их закапывали в землю и бетонировали. А при строительстве скотомогильников шли в применение рельсы с железными шпалами (были и такие). Не отказывалась от материалов узкоколейки и местное население.

А на том месте, где находилась станция узкоколейки — напротив хутора Чумачивка, еще долго сохранялся небольшой холмик. Когда в 1987 году асфальтировали автодорогу Липчанка — Шуриновка, этот холмик бульдозером переместили в основание дороги. И сейчас практически мало что напоминает о существовании трассы узкоколейной железной дороги в районе «Казенного» моста.

Вид на хутор Чумачивка

Петр Кузьмич Кривобоков, 1936 года рождения, из села Липчанка, с которым я лично общался, рассказал такую историю: он вместе с ребятишками, которым было от 7 до 10 лет, весной 1943 года катался на грузовых вагонетках. Станция в районе хутора Чумачивка была конечной, но рельсы были проложены еще дальше под уклон в сторону села Липчанка почти до берега небольшой речки – притока Левой Богучарки. Вагонеток этих было очень много, и детишки разгоняли вагонетки и неслись к берегу, за несколько метров до воды спрыгивали, а вагонетки падали в воду.

Петр Кузьмич в разговоре вспомнил своих сверстников, катавшихся на вагонетках: Владимира Кузьмича Кривобокова, Владимира Игнатьевича Сиденко, Якова Андреевича Середина.

В 1960-х годах липчанские подростки отрыли несколько вагонеток из речного песка – рассказал мне об этом Иван Павлович Кривобоков.

Но не все вагонетки детишки успели утопить. Еще долго после войны эти транспортные средства использовались в колхозе имени Жданова для перевозки и хранения жидких грузов.

К сожалению, уходит то поколение, те люди, которое могли бы рассказать о событиях Великой Отечественной войны. Очень важно успеть записать их воспоминания о том времени. Сберечь для потомков.

Постараюсь еще пообщаться со старожилами, надеюсь, что удастся узнать что-либо новое и интересное по теме узкоколейной железной дороги.

В журнале «Огни Кузбасса» №5 за 2015 год опубликованы воспоминания о жизни в прифронтовом селе Подколодновка. Только о Подколодновке ли вспоминает героиня — девочка по имени Магда? Тут есть что обсудить…

Подколодновка

Из Миллерово мы подались в Подколодновку. В селе легче было прокормиться. Добирались на попутных машинах и долго шли пешком. По дороге нам встречались разрушенные дома, без крыш и окон, только стены. В одном из таких домов мы заночевали. Мама нашла большой кусок клеенки. В углу, где поменьше дуло, расчистила место от обвалившихся кирпичей, собрала и набросала в кучу какое-то тряпье. Мы улеглись, мама расстегнула свой плюшевый жакет и обхватила меня полами. Сверху с головой накрылись клеенкой. Так под открытым небом и спали, крепко прижавшись друг к другу, а ночью выпал первый снег. Проснулись, вокруг все бело, и сами покрыты снегом.

В Подколодновке мама устроилась писарем в сельсовет. Нас подселили в один дом. Хозяйку звали Маруся. Дородная, пышущая здоровьем казачка, лет сорока, бойкая, острая на язык. Ее муж ушел на фронт. Детей у них не было. Дом состоял из двух комнат и большой печи с лежанкой. За домом – сад, а дальше огород. Маруся держала корову и кур. Мама с Марусей подружились и вместе управлялись с домашними делами: воду носили из колодца, дрова кололи, варили еду. Иногда ночью перед сном их пронимало откровение, и они, каждая со своей кровати, подолгу вполголоса разговаривали за жизнь. Я притворялась, что сплю, а сама, развесив уши, ловила каждое слово, подслушивала женские секреты. Маруся подарила нам свои вещи, ставшие ей малыми: кофточки, юбки, почти новые. Что-то подошло маме, а что-то она перешила мне.

Зима прошла спокойно. К весне обстановка в селе стала тревожной. Фронт продвигался все ближе и ближе. Опасно было выходить на край села, долетали снайперские пули. Случались артобстрелы и авиа-бомбардировки. В селе размещались наши военные. Здесь находилось самое удобное место для переправы через Дон. Нас научили во время обстрела падать на землю лицом вниз и закрывать голову руками. Как-то начали стрелять, я плюхнулась на землю, а почва в тех местах глинистая, после дождя непролазная грязь, а в сухую погоду пыль мелкая, как пудра. Вдохнула я эту пыль, как напал на меня кашель, прокашляться не могу, горло перехватило до удушья. Мне уже все равно, что вокруг стреляют, встала, кашляю, аж слезы потекли. Кто-то из взрослых подбежал и заставил пригнуться.

Никогда не забуду самый первый артобстрел. Я была одна дома. Мама на работе. Маруся тоже куда-то отлучилась. Вдруг страшный пронзительный свист и взрывы. Я испугалась, побежала к маме в сельсовет, который находился через несколько домов. Уже до сельсовета оставалось несколько метров, вижу, как на крыльцо выбежал офицер, а за ним солдат, и вдруг я чувствую острую обжигающую боль в ноге и в то же самое мгновение вижу, как офицеру срезает голову, и она, как мяч, скатывается по ступенькам вниз, из нее маленьким фонтанчиком пульсирует кровь. Потрясенная такой жуткой картиной я встала как вкопанная, забыв про боль, не замечая взрывов, не в силах отвести глаз, тупо и отстранено смотрела, как обезглавленное тело офицера продолжает идти, и сделав два-три шага, валится на землю. Вслед за солдатом на крыльцо выскакивает мама, они бегут ко мне, уносят в блиндаж, вырытый рядом с сельсоветом. Мама своим платком перевязала мне ногу, у нее дрожали руки, но она старалась держаться спокойно и приглушенным, сдавленным от волнения голосом повторяла: «Ничего, потерпи, все заживет». Тот осколок снаряда, что убил офицера и ранил меня, застрял в стене, стены сельпо были саманные, мягкие, я потом отковыряла кусок металла длиной сантиметров двадцать. Просто чудом этот осколок скользнул по моей ноге, не нанеся увечья.

Авианалеты случались реже, укрывались от них, где придется: в блиндаже, траншее, подполе, что было поблизости. Мое первое посещение подпола оказалось неудачным. Мы находились дома, услышали звук самолета, Маруся отодвинула крышку подпола и велела нам спускаться. Меня пропустили вперед. Внизу темно, ничего не видно, промежутки между перекладинами лестницы широкие, мне приходится к ним тянуться и шарить ногой. Руками держусь за боковины лестницы. Бомбежка уже началась, Маруся решила меня поторопить и ладонью сверху легонько надавила на голову. Этого оказалось достаточно, чтобы я сорвалась вниз, там стояли деревянные короба с картошкой. Пока летела, думала, хоть бы не порвать платье, а то мама отругает. Мама с Марусей спустились за мной. Я сильно ударилась коленом и вывихнула мениск. Боль дикая, ногу не согнуть, не разогнуть, голень сместилась в сторону. Мама держала лампу, а Маруся налила на ладонь керосин, хорошо растерла место ушиба, потянула меня за ногу, сустав щелкнул и вправился на место. Острую боль быстро отпустило. Сидим втроем на чурбаках при свете керосиновой лампы, прислушиваемся: где-то вдалеке слышен гул самолетов, ухают взрывы. Маруся говорит: «Я карты захватила. Может в «дурака», а?» Мама покачала головой: «Нет, Маруся, я в карты не играю, есть серьезная причина. Не хочу об этом говорить, ворошить прошлое». «Ладно-ладно, не надо! Давай тогда я тебе погадаю, меня одна старая цыганка научила». Мама согласно кивнула. Маруся положила квадратную фанерку на пустое ведро и стала на подручном столике раскладывать карты. Она внимательно разглядывала их, меняла местами, что-то невнятно проговаривала. Мама с легкой усмешкой, а я, разинув рот, следили за этими загадочными манипуляциями. Наконец, после томительного ожидания Маруся вынесла вердикт: «Сперва будет трудно, но потом все наладится. Ты встретишь большую любовь». Мама засмеялась: «Я думала, ты скажешь, когда война закончится, а ты про любовь. У меня уже есть большая любовь!» Маруся невозмутимо ответила: «Хочешь верь, хочешь не верь. Что карты показывают, то и говорю».

Сложно представить, но мы постепенно привыкали к обстрелам, война становилась для нас будничной, во всяком случае, уже не было панического страха, мы знали, какие можно предпринять защитные меры и обезопасить себя. Однажды Маруся попросила привести корову, которая забрела куда-то на окраину села. Снайперы не трогали детей, и мы с ребятней осмелели и шныряли по всему селу, бегали за огороды к ручью. Я отправилась на поиски. А тут началась артподготовка. Какой-то солдат схватил меня в охапку и затащил в траншею, которая пролегала вдоль реки. Кричит: «Ты что не видишь, стреляют?!» Я говорю: «Мне корову надо найти». Он строго-настрого приказал мне сидеть в укрытии и не высовываться. Поставил передо мной ящик с гранатами и сказал: «Будем заряжать». Стал показывать. Гранаты были крупные, с длинной деревянной ручкой, похожие на толкушку. От меня требовалось взять стеклянную капсулу с жидкостью наполовину белесого и розового цвета, открыть в гранате отверстие, вставить капсулу и снова закрыть. Я заряжала гранаты и подавала солдату, а он складывал их на бруствер, ступеньку наверху траншеи. Наши ожидали наступление немцев после артподготовки. Все стали выбираться из траншеи, стрелять и с криками «ура!» побежали отбивать вражескую атаку. Мой солдат крикнул мне: «Сиди здесь!» - и тоже убежал. Что там происходило, я не видела, только комья земли падали сверху. Когда все стихло, он вернулся: «Ну, все, подруга, можешь идти. Ищи свою буренку».

Возвращаясь домой, я чуть не попала под машину. Откуда-то выскочила большая собака, стала на меня лаять, я испугалась, побежала от нее через дорогу. А тут как раз полуторка ехала, везла боеприпасы на линию. Прямо на дороге я обо что-то споткнулась и упала, водитель резко повернул руль в сторону, я только почувствовала, как вертящееся колесо коснулось локтя. Грузовик съехал в неглубокий кювет. Перепуганный водитель выскочил из машины, поднял меня и отнес в кабину. Успокоившись, что со мной все в порядке, он стал объяснять: «Никогда не убегай от собаки. Это, хоть и домашнее животное, но зверь. А для зверя все, что движется – дичь. Как увидишь собаку, стой спокойно, смотри ей в глаза и разговаривай с ней по-доброму, дескать, ну что лаешь, ты же хорошая псина». Эти слова я запомнила на всю жизнь. С тех пор собак не боялась и могла заговорить зубы любому волкодаву.

В конце лета 1942 года немцы подступали все ближе, военные сказали, что будет большой бой, вряд ли удастся удержать село, и надо уходить в степь. Все сельчане собрали самые необходимые вещи, запасы продуктов, уводили с собой скотину. У нас была собака по кличке Дамка, рыжая дворняжка, она недавно ощенилась и за нами не пошла. Обосновались мы в степи среди скирд. Скирды стали нашим временным жилищем. Делали в них норы, и там спали, ночи уже были прохладные. Я боялась залезать в скирду, там темно и колючие сухие травинки. Мама забиралась первой, а потом затаскивала меня. Днем искали и готовили еду на костре. Жили мы там до самых холодов, пока немцев не выбили из села.

Первая разведка

К нашим скирдам подошли двое мужчин, одетые, как деревенские, и сказали, что им нужно пройти в соседнее село, изучить обстановку. Они просили, чтобы кто-нибудь отпустил с ними ребенка для отвода подозрения. Понятно, что своих детей никто отдавать не хотел, и показали на меня, мол, девочка шустрая, смышленая. Думаю, сыграла определенную роль мамина прибалтийская национальность и то, что мы приезжие. К маме относились хорошо, но все-таки нет-нет, да и проскальзывало некоторое недоверие. Не знаю, как эти двое смогли уговорить маму, но она, в конце концов, согласилась.

В назначенное время, рано утром, я отправилась в первую и единственную в своей жизни разведку. Шли довольно долго, через поле, хлеб уже убрали. Припекало солнце, при каждом шаге от земли поднимался столбик пыли, это меня забавляло, и я старалась еще посильней притопнуть ногой. По дороге мы разучили нашу легенду, мои спутники пояснили, что вот этот человек – твой папа. Я с легкостью приняла эти условности, «новый родитель» чем-то напоминал мне Василия. Мы порепетировали, как отвечать на возможные вопросы. Я чувствовала себя ужасно гордой, что мне поручили такое ответственное дело, и со мной так серьезно разговаривают взрослые люди. Сначала шли втроем, потом один из них на перекрестке свернул в другую сторону. Мой старший товарищ по разведке оказался благодарным слушателем, я безумолку трещала, рассказывала стишки, похвасталась, что понимаю по-эстонски и в подтверждение своих слов спела эстонскую песенку. А он терпеливо сносил мой лепет и даже иногда поддакивал.

Уже на подходе к селу, нам повстречались два полицая с черными повязками на руках. Остановили, один стал задавать вопросы: кто такие, куда, откуда. «Папа» отвечает, мол, идем с дочкой в село к родственникам. И вдруг тот полицай, который все время помалкивал и внимательно разглядывал нас, говорит: «Врет он все, и девчонку взял для прикрытия. Давай отведем в сторону, шлепнем его и все дела». Я сразу поняла, что его хотят убить. Первая мысль, что ударила в голову, как же я смогу вернуться к маме?! Обхватила своего спутника за сапоги и как давай кричать: «Папочка, родненький, папочка родненький, не оставляй меня!» Со мной случилась истерика, я рыдала во весь голос, вцепившись в «папу». Полицаи даже немного растерялись, но поверили, махнули рукой и отпустили. Я долго не успокаивалась, уже не могла идти и говорить, а только судорожно всхлипывала и вздрагивала всем телом. «Папочка родненький» нес меня на руках, пока я не затихла.

В селе он завел меня в какой-то дом, сказал хозяйке: «Она очень устала». Они накормили меня, и я уснула, а поздно вечером он вернулся, разбудил: «Нам пора идти». Когда мы пришли к скирдам, мама была вне себя от радости. Одному богу известно, что ей пришлось передумать и пережить за время ожидания. «Папа» рассказал ей про наши геройские похождения и в заключение добавил: «Она спасла мне жизнь».

Вернулись мы в Подколодновку поздней осенью, когда наши освободили село. Дома стояли целые, только окна разбиты. В нашем дворе лежала расстрелянная Дамка и четверо щенков. После четырех месяцев, проведенных в поле, мы, наконец-то, вернулись к нормальным условиям. Женщины натаскали воды, Маруся затопила баню. Мы напарились от души, нахлестались березовыми вениками. После бани я залезла на печную лежанку, свое любимое место, и, закутавшись в одеяло, просто млела от приятного ощущения тепла и чистоты.

Спустя несколько дней после нашего возвращения, через Подколодновку провели большую колонну пленных. Рассказывали, что среди них были не только немцы, но и итальянцы. Многие жители села вышли посмотреть. Пленные солдаты понуро брели по дороге, отводя глаза, стараясь не встречаться с нами взглядом. Сельчане стояли молча, в этом напряженном, гнетущем молчании выразилось все: ненависть, горе, осуждение.

На следующий день мама пошла в соседний брошенный дом, поискать что-нибудь из кухонной утвари. А там два немца притаились на печи, прикладывают палец к губам, дескать, не кричи, и просят: «Матка, ам-ам». Они сбежали из колонны. Молодые совсем, голодные, шеи тощие. Пожалела она их, принесла из дома несколько свёкол. Потом соседка рассказывала, что нашли двух убитых немцев. Вернулись конвоиры, недосчитались пленных, разыскали беглецов и прямо в огороде расстреляли.

В нашем доме военные устроили временный склад трофейного продовольствия, к нему приставили охранять солдата. Большая комната была заставлена ящиками с консервами, мешками, коробками. Как-то Маруся меня подзывает и шепотом говорит: «Я отвлеку солдата, а ты возьми конфеты». Мне хорошо запомнились розенсоновские яблоки, я отвечаю: «Меня мама накажет». Маруся клятвенно пообещала, что не выдаст меня и всю ответственность берет на себя. Она подвязала мне платье веревочкой, чтобы не растерять трофеи. Вызвала солдата на крыльцо, о чем-то стала с ним беседовать. А я тем временем зашла в комнату-склад. Смотрю на груду продуктов и никак не могу отыскать конфеты. В комнату заскочила Маруся, она под каким-то предлогом отправила охранника в сарай, видит, что я еще без добычи, поддала мне ниже спины, чтобы я быстрей шевелилась, и опять убежала. Марусин шлепок, и правда, возымел действие. Я как-то сразу нашла большой плотный бумажный мешок с пакетиками мятных леденцов, вытащила несколько упаковок, сложила за пазуху. Потом все отдала Марусе, а она спрятала в шкафу и месяца два выдавала нам сладкий паек: по две конфетки в день.

К концу сорок второго года Богучарский район освободили от немцев. Фронт двинулся на запад. Наши военные покинули село. Вслед за ними засобирались и мы с мамой. Маруся отговаривала, предлагала пожить у нее еще, но мама уже что-то решила. В день отъезда Маруся навертела нам увесистый узел с простой деревенской едой: вареные яйца и картошка, соленые огурцы, моченые яблоки, бутылка молока. Мама отказывалась, но Маруся настояла: «Возьми, тебе надо ребенка в дороге кормить». Перекрестила нас на прощание: «Ну, девчата, храни вас господь. Простите, если что не так».

Берег мой, покажись вдали

краешком, тонкой линией!

Берег мой, берег ласковый!

Ах, до тебя, родной, доплыть бы,

Доплыть бы, хотя б когда-нибудь…

За те несколько лет, что открыл для себя поисковую работу, хочешь — не хочешь, а «обрастешь» множеством знакомств, чаще, конечно, виртуальных. Просишь людей о помощи, и сам пытаешься в меру своих возможностей помочь коллегам по поиску.

Один из таких знакомцев и сообщил мне, что совершенно случайно обнаружил среди документов Центрального архива Министерства обороны … письма советских военнопленных. Эти письма различными путями были переданы в Советский Союз по линии международного комитета Красного Креста… и не оправлены адресатам. И среди этих писем есть и адресованные в нашу Воронежскую область.

А почему же эти письма — весточки из небытия, не дошли до жен, матерей, отцов попавших в плен советских солдат и офицеров?

А вот и ответ — прямой и жестокий! Письмо исполнительного комитета Союза Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца Советского Союза от 5 сентября 1946 года на имя начальника управления по учету потерь Красной Армии генерал-майора Шавельского:

«При этом прилагаю полученные в разное время и по разным каналам материалы относительно советских военнопленных. В виду того, что Исполкому СОКК и КП СССР было предложено эти письма родственникам не пересылать (!), прошу их использовать только как материал для Ваших целей — учета».

Вот так! Только для учета! Сотни и тысячи писем не дошли до адресатов, сотни и тысячи семей не узнали о судьбе своих родных!

Попавшие в плен советские люди передавали весточки домой из Италии, Румынии, Финляндии, из других стран Европы и Северной Африки, но только не из Германии. Это говорит о многом. Гитлеровская Германия жестокое обращение советскими военнопленными формально оправдывала тем, что Советский Союз не подписал Женевскую Конвенцию об обращении с военнопленными от 1929 года. А одним из пунктов Конвенции являлось обеспечение права военнопленных на получение и отправление писем и другой корреспонденции.

Союзники Германии на этот вопрос, видимо, смотрели «помягче».

Кроме писем военнопленных, также были запрятаны в архивы на долгие годы сообщения на Родину от так называемых «перемещенных лиц». Красный Крест действовал по всему миру, и советские граждане, не по своей воле оказавшиеся в различных его уголках, пытались связаться с Родиной, дать знать о себе!

Среди сотен писем «из плена» как собственноручно написанные, так и подписанные стандартные бланки - «жив, здоров...».

В село Бычек Петропавловского района так и не дошло одно из таких «стандартных» писем на бланке Красного Креста:

«.. Я здоров. Я попал в плен к итальянцам и чувствую себя хорошо. Вскоре меня переведут в лагерь для пленных, откуда я сообщу мой новый адрес. Только тогда я смогу получать ваши письма и отвечать на них. Сердечный привет» … и подпись.

Это письмо в село Бычек Ефимии Гавриловне Шерстюковой написал Андрей Шерстюков, рядовой 733-го полка 136-й стрелковой дивизии. Кем он приходился Ефимии Гавриловне - сыном или мужем - неизвестно. В Книге Памяти Петропавловского района Воронежской области Андрей Шерстюков не числится, может быть, ему повезло вернуться домой к своей семье.

Как, надеюсь, дождалась семья и Ишутина Василия Михайловича из Козловского района Воронежской области, Василий в феврале 1945 года направлял отцу это коротенькое письмо:

«Я жив, здоров. Был ранен, попал в плен. Бежал во Францию. Сейчас свободен. Ожидаю возможности возвращения на Родину. Целую всех крепко. Скоро увидимся».

А вот у Изотова Андрея Семеновича из села Шубное Острогожского района шансов вернуться из финского плена было очень мало. Как он писал супруге Степаниде Изотовой из лагеря 18 июня 1942 года: «...лишился одной ноги, теперь выздоровел. Прошу выслать фотокарточку...». Умер Андрей Изотов 12 марта 1943 года, как указано в трофейном документе, от «общей слабости», и захоронен в финском населенном пункте Коккола. Фамилия нашего земляка указана на плите братского захоронения.

В село Пасека Богучарского района (так указано в письме) летом 1944 года направлял весточку, что «жив, здоров», Плохов Георгий Иванович, родившийся в 1914 году. Могу предположить, что если бы Георгий Иванович призывался Богучарским или Радченским РВК, то и в адресе получателя непременно указал бы Радченский район. Видимо, он покинул село Пасека еще до образования Радченского района. В селе Пасека проживали, да и в настоящее время живут люди с фамилий Плаховы. Важный момент: в Книге Памяти Богучарского района Георгий Иванович Плахов (или Плохов) не числится.

Я привел только несколько фамилий земляков-воронежцев, чьи письма так и не дошли до получателей…

В 1971 году в Воронеже вышла книга "Суровые судьбы" о подвигах наших земляков в годы Великой Отечественной войны. Небольшой рассказ "О друзьях-товарищах" из этой книги предлагаю Вашему вниманию:

Немного об авторе: Суслов Лев Иванович (18.02.1923–23.02.2006), заслуженный работник культуры РФ (1980), журналист. Участник Великой Отечественной войны. Уроженец г. Лисичанска (ныне Луганская область, Украина). Окончил Высшую школу контрразведки «Смерш» (1943, Новосибирск). Кавалер орденов Славы и Отечественной войны. В журналистике с 1941 г. В газете «Коммуна» работал в 1954–1984 гг. Автор нескольких документальных повестей о героях войны, чекистах, разведчиках: «Мальчишки» (В., 1957), «Неведомые тропы» (В., 1969), «Воронежские рубежи» (В., 1972; совм. с И. Ф. Бирюлиным) и др. Принимал участие в подготовке и издании «Книги памяти Воронежской области».

Начало июля 1942 года. Страшная неразбериха, с каждым днем все громче доносившаяся канонада, и … слухи о приближающихся немецких танках, массовая эвакуация. И последним Радченский район должен был оставить начальник райотдела НКВД…

Михаил Яковлевич Пушкарев впоследствии вспоминал:

«….Далеко ли немецкие войска от района или мы уже окружены, никто тогда не знал.

Так можно было попасть в ловушку со всем аппаратом райотделения НКВД и милиции. Наши части последнее время через район не отходили, и трудно было ориентироваться в этой создавшейся обстановке.

С шофером Белянским я выехал к соседям в Богучар, чтобы выяснить у коллег обстановку. В 2-х километрах от города нас настигли немецкие самолеты. Мы выбросились из машины и залегли недалеко от дороги, наблюдали, как на дорогу и Богучар падали бомбы. Чудом мы спаслись, кузов оказался прошит пулеметной очередью. В Богучаре - ни души, только разбитые здания, да валявшиеся телеграфные столбы. Возвратились к себе удрученные. Надо было срочно собираться и выезжать в тыл.

Документы Радченского райотделения были вывезены еще две недели назад, личный состав находился на казарменном положении.

Уезжал я с шофером последним, когда уже в районе появилась немецкая разведка на мотоциклах, и наши войска оставляли район. Преждевременный выезд начальником РО НКВД считался паникерством, и по законам военного времени заслуживал расстрела.

На фото М.Я.Пушкарев в 1940-е годы

На рассвете мы встретились со своими у Дона в селе2-я Белая Горка. В воздухе уже кружили немецкие самолеты и сбрасывали бомбы но переправу.

С большим осадком горечи на сердце мы последними покидали свой район. Это был глубинный район. Здесь не было промышленности, люди занимались сельским хозяйством и жили в достатке. Климат мягкий, благоприятный для земледелия. И вот мирный труд нарушен, сюда пришла война.

Переправа через Дон была трудной. Переправлялись на бестарных ящиках (для перевозки зерна) под бомбежкой немецких самолетов, лошадей гнали вплавь.

Во время оккупации района я и другие товарищи находились в прифронтовом Петропавловском районе.

Будучи прикомандированным к 1-ой стрелковой дивизии, занимавшей оборону на Дону, часто бывал на передовой и занимался зафронтовой работой.

Как-то летом наши разведчики вернулись с задания и сообщили, что в районе села ТерешковоРадченского района немцы строят плоты для переправы через реку Дон. Сведения эти заинтересовали командование 408-го полка 1-й стрелковой дивизии. А спустя некоторое время, будучи на передовой, мне стало известно, что немцы пытались переправиться через реку Дон. Наши их встретили сильным пулеметно-минометным огнем, и уничтожили на плотах. Больше они уже не пытались переправиться.

Перед наступлением наших войск контрразведчики задержали немецкого агента при переходе им линии фронта через реку Дон. Он возвращался к немцам от Сталинграда с выполненным заданием. При себе он имел карту, компас. Маскировался под старика, отрастив большую бороду. Мне пришлось принимать участие в его допросе.

Вечером я возвратился в Петропавловский район в свою резиденцию. Надо было подготовиться с личным составом и продвигаться рано утром к линии фронта, вступать в села Радченского района при их освобождении нашими частями, и восстанавливать в них советскую власть.

В декабре 1942 года наши войска, взломав сильно-укрепленную линию обороны немцев по Дону в районе Богучара, Радченского, Верхне-Мамонского районов, перешли в наступление, враг бежал, многие районы были освобождены. Мы шли за передовыми частями, вступили в хутор Оголев. От него остались одни трубы, немцы сожгли его при отступлении. А население выгнали в другие села.

В село Дьяченково мы прибыли к вечеру, жители ютились в землянках. Они встретили нас как родных, обнимали, плакали от радости. Им хотелось многое знать об успехах нашей армии, рассказывали нам о полицаях, активно служивших немецким властям, о жизни в оккупации.

В тот же вечер наши товарищи задержали несколько активных немецких пособников. А утром этапировали их в райцентр. Люди райцентра приветствовали наше возвращение.

Большую работу проводили органы государственной безопасности и милиция в освобожденных районах.

…По прибытию в райцентр наш маленький аппарат райотделения в неполном составе 5 человек, а остальные были в тылу, разместился временно в крестьянской хате.

Помещение райотделения следовало проверить минерами. Бежавшие итальянские войска оставили склады боеприпасов, обмундирование. Под охрану их взяли бойцы истребительного батальона. Они же несли службу по центральным улицам села Радченское и выполняли наши задания по задержанию предателей и пособников немцев. Некоторые из них бежали, а другие скрывались по другим селам и хуторам.

Жители села, узнавшие о нашем возращении, шли к нам из сел с коротенькими письмами, записками, в которых сообщали о многих событиях во время оккупации..."

Небольшая справка:

ПУШKАРЕВ МИХАИЛ ЯKОВЛЕВИЧ, 1911 года рождения, (член ВКП (б)/KПСС с 1938 года).

В органах государственной безопасности работал с 1939 по 1952 г.г. Начал трудиться оперуполномоченным. В последующие годы - начальником отделения УНKГБ, начальником НKГБ-МГБ ряда районов Воронежской области.

С 1952 по 1969 г.г. работал начальником Липецкого горотдела милиции, впоследствии в системе Липецкого УВД.

В годы Великой Отечественной войны занимался зафронтовой разведывательной работой в расположении 1-ой стрелковой дивизии 408-го стрелкового полка в районе среднего течения Дона, Богучарского и Петропавловского районов Воронежской области. А после в прифронтовом - Радченском районе Воронежской области, где будучи начальником РО МГБ, очищал район от немецких пособников, предателей нашей Родины, шпионов, диверсантов. Было разоблачено несколько немецких агентов, предателей, немало активных фашистских пособников предстало перед судом военного трибунала.

За участие в Великой Отечественной войне и работе в органах НKГБ-МГБ-милиции награжден орденом Отечественной войны II-ой степени, орденом Kрасной Звезды и двенадцатью медалями.

За успешную работу по выполнению заданий военного времени в 1944 году был награжден боевым оружием – Браунингом.

Источник: материалы, опубликованные на сайте https://48.мвд.рф/

"Спокойный" месяц октябрь

Октябрь 1942 года на Богучарщине был месяцем относительно спокойным. Тихий батюшка Дон разделял защитников родной земли и её непрошенных гостей. С середины сентября месяца противоборствующие стороны не предпринимали никаких активных боевых действий, ограничиваясь взаимными артиллерийскими и минометными обстрелами, снайперскими уколами да вылазками разведывательных групп.

Каждую ночь от левого берега отплывали в темноту лодки с советскими разведчиками. Командованию 1-й стрелковой дивизии необходимы были сведения о противнике — частях итальянской 8-й армии, сменивших немецкие дивизии на донских берегах. «Оккупанты поневоле», как некоторые историки в последствии станут называть итальянцев, занимали очень удобные для обороны позиции на высоком правом берегу Дона.

Немецкий пулеметчик на берегу Дона

И очень непросто разведчикам было взять языка. Итальянцы, справедливо опасаясь вылазок с той стороны Дона, заминировали удобные подходы к своим передовым позициям. Разведчикам нужно было незаметно и бесшумно, через установленные проволочные заграждения, подойти для последнего броска за языком. А там уже — как повезет! И нужно было еще благополучно вернуться обратно! Донести пленного живым! И дай Бог, чтобы взятый пленный оказался ценным и словоохотливым.

Памятка разведчику

Ценой своих жизней разведчики добывали так нужные командованию сведения о противнике.

Из «Журнала боевых действий» 63-й Армии за октябрь 1942 года мною взяты выдержки, касаемые действий разведгрупп на Богучарском направлении. Действий удачных, и неудачных! Всё было...

«...01.10.1942

153 сд — разведгруппа, действовавшая в направлении Сухой Донец с задачей: захватить пленных, свою задачу выполнила, захватила двух пленных и уничтожила 10 солдат и без потерь возвратилась в свое расположение.

03.10.1942

Разведкой 1 сд в районе Свинюха захвачено: миномет — 1, ящик с гранатами — 2.

04.10.1942

Разведкой 1 сд в районе Ольховый захвачены документы у умерших от ран пленных офицера и солдата, принадлежность документов устанавливается.

05.10.1942

Разведкой 1 сд, действовавшей в районе Абросимово захвачен пленный солдат 81 пп 52 пд (ит) и один станковый пулемет.

Разведка, действовавшая в районе Оголев, свою задачу не выполнила, встретила сильное огневое сопротивление, и понеся потери (ранено — 13 человек, убит 1 человек), возвратилась в свое расположение...»

Из донесения о безвозвратных потерях 1-й сд удалось узнать, то 5 октября 1942 года был убит во время разведки старший сержант Сергей Федорович Самохов, уроженец Пензенской области.

«...06.10.1942

Группа разведчиков, действовавшая в районе 1-я Белая Горка, взорвала ДЗОТ и захватила крупнокалиберный пулемет и без потерь возвратилась обратно.

08.10.1942

153 сд — разведгруппа в составе одной роты 563 сп переправилась на правый берег р.Дон в район 1-я Белая Горка с задачей захватить пленного и установить расположение огневых средств противника. Разведка действовала боем, уничтожила 2 блиндажа, 20 фашистов и захватила 1 станковый пулемет, возвратилась обратно. Потери разведки: убито 5 чел., ранено 11 чел. Разведка по расположению огневых точек противника задачу выполнила, не выполнила по захвату пленного.

3 ср. 563 сп, действовавшая боем в районе Сухой Донец с задачей захватить пленного, возвратилась на левый берег к 24-00, захватила станковый пулемет и одного солдата. На левом берегу р.Дон пленный был уничтожен минометным огнем противника и около него было ранено 5 наших красноармейцев. В результате силовой разведки рота имеет потери: убит один, ранено — 9.

Разведкой 1 сд установлено, противник в лесу 500 метров северо-восточнее Свинюха строит переправочные средства — плоты, обнаружена одна готовая лодка на 30-35 человек.

09.10.1942

Разведгруппа 1 сд, действовавшая в районе Грушево, захватила раненого пленного солдата 6 роты 38 пп, который умер от ран, а также захватила 1500 винтовочный патрон...»

13.10.1942

Разведка, высланная 1 сд на правый берег р.Дон в ночь на 13.10 возвратилась безрезультатно, потеряв 14 раненых и 1 пропавшего без вести.

23.10.1942

Разведка действовала от 1 сд 21.10 в районе Солонцы уничтожила до взвода пехоты противника. Потери разведки: убито 3 чел., ранено 2 человека.

24.10.1942

1 сд — разведгруппа, действовавшая в ночь на 24.10 в направлении Оголев, захватила одного пленного солдата, принадлежащего 2 роте, 1/79 пп, 9 пд. В результате боя уничтожено до 50 солдат и 1 офицер противника. Наши потери: убито 2, ранено — 6.

29.10.1942

1 сд — разведгруппа от 408 сп, действовавшая ночью в районе Красногоровки, захватила 3-х пленных, принадлежащих 79 пп 9 пд. Потери разведгруппы — при переправе через Дон после выполнения задачи командир группы посадил в одну лодку 15 человек, которые проплыли 2/3 реки, и в лодке проломилось дно, лодка начала тонуть, в результате чего утонуло 8 красноармейцев.

30.10.1942

153 сд — разведгруппой, действовавшей в районах Монастырщина, 2-я Белая горка уничтожено до 15 солдат, один станковый пулемет, взорван один ДЗОТ.

В районе Абросимово захвачен пленный 80 пп 9 пд.

31.10.1942

Разведгруппа 1-й сд, действовавшая в районе Красногоровка, вступила в бой, в результате уничтожила до 50 солдат и офицеров противника...»

Разведчик Аверьянов

В книге о боевом пути 58-й гвардейской стрелковой дивизии «Единой семьей в боях за Родину» авторы А. Ольшанский и У.Арзымбетов особо выделяли среди разведчиков дивизии Владимира Аверьянова — молодого парня из деревни Кременки Ульяновской области.

Перед войной Владимир работал молотобойцем в колхозной кузнице. Любил спорт, на занятиях всеобуча изучал военное дело. И по своей натуре был он веселым и общительным парнем.

Наградной лист на Владимира Аверьянова

В марте 1942 года Владимира призвали в армию. На территории Ульяновской области формировалась 1-я стрелковая дивизия, в состав которой и попал Владимир Аверьянов. Летом 1942 года дивизия прибыла на левый берег Дона, заняв позиции от Гороховки до Сухого Донца.

В 408-м стрелковом полку дивизии Владимир служил радистом, но хотелось ему чего-то большего. И вот однажды он обратился к командиру полка майору Березкину: «Разрешите, товарищ майор, сходить в тыл врага в разведку!» Березкин разрешил. Это было еще в самом начале обороны.

К первой разведке Владимир готовился тщательно. Изучал местность, поведение противника. И вот настало время идти в тыл врага. Дождавшись темноты, он переплыл на лодке на правый берег Дона. До восхода солнца замаскировался в кустарниках.

Светало. Два дюжих фашиста, смеясь и громко разговаривая, шли по тропинке. Словно из-под земли вырос перед ними русский разведчик. Растерявшиеся немцы без сопротивления сдались в плен.

Рано утром 20 июля 1942 года в штабе 408-го полка Аверьянова с двумя пленными встретил комполка Березкин. А уже через 2 недели Владимир писал письмо матери: «Мамочка, дорогая! Я заслужил звание сержанта. Думаю, неплохо воюет твой сын?»

В районе села Монастырщина с Владимиром в начале августа случился такой случай: переплыв по заданию реку Дон, Владимир устроился в кустах у проселочной дороги, наблюдая за движением мотоциклистов. Когда на дороге проехала группа мотоциклистов, разведчик быстро перетянул через дорогу проволоку, и стал ждать. Вскоре появился одиночный мотоцикл, который быстро приближался. Струной натянулась проволока, и мчащийся мотоцикл на полном ходу перевернулся. Владимир прикладом оглушил обоих итальянцев, быстро переоделся в форму офицера. И смело пошел по обороне противника. Почти у самого берега разведчик наткнулся на офицера, который обедал на пне. Офицера Владимир взял в плен, в сумке пленного оказались ценные документы.

В августе 1942 года в армейской газете «Боевой товарищ» были напечатаны статьи о смелом разведчике из 408-го стрелкового полка: «Боевой опыт разведчиков» и «Нападение на фашистский гарнизон».

Как было дело: на рассвете 18-го августа группа разведчиков, переплыв Дон, заняла несколько домов села Абросимово. Шестеро бойцов-разведчиков во главе с Аверьяновым атаковали кухню, там как раз принимали пищу солдаты противника. Завязался бой, используя эффект неожиданности, разведчики уничтожили 15 солдат противника, командный пункт пулеметной роты.

Братская могила в селе Филоново

На помощь разведчикам Аверьянова подошли бойцы из группы младшего лейтенанта Поблицкого. Разведчики захватили двух пленных и благополучно отошли на свой берег.

К началу декабрьского наступления командир взвода разведки 408-го полка Владимир Аверьянов был награжден медалью «За отвагу» и орденом «Красного Знамени»! Ему присвоили звание младшего лейтенанта, приняли в ряды ВКП (б).

В боях за хутор Солонцы 17-го декабря Владимир Аверьянов по собственной инициативе поднял в атаку залегших под огнем противника пехотинцев. Отважный разведчик погиб в том бою. Фамилия Аверьянова увековечена на плитах братской могилы в селе Филоново Богучарского района.

Эдуард Солорев

В операции "МАЛЫЙ САТУРН"

Гвардии подполковник Ярошенко Алексей Андреевич Инструктор политотдела 41-й гвардейской стрелковой дивизии

О контрнаступлении наших войск под Сталинградом, начавшемся 19 ноября 1942 года, гвардейцы 41-й узнали по радио. Это сообщение вызвало у них ликование: в сводках Совинформбюро упоминались те места, где совсем недавно сражалась дивизия. Воины гордились своей причастностью к свершившемуся. Об этом они говорили на митингах, прошедших во всех подразделениях.

Дивизия в то время получила пополнение и уже готовилась к отправке на фронт. Этот день наступил очень скоро. В первых числах декабря ее перебросили в район среднего течения Дона, штаб дивизии разместился в селе Нижний Мамон.

Г азеты и радио каждый день приносили известия о развертывавшемся гигантском сражении по уничтожению окруженной вражеской группировки. В газетах публиковались отклики из-за границы, показывавшие, что к этой битве приковано внимание всего мира. Весь ход событий говорил о том, что наступил перелом в войне.

Но противник предпринимал бешеные усилия по деблокированию окруженных войск, перебрасывал свежие дивизии из Франции и других западных стран. Группа армий «Дон», возглавляемая фельдмаршалом Манштейном, 12 декабря перешла в наступление, стремясь на выручку окруженным. Завязались жесточайшие бои.

С целью срыва попыток врага выручить окруженную группировку, советское командование готовило новую операцию, получившую условное наименование «Сатурн». Было решено нанести два удара по сходящимся направлениям: один - из района Верхнего Мамона на юг в общем направлении на Ростов (позднее, в связи с наступлением врага направление этого удара изменили на юго-восточное, в сторону Морозовска), второй - с востока на запад в направлении Лихая (1).

В результате такого наступления внешний фронт окружения отодвигался на запад на 150-200 километров, подвергалась разгрому 8-я итальянская армия, создавалась угроза окружения группы армий «Дон».

В этой операции, как и при окружении врага под Сталинградом, у нас не имелось превосходства в силах. Однако на направлениях главных ударов советских войск было создано подавляющее превосходство над противником (1). В этом проявилось высокое военное искусство советского командования.

41-я гвардейская стрелковая дивизия в составе 4-го гвардейского стрелкового корпуса снова оказалась на острие главного удара 1 -й Гвардейской армии (2). Полки с марша ночью вышли к Дону и заняли позиции на плацдарме у деревни Осетровка.

Утром над осетровским плацдармом появился фашистский тяжелый бомбардировщик "Ю-88". Зенитная батарея дивизии под командованием гвардии старшего лейтенанта Евгения Бибикова открыла по нему огонь и несколькими залпами подбила его. Он приземлился тут же, на берегу Дона. Так его там и оставили. Победа зенитчиков обрадовала всех. Вражеские самолеты-разведчики стали летать только на большой высоте. Фашисты пытались разбомбить приземлившийся самолет, но это им не удалось: огонь наших зенитчиков не подпускал их.

Командование и политотдел дивизии развернули активную подготовку к наступлению. Все понимали, что оно будет не легким. Полки обновились, старослужащих, обстрелянных бойцов осталось мало, их заменили новобранцы, многие из которых не участвовали в боях. Всей системой партийно политической работы требовалось подготовить их психологически к наступлению. В ротах, батареях проходили партийные и комсомольские собрания с повесткой

дня: о роли коммуниста, комсомольца в бою. Командиры и политработники организовывали выступления участников боев, которые рассказывали новичкам о действиях солдата в наступлении. Такие живые беседы имели огромное значение: они учили молодежь, укрепляли у них чувство долга, уверенности в себе. Солдат потом шел в атаку не в слепую, он обладал опытом старших, равнялся на них.

На переднем крае командиры всех степеней и разведчики непрерывно вели наблюдение за противником, изучали расположение его огневых средств, заграждений.

По заданию начальника штаба дивизии наш политотдельский фотограф гвардии старшина Иван Николаевич Куминов сделал панорамную фотографию переднего края обороны противника. Ночью он вышел со своим неразлучным фотоаппаратом в первую траншею, а когда поднялось солнце начал делать снимки. К обеду он возвратился в штаб дивизии, а вечером у начальника штаба на столе лежала длинная карта - фотопанорама обороны фашистов. Эта карта помогла командирам лучше организовать наступление.

Плодотворно использовали время артиллеристы. Требовалось подготовить данные для стрельбы по оборонительным сооружениям врага, пристрелять их, и в то же время не раскрыть своих огневых позиций артиллерии. Поэтому пристрелку вели отдельными кочующими орудиями.

Эту задачу решал командир батареи 89-го гвардейского артиллерийского полка гвардии лейтенант А.И Кречет. Он должен был подготовить данные по 15 узлам обороны с 15 разных огневых позиций и пристрелять их. Ушло на это две недели, пристреливали всего по одной цели в день. Конечно, противник ни о чем догадаться не мог.

Пристрелка проводилась так: старший офицер батареи гвардии лейтенант В.И. Лопухов выводил на огневую позицию одну гаубицу, а командир батареи А.И Кречет выходил на наблюдательный пункт. Уточнялись данные, велась пристрелка. Исходные установки высылались в штаб дивизиона. Г вардии лейтенант Лопухов записывал данные краской на дощечку, которую прикреплял к столбу, вбитому в землю в точке стояния орудия.

Таким образом, батарея, прибывавшая на эту позицию, имела готовые данные для стрельбы во время артподготовки наступления.

Дня за два-три до наступления работники политотдела, штаба дивизии и полковые работники осмотрели у каждого солдата вооружение и обмундирование, побеседовали со всеми. В этой работе участвовали все - командир дивизии гвардии генерал-майор Н.П. Иванов, военком гвардии старший батальонный комиссар А.Е. Анисимов, заместитель командира дивизии гвардии полковник И.В. Абрамов, начальник политотдела М.Н. Фоков, заместитель начальника политотдела И.И. Белов.

В то время для многих бойцов не успели подвезти теплых рукавиц, а морозы стояли очень сильные. Поэтому было решено сшить их из старых шинелей, имевшихся на складе. Политотдел обратился к жительницам сел Нижнего и Верхнего Мамона с просьбой сшить рукавицы. Женщины с большим желанием взялись за работу и за сутки сшили несколько тысяч рукавиц.

Материальному обеспечению наступления командование уделяло особое внимание. Встал вопрос об эвакуации с поля боя раненых. Машин имелось мало. Зима многоснежная, холодная. Чтобы облегчить в таких условиях помощь раненым, в каждом батальоне оборудовали подвижные медицинские пункты. На санях ставили будку, в ней топилась железная печка, всегда имелся горячий чай. Политработникам вменялось в обязанность следить за состоянием этих пунктов. В ходе наступления такие медпункты не отставали от подразделений, и раненые получали своевременно помощь, да еще и в тепле, а не на снегу.

Накануне дня наступления военком дивизии А.Е. Анисимов и начальник политотдела М.Н. Фоков собрали всех работников политотдела, находившихся в полках. Каждый доложил о подготовке подразделений к наступлению. Военком разъяснил полученную боевую задачу, рассказал, что надо сделать в последнюю ночь перед наступлением. Все работники политотдела вечером снова ушли в полки, чтобы вместе с бойцами в первой траншее встретить утро и подняться в атаку. Уходили с шутками, но каждый в глубине сердца прятал вопрос: встретимся ли снова? Атака есть атака... Особой неугомонностью отличался наш "комсомолец" Сергей Булычев (должность его называлась: помощник начальника политотдела дивизии по работе среди комсомольцев). Пойдет в полк - облазит весь передний край, поговорит со множеством бойцов. Он умел пошутить, подбодрить человека. В политотделе он часто подшучивал над инструктором по учету партдокументов Костей Моховым, тоже обладавшим юмором, любившим "подкинуть" анекдот. "Приходи, Костя, побыстрее в Красное Орехово, - говорил ему Булычев, - иначе все трофеи уйдут без тебя, а там кое-что будет". Секретарь парткомиссии В.А. Лапшин и агитатор И.Д. Аксенов смотрели на них и только улыбались.

.. .Вечерело. Передний край противника еле различался на высоте. Наша первая траншея не глубокая, приходилось пригибаться. Поземка засыпала ее сухими струйками снега. Наша позиция на высотах, впереди - низина, "ничейная полоса", а за нею - высота и хутор Красное Орехово. Там противник. Перед его траншеей - серые полоски проволочных заграждений. Да, не легко преодолеть эту довольно широкую нейтральную полосу и атаковать врага.

Всю ночь на позиции соблюдалась тишина. Чтобы противник не заметил подготовки наступления. Вечером в ротах прошли короткие партийные и комсомольские собрания, политработники провели беседы с бойцами. Потом солдатам дали возможность отдохнуть. На рассвете поднесли в термосах горячий завтрак. Вместе с бойцами находились командиры, политработники, представители политотдела и штаба дивизии. Командир дивизии гвардии генерал-майор Н.П. Иванов и военком А.Е. Анисимов тоже прошли по первой траншее - хотели узнать настроение бойцов. В траншее 3-го батальона 126-го гвардейского стрелкового полка, они остановились возле группы бойцов, с которыми беседовал сержант.

• Командир отделения гвардии сержант Кирсанов! - представился он генералу.
• Участник боев, опытный сержант, - отрекомендовал его старшим начальникам агитатор полка гвардии лейтенант Петр Ложников, оказавшийся поблизости.
• Огонек будет надежный, - ответил генерал. - И танки пойдут, но на первых порах за вами - надо им пробить дорогу на простор. Конечно, враг будет сопротивляться. Но надо сломить его сопротивление. Требуется стремительная атака. Помните, товарищи, - мы участвуем в сражении величайшего значения для нашей Родины, помогаем добить окруженную группировку.
• Товарищ генерал, - ответил сержант Кирсанов, - мы свой долг выполним.

Генерал стал расспрашивать бойцов о противостоящем противнике: не заметили ли они изменений в его поведении за последние сутки, не подтягивал ли он резервы, как вел огонь. Конечно же, красноармейцы задали вопрос: пойдут ли с ними в наступление танки, как поддержат атаку артиллерия и авиация.

Его горячо поддержали красноармейцы.

Все воины дивизии встретили приказ о наступлении с энтузиазмом.

Они горели желанием внести свой вклад в разгром окруженной под Сталинградом вражеской группировки, в изгнание врага с родной земли.

Перед рассветом над лощиной повис туман, он расползался все шире, прикрывая высоты, занятые противником. Такое не часто бывает зимой. Командир дивизии Н.П. Иванов и начальник артиллерии дивизии гвардии подполковник Ф.П. Лебедев с тревогой всматривались вперед: эта мгла будет сильно мешать артиллерийской подготовке атаки и действиям авиации.

В 8 часов утра 16 декабря 1942 года, как раз в минуту восхода солнца, хотя из-за туч оно еле желтело, заиграли "катюши". Их уханье взорвало тишину. Вслед за ними открыла огонь артиллерия. Бойцы видели, что на позиции противника бушует лавина огня, и радовались такой мощной артподготовке. Однако командиры артиллерийских подразделений были озабочены: туман мешал корректировать огонь, подавлять отдельные огневые точки - дзоты, а их в обороне противника имелось много.

Артиллерийская подготовка длилась полтора часа. Туман начал рассеиваться, - но над вражеской позицией темной шапкой висел дым.

Наша авиация не смогла поработать.

Вот, наконец, еще один залп "катюш", как заключительный аккорд артподготовки. В небо взвились сигнальные ракеты, по траншее прокатилось:

- За Родину, в атаку - вперед !

И сразу на снежной целине заколыхались цепи наших бойцов. До первой траншеи противника две-три сотни метров. Но эти сотни метров очень трудные. Г лубокий, выше колен снег не позволял быстро идти. А тут еще лощина, эта «ничейная» полоса исхлестана воронками от разорвавшихся снарядов, обмотана колючей проволокой. И все

плотнее становился вражеский огонь - приходили в себя оглушенные артиллерией фашисты, в разных местах длинными красными лентами трассирующих пуль хлестали навстречу атакующим.

Артиллеристы 89-го гвардейского полка старались сразу же заглушить дзоты, подавить пехоту в траншеях. Особенно успешно действовал дивизион гвардии старшего лейтенанта Александра Мазина, который вел огонь прямой наводкой. Мазин был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.

Гвардейцы шли в атаку решительно, с огромным подъемом. И вот уже 1-й батальон 122-го гвардейского стрелкового полка под командованием гвардии старшего лейтенанта Олифиренко ворвался на позицию противника.

Сильное сопротивление оказал противник 3-му батальону 126-го полка, которым командовал гвардии старший лейтенант М.М. Щусь, награжденный за бои под Сталинградом орденом Красного Знамени. Комбат лично возглавил атаку. Но одну роту враг прижал к земле сильным пулеметным огнем из дзота. Г вардии сержант Кирсанов рванулся вперед, подобрался к нему вплотную. В амбразуру полетела граната. Она разорвалась перед самой щелью дзота, и пулемет умолк, будто подавился этим взрывом. Однако через минуту оттуда снова полоснула длинная очередь. Кирсанов видел, как падали товарищи. Гранат у него больше не было... Бойцы увидели, что он вскочил на ноги, бросился к дзоту и навалился на его амбразуру грудью... Гвардейцы ринулись вперед и смяли противника, оборонявшего первую траншею. Товарищи подбежали к Кирсанову. Помочь ему было уже ничем нельзя. Г ерой отдал жизнь ради победы, с честью выполнил свой долг, о котором говорил перед боем (1).

Над высотой у хутора Красное Орехово взвился красный флаг. Дивизия

захватила первую траншею противника..

С двумя бойцами я пошел вдоль траншеи. Она была разрушена снарядами, на дне лежали трупы фашистских солдат, валялись винтовки, автоматы. Ход сообщения вывел к землянке. Толкнули дверь, она открылась. В землянке стояло несколько железных кроватей с разбросанной постелью, на полу и стенах - ковры. Все наше, награбленное оккупантами. Да, уютно они там устроились, но удирали поспешно: валялись предметы туалета, оружие, продукты. Возмездие настигло!

Солнце уже поднялось над горизонтом, туман рассеялся. Из низины нарастал гул, от него дрожала земля. K хутору Красное Орехово подходили наши танки, которым предстояло развить успех наступления. Под одним из них, подходившим к первой траншее противника взметнулся клубок огня, грохнул взрыв. Мина! Танк повернуло в сторону, слетела и размоталась левая гусеница. Открылся командирский люк и из него показался танкист.

- Механика ранило, - крикнул он нам, - помогите!

Мы поспешили на помощь.

Вскоре сюда подошли саперы и начали проделывать проходы в минном поле. В воздухе появилась большая группа вражеских бомбардировщиков. Но тут же прилетели и наши истребители. Завязался воздушный бой. Прицельный удар вражеские бомбардировщики нанести не смогли.

Дивизия тем временем продолжала наступление. Противник предпринимал яростные контратаки, но сдержать натиск гвардейцев он не мог. К полудню дивизия прорвала первую позицию противника и завязала бой за вторую.

В коридор, прорванный во вражеской обороне 41-й гвардейской стрелковой дивизией, были введены 25, 18 и 17-й танковые корпуса (1). Бойцы дивизии никогда еще не видели такой лавины наших танков, они ликовали и неудержимо рвались вперед. Мы почувствовали, насколько возросла наша мощь и у каждого еще более укрепилась уверенность в успехе наступления и в конечной нашей победе.

На следующий день с рассвета продолжалось наступление. По инициативе и под командованием начальника оперативного отделения дивизии, гвардии подполковника А.Ф.Беляева был организован налет небольшой группы (около батальона) на село Вервековка, где по показаниям пленных располагалась армейская артиллерийская группа противника. Беляев сумел со своей группой прорваться в тыл противника. Затем он по перелескам скрытно вывел группу к селу. Атака получилась внезапной для противника. Это и решило исход боя.

Гвардейцы открыли дружный огонь и ринулись вперед. Беляев сам возглавлял атаку. В бою было уничтожено свыше 100 солдат, 25 офицеров, среди них подполковник и два майора. Захвачено много орудий и другой боевой техники (2).

Горячий бой завязался за село Твердохлебовка, через которое пролегла важная в тактическом отношении дорога. В этом бою погибли, командир батальона гвардии старший лейтенант М.М. Щусь и политработник 122-го гвардейского полка гвардии капитан НМ. Ахметов, бывший работник Башкирского обкома комсомола.

К концу второго дня наступления дивизия продвинулась на 25 километров. Таким образом, наступая на главном направлении 1 -й Гвардейской армии, 41 -я гвардейская стрелковая дивизия успешно

выполнила поставленную ей боевую задачу. На этом направлении была полностью прорвана вся тактическая зона обороны противника (1).

Ночью с 17-го на 18 декабря бои не утихали. Гвардейцы во взаимодействии с танкистами 25-го корпуса сломали сопротивления противника на участке Данцевка - Расковка, переправилась через р. Богучарка и овладела селом Барсуки. Они по существу вышли в тыл войскам противника, оказавшим сопротивление соседним дивизиям.

Утром 18 декабря противник бросил здесь в контратаку крупные силы пехоты и танков. Танки подходили к деревне, в которую только что переместился штаб дивизии. За ними двигалась пехота. На высотке возле села заняли оборону бойцы специальных подразделений, все работники управления дивизии. Противник значительно превосходил по численности цепочку бойцов, занявших оборону. К тому же у него имелись танки. Обстановка сложилась тревожная. Но вслед за штабом дивизии в село вошли "катюши" - две машины гвардейских минометов. Они дали залп по вражеским танкам и пехоте. Мы видели, как шквал огненных смерчей обрушился на вражеские танки. Многие из них загорелись. Огромные потери понесла и пехота. Левее нас тоже послышалась музыка "катюш". Подошли наши танки и артиллерия. Контратака противника была сорвана, он начал поспешно отходить. Танковый корпус устремился вперед, на оперативный простор.

Наша дивизия освободила совхоз Богучар, населенные пункты Анно-Ребриково, Ново-Степановка и другие. За эти три дня дивизия уничтожила свыше 3.000 солдат и офицеров противника и взяла в плен более 1.500. Захвачено 600 автомашин, 15 танков, 50 складов с боеприпасами, продовольствием и снаряжением (2). Итоги боев были внушительные

Ночью штаб дивизии переехал в совхоз Богучар. Оперативную группу гвардии подполковник Беляев разместил в не большом глинобитном доме, находившемся возле дороги. Неподалеку стоял довольно хороший дом, жителей в нем не было. По обстановке можно было определить, что в нем жили фашистские офицеры - на столе лежали различные закуски, стояли бутылки вина. Дом этот заняли разведчики. Они пригласили погреться инструктора политотдела З.Ю. Лукацкого и автора этих строк. Мы зашли туда, но оставаться не захотелось: очень уж подозрительно все казалось - и стол с закусками, и весь уют.

• Вы проверяли - не заминирован ли дом? - спросили мы разведчиков.
• А как же, - хором ответили они. - Все обшарили.

И все же мы ушли, вызвали и разведчиков. Направились в домик, где разместился оперативный отдел. Прошло какое-то время, и вдруг раздался взрыв, потрясший все вокруг. С дома, в котором мы находились, сорвало крышу, вылетели окна. Мы выскочили на улицу. Дом, в котором недавно находились разведчики, разворотило, рядом с ним что-то горело. Как потом выяснилось, возле него штабелем были противотанковые мины. Они и взлетели на воздух, а вместе с ними и дом.

Начались взрывы по всему селу. Улицы оказались заминированными.

Мины взрывались под машинами и повозками. Штаб дивизии вынужден был уйти из этого населенного пункта, а саперы утром занялись разминированием.

Несмотря на яростное сопротивление противника, за три дня наступательных боев наши войска прорвали сильно укрепленную его оборону, расширили прорыв до 60 километров по фронту и продвинулись на 40 километров. Танковые корпуса вышли на простор и начали

преследовать отходящего противника. 22 декабря главные силы 8-й итальянской армии попали в окружение и полностью разгромлены (1).