Воспоминания  строителя узкоколейки. Часть 1

В Государственной архиве Волгоградской области хранится уникальный документ – «Дневник Телешева Н.Ф.»[1]. Ввели этот документ в научный оборот в 2015 году не исследователи с историками, как можно было предположить, а обычные школьники из города-героя Волгограда: Чилингаров Артур и Корнеева Ирина. Вместе со своим наставником – учителем истории и естествознания МОУ «Средняя школа № 129 Советского района Волгограда» Карюкиной Натальей Александровной, ребята участвовали в общероссийском школьном конкурсе «Человек в истории. Россия — ХХ век». Итогом участия в конкурсе стал материал-исследование «И напоследок попросил не осуждать…»[2] о фронтовой судьбе уроженца хутора Вертячий Сталинградской области Николая Телешева. Так что, нельзя назвать ребят обычными, чтобы «поднять» и исследовать такую тему, нужно знать и по-настоящему интересоваться историей родного края. За что огромное спасибо их наставнику Наталье Александровне! Роль педагога в таких исследованиях очень и очень велика!

В начале августа 1942 года 19-летний сержант 1105-го артиллерийского полка Резерва Главного Командования (РГК) 62-й армии Николай Фёдорович Телешев оказался в немецком плену. Его 1105-й артполк попал в окружение на западном берегу Дона недалеко от города Калача-на-Дону – совсем рядом от родных мест Николая. Согласно донесению о потерях 62-й армии сержант Николай Фёдорович Телешев пропал без вести 07.08.1942 года в районе балки Силкиной Калачевского района Сталинградской области (ЦАМО РФ, Фонд 58, Опись 818883, Дело 1735).

Четыре с половиной месяца Николай находился в плену: сумел выжить в страшной «Миллеровской яме», в лагере военнопленных в Кантемировке, в других подобных лагерях на юге Воронежской и севере Ростовской областей - названий и номеров этих лагерей Николай Телешев просто не мог знать и запомнить. Вместе с товарищами по несчастью – голодный, почти без одежды, избиваемый охранниками - с киркой в руках строил узкоколейную железную дорогу для нужд немецких и итальянских оккупантов.

Воспоминания Телешева о пребывании в плену очень тяжело читать – становится понятно, через какие испытания пришлось пройти тем, кто осенью и зимой 1942 года тянул узкоколейные ветки к донским берегам…

Это первые встретившиеся воспоминания непосредственного участника строительства полевых железных дорог в большой излучине Дона.

Дневник Телешева начинается с описания первого в плену:

«…И что я увидел хорошего? Как только нас немцы взяли в свои руки, во-первых – обыскали, где взяли у меня 800 руб., бумажник с документами и сахар, а потом повели в село Плесистово[3]. Вот перед нами село. Что мы видим? Немцы тащат свиней на свою кухню, женщин из хат выгнали и не разрешали входить. В селе крик, плач и стон.

Ведут нас немцы в сад. В саду: разбитая немецкими самолётами наша артиллерия, и вместе с тягой, конями и там же лежат наши братья, склонившие головы за Родину. Невыносимый воздух. На душе у меня одна мысль – вот и нажился на свете. Немцы заставили копать ямы, через 8 часов всё было сделано, и немцы заставили убирать лошадей. Ой! Как к ним приступить. Разорванные пополам, раскиданы кусками мяса по саду, где требуха, где что, а какой запах, но он стоит на горке и только, знай, зевает: «Ай, русь! Давай, давай – арбайтеншлен, шнель», и направляет пулемёт на нас. Постянули мы всех лошадей, стали зарывать. Без слов подбегает фриц и начинает нас утюжить прикладом, а второй стоит и смеется, вроде того доволен он этим. С горем пополам растолковали за что, вроде все делали хорошо, а получилось плохо. Оказывается, он думал куда, вернее, где похоронить тут наших убитых солдат. И додумал. Стаскивать в эту же яму. Вот видите, что такое немец? Отказаться мы не имели право, потому что он кричит: «Русь, арбайтеншлен», показывает на винтовку, и добавляет - «Капут». Хоть на душе и грустно, и жалко своего брата, а что могли сделать.

Повели нас в лагерь. Пока до лагеря дошли, нас он собрал до 10000 человек. Кушать уже 8 сутки и в рот ничего не брали. Что делалось дорогой? Если один пленный побежит за куском хлеба, выносимые жителями села, то его убивают совместно с жительницей, если пить воду – то же самое.

Колонна советских военнопленных на дороге западнее Сталинграда. Лето 1942г.

Источник: http://waralbum.ru

Однажды проходя мимо речки, он, немец, но не подумайте, что один, если я выразился, он – немец, сделал привал, а почему? Потому что, подъехала к нему походная кухня и стали они кушать. Этим моментом мы кинулись к воде. Какие результаты?

Больше чем 300 человек он расстрелял, а остальных вернули. Идем дальше. В поле нам встретился колодец. Стали их просить, что бы разрешили по глотку воды. Разрешили. А почему это так смягчились они, потому что сами захотели попить.

Вытаскивает немец ведро воды и становит на землю и пробормотал: «Русь сольдатен! Цвей минутен унд васир капут». Подумайте, Вы себе, мои читатели, разве можно столько народу, за 20 минут и одним ведром напоить всех, а? Никак нет.

Каждый утомился, хочет каплю воды в рот взять, и двинулись все к ведру. Немец снял автомат и на пол-метра стал расстреливать, кто пытался попить.

Таких событий не могу и описать. Привели нас в лагерь. Лагерь помещался на открытом небе в овраге[4], где нас находилось до 100000 человек, за ст. Миллерово. Этот путь совершался вместе с Селеверстовым Александром[5] – моим другом, земляком.

Лагерь военнопленных "Миллеровская яма", август 1942г. Источник: https://bundesarchiv.de

Что видели мы в этом лагере? Как только настаёт утро, выспавшиеся и накушавшиеся немцы, идут брать рабочую силу, для налаживания, в расположении их воинской части, порядка. И что получается? Голодные, опухшие, озверелые - все мы кидаемся, как бы попасть на работу. А на работе обязательно подобьёшь, со стороны жителей, да и найдётся какой-нибудь ганс добрый и подаст нам по куску заплесневелого хлеба. И этому мы были рады. Как только идти снова в лагерь, каждый старается что-нибудь захватить с собой. Если нет ничего из кушанья - мы берём дров и несём с собой в лагерь...

... Кормили нас один раз в сутки. Что давали? Воды по кружке кипяченой, где попадалась рожь, наполовину уже горелая, и то, если два-три зерна попадётся, то хорошо, а иной раз не было ничего. Давали ещё по 50 гр. хлеба. От такого кормления по утрам лежало сотни трупов, умерших с голоду. Но не успел ещё покончить той или иной товарищ свою жизнь, его раздевали наголо, и подходили евреи, таская трупы в одну яму.

Как проживали евреи? Находились они не с нами, а вместе наверху с пулемётчиками-немцами, кормили их через сутки, на работу не брали. Прохладной утренней зарёй раздевали их наголо по пояс и заставляли таскать трупы. Без охраны никуда не пускались. Находились старики и дети, женщины и мужчины от 80-летнего возраста до грудного ребёнка. Режим один и тот же. Какая была охрана нашего лагеря? Через каждые 50 м. пулемёт, стоит пулемёт, у него 3-4 немца, следующий пулемёт – стоят уже итальянцы, так это было кругом нашего лагеря...".

Продолжение следует...

[1] ГАВО, Фонд 3296, Опись 1, Дело 114.

[2] http://edition.vogazeta.ru/ivo/info/14803.html

[3] Предположительно речь идёт о хуторе Плесистовский Суровикинского района Волгоградской области.

[4] Лагерь ДУЛАГ-125 располагался в долине реки Глубокой, южнее города Миллерово Ростовской области.

[5] Селеверстов Александр Васильевич, красноармеец, уроженец х.Вертячий Сталинградской области, земляк и однополчанин автора дневника. Служил в 1105 артполку РГК 62-й армии, согласно донесению штаба 62-й армии пропал без вести 07.08.1942г. (ЦАМО РФ, Фонд 58, Опись 818883, Дело 1735).