Боевые страницы Богучара

Июль 1916 года. Уже два года как гремят сражения Первой мировой войны. Тогда ее называли Великой войной, или Второй Отечественной. В то время, когда русская армия совершала свой знаменитый «Брусиловский прорыв», в Воронеже начинает выходить вестник местных организаций военного времени «Въ дни войны». Его редакция находилась в здании Губернского музея на Большой Дворянской. Сейчас этот красивый памятник архитектуры воронежцы знают как музей имени И.Н.Крамского на проспекте Революции.

Вестник «Въ дни войны» изначально планировался как издание некоммерческое: «Если оно принесет материальную прибыль, эта прибыль будет употребляться на те же нужды войны, которым оно служит». Издание свою цель видело в том, чтобы «осведомлять своих читателей и о том, как отражается великая мировая война на народной жизни, на народном творчестве, как относится наш народ к этой войне, как понимает ее, как реагирует на совершающиеся сейчас исторические события…»

В первом же номере вестника от 3 июля в статье «Война и народное творчество» автор Г.Фомин приводит народные песни, частушки, рожденные мировой войной. Собраны они были на территории Воронежской губернии - в Землянском, Бобровском, Бирюченском и Богучарском уездах.

Только две частушки слободы Дьяченковой Богучарского уезда, вероятно, относящиеся к начальному периоду войны. В них, по словам Фомина, «народ твердо верит в свои силы, верит в конечное торжество правды, и пессимизм, так присущий временами нашей изнервничавшейся интеллигенции, не находит места у народа»:

«Ох, ты, немец, немец, немец,

Отчего ты так грустишь?

Отчего от нашей встречи

Ты как бешеный бежишь?"

Каждый номер вестника «Въ дни войны» отсылали на фронт воронежским полкам, чтобы армия знала, «что за нею, в родном тылу, идет непрерывная работа для неё, и миллионы сердец русского народа бьются в унисон с ее сердцами, страдают ее страданиями, радуются ее радостями».

Там, на западной границе империи, находясь рядом со смертью, солдаты-земляки ждали вестей с малой родины. Редакция в каждом номере старалась публиковать материалы о жизни Воронежской губернии.

Интересен материал с описанием народных настроений той же слободы Дьяченковой: простой люд был сильно потрясен начавшейся войной с германцем, ведь эта кровавая бойня оторвала от семей «самые дорогие, самые сильные и работоспособные элементы». Но, несмотря на тяжелое положение и дороговизну жизни, деревня «смотрит бодро и весело».

С введением в августе 1914 года «сухого закона» появилась потребность в «разумных развлечениях», возрос интерес крестьян к книгам и газетам. Народ стал интересоваться новостями с театра военных действий – как взрослые, так и дети. Они знали города и районы, в которых проходили сражения. Автор пишет, что «некоторые города и горы получили у крестьян своеобразные названия, так Карпаты они переименовали в «Кирпатыя» горы». Как часто бывает во времена военного лихолетья, появились различные ворожеи и предсказатели, которые, пользуясь легковерием и малограмотностью крестьянской массы, «открыли поход на ее карманы». Так, в одном из сел такая «ясновидящая» заявила, что она по ночам летает в окопы и относит туда все пожертвования.

Война затянулась, она ухудшала и без того бедственное положение простого народа. На полях Польши и Галиции, в Карпатских горах, гибли «за Веру, Царя и Отечество» русские воины, вчерашние хлебопашцы.

Как изменились настроения в русской деревне, можно прочувствовать в песне слободы Дьяченковой:

«На линии австрийской границы,

На склоне зеленой горы,

Там льются кровавы потоки,

С утра и до поздней зари.

Там бьются солдаты за правду,

И смерть храбрецам не страшна,

Там рвутся гранаты, шрапнели,

И землю взрывает фугас.

А дома отец при кручине,

А с ним призадумалась мать.

Из Люблина пишут газеты,

Желают про сына узнать.

А сын их убит на чужбине,

И кости в могилу вросли.

Из Люблина пишут газеты

Об этом военный приказ.

Когда же родные узнали,

То брызнули слезы из глаз.

Схоронили его без молитвы,

И в грязном солдатском белье,

Остались родные без сына,

Он умер в чужой стороне».

А эта песня записана в селе Загребайлово (сейчас – Луговое) Богучарского уезда:

«Поля, вы, поля, вы, широки степа,

Чого на вас, поля, тай урожаю нема?

Ой, тилько выросла кучерявая верба.

А пид тою вербою солдат лежить.

Вин не вбит – вин пораненый лежить.

Грудь у него вся потерзанная,

Голова у его вся почесанная.

На груди у его крест золотой лежить,

У ногах у его конь вороной стоит.

Ой, бижи ты мий конь у Россию домой,

Не кажи ты, мий конь, что я вбитый лежу.

А кажи, ж ты, мий конь, що женатый я хожу.

Оженила меня пуля быстрая,

А свашкой була икона свята,

А дружиной була мать соснова труна,

А родиной була мать сыра земля».

17 июля 1914 года (далее все даты указываются по старому стилю) российский император Николай II объявил всеобщую мобилизацию. В Воронеже формируется 234-й Богучарский пехотный полк. Командиром 16-й роты полка назначается поручик Владимир Порфирьевич Зверев.

Родился он 6 июля 1885 года в семье Почетного гражданина города Воронежа. Закончив реальное училище, решил посвятить себя воинской службе. Далее была учеба в знаменитом Чугуевском пехотном юнкерском училище. Считается, что это училище дало Российской империи наибольшее число Георгиевских кавалеров.

По окончании курса обучения 24 марта 1906 года рядового юнкера произвели в подпоручики и направили служить во 2-й Ивангородский крепостной пехотный полк. Где молодой офицер состоял в должности адъютанта 1-го батальона, а позднее – начальника учебной команды.

На момент начала мировой войны, к своим 29 годам, Владимир успел послужить, уволиться в отставку и вновь после этого возобновить военную службу. Так, Высочайшим Указом от 28 декабря 1907 года его зачислили в запас армейской пехоты. Но недолго длилась гражданская жизнь Владимира Зверева - уже 30 марта 1908 года он был определен в квартировавший тогда в Воронеже 224-й пехотный резервный Скопинский полк, где и приобрел опыт командования ротой. До Богучарского полка в его послужном списке числились 12-й Великолуцкий полк, именно в нём 1 ноября 1910 года Зверева произвели в поручики, а также Могилевский пехотный полк.

Для истории остались выдержки из писем Владимира Порфирьевича, опубликованные в Вестнике воронежских организаций военного времени «В дни войны» за 1916 год:

«Едем вот уже две ночи и третий день, вероятно, и еще столько же проедем. Жизнь вошла в свою колею: солдаты поют песни, играют на гармониках. У нас в офицерском вагоне все перезнакомились… Настроение очень спокойное, совершенно не думаешь, что едешь на войну, а как будто едешь в Тамбов в лагерь. Вся прежняя жизнь осталась где-то далеко-далеко, что впереди – одному Богу известно».

«9 августа. … Проехали Пинск: газет нет, обеда нет, припасы свои я почти все истребил. … В Брест приехали ночью, я уже спал. Начинает чувствоваться война – дороговизна. Булки покупают по 8 коп., котлета – 40 коп., фунт ветчины – 1 р. 20 к. Приехали в Белосток, тут собрался весь полк. Отсюда нас повезут в Варшаву…»

В середине августа 1914 года Богучарский пехотный полк вместе с Борисоглебским и Старобельским полками уже стояли в лагерях под Варшавой. Владимир был в восторге от польской столицы: «…город чудесный, европейская столица. Есть где погулять, народу масса, чистота, трамваи. Замечательна была картина вступления в город богучарцев. Шли два часа через весь город все бородатые, в пыли дяди, и это после блестящей Варшавской гвардии. Жители относятся восторженно, выносили воду, овощи, с балконов бросали платки».

А 19 августа Богучарский полк пешим порядком ушел в Новогеоргиевскую крепость, располагавшуюся в месте слияния рек Вислы и Нарева. Ровно через год, по мнению современников Владимира Зверева, крепость будет «позорно» сдана неприятелю. Но в августе 1914 года фронт находился еще сравнительно далеко от крепости.

И первыми немцами, увиденными богучарцами, оказались военнопленные «в голубых шинелях, бескозырках и желтых сапогах».

В своих письмах Владимир сообщает о земляках-сослуживцах: прапорщиках Викторе Михайловиче Михайлове, товарище прокурора из Острогожского окружного суда, который «идти не может, говорит, что никогда пешком не ходил, привык ездить на извозчиках, ботинки, вишь, и те его стесняют», и Василии Александровиче Сретенском – учителе математики из Уразовского реального училища Валуйского уезда, а также о Волкове – учителе истории Коротоякского коммерческого училища. Пусть их фамилии станут известны и нашим современникам.

25 августа 16-я рота направилась в город Пултуск для охраны мостов на реке Нарев. Но вскоре рота временно осталась без своего командира – Владимир Зверев заболел малярией. Почти два месяца лечения в госпиталях Варшавы, Витебска, Москвы, и наконец 20 октября - долгожданная выписка. И уже 22-го он прибыл в Варшаву.

Город показался ему не таким оживленным, как в августе. Переночевав в гостинице, направился на поиски своей части. Приехав в городок Ломжа, в штабе Зверев узнал, что его Богучарский пехотный полк находится в 35 верстах в польском местечке Остроленка, охраняя переправы через реку Нарев. «Как я счастлив и рад, что завтра буду у себя «дома!» - написал Владимир в своем письме. Начались фронтовые будни, тянулись дни, так похожие друг на друга: «4 ноября. Все сидим пока здесь, долго ли – не известно. На днях две наших роты ходили за реку, взяли с бою город Ф., вернулись. Теперь очередь за моей ротой. Наш полк был в бою под Маркграбовым, но моя рота была в резерве…»

«13 ноября. Деревня Липянка… Был на берегу, расставил караулы и пост: наша задача – не допускать немцам переправиться через реку…»

«27 ноября. Мы сегодня опять отсюда уходим: передвигаемся по реке верст на семь. Все эти дни на том берегу гремят пушки, как гром. Погода была дождливая, а теперь тепло, как весной».

Новый, 1915, год Владимир Зверев встретил в компании ротных и батальонного командира. В 9 часов вечера офицеры собрались у поручика Сретенского, к которому из Уразова приехала жена, учительница гимназии. «Ужинали, пили ситро… Так я встретил Новый год. Что-то он принесет мне?»

В начале января 1915 года закончилось, как говорили в полку, «наше сидение на Нареве». Богучарский полк направили на передовые позиции на реке Бзура. А вскоре немецкие войска перешли в наступление. На небольшой полосе фронта, всего около десяти километров, в районе деревень Могелы, Воля Шидловская, Гумин, Боржимов, за неделю ожесточенных боев с 18 по 24 января 1915 года погибли около 40 000 русских солдат и офицеров.

30 января мать и брат Владимира Зверева получили короткую телеграмму от поручика Самборского, товарища Владимира по полку. В телеграмме Самборский сообщил, что их сын и брат погиб в бою под деревнями Гумин и Воля Шидловская 21 января 1915 года.

Согласно желанию родных и близких покойного его тело было привезено за казенный счет в Воронеж. Похороны состоялись 8 февраля на военном кладбище при Вознесенской кладбищенской церкви.

А спустя пару месяцев брат покойного получил письмо от рядового Сибирского стрелкового полка Дмитрия Сухорукова. Тот сообщал, что они с товарищами «ходили на разведку и нашли тело вашего брата в 30 шагах от неприятельских окопов, вынесли и доставили тело в штаб полка». Других сведений об обстоятельствах гибели поручика Зверева родственники не имели. Не сообщил их и денщик, сопровождавший тело на родину.

В этот же день 21 января в районе деревни Воля Шидловская погиб и поручик Сретенский - однополчанин Владимира. Видимо, «многие из очевидцев последних минут покойного разделили с ним одинаковую участь… Да будет им Вечная память!»