Статьи

Июль 1916 года. Уже два года как гремят сражения Первой мировой войны. Тогда ее называли Великой войной, или Второй Отечественной. В то время, когда русская армия совершала свой знаменитый «Брусиловский прорыв», в Воронеже начинает выходить вестник местных организаций военного времени «Въ дни войны». Его редакция находилась в здании Губернского музея на Большой Дворянской. Сейчас этот красивый памятник архитектуры воронежцы знают как музей имени И.Н.Крамского на проспекте Революции.

Вестник «Въ дни войны» изначально планировался как издание некоммерческое: «Если оно принесет материальную прибыль, эта прибыль будет употребляться на те же нужды войны, которым оно служит». Издание свою цель видело в том, чтобы «осведомлять своих читателей и о том, как отражается великая мировая война на народной жизни, на народном творчестве, как относится наш народ к этой войне, как понимает ее, как реагирует на совершающиеся сейчас исторические события…»

В первом же номере вестника от 3 июля в статье «Война и народное творчество» автор Г.Фомин приводит народные песни, частушки, рожденные мировой войной. Собраны они были на территории Воронежской губернии - в Землянском, Бобровском, Бирюченском и Богучарском уездах.

Только две частушки слободы Дьяченковой Богучарского уезда, вероятно, относящиеся к начальному периоду войны. В них, по словам Фомина, «народ твердо верит в свои силы, верит в конечное торжество правды, и пессимизм, так присущий временами нашей изнервничавшейся интеллигенции, не находит места у народа»:

«Ох, ты, немец, немец, немец,

Отчего ты так грустишь?

Отчего от нашей встречи

Ты как бешеный бежишь?"

Каждый номер вестника «Въ дни войны» отсылали на фронт воронежским полкам, чтобы армия знала, «что за нею, в родном тылу, идет непрерывная работа для неё, и миллионы сердец русского народа бьются в унисон с ее сердцами, страдают ее страданиями, радуются ее радостями».

Там, на западной границе империи, находясь рядом со смертью, солдаты-земляки ждали вестей с малой родины. Редакция в каждом номере старалась публиковать материалы о жизни Воронежской губернии.

Интересен материал с описанием народных настроений той же слободы Дьяченковой: простой люд был сильно потрясен начавшейся войной с германцем, ведь эта кровавая бойня оторвала от семей «самые дорогие, самые сильные и работоспособные элементы». Но, несмотря на тяжелое положение и дороговизну жизни, деревня «смотрит бодро и весело».

С введением в августе 1914 года «сухого закона» появилась потребность в «разумных развлечениях», возрос интерес крестьян к книгам и газетам. Народ стал интересоваться новостями с театра военных действий – как взрослые, так и дети. Они знали города и районы, в которых проходили сражения. Автор пишет, что «некоторые города и горы получили у крестьян своеобразные названия, так Карпаты они переименовали в «Кирпатыя» горы». Как часто бывает во времена военного лихолетья, появились различные ворожеи и предсказатели, которые, пользуясь легковерием и малограмотностью крестьянской массы, «открыли поход на ее карманы». Так, в одном из сел такая «ясновидящая» заявила, что она по ночам летает в окопы и относит туда все пожертвования.

Война затянулась, она ухудшала и без того бедственное положение простого народа. На полях Польши и Галиции, в Карпатских горах, гибли «за Веру, Царя и Отечество» русские воины, вчерашние хлебопашцы.

Как изменились настроения в русской деревне, можно прочувствовать в песне слободы Дьяченковой:

«На линии австрийской границы,

На склоне зеленой горы,

Там льются кровавы потоки,

С утра и до поздней зари.

Там бьются солдаты за правду,

И смерть храбрецам не страшна,

Там рвутся гранаты, шрапнели,

И землю взрывает фугас.

А дома отец при кручине,

А с ним призадумалась мать.

Из Люблина пишут газеты,

Желают про сына узнать.

А сын их убит на чужбине,

И кости в могилу вросли.

Из Люблина пишут газеты

Об этом военный приказ.

Когда же родные узнали,

То брызнули слезы из глаз.

Схоронили его без молитвы,

И в грязном солдатском белье,

Остались родные без сына,

Он умер в чужой стороне».

А эта песня записана в селе Загребайлово (сейчас – Луговое) Богучарского уезда:

«Поля, вы, поля, вы, широки степа,

Чого на вас, поля, тай урожаю нема?

Ой, тилько выросла кучерявая верба.

А пид тою вербою солдат лежить.

Вин не вбит – вин пораненый лежить.

Грудь у него вся потерзанная,

Голова у его вся почесанная.

На груди у его крест золотой лежить,

У ногах у его конь вороной стоит.

Ой, бижи ты мий конь у Россию домой,

Не кажи ты, мий конь, что я вбитый лежу.

А кажи, ж ты, мий конь, що женатый я хожу.

Оженила меня пуля быстрая,

А свашкой була икона свята,

А дружиной була мать соснова труна,

А родиной була мать сыра земля».

17 июля 1914 года (далее все даты указываются по старому стилю) российский император Николай II объявил всеобщую мобилизацию. В Воронеже формируется 234-й Богучарский пехотный полк. Командиром 16-й роты полка назначается поручик Владимир Порфирьевич Зверев.

Родился он 6 июля 1885 года в семье Почетного гражданина города Воронежа. Закончив реальное училище, решил посвятить себя воинской службе. Далее была учеба в знаменитом Чугуевском пехотном юнкерском училище. Считается, что это училище дало Российской империи наибольшее число Георгиевских кавалеров.

По окончании курса обучения 24 марта 1906 года рядового юнкера произвели в подпоручики и направили служить во 2-й Ивангородский крепостной пехотный полк. Где молодой офицер состоял в должности адъютанта 1-го батальона, а позднее – начальника учебной команды.

На момент начала мировой войны, к своим 29 годам, Владимир успел послужить, уволиться в отставку и вновь после этого возобновить военную службу. Так, Высочайшим Указом от 28 декабря 1907 года его зачислили в запас армейской пехоты. Но недолго длилась гражданская жизнь Владимира Зверева - уже 30 марта 1908 года он был определен в квартировавший тогда в Воронеже 224-й пехотный резервный Скопинский полк, где и приобрел опыт командования ротой. До Богучарского полка в его послужном списке числились 12-й Великолуцкий полк, именно в нём 1 ноября 1910 года Зверева произвели в поручики, а также Могилевский пехотный полк.

Для истории остались выдержки из писем Владимира Порфирьевича, опубликованные в Вестнике воронежских организаций военного времени «В дни войны» за 1916 год:

«Едем вот уже две ночи и третий день, вероятно, и еще столько же проедем. Жизнь вошла в свою колею: солдаты поют песни, играют на гармониках. У нас в офицерском вагоне все перезнакомились… Настроение очень спокойное, совершенно не думаешь, что едешь на войну, а как будто едешь в Тамбов в лагерь. Вся прежняя жизнь осталась где-то далеко-далеко, что впереди – одному Богу известно».

«9 августа. … Проехали Пинск: газет нет, обеда нет, припасы свои я почти все истребил. … В Брест приехали ночью, я уже спал. Начинает чувствоваться война – дороговизна. Булки покупают по 8 коп., котлета – 40 коп., фунт ветчины – 1 р. 20 к. Приехали в Белосток, тут собрался весь полк. Отсюда нас повезут в Варшаву…»

В середине августа 1914 года Богучарский пехотный полк вместе с Борисоглебским и Старобельским полками уже стояли в лагерях под Варшавой. Владимир был в восторге от польской столицы: «…город чудесный, европейская столица. Есть где погулять, народу масса, чистота, трамваи. Замечательна была картина вступления в город богучарцев. Шли два часа через весь город все бородатые, в пыли дяди, и это после блестящей Варшавской гвардии. Жители относятся восторженно, выносили воду, овощи, с балконов бросали платки».

А 19 августа Богучарский полк пешим порядком ушел в Новогеоргиевскую крепость, располагавшуюся в месте слияния рек Вислы и Нарева. Ровно через год, по мнению современников Владимира Зверева, крепость будет «позорно» сдана неприятелю. Но в августе 1914 года фронт находился еще сравнительно далеко от крепости.

И первыми немцами, увиденными богучарцами, оказались военнопленные «в голубых шинелях, бескозырках и желтых сапогах».

В своих письмах Владимир сообщает о земляках-сослуживцах: прапорщиках Викторе Михайловиче Михайлове, товарище прокурора из Острогожского окружного суда, который «идти не может, говорит, что никогда пешком не ходил, привык ездить на извозчиках, ботинки, вишь, и те его стесняют», и Василии Александровиче Сретенском – учителе математики из Уразовского реального училища Валуйского уезда, а также о Волкове – учителе истории Коротоякского коммерческого училища. Пусть их фамилии станут известны и нашим современникам.

25 августа 16-я рота направилась в город Пултуск для охраны мостов на реке Нарев. Но вскоре рота временно осталась без своего командира – Владимир Зверев заболел малярией. Почти два месяца лечения в госпиталях Варшавы, Витебска, Москвы, и наконец 20 октября - долгожданная выписка. И уже 22-го он прибыл в Варшаву.

Город показался ему не таким оживленным, как в августе. Переночевав в гостинице, направился на поиски своей части. Приехав в городок Ломжа, в штабе Зверев узнал, что его Богучарский пехотный полк находится в 35 верстах в польском местечке Остроленка, охраняя переправы через реку Нарев. «Как я счастлив и рад, что завтра буду у себя «дома!» - написал Владимир в своем письме. Начались фронтовые будни, тянулись дни, так похожие друг на друга: «4 ноября. Все сидим пока здесь, долго ли – не известно. На днях две наших роты ходили за реку, взяли с бою город Ф., вернулись. Теперь очередь за моей ротой. Наш полк был в бою под Маркграбовым, но моя рота была в резерве…»

«13 ноября. Деревня Липянка… Был на берегу, расставил караулы и пост: наша задача – не допускать немцам переправиться через реку…»

«27 ноября. Мы сегодня опять отсюда уходим: передвигаемся по реке верст на семь. Все эти дни на том берегу гремят пушки, как гром. Погода была дождливая, а теперь тепло, как весной».

Новый, 1915, год Владимир Зверев встретил в компании ротных и батальонного командира. В 9 часов вечера офицеры собрались у поручика Сретенского, к которому из Уразова приехала жена, учительница гимназии. «Ужинали, пили ситро… Так я встретил Новый год. Что-то он принесет мне?»

В начале января 1915 года закончилось, как говорили в полку, «наше сидение на Нареве». Богучарский полк направили на передовые позиции на реке Бзура. А вскоре немецкие войска перешли в наступление. На небольшой полосе фронта, всего около десяти километров, в районе деревень Могелы, Воля Шидловская, Гумин, Боржимов, за неделю ожесточенных боев с 18 по 24 января 1915 года погибли около 40 000 русских солдат и офицеров.

30 января мать и брат Владимира Зверева получили короткую телеграмму от поручика Самборского, товарища Владимира по полку. В телеграмме Самборский сообщил, что их сын и брат погиб в бою под деревнями Гумин и Воля Шидловская 21 января 1915 года.

Согласно желанию родных и близких покойного его тело было привезено за казенный счет в Воронеж. Похороны состоялись 8 февраля на военном кладбище при Вознесенской кладбищенской церкви.

А спустя пару месяцев брат покойного получил письмо от рядового Сибирского стрелкового полка Дмитрия Сухорукова. Тот сообщал, что они с товарищами «ходили на разведку и нашли тело вашего брата в 30 шагах от неприятельских окопов, вынесли и доставили тело в штаб полка». Других сведений об обстоятельствах гибели поручика Зверева родственники не имели. Не сообщил их и денщик, сопровождавший тело на родину.

В этот же день 21 января в районе деревни Воля Шидловская погиб и поручик Сретенский - однополчанин Владимира. Видимо, «многие из очевидцев последних минут покойного разделили с ним одинаковую участь… Да будет им Вечная память!»

К обеду на перекладных из Богучара Олег добрался в Лебединку, быстро перекусив, несмотря на уговоры матери отдохнуть, сразу же пошел в Попасное. Было как-то тревожно. Уже у хутора, где пахло сиренью и жасмином, наконец, он услышал знакомый голос, Вера пела:

Зажглась звезда далекая,

Цветет сирень в саду…

Я к речке одинокая.

Тропиночкой иду.

Вечером ребята всегда собирались у ставка[1]. Вера лучше всех играла на гитаре, вокруг нее собирались ребята не только их хутора, но и из ближайшего хутора Перекрестово и села Лебединка.

Совсем недавно в Лебединку приехал парень из города Сыроваткин Вовка, который стал ухаживать за Верой. Олегу не нравилось, что на «тропинке» к его девушке появился соперник. Частенько, приходя на свидание, он спрашивал у нее:

- А Вовка был?

- Был, был, ну и что? – отвечала Вера.

Ей это нравилось. Игриво улыбаясь, давая понять, что любит его, брала его за руку, и они шли на гору, что была на краю хутора в степи, провожать закат.

Вот и в этот раз, подойдя к ставку, увидел, что Вовка уже сидел в компании рябят и пел. Вера, увидев Олега, передала «семиструнку» Вовке. Тот язвительно и радостно запел:

Костры горят далекие,

Луна в ставке купается,

А парень с милой девушкой

На лавочке прощается…

Вера подошла к Олегу, взяла его за руку, и они пошли на Высокую гору.

Вечером в степи было спокойно и томно, протяжно звенели сверчки, пахло полынью и чабрецом. С запада все летели стаи черных птиц, а когда солнце проваливалось за горизонт, по краям появлялись немые, как в «воробьиную ночь», красные и белые всполохи. Вот уже почти год шла война. В тот вечер они еще не знали, что этот закат и их любовь смешаются с предательством и смертью….

Олег Дробный уже окончил школу и по направлению директора совхоза учился в Богучарском педучилище, ему было уже семнадцать. В детстве его ребята с улицы дразнили «белобрысый», а когда повзрослел, белые волосы стали отливать золотистым цветом. Девчата в хуторе буквально «сохли» по нему. В Веру, младшую дочь директора совхоза, он влюбился, еще учась в Лебединской школе. Все ребята знали: здесь ему не было соперников, да и Вера отвечала на это ухаживание. Невысокого роста, с длинной черной косой и большими темно-карими глазами, она была душой компании и уже заканчивала семь классов.

Так сложилось в жизни Марии Михайловны Орловской, что, будучи директором совхоза «Первомайский», она воспитывала двух своих дочерей, Веру и Таю, и трех приемных сыновей: Николая, Петра и Семена.

Сразу после начала войны всех мужчин призывного возраста забрали на фронт. Ушел на войну и двоюродный брат по отцу Олега, которого тоже звали Олегом, только отчество у него было Данилович. Многие мальчишки двадцать четвертого года уходили на фронт, приписывая себе год, но Олега все знали в хуторе, и в военкомате ему отказали.

сорок втором в селах было почетно иметь профессию тракториста или комбайнера. Несмотря на то, что Олег учился в педучилище, вместе с ребятамииз Лебединки Кимом Чеченевым, Никифором Кривобородовым, Владимиром Сыроваткиным и Михаилом Курдюковым он тоже окончил курсы. С «Сыриком», так по-уличному звали Владимира, отец которого работал заведующим центральным отделением совхоза, Олег познакомился еще раньше, когда тот учился в Богучаре, где они и подружились. В этом году Вовка закончил восемь классов Богучарской средней школы и на лето приехал домой. Тут его и познакомил Олег с Верой, которая жила с матерью на соседнем хуторе Попасное.

Все хутора и села усиленно готовились к уборке урожая, шел июль сорок второго. Всполохи огня при закате солнца с Высокой горы стали видны все чаще, но теперь они были не немые, а сопровождались далекими громовыми раскатами.

Наши войска с боями отходил к Дону. По дороге потянулись колонны отступающих солдат, они шли на восток. Фронт вплотную приближался к хуторам Попасное и Перекрестово.

В середине июля Ким Чеченев встретил друзей: Никифора Кривобородова, Мишу Курдюкова, Никиту Жилякова – и с волнением сообщил, что командир отступающей части сообщил отцу о прорыве фронта и приближении немцев.

- Что делать?

Разгорелся спор: уходить за Дон или оставаться.

- Я останусь. С врагом и здесь можно бороться, - твердил Михаил.

Спор прервал подошедший к ребятам отец Кима, Иван Яковлевич.

- Сынок, - сказал он, - пришли бумаги из райкома комсомола и военкомата. В них указание: комсомольцам и допризывной молодежи отойти за Дон. Быстро собирайтесь. Я подготовил лошадей с повозкой. Семьи Орловских и Сыроваткиных остались в хуторе, остался и Олег.

Сборы были недолгими. Через два часа длинная вереница людей и подвод[2] с нагруженными на них вещами уже ехали по степи далеко от хуторов. Взрывы снарядов стали слышны все ближе, поэтому лошадей пришлось бросить. Взяли самое необходимое: продукты и одежду. Вскоре оказались у Терешковской переправы. Там творилось что-то невообразимое: так как на понтонах все не помещались, кто-то плыл вплавь, держась за деревянные чурки, кого-то перевозили на лодках. К вечеру добрались до села Березняги, где и остановились на жительство.

Через несколько дней их разыскала председатель Неледовского колхоза имени Тельмана Анна Герасимовна Князева, которая тоже эвакуировалась. Она сообщила, что видела здесь, за Доном, первого секретаря Радченского райкома партии Якова Ивановича Цыбина. Он формирует партизанской отряд, командовать которым поручено секретарю райкома партии Михаилу Ивановичу Гениевскому.

На другой день ребята нашли расположение штаба и встретились там с Яковом Цыбиным и Михаилом Гениевским.

- Мы хотим записаться, записаться в отряд, - сказал Ким.

- Да вы еще слишком молоды, и в отряд мы вас не возьмем, - ответил Цыбин.

- Ну и что ж, - упрямился Ким, - раз не можем принести помощь отряду, то будем действовать самостоятельно.

Яков Цыбин после долгих раздумий и совещаний с секретарем райкома комсомола отдельно пригласили Кима на беседу, где сказал, что по поручению обкома комсомола он назначается главным и что ребят включили в состав отряда. Было поставлено условие о том, что они в отряде никому не должны ничего говорить, даже родителям.

Сразу же Киму было дано первое задание: нужно было тайно пробраться на оккупированную территорию, изучить обстановку в тылу врага.

Ночью Ким Чеченев переплыл Дон и к утру, обсохнув, вышел на оккупированную территорию, где сразу приступили к выполнению задания. В течение многих дней он обходили ближайшие села и хутора, запоминали названия, расположение и номера воинских частей. На плохо одетого паренька мало кто обращал внимание. Собрав нужные сведения, благополучно перешел линию фронта. Яков Иванович похвалил Кима. Теперь задание получили все ребята: обосноваться в хуторе Попасное, передаватьсведения связным из-за Дона.

Юные разведчики, Ким, Михаил и Никифор, вернулись в хутор. Ребята добросовестно выполняли задания, собранные данные оставляли в тайниках Мышкиного леса. Туда же к ним приходили и посланцы из партизанского штаба.

Вскоре ребята освоились и осмелели до такой степени, что собирать разведданные им показалось будничным. По окрестностям они видели много брошенного оружия, собирали его и прятали в лесу. Сбором старательно стали заниматься все ребята села. Только двенадцатилетний Жиляков Петр принес более 80 автоматов и дисков. Диски, затворы и автоматы прятали отдельно.

В это время на всей территории оккупантами был установлен Новый порядок.

Пришла осень. Вскоре недалеко от Первомайского совхоза Радченского района был размещен лагерь военнопленных,где содержалось до полутора тысяч человек. По рассказам жителей села Лебединка, которых вместе с ними ежедневно «гоняли» под дулами автоматов на строительство узкоколейной железной дороги, дорогу тянули от станции Шелестовка до Богучара, в строительстве принимали участие и военнопленные, которых жестоко избивали. Однажды принесенные пленным продукты, собранные местными жителями, были переданы охранявшим их фашистам, те отдали всё собакам. Но иногда колхозникам удавалось передавать кое-что из продуктов питания.

Территория лагеря ограждалась колючей проволокой высотой и охранялась немецкими солдатами и полицаями. При строительстве узкоколейки вручную насыпали землю, носили рейки, тяжелые деревянные колоды на расстояние три и больше километров. Обессиленных, их били прикладами и палками, кидали в карцер. Кроме того, фашисты добивали, а то и закапывали еще живыми тех, кто просто уже не мог ходить от истощения. Как стало известно уже после войны, уничтожением пленных руководил полковник СД Пилиц Франц.

На сельском сходе в селе Лебединка, где присутствовали ребята, комендант Радченского района майор Ангис сообщил, что «…районным старостой желает быть Бондарев Пантелей Петрович» и что «мы ему доверяем». Директором МТС им. Горького Радченского района была назначена член ВКП(б)Левченко Александра Алексеевна. Директором Первомайского совхоза был назначен механик совхоза Романов Сергей Иванович. В селе и хуторах появились местные полицаи. Николай Бондренко и Петр Гвозденко, которые жили на одной улице с Олегом Дробным и Михаилом Курдюковым, тоже пошли в полицаи. Петр Иванович Гвозденко был до этого директором Марьевского МТС, Радченкого МТС, еще и членом ВКП(б). Для ребят это было шоком. Ведь с Колькой Бондаренко они учились в одной школе, где вместе прошло детство. Теперь они стали врагами.

Однажды в конце осени в селе Лебединка появился незнакомец. Вечером он подошел к Олегу Дробному и представился инструктором Воронежского Облисполкома Сергеем Баранниковым. Олег недоверчиво спросил: «Чем докажешь?» Сергей показал ему удостоверение. Затем он стал убедительно рассказывать, что необходимо из комсомольцев создать партизанской отряд и что для этого надо. При этом просил никому не рассказывать про его визит, а связь с Олегом он будет поддерживать лично.

На другой день Олег подошел к Киму и рассказал про встречу с Сергеем Баранниковы. Ким, выслушав все, сказал: «А не провокатор ли случайно? Ну, я узнаю через связного».

В начале ноября 1942 года, Киму поступили сведения откомиссара партизанского отряда Цыбина, что скоро придут наши и что Баранников действительно работал в Облисполкоме. Но сведений об его задании у него нет. Посовещавшись, ребята решили связь с Баранниковым держать через Олега, а также выпустить листовку к празднованию Великой Октябрьской революции. Листовку написали от руки в 12 экземплярах и расклеили в селах Радченское и Лебединка.

В листовке сообщалось: «Дорогие товарищи! Поздравляем вас с днем Октябрьской Социалистической революции. Вся страна отмечает этот день своими достижениями. Давайте и мы помогать освобождению района. А чем? Прячьте хлеб, масло и остальные продукты питания. Прячьте теплые вещи. Немцы говорят, что эти вещи для военнопленных. Не верьте немцам. Режьте телефонные провода, поджигайте немецкие склады и дома с немцами. Товарищи! Во избежание жертв среди мирного населения ройте себе бомбоубежища. Оказывайте всяческую поддержку партизанам и красным разведчикам…».

На следующее утро полицаи бегали по селам и сдирали листовки. Никто не подумал, что это сделали ребята. Все подозрение пало на партизан. Итальянцы знали, что в Радченкомрайоне есть партизанский отряд «Народный мститель». Он был сформирован из комсомольцев Радченского района, командовал отрядом Н.К. Романов.

В то время в окрестных лесах и хуторах скрывалось немало солдат, не сумевших перейти линию фронта. При встречах с местными жителями, в том числе с ребятами, они не раз заводили разговор о том, что надо бы организовать партизанский отряд, для чего в первую очередь позаботиться об оружии и боеприпасах. Вот однажды ребята и сознались, что оружие есть, и показали, где оно спрятано.

С того времени на дорогах немцы начали попадать об обстрелы. Это их насторожило. В центрах сел Радченское, Лебединка и хуторах Попасном и Варваровке итальянцы расклеили приказ немецкого командования такого содержания: «Воззвание к местному населению района, занятого германскими войсками. Каждое содействие или попытка в содействии, в получении продовольствия, одежды или предметов всякого рода, а также всякое сношение с партизанскими бандами или выдача всякого рода сведений карается высшей мерой наказания. Смертная казнь последует немедленно: будут повешены … Высшее командование».

В начале зимы 1942 года в селе Лебединка состоялось собрание, на которое согнали всех жителей окрестных хуторов. Комендант Радченского района Кислинг рассказывал о «новом порядке»: «Совхозы и колхозы не оправдали себя и с 1 января 1943 г. будут ликвидированы». Немцы планировали ввести частное землевладение, рассчитанное на кулаков и помещиков. Землю планировалось разделить по количеству едоков – мужчин. Каждые 10 дворов должны были иметь старшего – десятника. «Из числа «лучших людей» создаются особые десятки, которые получают наилучшую землю, скот и инвентарь колхозов (недостающее количество инвентаря, скота, по словам Кислинга, будет завезено дополнительно). Остальным жителям - «лодырям» предоставлено право честно работать, подняться до разряда «лучших», после чего им также будет оказываться «помощь». По словам Кислинга, «львиная доля доходов будет оставаться у землевладельцев» и только «незначительные проценты пойдут в пользу немецкого государства». Особенно распинался на собрании Петр Гвозденко, постоянно кричал на сельчан и угрожал расправой.

После собрания мальчишки решили обсудить план дальнейших действий. Михаил Курдюков предложил убить полицая Петра Гвозденко, но его не поддержал Ким.

Уже в начале декабря в хуторе Криничное Ростовской области, находившемся по соседствус Попасным, в облаву попала группа молодежи из близлежащих хуторов Ростовской области и села Лебединка. В перестрелке был убит один из полицейских и ранен Олег Дробный.

А произошло это так.

Накануне 8 декабря Владимир Сыроваткин под предлогом взять гитару пошел на хутор к Орловским. На пороге дома его встретила Вера.

- Ты чего пришел, - спросила она.

- Да за гитарой, - ответил Владимир.

Вера проводила его в дом, напоила чаем. Отдала гитару и напоследок сказала:

- Не приходи больше! Ты же знаешь, Олегу это не нравится.

Владимир двинулся в направлении Попасного, но не успел он отойти от Манькова, где жила Вера, как навстречу ему на лошади подъехал полицай Гвозденко.

- Ты зачем ходил в Маньково и куда идешь? – бросил, не слезая с лошади, полицай.

- Домой иду, не видно, что ли, - сказал Владимир.

- Дерзишь? Ты чего там забыл,- спросил Гвозденкои потянулся за карабином.

Полицай хотел, видимо, пристрелить давно надоевшего ему сына бывшего заведующего отделением совхоза.

Владимир опустил руку в карман, там лежала «лимонка»[3]. Полицай понял это и руку отстранил, схватившись за уздечку.

- К Орловской Вере за гитарой ходил, - ответил Сыроваткин.

- Ну ладно, еще поквитаемся, - бросил полицай и поскакал в сторону Маньково.

- Поквитаемся, - бросил вдогонку ему Владимир.

Ветер дул в лицо, Владимир замерз, и, не дойдя до Лебединки, решил заночевать на хуторе у тетки, которая жила на окраине Попасного.

На следующее утро в Лебединке Ким, Михаил, Никифор и Олег шли по селу, обсуждая события на фронте, сведения о которых передал Киму связной. Навстречу им ехал на лошади полицай Петр Гвозденко, поравнявшись с ними, он злобно, с ехидцей, сказал в адрес Олега:

- Болтаешься тут, а твой Сырик с Веркой в Маньково барахтается.

Олег вспыхнул и двинулся в сторону полицая, чувствуя защиту ребят, почти крикнул:

- Подожди, гадина фашистская, наши придут, мы твои сорочьи крылья пообломаем.

Ребята подошли к лошади совсем близко, Гвозденко потянулся было за карабином, но лошадь, как бы почувствовав угрозу, фыркнула и понесла полицая к штабу.

- Вот зараза, - сказал Олег, - я пойду в Маньково, набью ему морду.

- Не ходи. Он специально тебя злит, вон смотри Вовкин отец идет, спроси у него, -пытался удержать его Мишка.

Как только Алексей Сыроваткин подошел к ним. Ким спросил:

-Дядя Леша, а Вовка дома?

-Да нет, - ответил отец, - на хутор пошел, сказал, что за гитарой.

Олег Дробный побежал домой, из тайника достал гранату и отправился в Маньково. Ветер дул в спину, было морозно и солнечно.

В это времяв немецкий штаб села Лебединка вошел разгоряченный Петр Гвозденко и с порога бросил:

- Совсем обнаглела эта «комса»!

За бывшим столом директора совхоза сидели двое итальянцев. Комендант майор Ангис и проживающий в селе гер - лейтенант, над которыми на стене висел портрет Муссолини, подняв голову, гер – лейтенант спросил:

- Кто это тебя так достал?

Офицер был из бывших русских эмигрантов и прекрасно говорил нарусском языке.

- Да, эти колхозные сопляки,- ответил полицай и продолжил, - тут такое дело гер - лейтенант, был сейчас в Маньково, там ночью местная молодежь обстреляла полицейских и ранила одного немца, они планируют в обед провести облаву в Маньково и хуторе Криничном, просят нашей помощи. А сейчас еду, смотрю: наша «комса» кучкуется, а этотОлег Дробный постоянно бывает там, да и сейчас, наверное, пойдет. Не связаны ли они с партизанами.

- Все ясно, - ответил итальянец, - запрягай телегу, подымай всех, едем в Маньково.

Олег тем временем благополучно добрался до села. Не успев зайти в сенцы, где его встретила Вера, Олег спросил:

- Сырик был?

- Был, еще вчера, - ответила Вера, - забрал гитару и ушел.

Они долго разговаривали, то ссорились, то мирились. В конце концов, Олег успокоился, собрался и пошел домой.

Ветер стих, солнце грело спину, под валенками начал похрустывать снег, Олег н спеша шел домой. Пройдя километра два, увидел, что навстречу ему едут сани с полицаями и на лошади, впереди них, злополучный Петр Гвозденко. В голове промелькнули мысли: «Ну, вот и был, Вера!».

Как правило, фашисты, полицаи, чувствуя, что скоро начнется наступление советских войск, имели привычку убивать и детей и взрослых. Олег летом и осенью ходил в солдатской гимнастерке, что страшно раздражало полицаев. Мать просила Олега не надевать форму, но Олег упорно ее не снимал. Тем более, что был известен случай в селе Белая горка: чернорубашечник[4] однажды штыком убил одетого в солдатскую форму Николая Алехина, с криком: «Русский золдат».

Увидев Олега, Гвозденко поднял карабин и выстрелил, но промахнулся. Выхватив гранату, Олег Дробный бросил ее в полицаев. Раздался взрыв, лошадь под полицаем упала. В ответ стали стрелять, Олега ранили в ногу.

К вечеру с избитым и истекающим от крови Олегом полицаи добрались в хутор Попасный. Раненого бросили в школьный погреб, где он пролежал до утра. Вскоре задержали и Владимира Сыроваткина. В подвале уже было несколько человек военнопленных. Допрашивал их местный полицейский, как потом выяснилось, это был немец, потомок бывших колонистов, дезертировавший из армии из-под Харькова. Вот как рассказывал о допросе Владимир Федорович Сыроваткин: «Немец бросился ко мне и с возгласом «Был, участвовал!» замахнулся и ударил меня палкой по голове. Подо мною вспухла земля, и я упал. Не знаю, сколько был без сознания, но когда пришел в себя, то ухватился за борт стоявшей рядом кадки с какими - то семенами. Я поднялся. Увидев это, полицай снова замахнулся палкой, но его остановил итальянский солдат. Потом возили на допрос, допрашивал итальянский офицер на чисто русском языке, видимо, из эмигрантов. На одном из допросов меня привели к нему. На полу лежал Олег. Одна нога в валенке, другая перевязана. Он был бледен, видимо, от потери крови. Глаза закрыты. Следователь подошел к нему и носком сапога в бок растолкал Олега. Олег очнулся, открыл глаза, посмотрел в потолок, потом на следователя. Глаза были мутные, но когда он увидел меня, то принял осмысленное выражение - узнал. Заметив это, следователь подбежал к распростертому телу моего друга и закричал: «Был, участвовал!!!» – показывая на меня пальцем. Олег только прошептал: «Был…».Конечно, Олег вспомнил Веру».

10 декабря, ночью, немцы схватили Мишу Курдюкова, к утру арестовали Никифора и Кима. Допросы в школе хутора Попасный длились 6 дней. Матери, родственники, рвались к школе, просили отпустить ребят. Немцы отгоняли их выстрелами из автоматов, но они не уходили.

Днем и ночью из школы доносились крики пытаемых. Как рассказывали очевидцы тех событий, в обморочном состоянии ребят вытаскивали на снег, а когда они приходили в себя, снова волокли в здание, били, ломали пальцы рук, закладывая их в двери.

У Михаила руки почернели, распухли, разбито все лицо. Так же зверски был избит и Никифор.

- Мне навсегда запомнилось, - вспоминала свидетельница тех расправ, бывшая в те годы еще подростком Ефросинья Никитична Жилякова, - как однажды выволокли на снег Кима Чеченева. Некоторое время он лежал без движения. Затем очнулся, застонал, сел на снег и, увидев нас, с трудом раздвигая разбитые губы, крикнул: «Прощайте, родные! И не унывайте. Скоро загремит из-за Дона, и наши придут! Отомстите за нас!»

Его схватили и снова потащили в здание школы.

16 декабря немцы неожиданно оцепили все дома, у нескольких жителей нашли спрятанных солдат. Всех окруженцев согнали к школе, начали допрашивать их. К вечеру кто-то открыл то, о чем до сих пор молчали ребята: где спрятано оружие. Положение осложнилось. Вечером того же дня был арестован Никита Жиляков. У нихв доме при обыске были обнаружены автоматы, только без дисков и затворов.

- Как я ни уверял, - вспоминал Петр Федорович Жиляков, - что все натаскал я, меня по малолетству не тронули, а брата взяли.

А ночью на двух автомашинах под конвоем двух взводов итальянских фашистов четырех комсомольцев и пленных солдат увезли в Чертково.

Там арестованных разместили в двух помещениях. В том, где был Никита Жиляков, находилось несколько незнакомых солдат, а также директор совхоза «Первомайский»М.М. Орловская с дочками Верой и Таисией. Кима Чеченева, Мишу Курдукова и Никифора Кривобородова поместили в одну камеру, Олега Дробного и Владимира Сыроваткина в другую.

О допросах вЧертковской тюрьме вспоминал Владимир Сыроваткин: «После этого начались допросы с пристрастием. Били шомполами, нашими русскими (они длиннее немецких), до потери сознания, а затем прочитали приговор: «Повесить…»

Дальнейшие события развивались стремительно. Как рассказывал Никита Жиляков: «17 декабря еще продолжались допросы. Требовали сообщить, кто руководил партизанами. 18 декабря об узниках забыли. До этого камеры охраняли немцы. Затем поставили полицейских. Но те вели себя беспокойно, всё посматривая в сторону Дона».

Фашисты так и не узнали, кто руководил отрядом, они думали уже о другом: «Как быстрее убежать».

Уже через сутки арестованным стали слышны канонады. Но радость от того, что наступают наши, омрачалась близостью смерти.

В камере их было трое. Окна камеры были расположены на север. То и дело полыхали зарницы, а через время раздавались канонады.

- Ох, и больно же бьют, - сказал Ким, - жаль, что мы не убили Гвозденко.

- Наши наступают, наверное, уже на хуторе, - ответил Никифор, - может, еще нас освободят, тогда посчитаемся с ним.

- Видел, видел, полыхнуло, - встрепенулся Михаил, - наши уже близко.

Было страшно холодно, кровь запеклась на руках и прилипшей одежде.

- Да, еще бы чуть-чуть, но, наверное, нас повесят?- продолжил Михаил.

- Давайте споем напоследок, - предложил Ким, - «На опушке леса».

И они тихо запели:

На опушке леса

Старый дуб стоит.

А под тем под дубом

Партизан лежит.

Он лежит, не дышит

И как будто спит.

Только ветер тихо

Кудри шевелит…

- Это как про нас, - прервал песню Никифор.

До рассвета оставалось уже чуть-чуть. Михаил бредил. Все чаще всполохи света проскакивали сквозь тюремную решетку, высвечивая ее крестообразную тень на стене.

Днем во дворе усилилась суета. Немцы грузили имущество. Потом во двор, это было видно из камеры, где находился Никита, вывели скованных за рукиКима, Мишу и Никифора. Посадили в душегубку, и машина выехала со двора. Как рассказывает документ, докладная первого секретаря Радченского райкома ВКП (б) Якова Ивановича Цыбина, переданная в Воронежский партийный архив, на расстреле Ким Чеченев, Никифор Кривобородов, Михаилом Курдюков запели «Интернационал».

Уже после войны в городе Харькове состоялся суд над начальником Радченского гарнизона Торино. На него были вызваны в качестве свидетелей командир Радченского партизанского отряда партии Михаил Иванович Гениевский и мать Дегтярева Ивана Степановича, ей надо было опознать своего мужа. Все в селе знали, что он был повешен немцами. Как потом выяснилось, воспользовался партийными документами Петр Гвозденко.

Многих фашистских приспешников постигла суровая кара предателей, они были казнены.

P.S. Прошло уже более 70 лет. Эту историю впервые услышал от своего отца Романова Павла Ильича. Тогда, в семидесятых годах XX века, он написал об этом небольшую статью в местной газете. Работая в 80-е годы в Воронежском партийном архиве, мне удалось найти документы периода оккупации в годы Великой отечественной войны, рассказывающие об этих события. Неоценимую помощь тогда оказала мне Л. Выставкина, которая в нарушении всех инструкций разрешила мне ознакомиться в своем кабинете с документами, не подлежащими выносу в читальный зал архива. Вместе с краеведом Эдуардом Соларевым мы побывали в селе Лебединка, где записали беседы с очевидцами тех далеких событий на диктофон. Мне помогали работники Богучарского краеведческого музея, которые отыскали письма Владимира Сыроваткина; жители села, выпускница Богучарского педагогического училища Ольга Павловна Ушакова, Старков Николай Ильич, Касаткин Владимир Николаевич, рассказавшие о переживаниях и настроениях жителей села в тот период. А также полковнику запаса Кухтину Валентину Васильевичу, разыскавшему могилу Олега Денисовича Дробного. В итоге, получился почти документальный очерк, с некоторыми литературными отступлениями, о неизвестных героях, которые шли на смерть во имя жизни.

P.S.Неоценимую помощь тогда оказала мне Л. Выставкина, которая в нарушении всех инструкций разрешила мне ознакомиться в своем кабинете с документами, не подлежащими выносу в читальный зал архива. Вместе с краеведом Эдуардом Соларевым мы побывали в селе Лебединка, где записали беседы с очевидцами тех далеких событий на диктофон. Мне помогали работники Богучарского краеведческого музея, которые отыскали письма Владимира Сыроваткина; жители села, выпускница Богучарского педагогического училища Ольга Павловна Ушакова, Старков Николай Ильич, Касаткин Владимир Николаевич, рассказавшие о переживаниях и настроениях жителей села в тот период. А также полковнику запаса Кухтину Валентину Васильевичу, разыскавшему могилу Олега Денисовича Дробного. В итоге, получился почти документальный очерк, с некоторыми литературными отступлениями, о неизвестных героях, которые шли на смерть во имя жизни.

[1] Ставок — диалектное название пруда

[2] Повозка, телега для перевозки грузов, двигающаяся конной тягой.

[3] Лимонка (граната) - взрывчатый боеприпас, предназначенный для поражения живой силы и техники противника с помощью ручного метания. Промышленная маркировка - ММГ Ф-1.

[4] Вооруженные отряды фашистского движения в Италии. Свое название получили по черному цвету формы. Отличались собой жестокостью по отношению к мирному населению в период второй мировой войны.

Автор краевед Евгений Романов.

В середине января 1943 года в недавно освобожденное от оккупантов село Шуриновка Богучарского района прибыла воинская часть Красной Армии. В селе разместился эвакуационный госпиталь № 2774 (полевая почта 11744), и находился там в течение двух недель - с 15 января по 1 февраля 1943 года.

Медицинский персонал делал свою тяжелую ежедневную работу – спасал жизни раненых солдат и офицеров Красной Армии. Но всех поступивших раненых спасти не удавалось…

Благодаря помощи жительницы города Урюпинска Волгоградской области Людмилы Неделько удалось разыскать женщину, служившую в годы войны в 2774-м госпитале. Елена Васильевна Матюнина (в девичестве – Самойлова) и поделилась своими воспоминаниями с Людмилой Неделько.

Эвакуационный госпиталь № 2774 летом 1942 года размещался в родном городе Елены Васильевны – в Урюпинске.

- В нашем городе готовили группы автоматчиков и снайперов по 7-8 человек. Я сначала была в группе автоматчиков. Но потом объявили, что надо помочь госпиталю, - так Елена Самойлова попала служить в 2774-й госпиталь.

- Вставать приходилось в 6 часов утра. Работала на подхвате, делала, что прикажут. И я не отказывалась от любой работы, только санитаркой не была, - вспоминала Елена Васильевна.

Работать молодой 19-летней девушке приходилось и на вещевом и продуктовом складах госпиталя. Занималась она и делопроизводством, ходила по палатам - выдавала раненым полевые деньги. Елена Васильевна рассказала об одном случае: - Для выплаты полевых требовались справки командиров воинских частей об участии раненого в боях, и этих справок часто не было. И как-то один офицер требовал от меня деньги, кричал, бросался костылями. Я и выдала ему деньги без этой справки! А потом мне за это сделали начёт!

Елена Васильевна Самойлова (Матюнина) в годы ВОВ

В сентябре 1942 года девушки надели военную форму. А в начале 1943 года госпиталю предстояла переброска на правобережье Дона в тылы наступающей 1-й Гвардейской Армии. Елена Васильевна вспоминала, как добиралась до Шуриновки:

- Посадили нас в открытый «телячий» вагон и отправили по узкоколейке в Воронежскую область. Стояли сильные морозы. По дороге в Шуриновку проезжали «поле мёртвых»: из-под снега торчали ноги, руки… Это были места недавних боёв. Уже в селе говорили: «Там за горой идут сильные бои». Раненых было очень много. Несколько легкораненых (разведчиков) оставили при госпитале до полного излечения, они помогали по хозяйству. В Шуриновке, помню, стояли недолго.

2774-й ЭГ уже весной 1943 года переехал в городок Боровая Харьковской области. Там он и находился до лета 1943 года.

- В Боровой были сильные бомбардировки, – продолжала рассказывать Елена Васильевна - небо было чёрное от немецких самолётов. Очень многие погибли... Была полностью разбомблена операционная. Шла операция, и погибли хирург, медсестра, зубной врач. Раненые выпрыгивали со 2-го этажа. Люди прятались в траншеях возле столовой и штаба. Помню, как страшно кричала врач-диетолог, и рвала на себе волосы…».

Уже под Харьковом начальник финслужбы вызвал Елену Самойлову, дал ей счёты и сказал: «Вот тебе 24 часа, чтобы научилась!» Всю ночь она изучала счеты, и под утро свалилась с ног от усталости. А в конце 1943 года начфин перевел её в штаб эвакогоспиталя. По словам Елены Васильевны – «за хороший почерк».

Всю войну она вела дневник, в котором ежедневно делала записи. И надо же было такому случиться, что бесценный дневник украли вместе с чемоданом. Елена Васильевна, возвращаясь после демобилизации в родной Урюпинск, буквально на минуту оставила в вагоне свои вещи без присмотра.

Позже ее муж, летчик Дмитрий Яковлевич Матюнин, сказал: «По этим записям можно было бы написать книгу». С мужем Елена познакомилась на фронте: была пара встреч. А уже после войны он приехал в Урюпинск, и они поженились.

Елена Васильевна Матюнина (Самойлова) награждена медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945», орденом Отечественной войны 2-й степени, имеет благодарности командования за безупречную службу. Вот одна из них:

«… завдел-казначею ЭГ №2774 Самойловой Елене Васильевне Приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища СТАЛИНА И.В. от 18 октября 1944 г. объявлена благодарность за отличные боевые действия по преодолению Карпатского хребта».

В личном составе 2774-го госпиталя числилось 250 человек. Из основного младшего обслуживающего персонала 18 человек были родом из Урюпинска. Людмила Неделько разыскала в Урюпинске родственников Мухиной (Александриной) Екатерины Ивановны - медицинской сестры 2774-го эвакогоспиталя.

Екатерина Александрина и Иван Мухин

- Екатерина Ивановна о фронтовой жизни рассказывала неохотно, сразу начинала нервничать и плакать, - сообщила ее младшая сестра Антонина Ивановна Симонова (Александрина).

- Катя говорила, что перед самой отправкой на фронт к ней приехала мама, привезла ей продукты. А их уже погрузили в теплушки. Сестра продукты взяла, а маму послала найти гребешок. Пока мать его искала, эшелон отправили на фронт. Попала сестра в село Шуриновку Воронежской области, в 2774-й эвакогоспиталь 1-й Гвардейской Армии…

На фронте Екатерина Александрина познакомилась со своим будущим мужем Иваном Мухиным, старшим лейтенантом СМЕРШ. Он и увез ее из госпиталя в Москву.

Прошли годы, очень мало осталось свидетелей и участников Великой Отечественной. В самой Шуриновке не удалось найти никого, кто бы мог что-либо вспомнить о том, что в селе зимой 1943 года находился военный госпиталь. Перед зданием правления колхоза рядом с братской могилой высится памятник - скульптурная фигура воина с девочкой на плече. На плитах мемориала высечены фамилии погибших при освобождении села в декабре 1942 года. Но на этих плитах нет ни одной фамилии солдат и офицеров, умерших от ран в 2774-м эвакуационном госпитале.

Поисковой работой в архивах Министерства Обороны установлены воины, умершие от ран и захороненные в селе Шуриновка Богучарского района, но список этот еще не окончательный:

• 1.Козлов Александр Васильевич, 1904, младший сержант, Алтайский край;
• 2.Цыганков Михаил Георгиевич, 1907, рядовой, Ростовская область, Верхнедонской район;
• 3.Шабанов Алексей Васильевич, 1903, рядовой, Тульская область, Белевский район;
• 4.Шкандыбин Ефим Андреевич, 1914, рядовой, г.Алма-Ата;
• 5.Зыскович Яков Владимирович, 1912, лейтенант, г.Баку;
• 6.Ионов Василий Фед., 1917, рядовой, Новосибирская область, Парабельский район;
• 7.Колесников Василий Андреевич, 1909, лейтенант, г.Астрахань;
• 8.Городилов А.П., 1923, рядовой, других данных нет;
• 9.Меркулов Михаил Александрович, 1910, рядовой, Московская область;

И память о них должна быть увековечена! Ради тех людей, которые до сих не оставляют попыток разыскать сведения о своих родных, не вернувшихся с той далёкой войны. Родственники красноармейца Меркулова сообщили: «Михаил Александрович воевал где-то под Воронежем. И последнее письмо от него, которое, к сожалению, не сохранилось, пришло в начале января 1943 года, и больше известий от него было. В письме он писал, что тяжело ранен, и находится в госпитале».

Пелагея Алексеевна, жена Михаила Меркулова, указала в розыскной анкете (документ хранится в ЦАМО РФ), что первую половину письма написал ее супруг, а заканчивала письмо уже медсестра госпиталя. Тяжелое осколочное ранение черепа не позволило ему самолично дописать письмо.

Внуки Михаила Александровича пообещали обязательно приехать в Шуриновку и поклониться могиле своего деда.

Эдуард Солорев, поисковый отряд «Память» г.Богучар

7 июля 1942 года Штаб Юго-Западного фронта, оставив Россошь, перебазировался в Калач Воронежской области. Именно здесь органами НКВД была создана школа, которая готовила разведчиков. Одними из первых ее прошли богучарские активисты ОСОАВИАХИМа. Специальная группа была подготовлена и для города Богучар. Возглавилее Спиридон Иванович Шабельский, человек известный в Богучаре.

Еще в 1916 году С.И. Шабельский становится членом РСДРП. Уроженец села Дедовка Богучарского уезда он одним из первых в июле 1918 года пошел служить в Богучарский Советский стрелковый полк. В одном из писем к сестре Шабельсий писал: "Много еще у нас врагов и бороться с ними непросто. Но вот закончится гражданская, восстановим наши разрушенные шахты, и какая хорошая жизнь начнется! Наши дети будут жить по-другому".Впоследствии был командиром пулеметной роты, а затем политкомом 357 полка 40- Богучарский дивизии.

В 1920 - х годах переехал на рудники Сорокино (Краснодон), здесь жила его сестра Феона Ивановна, мать известного молодогвардейца Ивана Туркенича. В своей книге «Матери Молодогвардейцев» Галина Плиско, изданной в Луганске в 2007 году, писала: «Феона Ивановна глубоко уважала и любила своего брата. И часто бывало, когда Ваня подрос, стал пионером, мать рассказывала ему о боевой молодости дяди Степана. Семья Шабельских к тому времени переехала в г. Богучары Воронежской области. Жизнь этого человека стала для Вани символом преданности пролетарскому делу, стойкости коммуниста. С ярким и доходчивым материнским словом входила в душу подростка романтика революционной бури, обрастая живой плотью».

Через калачеевскую разведшколу НКВД прошли многие богучарцы, среди них и Нина Резникова, Клавдия Веремеева, Таисия Попова, Евгения Автономова, Дарья Калашникова. Комсомольцы училась взрывать мосты, пускать под откос вражеские поезда, уничтожать склады с боеприпасами; изучали топографию, тактику партизанской работы. Многих героев Богучарской земли мы давно знаем по именам. Но пусть не посетуют на меня богучарцы, подвиг подпольщиков города Богучара из отряда «Народный мститель», которым командовал Н.К. Романов, пока остался только в скупых строках из архивов и воспоминаниях очевидцев.

Недавно получил письмо от Владимира Датченко их г. Харьков в котором он сообщал: «Добрый вечер Евгений! Вас беспокоит из Харькова Датченко В.Г. Я, внук Шабельского Спиридона Ивановича, нашел на сайте фото юной разведчицы (Нины Резниковой – Е.Р.) и в тексте сведения о моем дедушке. У меня на странице есть его фото времен гражданской войны и фото до революции из села Дедовка где они жили в начале XX века, Очень хотелось бы узнать что Вы знаете о дедушке т.к. до сих пор о его судьбе нам почти ничего не известно. Дочь дедушки моя мама живет в Донецке Ростовской области она родилась в 1937 году в Богучаре и много мне рассказывала о довоенном городе, к тому же дедушка дружил с Малаховским и у нас сохранились его письма».

Сведения о богучарской подпольщице Нине Резниковойв 80-х годах XX века мне удалось найти в Государственном партийном архиве Воронежской области. В них сообщалось, что 15 декабря 1942 года итальянцы расстреляли богучарских подпольщиков: учителя, коммуниста С.И. Шабельского и секретаря подпольной организации, председателя райсовета Осоавиахима Резникову Шуру с дочкой. А фотографию принес Александр Резников. Он прочел одну из моих книг «Малый Сатурн» и сообщил, что Резникову Шуру звали Ниной , а дочка в действительности оказалась сыном Валерой. В своем рассказе он сообщил, что Волошин Михаил с ул. Белогубова видели расстрел Нины с сыном.

Почему Нина Резникова на допросах в Гестапо назвалась Шурой и почему в архивных документах написано «вместе с дочкой», об этом история уже не расскажет. Но вот с Михаилом Волошиным, которому тогда было 14 лет, в декабре 2015 г. мне удалось побеседовать.

Он рассказал мне, что в первых числах декабря 1942 года, сам попал в Гестапо. Они с Егором Любченко и Пашей Яицким гуляли у Ремеслянного училища (Здание нынешнего СПТУ – Е.Р.), когда один из полицаев доставлявший продовольствие итальянцам, подорвался на мине. Мальчишек забрали в Гестапо, которое находилось в здании нынешнего «Хозмага», долго допрашивали, ничего не добившись отправили в комендатуру (здание нынешней администрации – Е.Р.) и оформили документы на отправку в Германию.

А 15 декабря 1942 года немцы повели на расстрел С.И. Шабельского и Н. И. Резникову. При этом Нину забрали в гестапо вместе с сыном Валерой. Мама Резниковой Нины рассказывала, что немцы так торопили Нину, что не дали даже одеться, Валера уже в одном сапожке. Михаил Волошин рассказывал: «Сначала расстреляли Нину Резникову. Валера, бросился за мамой в яму, они расстреляли и его».

Уже после освобождения г. Богучара 19 декабря 1942 года, отец Нины Резниковой пытался найти могилу дочери, но не нашел. Зимабыла суровая, снег начал сходить только в марте 1943 года. Могил расстеленных было много, многие замулило весенними потоками воды.

В своем письме ко мне Владимир Датченко пишет: «Не могли бы Вы сообщить, что известно о месте захоронения подпольщиков и есть ли там памятник». К сожалению память героев подпольщиков до сих пор не увековечена, могила их не найдена, их даже нет в Книге памяти Богучарского района. Как мне удалось узнать, такая учесть постигла многих, кто шел по закрытым спискам архивов НКВД.

Сейчас, через 73 года после освобождения города Богучар, скажу одно, умирая, они знали, что дело, которому он отдал всю свою жизнь, не умрет. Они были уверены, другие товарищи будут бороться до тех пор, пока не победят врага.

Семья Шабельских 16 июля 1944 года получила письмо от Ивана Туркенича. В нем были его фронтовой фотоснимок с теплой надписью и такие строчки: "За смерть своего любимого дяди Степана я жестоко отомщу фашистам".

О строительстве дороги вспоминает и уроженец села Дьяченково Божков Петр Филиппович, ушедший недавно из жизни. Можно по-разному относиться к его воспоминаниям, но не привести не имею права. Петр Филиппович, по его словам, находился в лагере в селе Варваровка и вместе с пленными строил узкоколейку:

«… с Черткова по пикетам строили железную дорогу. А железная дорога, представляете, по балкам, овраги, лес, все это вырезали и выравнивали. Разровняли насыпь, по этой насыпи платформа наложена. «Русь, арбатать», и там уже так, промежуток от шпалы до шпалы, становись работать. Кто не успел, того кнутом. Брали по 70 или 80 сантиметров рельсы, а здесь шпалы. Каждый становился и руками поднимали, и несли... Уже холодно, ноябрь месяц, а мы на коленках собирали без рукавиц, болты скручивали…»

Шпала узкоколейной железной дороги. Фото из архива А.Перминова (г.Чертково)

Как и когда попал он в лагерь, будучи мальчишкой 14-ти лет? Читаем дальше воспоминания Петра Филипповича Божкова:

«… арестовали нас 10 августа, увезли туда… в тот лагерь, в совхоз 106-й привезли. А там в этих базах… наверное, метров по 80.. Когда привезли нас, проволокой все огорожено, с собаками, полным полно там набито и в палатках, и помимо, и зона кругом опутана проволокой… Спали по 3-4 яруса и на проходах, везде..»

Как же ему удалось выжить? Петр Филиппович вспоминал: «В концлагере работали полный световой день. Кормили два раза в день, обеда не было. Утром давали… овес, ячмень, пшеницы не было, дробленое все, замачивали сутки, двое, трое, а потом это варили в больших таких бочках. Варили военнопленные, под надзором…

Толпу они (охранники – С.Э.) не терпели… Быстро, значит, поели – все, поехали!.. Там долбили, там пилами, лопатами, кирками долбили, разравнивали… Женщин даже встречали, с Дьяченково были, с Залимана, очищали железную дорогу… Они приезжали снег чистить, с Кантемировки, там был лагерь, женщины и подростки, 12–14 лет… Они чистили железную дорогу. И разгружали в Гармашевке рельсы, … помогали грузить. Узкоколейку они доделали, до Липчанских базов ходили вагончики. А до «Прогресса», где больница инфекционная, насыпь только сделали. И уже где Чумачовка - там был разъезд, вагончики направлялись…

Перед нашим освобождением, приказ был расстреливать всех… Пленные наши, так они нас и спасли…Там были такие цистерны… «Петя, Вася, залазьте туда»… Так мы остались живы».

Эти воспоминания были записаны в октябре 2009 года и опубликованы в книге «Детство у меня было…», изданной в 2010 году Воронежским педагогическим университетом.

Фотографий узкоколейной дороги Шелистовка - Липчанка найти пока не удалось. Но как эта дорога тогда выглядела, можно представить по найденной фотографии узкоколейки, построенной немцами в большой излучине Дона.

УЖД в большой излучине Дона. Источник: http://serjcoltel.livejournal.com/

А в германском бундесархиве хранятся фотографии, сделанные в сентябре - октябре 1942 года в России. Фотограф Bohmer сделал несколько снимков узкоколейной железной дороги. Возможно, той самой. Точно, увы, неизвестно. Пейзажи-то южнорусские...

А остались ли вещественные свидетельства существования узкоколейной железной дороги? В Богучарском историко-краеведческом музее многие должны были видеть разводную стрелку этой дороги.

Как рассказывал мне Иван Павлович Кривобоков, бывший глава Липчанского сельского поселения, нашли ее, когда разбирали перекрытие старого погреба в одном липчанском подворье. Местное население находило свое применение децифитному в послевоенные годы металлу.

На фото разводная стрелка узкоколейной дороги

К сожалению, ничего нам неизвестно о советских военнопленных - строителях дороги "на костях". Сколько же их сгинуло безвестно? В Лебединке? В Варваровке? Ни одной фамилии не осталось...

Дело в том, что в таких лагерях, недалеко от фронта, немцы не вели учета военнопленных. Сотней большей, сотней меньше... Бессловесная рабочая сила...

Как рассказывал Иван Павлович Кривобоков, что уже после войны на месте лагеря в совхозе №106 в 1960-х годах построили спецхоз для откорма свиней. При строительстве находили множество останков: человеческие черепа, кости. Хоронили ли их тогда? Скорее всего, присыпали ковшом бульдозера, и все...

А в Лебединке, где тоже был лагерь, в послевоенное время на сельском кладбище находили человеческие останки с медальонами. И передавали медальоны в районный военкомат. Сейчас, конечно, в РВК узнать что-либо очень сложно.

И вот, совсем недавно, удалось узнать фамилию советского военнопленного, погибшего в лебединском лагере. Только одна фамилия...

ЛЮБАКОВ Иван Степанович, 1902 года рождения, уроженец деревни Рыбинка Ольховского района Сталинградской области, 28 ноября 1942 года был до смерти избит охранниками лагеря и умер от побоев. Вместе с ним в лагере Первомайского совхоза находился и его родной брат Фёдор, которому удалось выжить. От него родные и узнали о месте гибели Ивана Любакова.

А что же стало с узкоколейкой? Кто-то из старожилов вспоминал, что ее вроде бы разобрали и увезли куда-то под Ленинград. А кто-то говорил, что разобрали ее - но, только, местные жители для своих нужд.

«Надо же было восстанавливать порушенное войной хозяйство!» - рельсы прекрасно заменяли железные балки перекрытий, а костыли и путевые шурупы, которыми крепились рельсы к шпалам, местные тоже приспособили использовать в хозяйстве.

Иван Павлович Кривобоков сохранил такой путевой шуруп, как две капли воды похожий на современный. Бесценный "артефакт" теперь хранится в музее поискового отряда в поселке Дубрава.

Путевой шуруп узкоколейной железной дороги 1942 года.

В книге уроженца села Радченское М.П. Писаренко "Отчий край" есть свидетельство о том, что от партизан и разведчиков о строительстве УЖД узнало советское командование. По наводке разведчиков советская авиация произвела бомбардировку узкоколейки, и ее строительство было приостановлено.

От старожилов Липчанки слышал такую историю, что они, будучи детишками в послевоенные годы катались на вагонетках. Игра у них такая была - разгоняли вагончик с горки и неслись на нем вниз. А когда вагончик на всей скорости подкатывал к берегу речку, детишки успевали с него спрыгнуть. А вагончик падал с берега в речку. Там их должно быть много на дне... Если это, конечно, не местная легенда.

Обсуждение статьи на форуме читать здесь

Мало кому известен тот факт, что осенью – зимой 1942 года на территории Радченского района Воронежской области советскими военнопленными строилась узкоколейная железная дорога. О строительстве этой «дороги на костях» сохранилось очень немного сведений.

Прошу всех, кто обладает любыми сведениями по этой теме, подключиться к ее обсуждению!

Важна будет любая информация: как воспоминания очевидцев, так и документальные источники.

Все это ради памяти тех людей – военнопленных и местных жителей – погибших при строительстве дороги!

Для начала немного информации по теме. А ее действительно очень мало.

К осени 1942 года перед немецким и итальянским командованием возникла проблема в снабжении своих передовых частей, занимавших позиции на правом донском берегу. Отсутствие железных дорог и плохо развитая сеть дорог с твердым покрытием – все это не позволяло оккупантам осуществлять своевременную подпитку своих передовых частей. А зимовать в наших краях они собирались...

Поэтому было принято решение протянуть к фронту дорогу с узкой колеей от ближайшей железнодорожной ветки – Юго-Восточной железной дороги. Ближайшей к Богучару была станция Шелистовка. Сейчас это территория Луганской области Украины.

Часть немецкой карты А50 Старобельск (издание 1943 года)

Точно известна схема УЖД от станции Шелистовка до границы современного Богучарского района. На немецкой летной карте 1943 года можно увидеть, что узкоколейка (УЖД) начала тянулась почти параллельно ЮВЖД, затем поворачивала на восток, проходя в нескольких километрах севернее Анно-Ребриково Ростовской области.

Карты 1943 года, на которой должно было быть указано продолжение узкоколейки, у меня не было. И когда удалось найти эту карту – разочарование было очень сильным – узкоколейку немецкие топографы на ней не указали! Видимо, в 1943 году они понимали, что вермахт уже не вернется на донские берега.

Часть немецкой карты В50 Богучар (издание 1943 года)

Оставалось только одно - опрашивать местных старожилов. В один из приездов в село Лебединка Богучарского района мы вместе с Евгением Павловичем Романовым встретились с местным жителем Александром Петровичем Крамаренко. В годы войны он был ребенком, но помнил очень многое, и многое рассказал о тех страшных месяцах оккупации.

Александр Петрович на оставленной нами топографической карте нанес приблизительную схему узкоколейной железной дороги. Но только до северной оконечности села Лебединка. .

Если брать за основу схему, которую составил Крамаренко, то УЖД от границы Кантемировского района мимо бывшего хутора Копани тянулась до бывшего хутора Алексеевка. Там дорога разделялась на две ветки. Правая – уходила на восток в верховья реки Чир. А левая ветка поворачивала на север и шла между хутором Новоникольский (на карте - Хрипун) и селом Лебединка (на карте - совхоз Первомайский).

Далее, при составлении схемы УЖД я руководствовался рельефом местности, выбирая наиболее удобный с точки зрения строителя путь. Предположительно, УЖД шла, оставляя справа в яру бывший хутор Теплинка, далее мимо села Варваровка к хутору Чумаковка. По словам старожилов села Липчанка, рельсы узкоколейки заканчивались на берегу речки - притока Левой Богучарки, возле «Казенного моста».

На карте В50 Богучар приблизительно трасса узкоколейки показана мной красной линией.

Немецкие топографы очень схематично указывали УЖД на своих оперативных картах за декабрь 1942 года. Масштаб карт не позволял. Ниже пример такой карты:

Пытаясь разыскать упоминания о существовании узкоколейной железной дороги в различных официальных документах, нашел лишь небольшое упоминание о ней в отчете по тылу за 1943 год:

«В конце января - начале февраля при растяжке путей подвоза до 400 км оборот машин достиг 4-6 суточного. Из положения, среди прочего, вышли за счёт - использования трофеев (6 армия снабжалась трофейным продовольствием почти месяц), немецкой узкоколейки Липчанка-Шелистовка (с 29 января по 28 февраля перевезено 10,5 тысяч тонн на железную дорогу Россошь - Каменск), привлечения войскового автотранспорта в помощь армейскому».

Таким образом, узкоколейку для снабжения использовали и советские войска. По той же причине - слабой развитости транспортной сети.

В том же 1943 году эту УЖД поставил на свой баланс наркомат путей и сообщений. По крайней мере, в официальной схеме Юго-Восточной железной дороги УЖД пунктирно указана (даже до города Богучара).

Схема ЮВЖД 1943 год

Кстати, пунктирно выделен и участок от Калача до Подколодновки. Государственный Комитет Обороны (ГКО) издал постановление № 2683 от 02.01.1943г. "О строительстве новой железнодорожной линии Калач - Богучар (поселок Подколодное на левом берегу Дона - строительство № 213)". Но уже 30 января 1943 г. Иосиф Сталин подписал другое постановление ГКО "О прекращении работ по сооружению железнодорожных линий Анна - Таловая, Эртиль - Анна, Калач - Богучар".

Источники "с другой стороны" мне недоступны. Итальянские исследователи истории 2-й Мировой войны, с которыми случайно удалось "познакомиться" на просторах интернета, прислали такую информацию.

Языков мы не знаем... Поэтому для прочтения присланного итальянского текста пришлось использовать электронный переводчик. Вот что получилось: источник "я" перевел как «Итальянские части снабжения на русском фронте (1941-1943)». На страницах 105 - 106 указано, что "в Шелистовке были развернуты частично инженерные склады для лучшего обеспечения фронтовых частей..".

А на странице 208 есть сведения о строительстве дороги:

"[...] Магистральная дорога Чертково-Кантемировка продолжается на протяжении 62 миль без единого дома на обочине, или одинокого дерева, вдоль высоких холмов в степи, было легко предсказать большие проблемы в зимний период, когда требовалось освобождать проезжую часть от снега. Хотя в жаркое время это наоборот играло на руку.

Поэтому было решено построить 58 километров новой дороги вдоль железной дороги Чертково-Сориновка-Гармашевка-Кантемировка-Шелистовка, чтобы за счет этой дорожной сетки соединить городки Гармашевку (с аэродромом и складом боеприпасов) и Шелистовку , где располагалась основная база XXXV корпуса и где проходила главная ветка железнодорожного сообщения с Радченским.

Для выполнения этой работы Дорожная служба была усилена людьми из состава 2-й батареи CDLIII артиллерийской группы и 700 рабочими (военнопленными). "

Вот выдержка из документа, хранящегося в Луганском областном архиве.

№ 94 Из акта комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в лагере для военнопленных на территории Троицкого сельсовета 7 августа 1943 г.

[...] 11 августа 1942 г. во время немецкой оккупации на территории Троицкого сельсовета Меловского района Ворошиловградской области немецким командованием был организован лагерь военнопленных в количестве 3000 человек. Комендантом этого лагеря был Франц Пабш —немец. Лагерь был размещен в двух пунктах: в хуторе Петровском и хуторе Диброво. Все 3000 человек были размещены в двух скотских сараях, находились они [сараи] в исключительно грязном состоянии: не были очищены от навоза, без какого-либо сооружения и даже без соломы.

Военнопленные, таким образом, находились в исключительно антисанитарных условиях. Площадь лагеря была огорожена колючей проволокой высотой 3 метра. Лагерь охранялся немецкими полицейскими и изменниками Родины [...] Для «провинившихся» военнопленных была построена и огорожена колючей проволокой специальная клетка размером 4 кв. метра, высотой до 1 метра.

Из свидетельских показаний граждан Троицкого сельсовета военнопленных в этом лагере кормили один раз в сутки, причем редким несоленым супом из сои и часто из необрушенного проса. Имелись случаи, когда военнопленные подвергались жестоким избиениям за то, что хотели получить лишнюю порцию.

По распоряжению командования лагеря, в частности Франца Пабша, все военнопленные немецкой охраной были раздеты и разуты, а вместо одежды были одеты в лохмотья, причем обувь совершенно не выдавалась. Пленные были, по существу, голые и босые.

Большое стремление колхозников помочь в одежде и питании пленным немецкой охраной категорически запрещалось. Несмотря на запрещения, рискуя своей жизнью, колхозники все же оказывали помощь в питании, одежде, обуви. Путем опроса комиссией установлено, что колхозница Павленко Харитина Анисимовна наварила ведро картофеля, взяла булку хлеба и понесла военнопленным. При передаче была обстреляна полицией, в результате чего [из числа военнопленных] было убито 2 человека и 3 ранено.

Изморенных голодом военнопленных заставляли работать по 15—16 часов в сутки непосильной физической работой по строительству дороги от разъезда Шелестовки до города Богучара. На этих работах военнопленные использовались как тягловая сила. Заставляли по 3 км носить на плечах непосильные для человека сырые бревна; тот, кто обессиливал, подвергался жестокому избиению прикладами и палками и в бессознательном состоянии сажался в клетку-карцер. В таком состоянии находились военнопленные в карцере без пищи и воды по 2—3 суток и снова избивались, как только приходили в сознание. ..»

Читать документ полностью...

По мере того, как узкая железная лента все дальше ползла к линии фронта, вместе с ней двигались и лагеря военнопленных. Такие лагеря находились в селе Лебединка - там содержалось около 1500 человек. Был лагерь и в совхозе №106 (ныне - хутор Варваровка) Радченского района.

Читать продолжение

РЕЙД К ТАЦИНСКОЙ (Выдержка)

Генерал-майор Э. В. ПОРФИРЬЕВ.

начальник штаба Южной группы войск.

Одной из ярких страниц в боевой летописи танкистов является рейд 24-го танкового корпуса (За боевые заслуги в ходе Среднедонской операции 26 декабря 1942 г. корпус был преобразован во 2-й гвардейский танковый и удостоен почетного наименования «Тацинский».) по тылам врага в декабре 1942 года. Ему и посвящается настоящая статья.

В начале зимы второго года войны важнейшей задачей, стоящей перед войсками Юго-Западного фронта, было не допустить соединения главных сил противника с окруженной сталинградской группировкой и осуществить ее ликвидацию. В связи с этим командующий фронтом генерал-полковник Н Ф Ватутин решил нанести главный удар силами 1-й (командующий генерал-лейтенант В. Н. Кузнецов) и 3-й (командующий генерал-лейтенант Д.Д.Лелюшенко) гвардейских армий по сходящимся направлениям на Тацинскую, Морозовский с целью окружения и уничтожения основных сил 8-й итальянской армии и оперативной группы «Холлидт», а вспомогательный — в направлении Морозовский, Тацинская силами 5-й танковой армии. (История второй мировой войны 1939—1945.—Т.6.—М.:Воениздат, 1976.— С. 65; Советские танковые войска 1941—194,3.— М.: Воениздат, 1973.— С. 86.)

Для проведения операции в первых числах декабря фронт был усилен двумя стрелковыми и тремя танковыми корпусами и большим количеством отдельных частей. Все танковые корпуса — 18, 24, 25 и 17-й — командующий фронтом включил в состав 1-й гвардейское армии. В соответствии с планом операции 18-и (командир генерал-майор танковых войск Б.С. Бахаров) и 25-и (командир генерал-майор танковых войск П.П.Павлов) танковые корпуса вводились в сражение в первый день наступления с задачей совместно с пехотой завершить прорыв вражеской обороны, к исходу второго дня операции во взаимодействии с войсками 3-й гвардейской армия окружить главные силы 8-й итальянской армии и наступать в юго-восточном направлении. 17-й танковый корпус (командир генерал-майор танковых войск П.П.Полубояров) должен был наступать в направлении Кантемировки, Волошино. 24-й танковый корпус генерал-майора танковых войск В. М. Баданова намечалось ввести в прорыв после преодоления обороны противника непосредственно за 18-м и 25-м танковыми корпусами для развития успеха в общем направлении на Тацинскую.

В первые пять дней декабря в штабе фронта, штабах армий, соединений и в войсках началась подготовка к предстоящей операции. Приступили к планированию наступления и организация боевой подготовки соединений и частей командование 24-го танкового корпуса и его штаб, возглавляемый полковником А. С. Бурдейным. В этот период в состав корпуса входили 4-я гвардейская (командир полковник Г. И. Копылов), 54-я (командир полковник В.М.Поляков) и 130-я (командир подполковник С. К. Нестеров) танковые и 24-я мотострелковая (командир полковник В. Л. Савченко) бригады, 13-я инженерно-минная рота и 156-я подвижная ремонтная база. Для выполнения поставленной задачи корпус был усилен 658-м зенитным артиллерийским полком и 413-м отдельным гвардейским минометным дивнзионом.

Каждая танковая бригада состояла из двух танковых и одного мотострелкового батальонов, нстребительно-протнвотанковой артиллерийской батареи и роты управления. В состав мотострелковой бригады входили три мотострелковых батальона, артиллерийский и зенитный артиллерийский дивизионы, минометная батарея и рота управления. Укомплектованность корпуса танками составляла почти 90 процентов, автотранспортом — 50 процентов, а личным составом — 70 процентов.

Командир соединения генерал-майор танковых войск В.М. Баданов решил ввести его в прорыв с Осетровского плацдарма в полосе 4-го гвардейского стрелкового корпуса после прорыва тактической зоны обороны вслед за 25-м танковым корпусом, к исходу первого дня операции выйти в район Твердохлебово, Лофицкое, к концу второго дня продвинуться к Дегтево, к исходу третьего дня подойти к Ильинке, а к концу четвертого дня овладеть районом Тацинская, Апанаскино.

В первом эшелоне корпуса должны были наступать 130-я и 4-я гвардейская танковые бригады, а во втором — 54-я танковая и 24-я мотострелковая бригады. 130-я танковая бригада имела задачу после ввода в бой наступать в направлении на Маньково — Калитвенскую и, обеспечивая правый фланг корпуса, не допустить отхода противника на юг и юго-восток. К вечеру 19 декабря во взаимодействии с 54-й танковой бригадой ей следовало с ходу овладеть Маньково — Калитвенской и продолжать наступление в направлении Дегтево. 4-й гвардейской танковой бригаде предстояло, наступая на Кутейниково, воспрепятствовать отходу врага в южном и юго-восточном направлениях, обеспечить .левый фланг корпуса. На исходе дня 19 декабря атакой с ходу предполагалось выбить противника из Кутейниково, затем наступать к населенному пункту Дегтсво. 54-я танковая бригада, продвнгаясь за 130-й танковой бригадой по маршруту Твердохлебово. Марьевка, Ново-Степановский, должна была находиться в постоянной готовности во взаимодействии со 130-й танковой бригадой овладеть Маньково — Калитвенской. 24-я мотострелковая бригада получила приказ продвигаться за 4-й гвардейской танковой бригадой по маршруту Марьевка, Ново-Степановский, выйти на рубеж Маньково — Калитвенская и быть в готовности действовать согласно сложившейся обстановке.

Выдвижение корпуса в исходный район и ввод его в прорыв намечалось осуществить по двум маршрутам. По первому должны были следовать 130-я и 54-я танковые бригады, по второму — 4-я гвардейская и 24-я мотострелковая бригады.

Преследование противника планировалось осуществлять по двум самостоятельным маршрутам, выбранным с таким расчетом, чтобы в ходе наступления можно было при необходимости быстро осуществить маневр и развернуть бригады в боевой порядок.

Переправу войск корпуса через Дон при выдвижении в исходный район предусматривалось осуществить на двух участках. В районе Верхнего Мамона по мостам, возводившимся инженерно-саперными батальонами армейского подчинения, командир корпуса решил переправить 130-ю и 54-ю танковые бригады, а на участке в районе Нижнего Мамона — 4-ю гвардейскую танковую и 24-ю мотострелковую бригады. Во избежание скученности войск соединениям второго эшелона надлежало переправляться спустя три часа после переправы бригад первого эшелона.

В ходе организации артиллерийского обеспечения ввода командование и офицеры штабов корпуса и бригад заблаговременно уточнили границы участка ввода, установили сигналы вызова и прекращения огня как по радио, так и с помощью сигнальных ракет. Для корректирования артиллерийского огня были назначены офицеры-артиллеристы, которым вменялось в обязанность осуществлять корректировку огня из радийиых танков.

Авиационное обеспечение возлагалось на 3-й смешанный авиакорпус 17-й воздушной армии (командующий генерал-майор авиации С. А.Красовский).. Задачи авиации на поддержку соединений 24-го танкового корпуса поставил командующий воздушной армией, согласовав их с командующим 1-й гвардейской армией и командиром корпуса.

В штаб 24-го танкового корпуса был выделен офицер штаба 3-го смешанного авиакорпуса со своими средствами связи и кодовой таблицей. Для взаимного опознавания частей танкового соединения и авиации устанавливались общие сигналы опознавания и целеуказания. В соединениях корпуса до роты включительно с целью подачи сигналов авиации танкисты заготовили плащ-палатки, простыни, фонари, ракеты белого, красного и зеленого цветов.

При организации инженерного обеспечения инженерно-саперные подразделения 24-го танкового корпуса и привлекавшиеся для решения инженерных задач подразделения стрелковых войск 4-го гвардейского стрелкового корпуса оборудовали выжидательный и исходный районы, провели расчистку и ремонт путей.

При подготовке к наступлению командующий 1-й гвардейской армией и командир 24-го танкового корпуса особое внимание уделяли вопросам взаимодействия. Командующий провел два занятия с командирами корпусов по вопросам организации взаимодействия между стрелковыми и танковыми корпусами, артиллерией и авиацией, а командир 24-го танкового корпуса ряд занятий с командирами бригад ивофами штабов по отработке вопросов взаимодействия между частями. Кроме того, в соединении было осуществлено шесть поездок на рекогносцировку Осетровского плацдарма, с которого корпус должен был вводиться в сражение, и проведены два занятия на картах на тему «Ввод танкового корпуса в прорыв», на которых отрабатывались вопросы совместных действий соединений и частей корпуса, стрелковых дивизий 4-го гвардейского стрелкового корпуса и артиллерии.

Большое значение в подготовительный период придавалось организации управления войсками. На время выдвижения корпуса в исходный район для наступления и ввода в сражение для управления его войсками был создан наблюдательный пункт командира соединения, который располагался рядом с КП командира 4-го гвардейского стрелкового корпуса. На НП должны были находиться командир корпуса, начальники оперативного и разведывательного отделов, представитель авиации. Командный пункт корпуса в это время оставался в выжидательном районе. На нем надлежало находиться начальнику штаба корпуса с офицерами штаба.

Связь НП и КП корпуса с бригадами, КП 1-й гвардейской армии и 4-го гвардейского стрелкового корпуса при подготовке к наступлению осуществлялась проводными и подвижными средствами связи. В ходе боевых действий в оперативной глубине управление соединениями и частями корпуса планировалось осуществлять с помощью радио и подвижных средств с КП командира корпуса и .места расположения оперативной группы, которой следовало двигаться за бригадами первого эшелона. Командиры бригад должны были управлять частями и подразделениями по радио из командирских боевых машин.

Управлять войсками по радио в звеньях корпус — армия и корпус — бригада намечалось с помощью кодовых переговорных таблиц, а в звеньях бригада — батальон и ниже — открытым текстом. Связь с командующим Юго-Западным фронтом планировалось поддерживать посредством выделенной корпусу штабом фронта специальной радиостанции. В случае большого удаления корпуса от штаба фронта связь между ними предусматривалось осуществлять через промежуточные радиостанции.

Заслуживает внимания опыт решения вопросов боевого обеспечения действий соединения. Так, при подготовке к наступлению разведданные о противнике, которые штаб корпуса получал от штаба 1-й гвардейской армии и от стрелковых соединений первого эшелона, 18-го и 25-го танковых корпусов, постоянно проверялись по различным разведывательным каналам. С началом боевых действий войск 25-го танкового корпуса намечалось выделить разведгруппы от 130-й и 4-й гвардейской танковых бригад в составе разведывательных взводов, усиленных одним-двумя танками Т-34 и одним-двумя танками Т-70. Они должны были находиться непосредственно в боевых порядках частей 25-го танкового корпуса с задачей своевременно установить направление отхода противника.

При действиях 24-го танкового корпуса в оперативной глубине планировалось вести разведку противника высылаемыми разведгруппами.

Предусматривалось также получать разведдаиные от авиации и штаба 25-го танкового корпуса.

Противовоздушную оборону 24-го танкового корпуса в выжидательном и исходном районах намечалось осуществить силами приданного соединению 658-го зенитного артиллерийского полка и штатного зенитного артиллерийского дивизиона. входившего в состав 24-й мотострелковой бригады. Эти же зенитные средства командир корпуса планировал использовать для прикрытия войск и в ходе рейда в тылу противника.

В период подготовки к наступлению с армейских складов были доставлены возимые запасы боеприпасов, горюче-смазочных материалов и продовольствия. К началу операции корпус имел два комплекта боеприпасов всех видов, две заправки ГСМ и пять сутодач продовольствия.

Важное место в работе тыла занимала организация технического обеспечения войск корпуса.

Главная задача партийно-политической работы, проводившейся в соединении при подготовке к наступлению, состояла в том, чтобы нацелить солдат и офицеров на ведение боев в необычных условиях — в глубоком тылу врага при значительном отрыве от главных сил 1-й гвардейской армии, на подготовку техники к работе в условиях длительного преследования противника. Политработники укрепили ротные (батарейные) партийные и комсомольские организации, провели партийные и комсомольские собрания.

Наступление войск 1-й гвардейской армии началось, как и планировалось, 16 декабря в 9 ч 30 мин после полуторачасовой артиллерийской подготовки. К 11 часам стрелковые соединения, несмотря на ожесточенное сопротивление противника, вклинились во вражескую оборону на 1,5-2 км, но дальше не продвинулись. Чтобы ускорить прорыв главной полосы обороны, командующий армией ввел в сражение 18-й и 25-и танковые корпуса. На рассвете 17 декабря сопротивление противника было сломлено и оба танковых соединения устремились в оперативную глубину.

24-й танковый корпус 17 декабря в 11 ч 30 мин по указанию командующего армией начал переправу своих войск через Дон в районах Верхнего и Нижнего Мамона. К 18 ч 30 мин части соединения переправились на противоположный берег реки и приступили к выполнению ранее поставленных боевых задач.

Ввод в сражение осуществлялся в соответствии с решением командира корпуса вслед за 25-м танковым корпусом по двум маршрутам.

Для ведения разведки от бригад первого эшелона были высланы разведывательные дозоры в составе двух-трех танков с мотопехотой, выделены передовые отряды в составе роты танков Т-34 с десантом на борту и приданным саперным взводом. Передовой отряд 130-й танковой бригады был усилен минометной батареей из состава 24-й мотострелковой бригады. В сторону открытых флангов каждая танковая бригада первого эшелона высылала боевое охранение в составе одного — трех танков Т-34 и до двух танков Т-70 с десантом пехоты.

Продвигаясь за 25-м танковым корпусом, 24-й танковый корпус 18 декабря к 2 часам вышел в район Твердохлебово, ведя одновременно разведку противника в районе населенных пунктов Расковка, Лофицкое, Поповка. Успешно действовали разведгруппы, высланные в направлении Лофицкого и Поповки. Разведка Расковки оказалась неудачной: дважды высылавшиеся туда разведгруппы были обстреляны, понесли потери и не смогли добыть никаких данных.

В этих условиях генерал В. М. Баданов решил не ввязываться в бой с фашистами, засевшими в Расковке, а атаковать опорные пункты Лофицкое и Поповку. Эта задача была возложена на 4-ю гвардейскую и 130-ю танковые бригады. Внезапной атакой танкисты выбили врага из этих населенных пунктов и, продолжая наступление, 18 декабря во второй половине дня перерезали пути отхода богучарской группировке противника в направлении на совхоз №397, Талы. Создались благоприятные условия для преследования фашистов.

130-й и 4-й гвардейской танковым бригадам командир корпуса приказал, ведя преследование противника, 19 декабря к исходу дня овладеть Маньково—Калитвенской, захватить важный узел дорог Дегтево и отрезать гитлеровцам пути отхода на Миллерово. 130-й танковой бригаде ставилась также задача: с выходом на рубеж Бакай, Кадамов частью сил преследовать противника в направлении Чертково и атаковать его в этом населенном пункте с северо-запада.

Обойдя совхоз № 397 с запада, части 130-й танковой бригады 18 декабря к 19 часам вышли в тыл обороняющимся в нем фашистам и внезапной атакой с фронта и тыла овладели этим опорным пунктом. В ходе боя были захвачены склады с горючим и взяты в плен вражеские. солдаты и офицеры. К 20 часам бригада продвинулась на 25 км и с ходу захватила сильный опорный пункт противника Марьевка. Корпус получил возможность преследовать противника в направлении на Маньково—Калитвенскую. Пройдя ночью с боями более 40 км, утром 19 декабря передовой отряд 130-й танковой бригады подошел к этой большой станице. Разведка установила, что в ней находится сильный гарнизон врага. Командир корпуса решил силами 130-й и выдвинутой из второго эшелона 54-й танковых бригад овладеть опорным пунктом с ходу.

1-й и 3-й батальоны 130-й танковой бригады по приказу командира соединения подполковника К.С.Нестерова на больших скоростях подошли к северной окрине Маньково - Калитвенской и сразу открыли огонь по противнику. Одновременно части 54-й танковой бригады полковннка В.М.Полякова, обойдя станицу с востока и юго-востока, стремительной атакой ворвались в Маньково—Калнтвенскую, отрезав фашистам пути отхода. Гарнизон был полностью разгромлен. Танкисты захватили 300 исправных автомашин, которые генерал В. М. Баданов распорядился передать в основном 24-й мотострелковой бригаде полковника В. Л. Савченко.

2-й батальон 130-й танковой бригады в период боя за Маньково-Калитвенскую должен был захватить станцию Чертково, но, встретив организованное сопротивление неприятеля, перешел к обороне. Связав фашистов боем, он лишил их возможности оказать помощь гарнизону в Маньково—Калитвенской.

4-я гвардейская танковая бригада полковника Г. И. Копылова получила задачу обойти Расковку и преследовать противника в направлении на Шуриновку, Кутейниково, обеспечивая действия 130-й и 54-й танковых бригад с востока. К вечеру 18 декабря соединение смяло вражеский гарнизон в Шуриновке и после непродолжительного отдыха личного состава, заправки техники горючим и пополнения боеприпасов двинулось в сторону села Кутейниково.

В 11 часов 19 декабря танкисты бригады с ходу захватили Кутейниково и полностью разгромили расположившийся там вражеский гарнизон. Противник потерял здесь 417 солдат и офицеров убитыми и ранеными. Гвардейцы же не досчитались 46 человек. Бригаде было приказано закрепиться в деревне и ждать указаний о дальнейшем наступлении.

20 декабря после заправки горючим и пополнения боеприпасов корпус продолжил преследование врага. В первом эшелоне наступали 4-я гвардейская и 54-я танковые бригады, во втором — 130-я танковая бригада. 24-ю мотстрелковую бригаду генерал В. М. Баданов оставил в Маньково—Калитвенской для обеспечения тылов.

На рассвете соединения корпуса подошли к Дегтеву. 20 декабря к 17 часам ударом 4-й гвардейской танковой бригады с севера и 54-й танковой бригады с запада враг был выбит из этого населенного пункта. Важный узел дорог, ведущих на Миллерово и Тацинскую, оказался в наших руках...."

Читать полностью по ссылке

Выдержки из книги В.Г. Сафронова "Итальянские войска на Восточном фронте. 1941-1943 гг.":

Полностью ознакомиться с электронным вариантом книги можно по ссылке.

"... Операция "Малый Сатурн" была проведена за 15 дней - с 16 по 30 декабря 1942 г. По характеру и содержанию боевых действий она может быть разбита на три этапа.

Первый этап - 16-18 декабря: войска Юго-Западного и Воронежского фронтов сломили сопротивление противника в тактической зоне обороны и вышли на оперативный простор.

Второй этап - 18-24 декабря: войска Юго-Западного фронта осуществили полный разгром главных сил 8-й итальянской армии, остатков 3-й румынской армии и немецко-румынской группы Холлидта и, преследуя разрозненные остатки этих сил, в основном вышли на намеченные рубежи.

Третий этап - 24-30 декабря: войска Юго-Западного фронта, отразив контратаки подошедших резервов противника, закрепились на достигнутых рубежах, в основном завершив уничтожение оставшихся в их тылу отдельных очагов сопротивления.

Наступление началось с мощной 1,5-часовой артиллерийской подготовки в 8 часов 16 декабря 1942 г. Из-за густого тумана итальянские позиции не просматривались, огонь велся неприцельно. Авиация подняться в воздух не смогла. В итоге оборона противника оказалась недостаточно подавленной. И когда в 9 ч. 30 мин. передовые отряды стрелковых соединений ударных групп 6-й и 1-й гвардейской армий пошли в наступление, они встретили организованное сопротивление, и наиболее ожесточенное в центре ударной группировки - в горловине осетровской излучины, на высоте 197,0, где оборонялась итальянская дивизия "Равенна".

Фронтальные атаки пехоты на опорные пункты противника успеха не имели. Наступавшие здесь 41-я и 44-я гвардейские стрелковые дивизии несли большие потери, особенно от артиллерии противника, и за первую половину дня только на отдельных участках вклинились в передний край его обороны.

Не намного успешнее развивалось наступление и на левом фланге ударной группировки войск 1-й гвардейской армии. Действовавшие здесь части 1-й стрелковой дивизии вклинились в оборону противника на 1,5-2 км и вели тяжелые бои за опорные пункты Свинюха, Солонцы и высоту 196,0. На ходе боевых действий пехоты отрицательно сказалось то, что к началу операции в 1-ю гвардейскую армию не успели прибыть 126-й и 141-й отдельные танковые полки непосредственной поддержки пехоты и атака проводилась без них.

Наибольший успех был достигнут на правом фланге, в полосе наступления 195-й стрелковой дивизии 4-го гвардейского корпуса 1-й гвардейской армии, и особенно в полосе наступления 6-й армии Воронежского фронта, находившейся за пределами осетровской излучины Дона.

Для развертывания частей первого эшелона на правом берегу Дона 6-я армия использовала небольшой плацдарм, захваченный 12 декабря в ходе разведки боем (были захвачены на противоположном, южном, берегу Дона несколько высот, д. Самодуровка и часть пос. Дерезовка).

Саперы наладили переправу через Дон, и к началу наступления на плацдарм удалось перевести танки 82-го и 212-го танковых полков непосредственной поддержки пехоты и всю артиллерию сопровождения для стрельбы прямой наводкой. Здесь же находились и огневые позиции нескольких дивизионов артиллерии и минометов из полковых артиллерийских групп.

В первые часы наступления передовые части 172, 267 и 350-й стрелковых дивизий 15-го стрелкового корпуса при поддержке танков, несмотря на яростное сопротивление 385-й немецкой пехотной дивизии, взломали передний край, и к 12 часам вклинились в главную полосу обороны противника на глубину 2- 3 км в районе Самодуровки и 4-5 км-в районе Дерезовки. Успешно действовала и правофланговая 127-я стрелковая дивизия, наносившая вспомогательный удар: она овладела восточной окраиной Нов. Калитвы и высотами 197,1 и 199,5 и вклинилась в расположение противника на глубину до 3 км.

Успеху наступления советских войск на правом фланге операции способствовало то, что до 12 декабря (т.е. до начала здесь разведки боем) передний край противника проходил по берегу Дона и был менее укреплен, чем на участке осетровского плацдарма (в частности, здесь не было минных полей). Известную роль сыграло и то обстоятельство, что только в ночь перед наступлением советских войск, на 16 декабря, была произведена замена частей итальянской дивизии "Коссерия" (5-я пехотная дивизия) полками 385-й пехотной дивизии немцев, которые еще не успели освоиться с местностью и занимаемыми позициями..."

.....

Приложение 11

ГЛАВНОЕ КОМАНДОВАНИЕ ГРУППЫ АРМИЙ "Б" КОМАНДОВАНИЮ 8-й АРМИИ'

17 декабря 1942 г.

Секретно

Настоящим резюмирую все решения, которые были приняты 17 декабря относительно дальнейших действий XXXV и II итальянских армейских корпусов.

1. Повторяю: необходимо добиться, чтобы все итальянские части защищали каждый клочок земли. Рассеянные итальянские части, входящие в состав II армейского корпуса, должны быть немедленно собраны, реорганизованы и направлены в Талы в распоряжение полковника Кинзеля.

2. Все силы должны быть развернуты на рубеже Богучар, Твердохлебовка, Цапково, Нов. Калитва для организации обороны следующим образом:

а) справа в полосе Богучар-Твердохлебовка (вкл.) - 298-я пехотная дивизия, усиленная всеми оставшимися частями дивизии "Равенна";

б) слева в полосе южнее Запково до Нов. Калитва - 385-я пехотная дивизия, усиленная всеми оставшимися силами дивизии "Коссерия".

3. 27-я танковая дивизия (за исключением подразделений, приданных 298-й пехотной дивизии) имеет задачу прикрыть маневренными действиями брешь, образовавшуюся между 298-й и 385-й пехотными дивизиями.

4. Части альпийского корпуса и почти полностью дивизия "Юлия" должны быть как можно скорее переброшены на автомашинах через Зоркий на южный фланг 385-й пехотной дивизии, с тем чтобы прикрыть разрыв между Твердохлебовкой и Белым Колодцем. Чтобы выполнить свою задачу, они должны по возможности атаковать.

5. Группа СС оберфюрера Фегеляйна (усиленная 15-м моторизованным полком полиции) должна выйти через Кантемировка-Талы в долину Богучар, продвинувшись как можно дальше в восточном направлении с задачей прикрыть на первое время долину Богучар от проникновения противника в районе Твердохлебовка и на север от нее, и постоянно атаковать в зависимости от развития обстановки собственными силами или совместно с подходящими частями альпийского корпуса, с тем чтобы закрепиться на оборонительном рубеже, указанном в пункте 2.

Обороняясь на этом рубеже, установить в последующем соприкосновение с левым флангом 298-й пехотной дивизии.

6. Управление всеми войсками в полосе между долиной Богучар и долиной Калитва остается за командованием II армейского корпуса.

Но, поскольку последнее свой штаб преждевременно перевело в Митрофановку, командование 8-й армии должно немедленно наделить полковника Кинзеля, находящегося все время в Талы, всеми полномочиями, необходимыми для того, чтобы он мог оттуда руководить наличными и прибывающими вновь частями для выполнения данного приказа.

7. Порядок использования 387-й пехотной дивизии и других прибывающих резервов будет своевременно определен соответствующими распоряжениями.

8. Задача дивизии "Пасубио" (XXXV итальянский армейский корпус) состоит в удержании любой ценой своих теперешних позиций, тем более что, по нашим точным сведениям, они ни на одном участке не подвергались атакам значительными

силами противника. Для выполнения своей задачи в распоряжение дивизии передается 526-й усиленный пехотный полк'.

Фрейхер фон Вейхс

.......

"Приложение 36

БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ЮЗФ № 055 ОТ 18.12.42 г.

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СТАЛИНУ (ВЫДЕРЖКИ)

Штаб Юго-Западного фронта18.12.42. 24.00 Карта 100 ООО и 200 ООО

1. Войска фронта с утра 18.12.42 в центре и на флангах отразили ряд контратак пехоты и танков противника, продолжали развивать наступление и разгром противника, отходящего в юго-восточном направлении.

За три дня боев прорвана сильно укрепленная оборонительная полоса противника, состоящая из блиндажей с перекрытием свыше 3 метров (по 5-6 блиндажей на роту), проволочных заграждений в 4-5 кольев, с глубокими и широкими минными полями...

Войска фронта... за три дня боев на правом фланге продвинулись стрелковыми соединениями на 60 км и в центре на 20 км.По далеко не полным данным, с 16 по 18.12.42 г. освобождено около 60 населенных пунктов, в том числе г. Богучар.

Захвачено свыше 4000 пленных...

2. 1 гв. армия преодолевала сопротивление противника и отражала неоднократные контратаки пехоты и танков.

В течение 18.12... сломила упорное сопротивление противника, особенно на р. Богучарка. Река Богучарка не замерзла. Пришлось наводить мост 60 м длиной для пропуска танков, обозов и пехоты. Мост наводился командиром 25 тк генералом Павловым под воздействием наземного огня и сильной бомбардировки с воздуха, что задерживало форсирование р. Богучарка.

25 тк начал форсирование в 11.00 и закончил в 14.00 и направился по своему маршруту.

За 25 тк форсировал р. Богучарка 24 тк, закончил в 16.00...

18 тк только к исходу дня приступил к форсированию...

3. 3 гв. армия, преодолевая сопротивление противника... на правом фланге, в полосе 197 сд к исходу дня вела бой на рубеже выс. 204,2 (3 км южн. Сред. Громки), сев. скаты выс.215,9 (3 км юго-зап. Верх. Калининский), выс. 188,0 (2 км юго- вост. Верх. Калининский), вост. скаты выс. 188.

8.На левом фланге, продолжая наступление в направлении Каргинская-Боковская, прорвала фронт, ввела в прорыв 1 гв. мк, продвинулась на 8-14 км и к исходу дня овладела Кривошлыков, Белавинский, Ильин, Вислогубов, Коньков, Боковская, Стар. Земцев (северный).

Противник, прикрываясь небольшими отрядами, отходил в западном и юго-западном направлениях...

Командующий войсками ЮЗФ генерал-полковник Ватутин

Член военного совета полковник Лайок

Зам. начальника штаба ЮЗФ гвардии генерал-майор Иванов..."

В своей статье «Возвращение», опубликованной в «Красной звезде» 27 декабря 1942 года, Алексей Сурков вспоминал: «Был июль. Наши части отступали от Северного Донца и Оскола за Дон. На исходе этих горьких дней мы оказались в тихом придонском городе Богучар. Город насторожился, но еще не чувствовал, как близко надвинулась беда.

По неосвещенным улицам еще разгуливали парочки, из городского сада доносились переборы гармоники. А вдоль ограды сада, по неостывшей от дневного зноя пыльной дороге, двигались к донской переправе бесконечные вереницы машин с потушенными фарами».

Корреспонденту запомнился один капитан, который шёл с отступающими войсками: «Опаленное июльским зноем лицо капитана было серое от едкой дорожной пыли. В глазах ввалившихся от бессонницы, долгих переходов, горел чёрный огонь стыда и обиды. Капитан шел сгорбившись, молчаливый, подавленный и нелюдимый».

Войска отступили. Уже через несколько дней немцы вошли в город. Вот как вспоминает об этих событиях С.В.Минакова:

«Гул нарастал, женщины попадали в овраг, закрывая собой детские тела, над головами прошла какая-то грохочущая волна, я заплакала, увидела, как мамины губы что-то шепчут. Послышались взрывы… Это немецкая авиация совершила налет на провинциальный непромышленный городок, население которого составляли женщины, дети и старики. Страшная картина открылась после бомбардировки: разрушенное здание яслей, двор, усеянный телами нянечек и детей, клочками пеленок…

В тот вечер с толпой испуганных, уставших женщин мы шли с мамой по горе, пытаясь уйти от гитлеровцев. Оглядываясь, видели Богучар: горящее здание педучилища, в котором когда-то учился Михаил Шолохов, необычно пустую площадь Павших стрелков... По улицам уже шли колонны чужих солдат. На улице 1-го Мая, где расположились итальянские части, валялись желтые лимонные корки».

В городе и населенных пунктах района был введен так называемый новый порядок. Управление оккупированных районов осуществлялось через комендатуры. Они подчинялись штабам действующих на территории частей вермахта и поддерживали связь с гестапо.

Комендантом Радченского района стал сначала итальянский майор Ангис, а затем немец Кислинг.

В Богучаре комендатура разместилась в здании городского совета, где повесили вывеску с надписью на немецком и русском языках «Местная комендатура». Над каждым колодцем прибили регистрационные таблички на немецком языке: можно или нельзя фашистам пить из них воду. Во многих дворах и садах вырыли ямы - гаражи для машин и танков. На телеграфных столбах размещались объявления: «Разрешается выходить из домов с 5 часов утра до 5 часов вечера.

За нарушение приказа строгая ответственность». «Предлагается хозяевам и квартиронанимателям скалывать лед и чистить снег с тротуаров. За неисполнение – строгая кара». «Красноармейцы, не явившиеся в германские части, будут беспощадно расстреляны или повешены. Житель, дающий красноармейцу убежище, питание или оказывающий другую помощь, будет наказан самым строгим образом - расстрелом или повешением». За неподчинение приказу или даже опоздание с его выполнением богучарцы подвергались жестоким наказаниям, вплоть до расстрела.

В беседе с Алексеем Сурковым после освобождения они рассказывали: «Черноглазая пятилетняя Тамара то и дело вмешивается в разговор:

- Немец злой. Он маму искал и нас искал. Мне тетя говорит: «Расскажи стихи про Ворошилова». А я не рассказывала - ведь немец услышит, убьет меня и бабушку.

Помолчала, потом, что-то припомнив, проговорила:

- А меня немец по голове молотком бил.

Бабушка поясняет:

– Тамара играла на улице возле немецкого гаража, подняла с земли какую-то гайку. Немец шофер увидел, рассвирепел и ударил ребенка по голове тяжелой рукояткой молотка».

Вот только некоторые факты зверств фашистов на богучарской земле. Так, в селе Красногоровке были публично расстреляны Григорий Васильевич Ситников, Иосиф Васильевич Прядкин, Кузьма Литвинов и Николай Кравцов.

В Монастырщине фашисты расстреляли 12 стариков и старух. 89-летняя Пелагея Гречишникова была заколота штыком в своем доме. В селе Хрущево фашисты застрелили глухого колхозника А.С.Самойлова, который не смог ответить на вопрос немецкого офицера. Зверски замучили, а потом сожгли Шуру Савельева пяти лет, Ваню Шмелева десяти лет, Ваню Горбунова четырех лет. Витя Удовченко был до смерти избит немцами, грабившими квартиру, за то, что он назвал их гадами…

Совинформбюро 19 декабря 1942 года сообщало: «…нашими войсками было занято более 200 населенных пунктов, в том числе города Новая Калитва, Кантемировка, Богучар … В ходе наступления наши войска разгромили девять немецких дивизий и одну пехотную бригаду противника. Прорыв осуществлен силами Юго-Западного фронта, которым командовал Ватутин Н.В. и Воронежского фронта, которым командовал генерал-лейтенант Голиков Ф.И».

В ходе операции «Малый Сатурн» были разгромлены 8-я итальянская армия, остатки 3-й румынской армии и две гитлеровские пехотные дивизии. Наши войска продвинулись на 100-150 километров. Вместе с наступающими войсками шли и военные корреспонденты. Алексей Сурков, автор знаменитых стихов песни «В землянке», представлял «Красную звезду», и Петр Лидов – «Правду», автор очерка «Таня» о Зое Космодемьянской.

В своем дневнике Лидов отметил: «25 декабря. Солнечный день. Мороз до 30 градусов. Вместе с Алексеем Сурковым уехал в Богучар. Корреспонденцию о боях за Миллерово на девяти страницах передал с трудом из-за загрузки телеграфа. Москва приняла ее только в полночь...»

Богучар ожил и начал восстанавливаться. «Комиссар партизанского отряда Алексей Дубровский уже приступил к исполнению своих прямых обязанностей председателя районного Совета депутатов трудящихся, - писал Алексей Сурков. - К нему приходят за поручениями, ему докладывают о пойманных предателях, о найденных складах, о всяких делах. От него ждут совета и помощи».

Невероятно, но здесь же, в Богучаре, Алексею Суркову снова довелось встретиться с тем самым капитаном, который в июле 1942 года шел с отступающими войсками: «Теперь он выглядел по-иному.

– Здравствуй, капитан! Торопитесь?

Он повернул голову на мой голос и смотрел на меня несколько секунд молча. Потом, очевидно, вспомнил то же, что и я, закричал вслед убегающему грузовику:

- Тороплюсь! Июльская заноза в сердце сидит».

Так закончилась эта история, фронт двигался на юг и на запад.

Автор Евгений Романов.

Часто в прессе пишут, что впервые дни войны в войсках немецкая авиация, имея точные данные о размещении советских военных аэродромов, уничтожила на земле всю приграничную авиацию, даже приводятся цифры- около 1500 самолетов. Сообщается, что основной причиной отступления Красной армиейвпервые месяцы войны стало господство немецкой авиации в воздухе. Но это не совсем так. Уже в первые дни войны советские летчики проявляя отвагу и героизм отважно сражались на границе.

В четыре часа утра 22 июня 1941 года по тревоге был поднят 127 –й истребительный авиаполк полк у города Гродно. Командир звена младший лейтенант Жуковский Сергей Яковлевич на биплане И-153 «Чайка» в этот день провел 9 воздушных боев, лично и в группе из восьми самолетов сбил пять самолетов противника.

Молодому летчику было всего 23 года. Родился он 7 октября 1918 года в небольшой казенном хуторе Перещепное Богучарского уезда в простой крестьянской семье.После окончания Богучарской средней школы, в 18 лет был призван Богучарским райвоенкоматом в армию. В 1938 годуокончил Качинскую военную авиационную школу летчиков. Уже в 1939 году совершил свой первый вылет в составе 12- ой авиаэскадрильи Балтийского флота. Авиаэскадрилья в которой служил С.Я. Жуковский воевала на финской войне 30 ноября 1939 по 13 марта 1940 г.

В наградном листе от 18 декабря 1941 года в краткой боевой характеристике сообщается: «При боевых вылетах т. Жуковский проявлял отвагу, бесстрашие, героизм. Своим личным примером вовлекал подчиненных на отважные действия в борьбе с германскими варварами. Имеет всего- 120 боевых вылетов, из них: 50 вылетов на штурмовике с бомбометанием по вражеской пехоте, артиллерии и аэродромам, 45 вылетов на разведку и 25 вылетов на прикрытие своих войск и объектов в сопровождении бомбардировщиков.

С 20 августа по октябрь 1941 года, имеет 85 боевых вылетов, из них: 10 на штурмовку, 85 на разведку и 10 на прикрытие. Участник 20 воздушных боев, сбоил в групповых боях вместе с товарищами 5 самолетов противника … Тов. Жуковский является бесстрашным летчиков – истребителем, храбрым и мужественным воздушным бойцом, культурным, грамотным командиром».

Наградной лист на Жуковского Сергея Яковлевича, заканчивается такими строками: «За заслуги награжден орденом Красное знамя, 7.9.1941, командованием дивизии был представлен к второму орденуКрасное знамя. За отличное выполнение боевого задания командования и проявленные при этом мужество и героизм достоин присвоения звания «Герой Советского Союза».

Заслуженную награду Жуковский С.Я. так и не получил. Наверное тыловое командование посчитало, что достаточно и ордена Ленина.

В декабре уже в звании старший лейтенант Сергей Жуковский стал командиром 1-й эскадрильи 440 истребительного авиационного полка и возглавлял его до 12 ноября 1942 года. В этот период сбил еще три немецких самолета, один «МЕ – 110» и два «МЕ 109» (немецкий истребитель Мессершмитт Bf 109),.

На своем самолете ЛАГГ – 3 (Одноместный одномоторный поршневой истребитель-моноплан, стоявший на вооружении ВВС РККА перед и во время Великой Отечественной войны. Использовался в качестве истребителя, истребителя-перехватчика – Е.Р.) с декабря 1942 г. по 25 июля 1942 г., как видно из наградного листа, уничтожено 12 самолетов врага, самолет подбит, уничтожено 15 автомашин, зенитное орудие, одна цистерна с горючим. Летчиками его эскадрильи в воздушных боях было уничтожено 18 самолетов противника, «МЕ – 109» - 12 «МЕ 110» - 5, «Ю – 88» - 1 (немецкий бомбардировщик Люфтваффе Юнкерс Ju 88 – Е.Р.), при потере двух летчиков. Ранее т. Жуковский награждался орденом Ленина и орденом Красное знамя, за отличные показатели в воздушной разведке и штурмовке наземных войск врага. …Достоин правительственной награды «Орденом Ленина».

Второй орден Ленина Сергей Яковлевич не получил. В наградном листе решение наградить третьим орденом Красного Знамени.

Со 2 ноября 1942 года он прибыл на Сталинградский фронт в должности командира 12- го истребительного авиационного полка. В «Кратком конкретном изложение личного боевого подвига и заслуг» майора 111- го Гвардейского Сталинградского истребительного авиационного полка на присвоениеС.Я. Жуковскому орденаОтечественной войны 1-й степени сообщается: «За это время в боях за Сталинград, Донбасс и Северный Кавказ показал образцы умелого выполнения боевых заданий, мужество, отваги и беззаветного служения своей Родине, своему народу. Им произведено 65 боевых вылетов, их них на сопровождения штурмовиков – 33, прикрытие наземных войск – 17, разведка войск противника -9 и 6 полетов на перехват самолетов. В 19 воздушных боях, лично сбил «Ю -88» и «Ю -87» и. 4 в группе самолетов противника. … Так 8 12.1942 года во время сопровождения сбил идущего на посадку «Ю – 87» и прикрываемого 2-мя «МЕ -109», подтверждает ныне Герой Советского Союза – гвардии майор Новожилов И.А и гвардии старшина Игнатьев М.Т.

22 февраля 1943 года, вылетел в паре на перехват самолетов противника в район «Матвеев курган». В воздушном бою лично сбил «Ю -88», который упал в районе Верхней широкий, факт которого подтверждают наземные войска, ныне Герой Советского союза гвардии капитан Губанов А.А.»

В воздушном бою 12 июля 1943 году самолет отважного летчика был подбит Сергей Яковлевич получил тяжелые ранения«ожоги лица, рук, бока и ног 2-й и 3-й степени», но самолет посадил. После непродолжительного лечения снова в бой.

За время боевых действий с 14 июля по 12 августа 1944 года Сергей Яковлевич на самолете ЛА – 5 (Однопилотный истребитель Ла-5 был создан в 1942 году - Е.Р.) лично провел 24 успешных вылета сбил 6 самолетов «Ю -88» и «Ю -87» без единой потели в личном составе, за что был награжден орденом Александра Невского.

Скупые цифры и факты боевых подвигов простой крестьянской семьи, солдата из маленького хутора в 87 дворов на юге Воронежской области, не могут рассказать всего на страничном листе газеты. Летчиком С.Я. Жуковским было совершено более 500 боевых вылетов, одержал 15 побед.

Свою войну С.Я. Жуковский закончил в 1945 году в г. Вена, ему было всего 30 лет, на груди героя были ордена Ленина, Александра Невского, Отечественной войны 1- степи, шесть орденов Красного Знамени, два ордена, Красной звезды и 36 медалей. Уже после войны ему присвоили звание Почетного гражданина городов Гродно и Жодино. Затем была учеба в Военно - воздушной академии, с мая 1961 командующий в 1-й Особой Дальневосточной воздушной армии.. Генерал – полковник, «Заслуженный военный летчик СССР» избирался делегатом ХХIIи XXIII съездов КПСС, депутатом Верховного совета Белорусской ССР, членом ЦК Белоруссии. Умер 10 ноября 1980 года и похоронен в г. Минске.

автор Евгений Романов.

В истории этой еще много белых пятен, воспоминания очевидцев очень противоречивы. Да и не осталось уже этих очевидцев. Их воспоминания собирались в 2008 году, и, к большому сожалению, никоим образом не фиксировались. Хотя можно было тогда попросить стариков написать о событиях июля 1942 года на листке бумаги или записать их воспоминания на диктофон. А так, приходится принимать во внимание субъективный фактор, а человеческая память – штука ненадежная.

Но отложим пока в сторону воспоминания. С чего же началась эта история? В 2014 году в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации российскими поисковиками был найден интересный документ. Найден, видимо, совершенно случайно, как зачастую и бывает. Среди документов одного танкового соединения обнаружилось донесение о том, что в июле 1943 года в районе города Богучара в поле рядом с обломками самолета танкистами был найден орден Ленина за номером 9233. Не зря ведь говорится, «что написано пером, не вырубить и топором!». Документ – есть документ! И спасибо людям, нашедшим этот документ, и по номеру ордена установившим, кого наградили этой высокой наградой. Поверьте, это очень непросто сделать.

Найденный орден Ленина принадлежал Михаилу Ивановичу Кравцу, старшему лейтенанту 57-го бомбардировочного авиаполка 221-й бомбардировочной авиадивизии. Михаил Кравец получил свою награду еще осенью 1941 года за бои на Западном фронте. Далее, используя рассекреченные архивные документы, установили, что стрелок-бомбардир Михаил Иванович Кравец 11 июля 1942 года пропал без вести, не вернулся из боевого задания.

Изучая донесения о безвозвратных потерях 221-й БАД, коллегам-поисковикам удалось узнать и состав экипажа, в составе которого Михаил Кравец отправился в свой последний полёт на самолете-бомбардировщике «Бостон». Экипаж: летчик — младший лейтенант Николай Петрович Шенин, родом из Новосибирской области, стрелок-радист — старший сержант Леонид Матвеевич Репин из Мордовской АССР, воздушный стрелок — сержант Виктор Ульянович Судников из Гомельской области, и стрелок – бомбардир старший лейтенант Михаил Иванович Кравец из Киевской области.

В начале июля 1942 года 57-й БАП в составе 221-й БАД прикрывал отход частей Красной Армии к берегам Дона. Немцы рвались к Сталинграду и на Кавказ, а советские войска, ибегая окружения, пытались выйти к донским переправам и занять оборону на левом берегу великой русской реки. Наши летчики бомбили наступающие части противника в районе Острогожска, Россоши, Ольховатки, Кантемировки, Новой Калитвы.

К 7 июля авиадивизия перелетела на новый аэродром в Новомеловатке Калачеевского района Воронежской области. Старый аэродром на левобережье Дона пришлось оставить. 11-го июля огромные колонны немецких танков, автомашин и другой техники двигались по богучарским дорогам. Немцы наступали на юго-восток – к Сталинграду. В Богучаре уже сутки хозяйничали оккупанты. Галиевская переправа еще находилась в наших руках, переправа в районе Новой Калитвы была разрушена. Все стремились к станице Казанской. Летчики 57-го авиаполка проводили воздушную разведку, докладывали командованию фронта о том, где находятся советские войска, а где войска противника. В ходе отступления наши и немецкие части перемешались, и шли параллельно в этой страшной гонке - кто быстрее успеет к переправам.

Вот выдержка из разведывательной сводки 8-й Воздушной Армии № 192 за 11 июля 1942г. Ценой своей жизни эти разведданные добывали и летчики 57-го авиаполка.

«… От Нов.Калитва на Твердохлебовка до 100 подвод, наблюдением в 13.30 отмечено движение до 40 танков, 400 подвод тремя группами. От Смаглеевка на Богучар сплошная колонна танков и автомашин. В 7.05 на участке Талы – Богучар отмечено до 150 танков и 150 автомашин. Фотографированием в 10.00 на участке Смаглеевка – Расковка 256 автомашин…

11.00 – 12.50 от Бурсаков (хутор Барсуки - С.Э.) на Нов. Александровка… движение сплошных колонн автомашин с артиллерией, принадлежность не установлена. В пункте Талы до 40 танков, наблюдением в 16.30 отмечено до 70 танков…. От Титаревка до Шуриновка … до 100 автомашин. От Кантемировка на Данцевка до 30 танков. От Радченское на Медово до 150 автомашин, наблюдением в 17.15 от Радченское на Широкий 250-300 автомашин, принадлежность не установлена…»

Николай Петрович Шенин командовал звеном «Бостонов» (Б-3) 1-й авиаэскадрильи, ведомые самолеты вели летчики сержанты Дмитрий Дмитриевич Чирков и Николай Яковлевич Недогреев. Это звено получило приказ бомбить наступающие войска противника на дороге Кантемировка – Богучар. В 10-45 звено «бомберов» вылетело на выполнение боевого задания.

Выдержка из оперативной сводки штаба 8-й Воздушной Армии № 0294 от 11.07.1942г.:

«...221 БАД – бомбардировочным налетом группами 4-6 самолетов уничтожала матчасть транспортных самолетов противника на аэродроме Марьевка; атаковала мотомехвойска в движении по дорогам от Талы на Богучар…Боевыми действиями выведено из строя – 24 автомашины с пехотой противника…

На аэродроме Марьевка сожжены и разбиты на земле 10 транспортных самолетов противника типа Ю-52. В момент налета …бомбардировщики были атакованы группами 6-8 Ме-109. Ведя оборонительный бой групповым бортовым огнем пулеметов сбиты 2 Ме-109 в районе аэродрома.

Свои потери – четыре Б-3 (бомбардировщик "Бостон" - С.Э.), из них один Б-3 сбит в воздушном бою в районе аэродрома; три Б-3 не вернулись на свой аэродром с боевого задания…».

В ЦАМО РФ в боевом донесении 57-го БАП № 062 за 11.07.42 г. есть такая запись:

"… штаб 57 БАП Н.МЕЛОВАТКА 13.30

1.57 БАП за период 10.45 — 12.43 двумя звеньями произвёл взлёт с задачей:

а) пятью самолётами бомбардировать мотомехчасти противника в движении по дороге Смаглеевка – Богучар.

б) одним самолетом бомбардировать переправу через р. Дон между пунктами Богучар и Бычок.

2. 10.45 звено 1 авиаэскадрильи под командой командира звена мл. лейтенанта ШЕНИНА произвело взлёт на выполнение задачи. К 13.00 звено в полном составе с боевого задания не вернулось".

Все летчики звена Николая Шенина считаются пропавшими без вести.

«Бостоны» вылетели для второго удара по противнику без сопровождения истребителей прикрытия, и, скорее всего, были сбиты вражескими истребителями. Немецкие «мессершмитты» Ме-109 базировались недалеко от Ольховатки на аэродроме Марьевка. И один немецкий летчик из этой авиационной части заявил о сбитом им «Бостоне» 11-го июля в 9-58 по берлинскому времени. 10-58 по Москве. Другой немецкий пилот заявил о двух своих победах над "Бостонами": в 9-57 и 9-59. Получается, звено в полном составе... Вот только место воздушного боя остается неизвестным. Не зафиксировано это в немецких документах.

Георгий Алексеевич Осипов, в июле 1942 года командир 1-й авиаэскадрильи 57-го БАП, впоследствии вспоминал: «Истребителей сопровождения не было… Конечно, экипажи бомбардировщиков без непосредственного сопровождения своих истребителей чувствовали себя менее уверенно, но все понимали, что сопровождать нас некому, а враг рвался на юго-восток и надо было напрячь все силы, чтобы его остановить и нанести ему максимальный урон». Вот так воевали наши летчики!

Командиры звеньев 1-й эскадрильи Сергей Митин и Николай Шенин дружили и часто подшучивали друг над другом. Георгий Осипов рассказывал о своих боевых товарищах: «Оба они были смелые и мужественные командиры. Но действовали в боевых вылетах по-разному. Если Шенин всегда шел напролом, не обращая внимания ни на какое противодействие, то Митин в каждом вылете применял различные тактические приемы и проявлял тактическую хитрость для преодоления противодействия зениток и истребителей.

— Медвежья тактика — лезть напролом — хороша в лесу, а не в небе, — подтрунивал над своим другом Митин.

— Хитрость только заменитель ума, а не ум, — парировал ему Шенин».

Летчики 57-БАП глубоко переживали гибель экипажей звена Николая Шенина. В своей книге «В небе бомбардировщики» Георгий Осипов так описывает события 11 июля 1942 года: «Ни один человек из экипажей этого звена не вернулся в полк, и как они погибли, осталось неизвестным. Прошло четыре часа после их вылета, и мы, потеряв всякую надежду на возвращение звена Шенина, обсуждали возможные предположения об их судьбе. Рябов (штурман 2-й эскадрильи) считал, что все самолеты звена сбиты немецкими истребителями, а Гладков (командир 2-й эскадрильи) предполагал, что, возможно, они потеряли ориентировку и произвели посадку на другом аэродроме.

Все так спорили, что не заметили, как к нашему аэродрому подлетели шесть истребителей Ме-109… Сделав по четыре захода, истребители противника сожгли один наш бомбардировщик, а другой сильно повредили пушечным огнем. Три других бомбардировщика, хорошо замаскированных на стоянке, немцы не обнаружили. Вся штурмовка продолжалась десять минут».

После вражеского налета на Новомеловатку командование авиаполка решило не искушать судьбу и перебазироваться на аэродром совхоза «Воробьевский». А 18 июля полк в полном составе перелетел в район Сталинграда.

Все летчики экипажа Николая Шенина приказом Военного Совета Сталинградского фронта от 9 августа 1942 года № 9/н были награждены правительственными наградами. Кравец и Шенин – орденами Красного Знамени, Репин – орденом Красной Звезды, Судников – медалью «За отвагу». По всему выходило, наградили летчиков посмертно…

Выдержка из наградного листа Н.П.Шенина из 57-го БАП

И как раз к месту вспомнилось, что богучарскими поисковиками из отряда "Память" в далеком уже 2008 году было найдено место крушения самолета "Бостон". То место между селами Травкино и Расковка местные жители называют "Гострой могилой". Командиру отряда Николаю Львовичу Новикову сообщили, что местное население активно вывозит оттуда цветной металл. Поисковики сразу отправились на "Гострую", но, к сожалению, им удалось найти немногое: мелкие детали самолета, сохранившийся полностью винт, и самое главное, табличку с двигателя самолета. На этой табличке – шильде четко читалось «Made in USA», номера двигателя прочесть не получилось. Поисковики тогда верно предположили, что ими найдено место крушения самолета «Бостон». На тот момент богучарские поисковики еще не обладали информацией из архивных документов, и Николай Новиков поручил Николаю Кальченко распросить местных старожилов о сбитом самолете.

Найденная шильда с двигателя

Весной 2015 году мне удалось пообщаться с Николаем Кальченко. Сначала я рассказал Николаю, что коллегам-поисковикам удалось установить состав экипажа пропавшего 11 июля 1942 года «Бостона» благодаря найденному еще в 1943 году ордену Ленина. И что поисковики, и просто неравнодушные люди разыскивают родственников летчиков. А у нас, у богучарцев, есть возможность помочь в поисках информации непосредственно на месте крушения самолета.

Мы вначале стали обсуждать, мог ли самолет этого звена погибнуть в районе сел Раскова — Травкино. И сошлись во мнении, что это вполне могло быть. Наши самолеты прилетели с аэродрома в районе Калача Воронежской области, и возвращаться с задания по бомбежке дороги Богучар — Кантемировка должны были в северо-восточном направлении на свой аэродром. А обломки самолета нашли южнее этой дороги. Но если «Бостоны» вылетели без прикрытия истребителей, то, встретив немецкие истребители, могли уходить от них в южном и юго-восточном направлении. Или уже подбитый «Бостон» далее летел без управления, или экипаж пытался дотянуть до линии фронта. 11 июля линия фронта в Богучарском районе проходила по реке Дон.

Николай рассказал свою версию событий 11 июля 1942 года: «Самолет сбили немецкие истребители. В районе хутора Козловка (юго-западнее Травкино 7-8 км) из самолета выпрыгнули с парашютами два летчика. Приземлились на пшеничном поле, их увидели немцы на мотоциклах. Спрятаться летчикам днем было негде, лесов у нас нет, пешком от мотоцикла не убежишь. Пойманных летчиков немцы привели на край хутора Козловка, это место по местному называлось «Млын», потому что возле мельницы. Немцы допросили наших летчиков, местное население, конечно, близко не подпускали. Затем пленников немцы расстреляли».

Местные вспоминали, что вместе с немцами из соседнего Кантемировского района пришел полицай. Этот полицай позарился на новое обмундирование пилотов. Местные жители стали их похоронить, а полицай сказал: «Я заберу их форму, им она уже ни к чему!» Но хуторяне не дали ему этого сделать, так и похоронили летчиков в местечке «Млын» хутора Козловка. Но на следующее утро увидели, что могилка разворочена, и с полузасыпанных мертвых сняты сапоги и одежда. Видимо, полицай сделал то, что задумал.

Точная дата ни у кого, с кем общался Николай, в памяти не осталась.

Хутора Козловка давно уже не существует, и найти могилу наших летчиков — задача почти невыполнимая! В этом заброшенном степном хуторе практически в каждом дворе поисковики находили куски обшивки и детали самолета «Бостон».

Найденная в х.Козловка деталь системы охлаждения двигателя "Бостона"

А потом Николай Кальченко рассказал одну из местных легенд, услышанную им от жителей сел Расковка и Луговое Богучарского района: «А еще один летчик, возможно, из этого же экипажа (точно не известно), тоже выпрыгнул с парашютом между селами Расковка и Травкино. Его тоже пытались поймать немцы, но он спрятался в лисьей или барсучьей норе, и переждал в ней день. Потом, как вспоминала жительница Расковки Марфа Николаевна Кривошаева, этот летчик вернулся почему-то в Козловку, а не пошел к фронту. Возможно, он пытался найти двоих своих товарищей. Кривошаева в 1942 году жила в Козловке, а ее родня — в селе Расковка. Туда она и переправила летчика к своей родственнице Ирине Алексеевне Кучмасовой. Несколько дней летчик прятался у Кучмасовой. Но его выдала немцам другая жительница этого села. После допроса пленника заперли в амбаре, но ему как-то удалось убежать. И добраться к своим через линию фронта. И вроде бы он приезжал после войны к своей спасительнице Кучмасовой в Расковку». К сожалению, имени и фамилии спасшегося летчика Николаю никто не сообщил.

В 1998 году в богучарскую районную газету пришло письмо от Владимира Леоненко из белорусского города Борисова. Леоненко сообщал, что разыскивает сведения о месте захоронения в Богучарском районе своего родного дяди Николая Борозна, летчика 9-го гвардейского авиаполка. Так вот, Леоненко разыскал в соседнем с Расковкой селе Луговое Хрисана Даниловича Кривошаева. Тот вместе с сестрой летом 1942 года похоронил на пшеничном поле двух советских пилотов. Фамилию одного он назвал – Репин Леонид Матвеевич — из экипажа Николая Шенина! Автор письма Владимир Леоненко ушел из жизни, как и Кривошаев, и узнать о точном месте захоронения Леонида Репина уже нет возможности.

Как жаль, что поиск тогда, в далеком 1998 году, ограничился только публикацией небольшой заметки в районной газете!

Та самая статья в газете "Сельская новь"

На найденной в 2008 году табличке — шильде, то место, где должен быть указан номер двигателя – сильно повреждено, и прочесть номер практически невозможно. Ясно читается только модель карбюратора — PD12K1. Такой карбюратор устанавливался производителем на двигателях R-2600 самолетов Douglas A-20C, в Советском Союзе их называли «Бостонами» или Б-3.

Уже в 2015 году вместе с жителем села Луговое Романом Пилипенко мы опросили старожилов Расковки и Лугового, тех, кто мог помнить события тех грозных лет. Вот что нам рассказала Екатерина Семёновна Пономарева из села Луговое:

«Я все жизнь прожила в Луговом, помню хорошо и военные годы, как их забудешь! Хорошо помню, и сама видела, как сбили наш самолет над «Гострой могилой». Из самолета выпрыгнул с парашютом только один летчик. И его, наверное, еще в воздухе немцы убили. И сразу вся техника немецкая с села поехала вверх, туда, на «Гострую». Ходил слух, что он лежал на «Гострой» до морозов, и зимой с мертвого летчика кто-то снял обувь. Вроде, так говорили. Я сама не видела. А сбили самолет летом. Когда точно? Немцы на тяжелых мотоциклах вьехали в село 10-го июля, это я точно запомнила. Где-то в это время и сбили самолет. Помню, вокруг горело все на полях, и самолет падал и горел. Это осталось в памяти.

Еще знаю, что другой наш самолет сбили над Твердохлебовкой. Не в июле, а где-то в августе месяце. И двое летчиков прятались в камышах возле речки. Меня мать послала накосить травы, я пошла к речке, стала «шморыгать» косой. Слышу, из кустов: «Девочка, девочка, не пугайся!». Я бросила косу, и побежала домой. Прибегаю, и говорю матери: «Мама, там, в камышах, наверное, наши солдаты прячутся. А я испугалась и убежала». Мать и говорит: «Иди обратно туда, бери косу и коси, а если они отзовутся, то узнай, что им нужно. И не бойся никого».

Прихожу опять туда, к камышам, и через время опять слышу голос: «Девочка, у тебя мама есть? Есть и мама, и бабушка с дедушкой, – отвечаю я. Скажи маме, чтобы передала тряпочку чистую, и привяжи ее на веточку». Видимо, раненый был среди них.

У нас в селе одна женщина работала в немецком госпитале, и я взяла у нее бинты. Мать собрала еду, и я с бинтами и едой опять пошла к камышам. «Дядя, дядя, я принесла еду». Так я ходила недели две или полторы туда, оставляла еду и воду. Из камышей летчики не выходили.

Однажды я увидела машину с немцами, они собирались ехать к речке. Я подумала, что это они будут искать летчиков. Что есть сил я побежала к камышам. Кричу: «Дядя, там немцы на машине, видно, вас ищут, уходите!». Немцы подъехали к реке, постреляли по камышам, и уехали. Меня мать потом послала к речке узнать, живы ли летчики. Они отозвались, но через пару дней ушли, видно, подлечили свои раны».

Понятно, что прошло слишком много времени, многое забылось, перемешалось и навсегда ушло из памяти очевидцев. Но факт гибели советского самолета в районе "Гострой могилы" подтвердили несколько жителей близлежащих сел. Да и находки говорят сами за себя.

Пользователям сайта Солдат.ру удалось разыскать родственников Леонида Репина. И 9 мая 2015 в Богучар приезжали его внучка Анна Аганина и племянница Зинаида Орлова. Они побывали на братской могиле в городском парке – там на плите военного мемориала высечена родная для них фамилия.

Леонид Матвеевич Репин, старший сержант 57-го БАП

Вместе с богучарскими поисковиками прошли маршем «Бессмертного полка» с портретом Леонида Репина, который навсегда остался молодым. Посетили и школьный музей в поселке Дубрава, где хранятся детали «Бостона», найденные в 2008 году. Побывали гостьи Богучара и на месте крушения самолета на "Гострой могиле", и в заброшенном нынче хуторе Козловка, где оставили горсть земли с родины Леонида Репина.

Надеюсь, что местная «легенда о бомбере» станет былью, и мы узнаем, кто из летчиков выжил, и приезжал после войны в Богучарский район. Или это летчик другого советского самолета, или совсем даже не летчик, а танкист.

Плита с мемориала в городском парке Богучара

9 Мая 2015 года. Родственники Л.М.Репина в Богучаре на акции

"Бессмертный полк"

9 мая 2015 на месте крушения самолета "Бостон"

слева направо командир Новиков Н.Л., Аганина А.В., Орлова З.М., поисковик Младинский Ю.И

9 Мая 2015г. на месте хутора Козловка

P.S. В октябре 2015 года я впервые побывал на месте крушения "Бостона". Спасибо Николаю Кальченко, показавшему это место. Да и погода благоволили нашей поездке: на автомобиле "Нива" мы без проблем добрались в район падения самолета.. Правда пришлось пройтись пешочком - такие глубокие овраги мы не рискнули переезжать даже на "Ниве".

Я представил себе картину: самолет приближался к земле с западного или северо-западного направления и ударился в восточный склон глубокого оврага.

Обломки самолета разбросало в восточном и юго-восточном направлении на расстояние около 100 метров. Там и сейчас, если пройтись с металлодетектором, можно накопать множество мелких деталей, рваной обшивки самолета.

Но у нас такой цели не было. Я просто заснял это место. Где летом 1942 года разбился самолет "Бостон".

- Вот тут винт откопали, - Николай показал на едва заметную ямку на склоне оврага.

-На какой глубине? - поинтересовался я у Николая.

- Где-то пол-метра.

Мы еще около получаса побыли там, Николай рассказывал и показывал, как проходили раскопки тогда, в 2008 году.

И оба мы пришли к такой мысли, что на этом месте обязательно должен быть установлен памятный знак! И такой знак на этом месте будет! Потому что... чтобы помнили!

Книга не дает забыть о преступлениях фашистов в Воронежской области во время оккупации правобережной части области. Много в книге информации по Богучарскому району.

В электронном виде книгу можно скачать по ссылке

«Вспомнить всех поименно,

Горем вспомнить своим…

Это нужно не мертвым,

Это надо живым!»

Р.Рождественский

АНДРЕЙЧЕНКО Антон Яковлевич, 1905 г.р., уроженец с.Серяково Калачеевского района Воронежской области, рядовой, призван Радченским РВК 26.06.1941 г., пропал без вести в мае 1942 г. Жена – Андрейченко Пелагея Нестеровна (совхоз №106).

БАБИЧЕВ Николай Афанасьевич, 1896 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района пропал без вести в 1941 г.

БЕЛИЧЕНКО Владимир Афанасьевич, 1922 г.р., уроженец с.Варваровка, младший сержант, призван Богучарским РВК, последнее место службы: 257 отдельная рота связи 381 стрелковой дивизии, погиб 03.01.1944 г., похоронен в д.Филипенки Шумилинского района Витебской области Республики Беларусь. Отец – Беличенко Афанасий Дмитриевич (совхоз №106).

БЕЛИЧЕНКО Иван Афанасьевич, 1918 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района погиб 23.02.1942г., похоронен в с.Матвеевский Курган Ростовской области.

БЕЛИЧЕНКО Николай Афанасьевич, 1906 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района 06.12.1941 г. пропал без вести.

БОЖКОВ Илларион Филиппович, 1910 г.р., уроженец с.Дьяченково, рядовой, призван Радченским РВК 26.06.1941 г., пропал без вести в марте 1943 г. Жена – Божкова Мария Михайловна (совхоз №106).

БУТОВ Иван Григорьевич, 1924 г.р., уроженец с.Варваровка, гвардии рядовой, призван Радченским РВК, приказом по 26 Гв. стрелковому полку 7 Гв. стрелковой дивизии № 02/н от 06.02.1944г. награжден медалью «За отвагу». Погиб 08.02.1944 г., похоронен в д.Лукино Новосокольнического района Псковской области. Мать – Бутова Матрена Ивановна (совхоз №106).

БУТОВ Григорий Семенович, 1904 г.р., по данным Книги Памяти Богучарского района пропал без вести в 1943 году.

БЕРЕЖНОЙ Александр Семенович, 1913, уроженец с.Варваровка, гвардии сержант, призван Сталинским РВК Челябинской области, приказом по 3 гв. танковой бригаде № 9/н от 29.08.1943г. награжден медалью «За отвагу», погиб 29.06.1944г., приказом по 3 гв. танковому корпусу № 023/н от 24.07.1944г. посмертно награжден орденом «Отечественной войны 1 степени», похоронен в д.Бобр Крупского района Минской области Республики Беларусь. Занесен в Книгу Памяти Челябинской области. Брат – Бережной Сергей Семенович (совхоз №106).

БЕРЕЖНОЙ Сергей Семенович, 1905 г.р., уроженец с.Варваровка, гвардии рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 43 гв. стрелковый полк 16 гв. стрелковой дивизии, погиб 05.12.1942г., похоронен в д.Погорелки Ржевского района Тверской области. Жена – Бережная Евдокия Петровна (совхоз №106).

БЕРЕЖНОЙ Григорий Иванович, 1915 г.р., сержант, по данным Книги Памяти Богучарского района погиб 27.01.1944г., похоронен в Минской области (?)

БЕРЕЖНОЙ Петр Иванович, 1911 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в мае 1942 г. пропал без вести.

ГОНЧАРОВ Василий Андреевич, 1903 г.р., уроженец с.Осетровка Верхнемамонского района, призван Радченским РВК 10.08.1941г., пропал без вести в ноябре 1941г. Жена – Гончарова Прасковья Федоровна (совхоз №106).

ГОРЯЕВ Алексей Иванович, 1912 г.р., младший сержант, погиб 19.01.1943г., похоронен в с.Заайдаровка Новопсковского района Луганской области Украины.

ГРИЦАЕВ Григорий Иванович, 1912, рядовой, призван Радченским РВК 16.10.1941г., пропал без вести в сентябре 1942г. Жена – Грицаева Наталья Николаевна (совхоз №106).

ДЕГТЯРЕВ Георгий Ильич, 1910 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района погиб 17.04.1942г., похоронен в Ленинградской области.

ДЕНИСОВ Николай Афанасьевич, 1902 г.р., рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 281 стр.дивизия, погиб 17.04.1942 г., похоронен д.Мелехово Киришского района Ленинградской области. Жена – Денисова Елизавета (с.Криница).

ЕВДОКИМОВ Василий Борисович, 1913, рядовой, уроженец х.Никоноровка Радченского района, призван Радченским РВК 10.09.1941г., пропал без вести в апреле 1943г. Жена – Набокина Агриппина Антоновна (Шуриновский с/с).

ЕВДОКИМОВ Василий Степанович, 1916 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1941 – 1945 гг. погиб на фронте.

ЕВДОКИМОВ Федор Степанович, рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1941 – 1945 гг. погиб на фронте.

ЖИЛЯКОВ Василий Гордеевич, 1918 г.р., рядовой, призван Кантемировским РВК, последнее место службы 677 батальон аэродромного обслуживания, умер от ран 10.09.1941г., похоронен в г.Орел на Троицком кладбище. Адрес семьи – хут. Фридриха Энгельса Радченского района.

ЖУРАВЛЕВ Николай Антонович, 1911 г.р., уроженец с.Нижний Мамон, рядовой, призван Радченским РВК 25.06.1941г., пропал без вести в феврале 1942г. Жена – Журавлева Агриппина Григорьевна (совхоз №106).

ЗОЛОТОВ Федор Ульянович, 1906 г.р., уроженец с.Плесновка, сержант, последнее место службы 1 батальон 199 стрелкового полка, пропал без вести в мае 1942г. в районе г.Харькова. Жена – Золотова Евдокия Ильинична (хут. 2-я ферма совхоза №106).

ЗОЛОТОВ Тимофей Ульянович, 1901 г.р., уроженец Плесновского с/совета, рядовой, призван Тало-Писаревским РВК 10.09.1941г., последнее место службы п/п 1410 (64 гв. стрелковая дивизия), пропал без вести в апреле 1943г. Жена – Золотова Марфа Прокофьевна.

ЗЕЛЕНСКИЙ Яков Никитич, 1906 г.р., рядовой, призван Радченским РВК 12.05.1942г., последнее место службы 43 гв. стр. полк 16 гв. стр. дивизии, погиб 13.08.1942г., похоронен в с.Полунино Ржевского района Тверской области. Жена – Зеленская Акулина (с.Медово).

ИВАНЕНКО Василий Ильич, 1924 г.р., уроженец с.Варваровка, гвардии рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 7 Гвардейская стрелковая дивизия, погиб 06.02.1944 г., похоронен в п.Маево Новосокольнического района Псковской области. Отец – Иваненко Илья Андреевич (совхоз №106).

КОВАЛЕВ Иван Павлович, 1923 г.р., призван Радченским РВК в 1942г., последнее место службы 82 стр. дивизия, погиб 02.10.1943г., похоронен в п.Гусино Красненского района Смоленской области. Мать – Ковалева Ефимия Александровна (с.Медово).

КОВАЛЕВ Федор Михайлович, 1900 г.р., призван Радченским РВК 15.10.1941 г., последнее место службы 575 стр.полк 161 стр.дивизии. Погиб 29.04.1945 г., похоронен в с.Глучин Чехия. Жена – Ковалева Александра Егоровна (с.Медово).

КОТОВ Андрей Иванович, 1906, уроженец с.Писаревка, призван Радченским РВК, последнее место службы 1130 стр. полк 336 стр. дивизии, умер от ран 07.07.1942г., похоронен в с.Дубна Ульяновского района Калужской области. Жена – Котова Мария Николаевна (совхоз №106).

КОЦЕВАЛОВ Петр Степанович, 1919 г.р., рядовой, призван Радченским РВК в сентябре 1939г., пропал без вести в апреле 1943 г. Жена – Гнидина Елена Ивановна (Плесновский с/совет).

КРАСНОЩЕКОВ Дмитрий Николаевич, 1914 г.р., военный фельдшер, последнее место службы 49 гв. стрелковая дивизия, погиб 31.07.1943г., похоронен в братской могиле №40 х.Примиусский Куйбышевского района Ростовской области. Жена – Краснощекова Надежда Максимовна (с.Варваровка)

ЛОЗОВОЙ Григорий Иванович, 1924 г.р., уроженец с.Варваровка, младший лейтенант, последнее место службы 128 стрелковый полк 1 Гв. Армии, умер от ран 26.07.1943 г., похоронен в х.Бабенково Изюмского района Харьковской области Украины.

ЛУКЬЯНОВ Василий Михайлович, 1925 г.р., по данным Книги Памяти Богучарского района в 1944 г. погиб в бою.

ЛУКЬЯНОВ Иван Михайлович, 1923 г.р., по данным Книги Памяти Богучарского района в 1944 г. погиб в бою.

ЛАНДИН Василий Кузьмич, 1925 г.р., рядовой, уроженец Каразеевского с/совета, призван Радченским РВК 15.04.1943г., последнее место службы п/п 18631 «Т» - 26 Гв.стр. полк 7 Гв.стрелковой дивизии, пропал без вести в марте 1944г. Отец – Ландин Кузьма Яковлевич (Шуриновский с/совет).

МАРТЫНОВ Николай Павлович, 1906 г.р., уроженец х.Никоноровка, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 258 стр.дивизия, пропал без вести 02.10.1942 г. в районе станции Котлубань Сталинградской (ныне Волгоградской) области. Жена – Дарья Елисеевна (х.Никоноровка).

МОРУНОВ Иван Николаевич, 1920 г.р., уроженец с.Варваровка, сержант, призван Радченским РВК, последнее место службы 3 Гв. стрелковый полк 3 Гв. стрелковой дивизии, погиб 31.07.1943г., похоронен в д.Саур-Могильская Снежнянского района Донецкой области Украины. Отец – Морунов Николай Михайлович (совхоз №106).

МУЖИЧЕНКО Илья Николаевич, 1925 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1944 г. пропал без вести.

МУЖИЧЕНКО Илларион Иванович, 1906 г.р., уроженец с.Красногоровка, рядовой, призван Орджоникидзевский РВК Ростовской области 16.10.1941г., последнее место службы ППС 2235 (13 отдельная лыжная бригада) (?), пропал без вести в марте 1943г. Жена – Кравцова Наталья Никифоровна (г.Ростов-на-Дону).

МАТВИЕНКО Михаил Михайлович, 1908 г.р., уроженец с.Радченское, рядовой, призван Кагановическим РВК г.Воронежа 04.07.1941г., пропал без вести в марте 1943г. Жена – Матвиенко Лукерья Мефодиевна (совхоз «1 Мая»). Занесен в Книгу Памяти г.Воронежа.

НЕЛЕПИН Иван Иванович, 1905 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1943 г. пропал без вести.

НЕЛЕПИН Пантелей Иванович, 1924 г.р., уроженец с.Терешково, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 12 отдельный гв. саперный батальон 7 гв. стр. дивизии, погиб 11.02.1944г., похоронен в д.Чернобаиха Новосокольнического района Псковской области. Мать – Нелепина Варвара Андреевна (совхоз №106).

ОСТРОБОРОДОВ Григорий Андреевич, 1921, уроженец с.Загребайловка (Луговое), политрук, призван Краснолучским РВК Ворошиловградской области Украинской ССР 27.08.1940г., последнее место службы п/я 390, пропал без вести в 1941г. Отец – Остробородов Иван Сергеевич (Шуриновский с/совет).

ОМЕЛЬЧЕНКО Василий Дмитриевич, 1923 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1942г. пропал без вести.

ПЕДЬКОВ Сергей Иванович, 1909 г.р., уроженец с.Полтавка, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 57 отдельный саперный батальон 1 гв. стрелкового корпуса, погиб 10.05.1944г., похоронен в районе горы Сахарная головка г.Севастополь АР Крым Украины. Жена – Педькова Акулина Романовна (с.Полтавка).

СВОЕВОЛИН Сергей Филиппович, 1925 г.р., уроженец с.Медово, рядовой, призван Радченским РВК 23.03.1943г., пропал без вести в октябре 1944г. Мать – Своеволина Мария Ивановна (Шуриновский с/совет).

СЛЕПУШКИН Алексей Петрович, 1910 г.р., уроженец с.В.Мамон, рядовой, призван Радченским РВК 24.05.1943г., пропал без вести. Жена – Слепушкина Мария Филипповна (Плесновский с/совет).

СЫРОВАТКИН Федор Филиппович, 1913 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1943г. пропал без вести.

СВОЕВОЛИН Иван Захарович, 1925 г.р., уроженец с.Варваровка, гвардии рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 7 Гв. стрелковая дивизия, погиб 13.02.1944 г., похоронен в д.Климово Новосокольнического района Псковской области. Отец – Своеволин Захар Андреевич (совхоз №106).

СВОЕВОЛИН Иван Федорович, 1903 г.р., рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 53 стрелковая дивизия, погиб 17.07.1943г., похоронен в районе с.Донецкое Изюмского района Харьковской области Украины. Жена – Своеволина Вера Федоровна (Абросимовский с/совет).

СЕМЕНОВ Иван Алексеевич, 1911 г.р., уроженец с.Радченское, старший сержант, последнее место службы п/п 49441, погиб 13.04.1944г., похоронен в с.Плотыча Тернопольского района Тернопольской области Украины.

СКОРОХОДОВ Михаил Иванович, 1907, уроженец с.Варваровка, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 24 Гв. стрелковая дивизия, погиб 22.02.1942г., похоронен в д.Мясной Бор Валдайского района Новгородской области. Жена – Сидорова Александра Тихоновна.

СТЕПАНЕНКО Д.Ф. В Книге Памяти Богучарского района данных нет.

ТКАЧЕВ Василий Прокофьевич, 1905 г.р., уроженец с.Медово, рядовой, призван Радченским РВК 26.06.1941г., пропал без вести в марте 1943г. Жена – Ткачева Аксиния Кузьминична (Шуриновский с/совет).

ТЫНЯНСКИЙ Иван Никандрович, 1898 г.р., рядовой, призван Радченским РВК, пропал без вести в мае 1942г. Жена – Тынянская Мария Ивановна (совхоз №106 ферма 3).

ТЫНЯНСКИЙ Федот Никандрович, 1905 г.р., уроженец с.Медово, сержант, призван Минусинским РВК Красноярского края в 1941 г. Последнее место службы 20 арт.полк, пропал без вести в апреле 1943г. Жена – Тынянская Матрена Ивановна (с.Медово).

ТКАЧЕВ Аким Захарович, 1903 г.р., уроженец с.Дядин, рядовой, призван Радченским РВК 05.02.1942г., пропал без вести. Согласно Книги Памяти Богучарского района (стр.216) в августе 1942г. погиб в немецком концлагере, похоронен в селе Радченское. Жена – Ткачева Евдокия Николаевна (совхоз «1 мая»).

ТОМИНОВ Степан Аксенович (Аксентьевич), 1899 г.р., уроженец с.Шуриновка, сержант, призван Радченским РВК, последнее место службы 304 стр. дивизия, погиб 28.05.1942г., похоронен в с.Морозовка Балаклейского района Харьковской области Украины. Дочь – Томинова Нина Степановна (с.Шуриновка).

ТОМИНОВ Яков Петрович, 1925 г.р., уроженец с.Варваровка, рядовой, призван Радченским РВК 25.01.1943г. Приказом № 1 от 09.01.1944 года по 1097 стр. полку 326 Рославльской стр. дивизии 3-й Ударной Армии 2-го Прибалтийского фронта был награжден медалью «За отвагу». Приказом № 013-н от 22.05.1944г. по 91 стр. полку 37 стр. дивизии 2-го Прибалтийского фронта был награжден медалью «За боевые заслуги». Погиб 30.07.1944г., похоронен в г. Варакляны Мадонского района Латвии. Отец - Томинов Петр Павлович (совхоз №106).

УШАКОВ Александр Егорович, 1900 г.р., уроженец Верхне-Тепловского района Ворошиловградской области, призван Верхне-Тепловским РВК 15.06.1944г., последнее место службы 1158 стрелковый полк 352 стр. дивизии, умер от ран 13.11.1944г., похоронен в м. Радвилишкис Шауляйского уезда Литовской Республики (в Книге Памяти Богучарского района - пропал без вести). Жена – Ефросинья Михайловна (с.Нижне-Теплое). (?)

УШАКОВ Иван Александрович, 1923 г.р., уроженец с.Варваровка, младший лейтенант, призван Верхне-Тепловским РВК Ворошиловградской области 17.10.1941г., последнее место службы 6 стрелковая дивизия, погиб 19.08.1943г., похоронен в с.Гайдары Змиевского района Харьковской области Украины. Мать – Ушакова Ефросинья Михайловна (с.Нижне-Теплое).

УШАКОВ Николай Александрович, 1925, рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1941-1945 г. погиб в бою.

ФАБРИЦКИЙ Иван Степанович, 1906 г.р., уроженец с.Радченское, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 89 стр. полк 23 стр. дивизии, погиб 03.04.1942г., похоронен в д.Бель-2, Маревского района Новгородской области ( В Книге Памяти Богучарского района – пропал без вести). Жена – Фабрицкая Матрена Ивановна (с.Радченское).

ЦВЕЛИКОВ Михаил Григорьевич, 1924 г.р., уроженец с.Полтавка, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 7 стр.дивизия 10 Гв. Армии, умер от ран 08.02.1944г., похоронен в д.Старышкино Новосокольнического района Псковской области. Мать – Цвеликова Ксения Михайловна (с.Полтавка).

ЦУРПАЛИН Василий Михайлович, 1924 г.р., уроженец с.Варваровка, сержант, призван Радченским РВК в 1943г. Приказом № 16/н от 19.05.1944г. по 726 стр. полку 395 стр. дивизии 1 Украинского фронта был награжден медалью «За отвагу». Приказом № 019/н от 15.03.1945г. по 24 стр. корпусу 1 Украинского фронта был награжден посмертно орденом «Отечественной войны 1 степени». Погиб 20.02.1945г., похоронен в г.Жагань Польша. Мать – Цурпалина Лукерья Александровна (совхоз №106).

ЧИСТОКЛЕТОВ Григорий Иванович, 1904 г.р., уроженец с.Лебединка. рядовой, призван Радченским РВК в 1942г., последнее место службы 434 отдельный истребительный противотанковый дивизион 319 стр.дивизии. Приказом по 1344 стр.полку 319 стр. дивизии № 08/н от 29.03.1944г. награжден медалью «За отвагу». Приказом по 319 стр.дивизии № 66/н от 02.09.1944г. награжден орденом «Славы III Степени». Погиб 26.10.1944г., похоронен в г.Вешвиле Таурагского района Литовской Республики. Брат – Чистоклетов Дмитрий Иванович (с.Лебединка)

ШЕВЕРЕВ Николай Романович, 1923 г.р., уроженец с.Сухой Донец, рядовой, призван Радченским РВК 11.05.1942г., последнее место службы 35 гв. дивизия, пропал без вести в мае 1943 г. Мать – Шеверева С.А. (с.Плесновка).

ШЕВЕРЕВ Петр Романович, 1925 г.р., уроженец х.Батовка, старший сержант, призван Радченским РВК в 1943г., последнее место службы 201 стрелковая дивизия, погиб 03.08.1944г., похоронен в местечке Путки Кохтла-Ярвеского района Эстонии. Мать – Шеверева С.А.

ШЕВЕРЕВ Роман Кузьмич, 1897 г.р., призван Радченским РВК, рядовой, последнее место службы 49 стр.дивизия, погиб 06.08.1943г., похоронен Калужская область, Жиздринский район, с. Петровка. Жена – Шеверева С.А.

ШЕВЦОВ Иван Васильевич, 1894 г.р., уроженец х.Сармин, рядовой, призван Радченским РВК в июле 1943г., последнее место службы 23 управление оборонительного строительства РГК, погиб 02.11.1944г. в Ивано-Франковской области Украины. Жена – Прасковья Петровна (х.Сармин).

ШЕВЦОВ Кузьма Никифорович, 1914 г.р., по данным Книги Памяти Богучарского района в 1943 г. погиб в бою.

УСОВ Макар Федосеевич, 1899 г.р., рядовой, по данным Книги Памяти Богучарского района в 1942 г. погиб в бою, похоронен в Кантемировском районе Воронежской области.

Уроженцы и жители х.Варваровка (совхоза №106),

фамилии которых не увековечены на плитах памятника

ДИЧЕНКО Георгий Яковлевич, 1910, уроженец х.Варваровка Радченского района, гвардии старший сержант, призван Кировским РВК Куйбышевской области в 1941 г. Приказом по 431 стр. полку 52 стр. дивизии № 06/н от 28.01.1945г. награжден медалью «За отвагу», погиб 26.01.1945г., похоронен в с.Кеханьяш округа Секешфехервар Венгерской Республики. Жена – Швиденко Пелагея Максимовна (Куйбышевская обл., с.Красная Глинка). Занесен в Книгу Памяти Самарской области.

КРАСНОЩЕКОВ Виктор Егорович, 1919 г.р., уроженец х.Варваровка Радченского района, сержант, призван Чертковским РВК Ростовской области в сентябре 1939г., пропал без вести в 1941 г.

КРАСНОЩЕКОВ Иосиф Федорович, 1904 г.р., уроженец с.Варваровка, рядовой, призван Чиназским РВК Ташкентской области Узбекской ССР, последнее место службы 996 стрелковый полк 286 стрелковой дивизии, умер от ран 22.01.1943г., похоронен в д.Поляны Кировского района Ленинградской области. Жена – Вера Александровна (Ташкентская область, Чиназский район, к-з им. Буденного). Занесен в Книгу Памяти Ленинградской области.

ЛУКЬЯНОВ Василий Егорович, 1925 г.р., уроженец с.Варваровка, гвардии рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 7 Гв. стрелковая дивизия, погиб 08.02.1944 г., похоронен в д.Климово Новосокольнического района Псковской области. Мать – Лукьянова Евдокия Тарасовна (совхоз №106).

ОМЕЛЬЧЕНКО Иван Дмитриевич, 1911 г.р., уроженец с.Варваровка, сержант, призван Радченским РВК, последнее место службы 24 Гв. кавполк 24 Гв. кавдивизии 28 Армии, погиб 25.03.1942г., похоронен в д.Замулевка (Жовтневое) Волчанского района Харьковской области Украины. Жена – Омельченко Татьяна Николаевна (совхоз №106).

ПОЛЬСКИЙ Константин Александрович, 1924, уроженец с.Варваровка, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 331 отдельная армейская штрафная рота, погиб 01.02.1944г., похоронен с.Менжинка Софиевского района Днепропетровской области Украины. Мать – Польская Анна Сергеевна (совхоз №106).

СВОЕВОЛИН Филипп Николаевич, 1901 г.р., уроженец с.Медово, рядовой, призван Радченским РВК 29.08.1941г., пропал без вести в марте 1943г. Жена – Своеволина Мария Ивановна (Шуриновский с/совет).

СКОТНОЙ Василий Яковлевич, 1915 г.р., уроженец с.Варваровка, старший лейтенант, последнее место службы: Юго-Западный Фронт 8 Воздушная Армия 296 Истребительный авиационный полк. Приказом Юго-Западного Фронта № 925 от 14.03.1942г. был награжден орденом «Красной Звезды». Пропал без вести 13.06.1942г. Отец – Скотной Яков Кузьмич (г.Ворошиловград).

ЧЕРНЫШЕВ Степан Егорович, 1902, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 38 гвардейская стр.дивизия, погиб 24.01.1943г., похоронен в х.Лобочев Славяносербского района Луганской области Украины. Жена – Чернышева (совхоз №106).

ЧЕСНОКОВ Иван Федорович, 1907 г.р., уроженец с.Варваровка, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 112 стрелковая дивизия, погиб 29.01.1945г., похоронен д.Велёвесь Вроцлавского воеводства Польской Республики. Жена – Чеснокова Евдокия Даниловна (совхоз №106).

СКОРОХОДОВ Иван Иванович, 1923, уроженец х.Никоноровка Радченского района, рядовой, призван Радченским РВК, последнее место службы 1 Гв. мех. корпус, пропал без вести 15.12.1942г. (в Смоленской области в районе г.Белый). Мать (или жена) Скороходова Т.А. (х.Никоноровка).

ДЕНИСОВ Василий Афанасьевич, 1907, уроженец х.Никоноровка. рядовой, призван 27.05.1944, Ухтинский РВК, Коми АССР, последнее место службы 310 стр.дивизия, умер от ран 18.03.1945, похоронен в д.Бишковтц Германия (уточнить место!) Жена – Мария Яковлевна (с.Криница).

"..Еду я так тихо по селу на машине, а они идут рядом. Вижу - бежит навстречу мальчонка. Все ближе и ближе. И узнаю - Шурик мой: видно чуяло сердце женское, что приехал я и послала навстречу сынишку. Вскочил он ко мне в кабину, обвил мою шею ручонками, прижался к небритой солдатской щеке. И мы оба - мужчина и ребенок - заплакали..." - как у Шолохова в "Судьбе человека"!

Иван Ильич прошел всю войну, награжден Орденом Красной Звезды, медалью "За отвагу".

Хутор Голый. А этот памятник жив?

Глава 1.

19 декабря

В этих записках повествуется о конце 35-го армейского корпуса, одного из трех корпусов итальянской армии, воевавших в России*5, который до начала лета 1942 года был единственным итальянским корпусом на русском фронте*6. Та же судьба впоследствии постигла и два других корпуса, а также некоторые немецкие части, находившиеся вместе с нами на этом участке фронта.

* * *

До начала декабря жизнь на берегах Дона казалась нам вполне терпимой. Даже когда великая русская река полностью замерзла, жизнь продолжала идти своим чередом. Периодически то там, то здесь возникали вялые перестрелки, временами включалась артиллерия, по ночам противник иногда устраивал внезапные вылазки.

Но к середине декабря разрозненные ночные атаки стали значительно интенсивнее, зачастую переходя в короткие яростные баталии. Мы начали понимать, что русские готовят массированное наступление.

35-й армейский корпус располагался на берегу реки. Он состоял из следующих подразделений: 298-я немецкая дивизия на левом фланге, Пасубио в центре и Торино - на правом фланге1*7. Мы, офицеры, знали, что участок, занимаемый Пасубио, имеет длину 35 километров, и считали, что так же обстоят дела и у двух других дивизий.

30-я армейская артиллерийская бригада, в которой я служил, состояла из трех батальонов (60, 61 и 62). У нас были старые орудия 105/32, повидавшие еще Первую мировую войну, а также достаточно современные орудия: 149/40 и 210/22.

В то время я был главным офицером наблюдения2 61-го артиллерийского батальона 80-го пехотного полка Пасубио в местечке Абросимово на Дону. Наши предположения о готовящемся наступлении русских постоянно находили подтверждение. Изрядно потрепанная белорусская дивизия, расположенная напротив нас, внезапно была заменена свежей частью, состоящей сплошь из новобранцев - узбеков и татар. Очень скоро в нашем расположении появились и первые перебежчики. Они в один голос говорили о готовящемся грандиозном наступлении3. Это были маленькие узкоглазые человечки с желтыми морщинистыми лицами. Потомки монголов из Золотой Орды Чингисхана, они с трудом подчинялись жесточайшей дисциплине, которой требовали их русские командиры. На допросе один из дезертиров рассказал, в доказательство продемонстрировав шрамы, что "товарищ офицер" обычно, вместо того чтобы окликнуть солдата по имени, подходил и хлестал его по лицу. Они были плохо одеты и вооружены, видимо, их считали не чем иным, как пушечным мясом, то есть материалом, не обладающим какой бы то ни было ценностью. У них даже не было гимнастерок, поэтому многие, чтобы защитить себя от холода, запихивали под подкладку шинелей сено. Перспектива попасть в плен к таким людям вряд ли могла показаться привлекательной.

Впоследствии мы получили команду из штаба быть наготове. Однако, несмотря на явно превосходящие нас по численности силы противника, никто и не думал о соответствующем подкреплении. На помощь прибыл только сборный немецкий батальон и несколько измученных чернорубашечников. Было очевидно, что у высшего командования отсутствуют резервы. К тому времени они уже сгинули в горниле Сталинграда.

В местах, где наши линии укреплений отклонялись от берега реки, несколько вражеских рот ночью переправились через Дон и окопались в низинах на ничейной земле.

Наши 81-миллиметровые минометы били по ним часами, но, к нашему немалому удивлению, ответный огонь ни разу не был открыт. Не могло не ужасать отношение русского командования к своим солдатам. Казалось, их жизнь не имела никакой ценности. Один из дезертиров рассказывал, как после полного уничтожения личного состава одной из рот ее тут же сменила другая, занявшая те же самые окопы в снегу.

В такой обстановке на рассвете 16 декабря 1942 года началось великое наступление русских войск.

В этой книге я не намерен рассказывать о последующем сражении. Об этой наступательной операции русских написано много. Скажу только одно: вечером 19 декабря дивизия Пасубио при участии чернорубашечников и ряда немецких частей все еще оборонялась, хотя мы и отступили на несколько километров. И только через несколько часов мы получили приказ немецкого командования отходить на Мешков4 и попытаться спасти то, что осталось. Приказ нас очень удивил. Поскольку в дивизии совсем не было топлива, он означал, что вся техника должна быть брошена.

Глава 2.

19 декабря

Мой 61-й батальон начал движение около трех часов пополудни. Зимой в этих широтах световой день длится всего восемь часов, поэтому хотя было довольно рано, но уже начинало темнеть.

Наших скудных запасов дизельного топлива и бензина могло бы хватить не больше чем на 10-20 километров. Но все равно не было надежды завести имевшиеся в нашем распоряжении грузовики (626-е "фиаты" и омки), поскольку они были рассчитаны на работу на дизельном топливе при температуре не ниже 20 градусов по Цельсию. В то же время тракторы (старые добрые "павези") имели бензиновые двигатели и завелись практически сразу же, огласив окрестности оглушительным ревом и треском.

Через некоторое время мы оставили попытки вдохнуть жизнь в мертвые грузовики и выступили пешком. Впереди шествовал майор Беллини. За нашей весьма разномастной колонной шли солдаты из трех батарей, которым не нашлось места на немногочисленных оставшихся в наличии транспортных средствах. Они двигались в строю вместе со своими офицерами. Многие, невзирая на чины и звания, были закутаны в одеяла.

Мы ничего не уничтожили, повинуясь категорическому запрету майора Беллини. Конечно, бросать имущество и вполне исправную технику было очень жалко. Мы не знали, что ждет нас впереди и сумеем ли мы когда-нибудь сюда вернуться... Довольно скоро мы осознали, что испытания только начинаются.

Мы молча двигались по заснеженной дороге. Немногочисленные деревья, молчаливые свидетели самых драматических моментов нашей жизни, казались абсолютно черными на фоне белого снега. Морозный воздух обжигал обветренные лица. Вокруг не было слышно песен, а из труб, задорно торчащих над землянками, не поднимался голубоватый дымок. Мы покидали обжитые, ставшие такими привычными места.

* * *

На итальянской карте пос. Дубрава (Getreide)

Майор Беллини поставил меня замыкающим в группе, сопровождающей командование. Это, несомненно, было знаком доверия, хотя он меня не порадовал. Дело в том, что с самого начала марша я чувствовал нарастающую боль в правом бедре. Я знал, что, если она усилится, через несколько часов я не смогу идти (так уже было несколько месяцев назад во время охоты с друзьями).

Находясь в довольно затруднительном положении, я зато почувствовал и в должной мере оценил трогательную преданность своих солдат. Не тех, которые входили в группы наблюдения и связи, действовавшие под моим командованием на Дону. Все они были новобранцами, только что приехавшими из Италии и сразу же угодившими в бой. Нет, я говорю о ветеранах 2-й батареи, с которыми нам довелось многое пережить вместе5.

Получилось так: я подошел к капралу Джимонди, с которым мы уже много лет вместе воевали, и рассказал о своей проблеме. И не скрыл, что дело может кончиться тем, что у меня на некоторое время отнимется нога. Он сбросил со спины тяжелый мешок с провизией и ответил:

- Signоr tenente*8, я вас не оставлю. Если мы выберемся из этой передряги, то вместе. Если же нет... что ж, тогда тоже вместе.

Парень не отходил от меня в течение многих часов, до тех пор пока я не почувствовал, что могу идти без затруднений.

Позже место рядом со мной занял капрал Джузеппини. Этот резкий, даже, пожалуй, грубоватый мужчина средних лет, командир орудийного расчета, с тревогой следил за моим состоянием и успокоился только тогда, когда убедился, что со мной все в порядке. Старый верный Джузеппини... как много нам пришлось повидать вместе.

* * *

В кромешной тьме на обледеневшей дороге, ведущей в Мешков через Малеванное и Медово, собралась огромная колонна людей. Нас были тысячи. Темные фигуры тянулись по белой дороге, которая вилась через бесконечную заснеженную степь.

В толпе людей можно было заметить несколько саней, которые тянули русские лошади (обычно в каждые сани впрягали по две лошадки), всевозможные самодельные тележки и немало мотоциклов.

* * *

На перекрестке майор приказал колонне повернуть направо по направлению к позициям 62-го батальона, с тем чтобы впоследствии по возможности соединиться с ним. Но оказалось, что 62-й уже ушел, бросив свои 12 орудий. Это был первый случай паники, с которым я столкнулся во время отступления.

Мы заметили, что на затворах большинства из 12 брошенных орудий ударники находились в боевом положении. Подивившись чужому легкомыслию, мы потратили некоторое время на то, чтобы извлечь их и забросить подальше в снег.

Вернувшись на дорогу, мы вскоре увидели одно из орудий нашей 2-й батареи. Очевидно, при движении по скользкой дороге его занесло, и орудие съехало в кювет. Под колесами бесформенной грудой темных тряпок на ослепительно белом снегу лежал человек. Совместными усилиями мы вытащили орудие обратно на дорогу, и тягач затарахтел дальше.

Мы снова влились в бесконечную колонну людей и машин, тянущуюся на юг.

* * *

Примерно через полчаса после начала марша мы вошли в Житрейд (поселок Дубрава - С.Э.), маленькую деревушку, где ранее располагались наши тыловые службы. Теперь она была покинута. Высокое кирпичное сооружение, единственное среди покосившихся бревенчатых, крытых соломой изб, горело, окрашивая ночное небо багрово-красным заревом. Периодически в пламени что-то взрывалось, и тогда ввысь над полыхающим костром вырывались яркие огненные столбы. Это был наш склад боеприпасов, который перед отходом подожгли, чтобы не оставлять врагу. Когда мы проходили мимо, раздалось подряд несколько мощных взрывов, видимо, огонь добрался до ящиков с гранатами. Большинство из нас инстинктивно втянули головы в плечи и пригнулись. Те, кто были ближе к огню, попадали в снег.

Находясь в Житрейде, мы начали понимать: то, что мы делаем, вряд ли можно назвать отступлением. Это самое настоящее бегство. Вокруг виднелась в панике брошенная техника, сани, ящики с самым разнообразным содержимым. Повсюду валялись мешки, одеяла, инструменты, предметы одежды, всевозможное оружие, включая вполне пригодные для использования пулеметы, разобранные минометы. Такую безрадостную картину мы наблюдали на протяжении многих километров.

В Житрейде сходилось несколько дорог с разных направлений, а на юг вела только одна. И она была буквально забита людьми.

До сих пор мы двигались в относительном порядке в колоннах по трое, впереди каждой шел офицер, замыкали строй три батареи, в которых нам, офицерам, с трудом, но тоже удалось навести порядок. Но теперь все смешалось. К нам примкнули пехотинцы из других подразделений, незнакомые чернорубашечники. Некоторые из них участвовали в боях на Дону, где потеряли всех своих товарищей.

Мы продолжали двигаться вперед, упрямо пытаясь поддерживать порядок. Так продолжалось до двух часов ночи. Но перед Медовом нас остановил поток людей, идущих в обратном направлении. Дорога впереди оказалась перерезанной врагом.

Но все по порядку... Строя, как такового, уже не существовало. Майор Беллини больше не останавливался каждые полкилометра, как делал это раньше, чтобы проверить, идут ли солдаты по трое. Несколько офицеров, в том числе и я, шли вслед за ним во главе колонны. Рядом со мной шагали преданные Джимонди и Джузеппини.

Всю дорогу меня не покидало чувство тревоги. Сумеем ли мы выйти из окружения? Или окажемся в ловушке? Правда, остальные офицеры считали, что последнее нам не грозит. А солдатам вообще не разъяснили обстановку. Поэтому одни шли спокойно, слепо полагаясь на отцов-командиров, другие уже начинали паниковать. Лично я придерживался довольно пессимистической точки зрения на наше будущее, но даже она оказалась неимоверно далекой от ужасающей действительности, которая нас поджидала впереди.

Только значительно позже я сумел понять, как развивались события. На протяжении трех дней русские вели массированное наступление на широком участке примерно в 40 километрах к западу от Пасубио через фронт 2-го армейского корпуса, где располагались дивизии Равенна и Козерия. С востока к ним присоединились дополнительные силы, прорвавшие фронт 3-й румынской армии в 100 километрах от нас6. Перед русскими стояла задача замкнуть кольцо. За линией фронта румынской армии лежал Сталинград, окруженный еще с 23 ноября крупнейшими силами врага. А далее им предстояло разобраться с немецкими войсками на Кавказе, которые теперь оказались в крайне невыгодной позиции. Таким образом, речь шла не просто о тяжелой ситуации, сложившейся на отдельном участке фронта. Весь Южный фронт разваливался на части.

* * *

А мы шли дальше.

Несколько раз на перекрестках нам удалось заметить маленькие деревянные указатели с надписью Bellini. Стрелки указывали, как попасть на уже оставленные нами позиции. Часто указатели были сбиты и валялись рядом с торчащими из снега столбиками. А вокруг раскинулась заснеженная степь, которой не было видно конца. Одинокие деревья растопырили свои голые, покрытые льдом ветки, ставшие очень хрупкими на ужасном морозе. Где-то вдали вспыхивали и гасли огни.

Я шепотом молился. Господь должен быть на нашей стороне, особенно в годину тяжелых испытаний. Я просил его о помощи и всем сердцем на нее надеялся.

* * *

Мы шли уже много часов. Позади осталось Малеванное. Стоял жесточайший мороз, думаю, что столбик термометра опустился до 20 градусов ниже нуля. Но мы пока переносили непривычную для нас погоду относительно неплохо.

Я перемолвился несколькими фразами с майором Беллини и младшим лейтенантом Занотти, адъютантом командующего. Последний был недоучившимся студентом-химиком, призванным на фронт из Миланского университета. Как и мне, ему исполнился двадцать один год. Занотти, типичный мальчик из благополучной семьи, нес свой спальный мешок одной рукой на манер чемодана и с истинно миланской учтивостью проинформировал всех о своей уверенности в том, что в самом ближайшем будущем мы будем в безопасности. В беседе принял участие наш офицер-картограф Палациано, а также врач лейтенант Кандела, младшие лейтенанты Лугареци и Карлетти из 2-й батареи и Марио Беллини. Майор, проживший восемь лет в Сомали, считал русский мороз совершенно непереносимым. Но он этого не показывал, всеми силами старался поднять моральный дух своих подчиненных, постоянно шутил и посмеивался над опасностью. Одному Богу известно, как тяжело ему приходилось. Мы знали, что, находясь на позициях, он старался лишний раз не покидать своего убежища, будучи не в состоянии выносить мороз.

* * *

Тем временем жалкие остатки топлива, которые мы сумели раздобыть, подошли к концу. И транспортные средства, принадлежавшие нашей бригаде, одно за другим замирали на обочине дороги. Вместе с грузом. К сожалению, мы их оставили на дороге немало. Хватало здесь и орудий, брошенных нашими артиллеристами. Огромные 149/40 и 210/22 (должен сказать, это очень современные орудия) вместе с тягачами замерли без движения. Толпа обтекала их как досадные препятствия.

У меня буквально разрывалось сердце, когда я смотрел на современную технику, разом превратившуюся в груды металла. Сколько сил и средств затрачено на нее! Как тяжело она досталась моей родной Италии! А теперь приходится все бросать, чтобы выполнить полученный ранее приказ.

Нередко встречались телеги с сидевшими в них пехотинцами. Их лошади были настолько измучены, что не могли сделать больше ни шагу. В огромных влажных глазах этих умных животных отражалась почти человеческая грусть.

* * *

Я узнал, что капрал Тамбурини остался на одном из брошенных грузовиков. Я хорошо знал этого человека. Несколькими часами раньше ему переломало ноги съехавшим в кювет орудием. Оказавшись в одиночестве на грузовике, в баке которого не было ни капли топлива, этот несчастный некоторое время наблюдал за спешащими мимо людьми. Вспомнив о маленьких желтолицых узбеках, в руки которых ему предстояло попасть, он начал плакать и молить проходящих мимо соотечественников, чтобы они не оставляли его одного, но на него не обратили внимания. К сожалению, я узнал об этом несколькими днями позже, причем от тех самых людей, которые бросили бедолагу.

* * *

Мы продолжали свой бесконечный путь в ночи. Каждый час колонна, как этого требовали правила, останавливалась на десятиминутный привал. Многие из нас без сил валились в снег.

Во время одной из таких передышек Занотти уснул - и это при минус двадцати градусах, да еще и в снегу! Но он не спал всю предыдущую ночь и был измотан той всепоглощающей, отнимающей разум усталостью, которая знакома лишь тем, кто был на фронте.

* * *

Отступление...

Перед самым Медовом в нашу колонну влилась большая группа немцев, пришедших по одной из проселочных дорог. Вскоре поток людей четко разделился на две параллельные струи: справа шли люди в темной итальянской форме, слева двигались немцы в своих весьма громоздких светлых одеждах. Причем обувь последних была подбита толстым войлоком.

Разница между нами была очевидна каждому. Между прочим, у немцев было топливо и достаточно большое количество транспортных средств. Все орудия имели тягачи (иногда русские) с изрядным запасом топлива. К тому же у них было много саней и телег, каждую из которых тянули две или даже три лошади. В такие повозки помещалось восемь - десять человек. Это давало возможность солдатам отдыхать по очереди на санях. Кроме того, они ничего не несли на себе, даже оружия. Но если падающий с ног от изнеможения итальянский солдат делал попытку забраться на немецкие сани, его незамедлительно сгоняли прочь.

Но все это были еще цветочки, настоящие испытания ждали нас впереди.

А тем временем число наших грузовиков продолжало неуклонно уменьшаться. Те, которые еще кое-как двигались, были увешаны гроздьями людей. Причем на каждом из них среди одетых в темное итальянских солдат обязательно виднелся одетый в светлые одежды немец. Что поделаешь, итальянцы - добрые люди. Монументальные "бреды", тянущие за собой стасорокадевятки и двухсотдесятки, были сплошь облеплены людьми. Солдаты сидели на капоте, на крыше кабины, на самом орудии - в общем, везде, где можно было за что-то зацепиться. Зачастую свое место приходилось отстаивать в драке, потому что на каждое было слишком много претендентов. От усталости люди едва держались на ногах. Некоторые больше не могли идти. Как-то я увидел темную фигуру, лежащую в снегу на обочине дороги. Руки и ноги несчастного дергались в конвульсиях. В этот момент колонна остановилась. С помощью нескольких солдат мне удалось поднять беднягу и привести его в чувство. Затем я попросил немецких солдат, сидящих в находящемся поблизости грузовике, взять его с собой. Те не отказали, Я тогда еще не знал немцев так хорошо, как знаю сейчас, поэтому счел такое поведение вполне естественным.

Часом позже я заметил солдата в бреду. Дошедший до последней стадии изнеможения пехотинец сидел в снегу на обочине и бормотал нечто невразумительное о зеленых полях и журчащих ручьях. Я попытался остановить один из проезжавших мимо немецких грузовиков, но наши доблестные союзники или делали вид, что не замечают моих сигналов, или отмахивались. Так продолжилось мое знакомство с немцами.

В конце концов, показалась итальянская "бреда" с двухсотдесяткой на буксире. Мы с трудом погрузили упирающегося парня. Прежде чем ехать дальше, водитель сообщил, что ему нетрудно взять еще одного солдата - одним больше, одним меньше... разницы никакой. Но бензина в баке хватит только на 8-9 километров, и потом все равно придется шагать пешком. Но больше я ничего не мог сделать...."

С электронным вариантом книги Э.Корти можно ознакомиться ЗДЕСЬ

Секретно

Итоговое боевое донесение штаба 115 гв. сп.

дер.Гусинка за период с 3/12/42 по 1/1/43г. (выдержки)

«Противник, овладев правым берегом р.Дон, в течение нескольких месяцев оборонял его. Укрепив рубеж постройкой множества дзотов, блиндажей, проволочными заграждениями, минными полями, организованными огневыми средствами артиллерии, минометов, пулеметов, сочетая с местностью.

Перед фронтом 115 гв сп противник имел опорные пункты: выс. 206.3, 187.9, 178.3, 201.1, яр Артикульный, первое отделение совхоза Богучарский (ныне поселок Дубрава - С.Э.), Малеванный, Медово, второе отделение совхоза Богучарский (ныне - поселок Южный - С.Э.), Каразеево.

115 гв сп в период с 03/12/42г. по 16/12/42г. занимал оборону по левому берегу р.Дон (иск.) Прогорелое, Новый Лиман, пополнялся боеприпасами и продовольствием, вел разведку противника и строил переправы через р.Дон.

13/12/42г. частью сил овладел берегом р.Дон, готовил плацдарм для наступления. С 03/12 по 16/12 имел потери убитыми 26 чел., ранеными 125 чел. Итого потери 151 человек.

К исходу дня 15/12 все батальоны полка были переправлены на правый берег р.Дон, в полной готовности для наступления. В 23-00 15/12/42г. был получен приказ штаба дивизии о наступлении, а в 24-00 командир полка отдал приказ командирам батальонов. К этому же времени была установлена телефонная связь с батальонами, с 88 гв ап (88-м гвардейским артполком - С.Э.), со штабом дивизии и с соседями.

16/12/42г. в 8-00 началось артнаступление, которое продолжалось до 9-30. В 9-30 все три батальона перешли в атаку. Ломая сопротивление противника, разрушая проволочные заграждения, преодолевая минные поля, поднимаясь с подножья крутых высот с материальной частью, что затрудняло первые 10-15 минут быстроту атаки.

Первый батальон, обходя высоту 206,3 с северо-запада, а второй батальон с северо-востока, обошли ее и вышли на южные скаты. Противник был окружен и уничтожен, только часть его отступила на высоту 201,1.

Третий батальон, обходя высоту 187,9 с запада, сковывая противника одной ротой, слева обошел и овладел ею. Противник, оказывая упорное сопротивление с выс. 206,3 и выс. 187,9 до полного его окружения, под натиском пехоты стал отступать на выс.201,1 – яр Артикульный.

По уничтожению живой силы и укреплений противника большую роль сыграл 88 гв ап. Я принял решение, прикрываясь одной ротой 3-го батальона в направлении Абросимово, немедленно преследовать противника. Штабу полка приказал двигаться за 2-м батальоном на отдалении 1 км., имея связь со всеми батальонами.

Сделанный быстрый рывок вперед после взятия высоты 206,3, благодаря чему была потеряна связь со штабом дивизии и батальонами. Связь со штабом дивизии была установлена по радио, с батальонами – пешими посыльными. При взятии высоты 206,3 и 187,9 особенно отличились 2-й и 3-й батальоны.

Второй батальон захватил исправные автомашины противника на выс. 206,3, выбросил подвижную группу к выс. 201,1 для отреза отхода группировки противника с выс.206,3. Группировка, отходящая с выс.206,3, была отрезана 2-м батальоном, и в 17-00 уничтожена, а частью взята в плен.

В 18-00 16/12/42г. батальоны вышли на рубеж: 1-й батальон – северные скаты выс. 201,1, 2-й батальон – северо-восточные скаты выс.201,1.

3-й батальон – яр Артикульный и остановлен согласно распоряжения командира дивизии для приведения себя в порядок, и ликвидации группировки противника на выс. 198,7, которая оказала сопротивление 113 гв сп и одновременно наносила удар 115 гв сп с тыла.

Правый сосед отстал на 2-3 км. За день боя захвачено у противника 7 лошадей, 200 винтовок, 11 ручных пулеметов, 12 станковых пулеметов, 13 пушек, 1 легковая и 9 грузовых автомашин, 1 трактор, 11 мотоциклов, 13 раций, 100 км кабеля, 2 вещевых склада, 3 склада арт.снарядов, большое количество мин и патронов, которые не в состоянии учесть. Уничтожено до роты солдат и офицеров.

Наши потери: убито среднего начсостава – 3 чел., младшего начсостава – 29 чел., рядового состава – 56 человек. Ранено: среднего н/с – 19 чел., мл. н/с – 117 чел., рядового – 407 чел. Обморожено: ср. н/с – 2 чел., мл. н/с – 3 чел., рядового – 13 чел. Итого потерь 642 человека.

На основании распоряжения командира дивизии в течение ночи полк пополнялся боеприпасами, продовольствием, в дальнейшем наступал на выс. 201,1.

В течение 17, 18 и 19-го до 19-00 115 гв сп наступал на высоту 201.1, яр Артикульный, но противник, закрепившись на выс.201,1, оказывал упорное сопротивление и не давал продвинуться вперед.

С 17-го по 19-е полк имел потери: убитых ср. н/с – 5 чел., мл. н/с – 19 чел.. ряд. – 67 чел., раненых: ср. н/с – 25 чел., мл. н/с – 109 чел., рядового – 519 чел.. обмороженных: ср. н/с – 4 чел., мл. н/с -12 чел., ряд. 86 чел. Итого потерь – 845 чел.

19/12/42г. года в 19-00 полк прорвал оборону противника северо-восточнее высоты 201.1, яр Артикульный 2-м и 3-м батальонами и успешно наступал в направлении совхоз Богучарский, Малеванный, Медово, и к 18-00 20/12/42 все батальоны вышли на рубеж Каразеево, Сухой Лог. Первый батальон неточно выполнил мой приказ: до 7-00 не наступал, а двигался со штабом полка до 1-го отделения совхоза Богучарский, откуда на 2-е отделение совхоза Богучарский, Каразеево.

20/12/42 полк, преследовал отходящего противника в направлении 1-го отделения совхоза Богучарский, противник оказывал сопротивление. В период ночного боя в совхозе Богучарский противник оставил на поле боя 48 орудий разного калибра и разных трофеев.

В районе Савкино, Новый Быт, Малеваный противник оставил прикрытие до 2-х батальонов пехоты с одной батареей и три танка, которые были сбиты 2-м и 3-м батальонами под общим руководством капитана Дорохина, уничтожив на этом участке 300 солдат и офицеров, 3 танка.

От высоты 201,1 до Каразеево в боях исключительно действовали 1-я рота автоматчиков и рота учебного батальона 38 гв сд, 2-й и 3-й батальоны, которые несмотря на сопротивление противника и личную усталость, захватив инициативу в свои руки, не давали закрепиться противнику на новых рубежах.

За сутки боев с 19-00 19/12/42 по 16-00 20/12/42 полк захватил трофеи: 43 лошади, 287 винтовок, 68 пушек, 2 легковых и 128 грузовых автомашин, 57 тракторов, 12 раций, 22 миномета, 2 продсклада, 2 вещсклада, 750 км кабеля, 1000 штук мин, 25000 снарядов, 450000 патронов, захвачено 158 пленных солдат и офицеров, уничтожено 3 танка и до 300 солдат и офицеров. При отступлении противник поджег 2 вещевых и 5 продскладов.

Наши потери: убитых сред. н/с – 3 чел., мл. н/с – 3 чел., рядов. 17 чел., ранено: ср. н/с – 14, мл. н/с – 52 чел., рядов. – 252 чел., обмороженных: мл. н/с – 28, рядов с. – 60 чел. Итого 430 человек.

В течении дня связь с батальонами – пешими посыльными, со штабом дивизии – по радио.

21/12/42 года 115 гв сп с 12-00 продолжает преследовать противника по маршруту: Каразеево, Михайлов, Мешков, Меловатый и в 4-00 115 гв сп соссредоточился в Меловатый.

22/12/42 115 гв сп выступил по маршруту: Меловатый, Сетраковский, Алексеево-Лозовский…"

.........

Командир 115 гв сп гвардии майор Дробышевский

Начальник штаба 115 гв сп гвардии капитан Аксенов

Схема обороны и дальнейшего продвижения 115 гсп от 05.12.1942

Топографическую карту М-37-82 издания 1941 года можно посмотреть по ссылке

Бой за Богучар продолжался весь день.

Кто-то там впереди навалился на дот,

и земля на мгновенье застыла…

В.Высоцкий

Много интересных и ранее неизвестных фактов узнаёшь, знакомясь с воспоминаниями непосредственных участников боёв на богучарской земле. А также изучая другой важный пласт информации, собранный в базах данных Министерства Обороны в сети Интернет – сведения из оперативных сводок и донесений воинских частей, журналов боевых действий, документов политических отделов дивизий, корпусов, армий.

Понятно, что рядовой красноармеец, поднимаясь в атаку на вражеские пулемёты, не видит и не знает ничего, кроме того, что находится перед его глазами. А у официальных документов свои особенности. Вот, к примеру. выдержка из боевого донесения одной из стрелковый дивизий, наступавших с Осетровского плацдарма: «….дивизия овладела Красно-Ореховое и после продолжительного боя высотой 217,2, обеспечивает левый фланг, и вышла на рубеж 156,0 искл. 182,0, имеет впереди п/о . Точных данных нет».

За сухими строчками документа - сотни жизней советских солдат и офицеров, погибших в первый день общего наступления. Но нет в этом донесении, и ни в одном из других найденных источников сведений о подвиге, во многом благодаря которому, удалось овладеть хутором Красное Орехово.

Только при знакомстве с книгой о боевом пути 41-й гвардейской стрелковой дивизии (именно эта дивизия овладела хутором Красное-Ореховое), мне открылся такой факт: 16-го декабря во время боя за этот небольшой хуторок сержант Кирсанов из 41-й дивизии закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота, позволив своим товарищам захватить первую траншею итальянцев.

Почему об этом случае мало кому известно? О подвиге Василия Прокатова, закрывшего телом амбразуру дзота в районе села Дерезовка, знает каждый уважающий себя житель Воронежской области. За свой подвиг Прокатов был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. А тут остались неизвестными даже имя и отчество героя! Почему так случилось? И как же звали сержанта Кирсанова, не пожалевшего своей жизни ради спасения жизней товарищей? И почему награда обошла его стороной? Попробуем разобраться…

Для начала приведу выдержку из книги А.А.Ярошенко «На скрещениях ударов» о событиях 16 декабря 1942 года:

«...На рассвете поднесли в термосах горячий завтрак. Вместе с бойцами находились командиры, политработники, представители политотдела и штаба дивизии. Командир дивизии гвардии генерал-майор Н.П.Иванов и военком А.Е.Анисимов тоже прошли по первой траншее – хотели узнать настроение бойцов. В траншее 3-го батальона 126-го гвардейского стрелкового полка они остановились возле группы бойцов, с которыми беседовал сержант.

- Командир отделения гвардии сержант Кирсанов! – представился он генералу.

- Участник боев, опытный сержант, - отрекомендовал его старшим начальникам агитатор полка гвардии лейтенант Петр Ложников, оказавшийся поблизости...».

Генерал стал расспрашивать бойцов о противостоящем противнике, красноармейцы же спросили генерала: помогут ли им танки и авиация? Поддержит ли наступление артиллерия?

«… Огонёк будет надежный, - ответил генерал. И танки пойдут, но на первых порах за вами – надо пробить им дорогу на простор…

- Товарищ генерал, - ответил сержант Кирсанов, - мы свой долг выполним».

И вот, после полутора часовой огневой артподготовки наши пехотинцы поднялись в атаку. Цитирую далее А.А.Ярошенко:

«Сильное сопротивление оказал противник 3-му батальону 126-го полка, которым командовал гвардии лейтенант М.М.Щусь, награжденный за бои под Сталинградом орденом Красного Знамени. Комбат лично возглавил атаку. Но одну роту враг прижал к земле сильным пулеметным огнем из дзота. Гвардии сержант Кирсанов рванулся вперед, подобрался к нему вплотную. В амбразуру полетела граната. Она разорвалась перед самой щелью дзота, и пулемет умолк, будто подавился этим взрывом. Однако через минуту оттуда снова полоснула длинная очередь. Кирсанов видел, как падали товарищи. Гранат у него больше не было…

Бойцы увидели, что он вскочил на ноги, бросился к дзоту и навалился на его амбразуру грудью… Гвардейцы ринулись вперед и смяли противника, оборонявшего первую траншею. Товарищи подбежали к Кирсанову. Помочь ему было уже ничем нельзя. Герой отдал жизнь ради победы, с честью выполнил свой долг, о котором говорил перед боем».

Кирсанов С.К. в списке личного состава 3-го батальона 126-го полка (Документ ЦАМО РФ)

К сожалению, в базе данных Мемориал не удалось разыскать сведений о гибели гвардии сержанта Кирсанова из 126-го полка 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Но нашёлся документ о том, что за период тяжелых боёв под Сталинградом осенью 1942 года получил ранение помощник командира отделения 3-го батальона 126-го стрелкового полка сержант Сергей Кузьмич Кирсанов! Возможно, это и есть тот самый герой, предвосхитивший подвиг Александра Матросова! Но утверждать об этом со 100%-ой уверенностью пока нельзя!

Многие документы 41-й гвардейской стрелковой дивизии периода Среднедонской наступательной операции были уничтожены самими штабистами. Дело в том, что весной 1943 года дивизия попала в окружение в Восточной Украине. Дивизия в тех боях понесла большие потери. Выбыл из строя практически весь комсостав дивизии. Видимо, документы, зафиксировавшие подвиг сержанта Кирсанова, были безвозвратно утеряны весной 1943 года.

Оставалась надежда разыскать документы военкомата по месту призыва. Воинов с такими данными в базе Мемориал оказалось всего двое. По одному из них, уроженцу Горьковской области Семеновского района деревни Аниковка, в донесении райвоенкомата была указана должность «парашютист»! А 41-я гвардейская стрелковая дивизия сформировалась из парашютно-десантной части – 10-го воздушно-десантного корпуса! А непосредственно 126-й полк – из 25-й воздушно-десантной бригады! Вероятность того, что уроженец Горьковской области Сергей Кузьмич Кирсанов, 1915 года рождения, и есть тот самый герой, очень большая! На своей Родине он считается без вести пропавшим в сентябре 1942 года.

Супругу воина звали Клавдия Семеновна, проживала она в городе Горьком по адресу ул.Агрономическая, дом 228 квартира 3.

Нам остается только надеяться, что когда-нибудь станут известными все подробности того боя за хутор Красное Орехово. А подвиг героя обязательно будет увековечен на Воронежской земле!

Солорев Эдуард, поисковый отряд «Память»