Узнать неизвестные ранее факты из военной биографии Героя Советского Союза Василия Николаевича Прокатова помогли его фронтовые письма. Долгие годы они бережно хранились у родственников Василия. А в Богучарский поисковый отряд «Память» письма, вернее, их фотокопии, передала наш давний друг Елена Александровна Колесникова - руководитель студии документальных фильмов «Река Лена», член Союза кинематографистов России. Елена Александровна – одна из авторов фильма «Прости меня, мама!», фильма о подвиге девятнадцатилетнего вологодского паренька Василия Прокатова, отдавшего жизнь «за други своя» у придонского села Дерезовка в декабре 1942 года.

О боевом пути «Кузовлёвского героя» по какой-то неведомой нам причине почти ничего известно не было. Даже в энциклопедиях, которые по определению «должны знать всё», мы читаем какие-то обрывочные и противоречивые сведения о Василии Прокатове: об учёбе в военном училище, о боях недалеко от родных мест, вероятно, на Ленинградском или Волховском фронте, о тяжёлом ранении в начале 1942 года, после которого Василий долго лечился в госпитале то ли в Краснодаре, то ли в Краснокамске, о награждении орденом Красной Звезды. Имеются разночтения и в дате совершении подвига, и месте захоронения Героя: фамилия Василия Прокатова высечена на плитах воинских захоронений в соседних воронежских сёлах – в Дерезовке и в Новой Калитве.

На снимке Василий Николаевич Прокатов (1923-1942).

Елена Колесникова передала богучарским поисковикам не только фронтовые письма Василия Прокатова. Воспоминания его родственников и знакомых, редкие фотографии большой семьи Прокатовых, буквально по-крупицам собранные Елизаветой Скородумовой из города Харовска, внучатой племянницей Василия Прокатова – все эти бесценные материалы пополнили архив поискового отряда «Память».

Вот что удалось установить Елизавете Скородумовой: «…Василий Николаевич Прокатов после окончания 9-ти классов Харовской средней школы подал заявление на поступление в военное училище, и 18 июня 1941 года был зачислен в числе 12 человек для сдачи экзаменов в пехотное военное училище города Череповца. В связи с началом войны срок обучения в училище был сокращён до 15 декабря 1941 г. Сведений о местопребывании в действующей армии в архиве семьи имеется немного. Писем сохранилось очень мало, и они короткие…». Письма действительно очень короткие, но многое можно прочесть и между строк…

Представляем историю боевого пути Героя Советского Союза Василия Николаевича Прокатова, восстановленную Богучарским поисковым отрядом «Память».

Судьба Василия Прокатова оказалась неразрывно связанной с судьбой огромной страны, бросившей все силы на борьбу с сильным и коварным врагом. Первые письма родители Василия получили в июле 1941 года, когда он находился недалеко от родных мест. Видно, как он, по сути ещё мальчишка, оторванный от родительского дома, очень скучал по своим отцу Николаю Вассиановичу, матери Хеонии Мамоновне, братьям Николаю и Борису, сёстрам Тамаре и Валентине.

«Здравствуйте, мои дорогие папа, мама, Тамара, Борис! Письмо я ваше получил 1 июля, то есть вчера вечером, как раз вчера чистил винтовку. Я очень рад, и благодарен вам за письмо. Я живу хорошо, здоров. Папа, папирос и денег не надо, так как я получил здесь денег... Сапоги и костюм мне больше не нужен, хоть продавайте, хоть Борису оставляйте, ведь вы представляете, что больше гражданского носить не придётся. Я очень рад и за Колю Т., так как он находится на заводе, будете писать, и от меня привет. Пишите обо всем, что есть в Харовской... Пока, до свидания, писать больше нечего и некогда, так как я сейчас на занятии в перерыве... Ваш сын В.Прокатов 2/VII 41г.». И в конце письма о многом говорящая приписка, что через 6 месяцев он, может быть, заедет домой. Куда ему очень хотелось…

«10/VII 41г. …Сейчас я нахожусь в Череповце, прибыл сюда 8/VII 41г. в 7 часов. 9/VII 41г. нас сводили в баню, обмундировали, дали полное оружие, занимаемся по 12 часов в сутки. Писать нечего, остальное опишу позднее… Пока, до свидания, Ваш сын В.Прокатов».

         Одно из писем Василия Прокатова

В Череповец из белорусского города Лепеля незадолго до начала войны перевели пехотное училище. Которое ещё долго официально носило название Лепельского. Теперь стало понятным, почему в наградных документах Василия Прокатова (на присвоение ему звания Героя Советского Союза), а также в донесениях о гибели указано, что призывался он Лепельским РВК Минской области. Изначально училище в течение двух лет готовило и выпускало молодых лейтенантов, но война «скорректировала» сроки и характер обучения: упор стал делаться на подготовку младшего комсостава, которых после нескольких месяцев в «учебке» сразу же отправляли командирами взводов на фронт. Готовился стать сержантом и поскорее убыть на фронт и Василий Прокатов. Исполнять святую обязанность – защищать от врага родную землю. А пока тянулись дни, так похожие один на другой. И когда Василий брал в руку карандаш и листок бумаги, мыслями он уже был далеко, в родной Харовской.

«Здравствуйте папочка, мамочка, Тамара и Борис! Большой горячий привет вам, мои родные. Хотя я и недавно из дому, но соскучился о вас. Я живу здесь хорошо и весело. Дни летят быстро. Учиться нам здесь придется недолго, только 6 месяцев.

Папа, будете писать письмо из дома Вале, то передайте привет от меня. Самому писать нет времени. Даже вам едва нашел время, но если будет свободно, то напишу и Вале…

Папа, вызываю на соревнование тебя. Я должен овладеть хорошо военной техникой, а ты хорошо работать и жить. Трудиться на благо своей родины для полного разгрома кровавого фашизма. Пока, до свидания, жду ответа. Целую вас всех 1000 раз. Ваш сын и брат В.Прокатов. 17/VII 41г.».

В суровую пору взрослели мальчишки быстро… Вместе с Василием овладевать военной наукой в Череповецкое училище отправились и другие ребята из Харовской. Одноклассник Васи Прокатова Гурий Смирнов оставил эти воспоминания, опубликованные в харовской районной газете «Призыв»: «После восьми классов группа наших ребят подала заявления учиться в Лепельское пехотное училище, которое находилось в то время в городе Череповце. В числе этих ребят был Василий Прокатов, В.Рябов и я.

Учили там школьную программу и военное дело. В июне 1941 года сдавали экзамены и нас отпустили домой на каникулы. А 22 июня началась Великая Отечественная война, и мы, курсанты военного училища, не ожидая никаких повесток, собрались на вокзале, чтобы немедленно выехать в свое училище. С нами был и В.Прокатов. Нас провожали родные и товарищи, проводы были тяжелыми, ведь мы не знали, свидимся или нет с нашими родными в будущем.

После Вологды Васю назначили старшим в нашей группе. Начались напряженные дни учебы в Череповце. Спасли мы только по шесть часов, а выходные дни ездили в соседние колхозы помогать в уборке урожая. Несмотря на то, что работа была тяжелой, эти выезды радовали нас…».

А в дом № 4 на улице Кубенской из Череповца шли и шли письма-треугольники:

«Здравствуйте папа, мама, Боря, Тамара! Очень благодарен за письмо, которое получил от Вас 19/VII 41г. Но больно мало уж черкнули. Папа, будет Колин адрес, пошли мне. Я живу хорошо, но ещё не привык, скучновато. Борис, передайте ребятам привет, Володику, Кольке и др. Пусть они мне напишут. Папа, пишите, как вы живете, как ваше здоровье. В общем, пишите обо всем. Писать нечего, жду ответ. Пока, до свидания В.Прокатов 20/VII 41г.».

А вот ещё одно письмо: «… Шлю вам тысячу наилучших пожеланий и целую всех вас. На ваше письмо я уже ответил, а от вас не получил. Писать о себе нечего, живу по старому, жив и здоров. Папа, опишите обо всем, о каждой мелочи, мне интересно знать обо всём. Как живет и дышит Харовская. Где Коля Тузов[1] находится, и знаете ли вы его адрес? Вы хорошо не представляете себе – курить нечего совсем... (следующие пара строчек письма густо замазаны чернилами - военная цензура «не дремала») Если можно, пошлите что-нибудь… Ваш сын В.Прокатов 10/IХ 41г.».

Василий старался не тревожить своих родителей, успокаивал, что в училище всё у него хорошо: одет, обут, накормлен. Мы-то понимаем, что был Василий Прокатов не на курорте. Подтверждением тому - донесение начальника Череповецкого гарнизона полковника Зайцева от 08.03.1942 года, который сообщает о фактах неудовлетворительного продовольственного обеспечения курсантов. Этот документ хранится в Вологодском областном архиве новейшей политической истории.

Вот, небольшая выдержка из донесения: «Лепельское пехотное училище систематически на протяжении февраля-марта месяца недополучает хлеб. Вынуждены недодавать норму хлеба курсанту, положенную по приказу наркома обороны, что отражается на учебном процессе. Директор хлебозавода отпуск хлеба производит своими соображениями, нарушая локальный договор. 7 марта вместо 2000 килограммов отпущено только 500 килограммов… Прошу принять меры к директору Череповецкого хлебозавода и предложить заводу бесперебойно снабжать хлебом училище, в противном случае вынужден лично обратиться в обком и облисполком»[2].

Осенью 1941 году немецкие войска подошли к Москве и Ленинграду. Красная армия ценой больших потерь сдерживала наступающего противника, но необходимы были свежие резервы. Согласно приказу народного комиссара обороны И.В. Сталина № 00105 от 14 октября 1941 года в тыловых районах страны спешно формировались 50 отдельных стрелковых бригад. В Архангельском военном округе – 32-я и 33-я отдельные стрелковые бригады (осбр).

Курсанты Лепельского пехотного училища ещё не знали и не догадывались, что в те октябрьские дни решалась их судьба. Росчерком пера наркома обороны на укомплектование указанных 50-ти бригад были обращены «40000 курсантов из военных училищ, 40000 курсантов полковых школ, 20000 политбойцов и 116000 из числа выздоравливающих после ранения бойцов»[3]. Срок исполнения приказа – к 28 октября 1941 года.

Попал Василий Прокатов в 33-ю отдельную стрелковую бригаду, которая формировалась в городе Архангельске на территории 23-го лесозавода. В октябре 1941 года часть курсантов из Череповца направили в город Архангельск для формирования бригады, началась трудная напряженная учеба в полевых условиях.

Бойцы 33-й отдельной стрелковой бригады. Архангельск, 23 октября 1941г. 

Источник: https://russiainphoto.ru

Гурий Смирнов вспоминал: «Занимались в лесах, учились преодолевать водные преграды, ночевали у костров. В походах было трудно, но среди нас царило такое чувство товарищества, поддержки и заботы друг о друге, что все трудности переносились легче. Ведь мы знали, к каким испытаниям готовимся. Врожденным это чувство было у Васи Прокатова. Помню, как однажды мы переходили речку, я невысок был ростом, и холодная вода накрыла меня. Вася оказался рядом, он вытолкнул меня наверх.

В учебных походах многие теряли силы, и, как правило, более выносливые брали на себя поклажу этих ребят. Вася недаром был спортсменом, он, казалось, не уставал, всегда шутил и всегда был увешан взятыми у товарищей вещмешками, противогазами и при этом не переставал балагурить. С ним было весело и как-то надежно. В Архангельске многим из нас, в том числе и В.Прокатову, было присвоено звание сержанта…».

28 ноября 1941 года Василий даёт о себе весточку после долгого молчания: «Здравствуйте, дорогие папа, мама, Тамара, Борис. Простите, что я вам долго не писал, но это не по моей вине. Наверное, беспокоились о моём здоровье, ничего, вот жив и здоров, такой, какой был раньше. Сейчас находимся в Архангельске. Папа, пишите вы обо всём…

… Папа, может, скоро поедем на фронт. Но ничего, пусть мама не скучает, а гордится, что её сын будет защищать свою родину! Передайте привет ребятам! Пишите, жду ответ. Мой адрес «город Архангельск п/я 4 литер «Б».

И чтобы мама не беспокоилась: «Одет тепло: в валенках, ватных штанах и телогрейке, шапке, рукавицах. Остаюсь жив и здоров».

Но многого он не мог сообщить своим родителям, по вполне понятным причинам. Но остались воспоминания однополчан по 33-й стрелковой бригаде. Уроженец города Горький Малышев Борис Иванович воевал с финнами на Ленинградском фронте, 1 октября 1941 года в бою под станцией Свирь его ранило. После лечения в госпитале г.Вологда он попал в команду, которая направлялась в Архангельск.

Впоследствии Малышев вспоминал о недолгом пребывании в этом городе: «…Привезли нас на пароходе или пароме на 23-й лесозавод, выгрузили. Поселили в деревянных бараках. Командования никакого нет. Так было около семи суток. Никакого питания, трескучий мороз. Солдаты и сержанты бродили по поселку, выпрашивая у населения пропитания. Был в поселке магазин, где продавали хлеб для местных жителей. Причем продавали без карточек, да ячменный кофе, вот мы его и лопали с утра до вечера.

На третий день и мы пошли просить подаяния. Я и ещё со мною два сержанта ходили, ходили, никто ничего не дает, говорят, что могли, другим отдали…»[4].

Вскоре прибыл в Архангельск командир 33-й стрелковой бригады полковник Павел Филиппович Зарецкий[5], и всё худо-бедно стало налаживаться, в том числе и организация горячего питания. Кстати, о своём комбриге Борис Малышев отзывался, как об очень умном и уравновешенном человеке и командире. Когда вверенная ему бригада попала на фронт, Зарецкий, по меткому выражению Малышева, самолично «частенько ползал по передовой».

В делах и заботах как-то незаметно наступил новый 1942 год. Бойцы 33-й стрелковой бригады готовились к отправке на фронт. 8 января Василий Прокатов писал в родную Харовскую: «Здравствуйте милые, дорогие папа, мама, Тамара, Борис. Во-первых, сообщаю, что я жив, здоров и невредим. Простите, что я вам долго не писал. Но ничего. Я живу хорошо, чего и вам желаю. Папа, как вы живете и как ваше здоровье, твое, мамы, Тамары и Бориса. Напишите, как учится Борис… Ну, папа, писать нечего, просто не знаю, вы лучше спрашивайте, а я буду отвечать… Пошлите посылочку, а в ней чесночку.

Мой адрес: Действующая армия П.П.С. 1646 О.М.Д.». Последнее очень важно, ведь сам Василий сообщает, в каком подразделении он служит. Полевая почтовая станция (ППС) № 1646 принадлежала 33-й отдельной стрелковой бригаде. А аббревиатура О.М.Д. расшифровывается просто - отдельный миномётный дивизион. Будущий Герой Советского Союза Василий Прокатов начинал свой боевой путь миномётчиком.

Борис Малышев вспоминал: «…нашу 33-ю бригаду направили походной колонной в город Молотовск[6], где мы продолжили учёбу. Изучали материальную часть и её обслуживание в бою. Дивизион должен быть укомплектован механической тягой, а автомобилей нам дали только отделению боепитания и хозяйственному отделению. Поэтому для передвижения орудий поставили лошадей. Подготовка к боевым действиям кончилась в последних числах февраля. Бригада походным маршем направлена на фронт через город Вологду на Ленинградский фронт в корпус генерала Гагина…». Свежие 32-я и 33-я стрелковые бригады вошли в состав 4-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал Николай Александрович Гаген.

Судьбы сержанта Прокатова и генерал-майора Гагена ещё пересекутся на Среднем Дону в декабре 1942 года. 4-й гвардейский корпус Гагена и 15-й корпус, в котором воевал Василий Прокатов, плечом к плечу изгоняли захватчиков из сёл и хуторов Верхнемамонского и Богучарского районов Воронежской области. Всё это случится потом, а в марте 1942 года Василий и его боевые товарищи готовились к своему первому бою.

И приняли его бойцы 33-й бригады под Ленинградом у станции с говорящим названием - Погостье[7]. Потери убитыми и ранеными в боях за Погостье были страшными: тысячи и тысячи советских солдат и командиров полегли в бесплодных лобовых атаках. Никакие архивные документы не могут передать весь ужас тех «боёв местного значения».

Однополчанину Василия Прокатова Борису Малышеву посчастливилось тогда выжить, и он впоследствии вспоминал: «…Бои начались примерно 3 – 6 марта 1942 года. Бригада прорвала оборону немцев по железнодорожной насыпи. Оборона была сильно укреплена опорными пунктами, траншеями, дзотами. Бригада преследовала отступающего противника примерно километров 10, после чего немецкие части остановили наше наступление.

Немцы окопались на поляне в березовом лесу, с нашей стороны были только болотные кустики. Поляна выглядела подковообразно и была километра полтора. На этой поляне было подбито немцами больше 10 танков. Атаки проводились несколько раз и все безрезультатно.

Только большие потери с нашей стороны, трупы лежали на снегу друг на друге. Прокурор бригады назвал её «поляной смерти», а позже, кто её так называл, выходили от него беленькие и все в поту…»[8].

Получил осколочное ранение и сержант Василий Прокатов, но остался в строю, о чём он сообщил в письме своим родителям 4 апреля 1942 года: «Здравствуйте дорогие папа, мама, Тамара, Борис! Во-первых, я вам сообщаю, что я жив и здоров, нахожусь на фронте вот уже более месяца. Здесь я встречал харовских ребят Рябова, Сафонова, Смирнова Г. Они уже все раненые, правда и меня ранило в голову осколком, но я из строя не ушёл…».

Тут же Василий спешит успокоить родителей: «Но вы не беспокойтесь – рана небольшая…. У нас убило комвзвода, я сейчас за него. Живу хорошо, лучше не надо, сыт, обут, одет, вооружен до зубов.

Папа, наверное, у вас плохо с куревом, у нас здесь девать некуда, да не пошлёшь тебе, посылок-то от нас не принимают. Ну, вот и всё о себе и о знакомых (они лежат в госпитале)… Враг удирает во все лопатки, ну а мы ему подсыпаем из своих миномётов. Каждая «галушка» по пуду… Сижу у миномёта и пишу, так как передышка…Ваш любящий сын В.Прокатов».

Расчет 120-мм миномета ведет огонь. Район города Кириши Ленинградской области. Осень 1941г.

Земляки Гурий Смирнов и Василий Прокатов виделись редко, расчет Гурия поставили на охрану штаба бригады, а Василий был на передовой в дивизионе 120-мм миномётов, «угощал» немцев «галушками». А когда они, наконец, смогли увидеться в редкую минуту затишья, Василия ранило осколком мины. Смирнов вспоминал: «В начале марта или в конце февраля Васю ранило в голову... Мы собрались вместе побриться, но вдруг завыла мина и разорвалась в пяти метрах от нас. Осколок ударил ему в голову, и он упал. Глаза открыты, а ни на что не реагирует. Подскочил санитар, щипцами вытащил осколок, и я увидел как из-под пробитой кости поднялась и опала мозговая жидкость. Санитар наложил повязку, но в сознание он не приходил…».

О награждении Василия Прокатова за бои на Ленинградском фронте нам известно из воспоминаний его матери Хеонии Мамоновны. Она переписывалась с красными следопытами Новокалитвенской школы и их руководителем Иваном Ивановичем Ткаченко, рассказывала, что её сын «…сперва воевал где-то поблизости, на севере, откуда известил, что его наградили орденом Красного Знамени. Потом был тяжело ранен, семь месяцев пролежал в госпитале в Краснодаре…»[9].

К сожалению, среди рассекреченных архивных документов военных лет пока не удаётся найти наградные документы сержанта 33-й отдельной стрелковой бригады Василия Прокатова. Неизвестно, когда и за что его наградили. В переданных Еленой Александровной Колесниковой письмах сам Василий об этом не упоминает. Зато в мае 1942 года он сообщает, что лечится в госпитале города Краснокамска: «… Это в 30 км от города Молотова[10], по сибирской дороге. Жизнь здесь для нас очень хорошая. Как из-за воздуха, так и из-за питания. Кормимся здесь очень хорошо. Ранение мое быстро зарастает, но, наверное, пролежу еще месяца полтора. Ну, вот и все о себе… Жду ответа. Ваш сын В.Прокатов».

Конечно же, Василий, воюя под Ленинградом, не мог попасть в южнорусский Краснодар, оставленный советскими войсками в августе 1942 года. А в Краснокамске Молотовской области весной–летом 1942 года дислоцировались несколько эвакуационных госпиталей. Где именно около полугода поправлялся после тяжёлого ранения сержант Прокатов, в каком из краснокамских госпиталей – сейчас, наверное, уже и не важно.

Несколько лет после войны мать Василия Хеония Мамоновна переписывалась с лётчиком Киселёвым – другом её сына по госпиталю. Жизнерадостная натура Прокатова не давала никому унывать. Киселёв писал о своём соседе по палате: «Вася подбадривал своей веселостью всех раненых, и постоянно был жизнерадостным».

13 августа 1942 года Прокатов сообщает о пятимесячном пребывании в госпитале и о предстоящей скоро выписке: «Здравствуйте, папа, мама, Тамара, Борис. Так как прошло уже 5 месяцев моего лечения и раны затянулись, то я скоро иду снова в часть – отпуска мне не видать… Письмо пока не пишите, пока не вышлю новый адрес…».В конце письма приписка: «Ребята, скоро вам в школу, пока дойдёт моё письмо, вам придётся ещё недолго ждать до неё. Желаю успехов в новом учебном году».

4 ноября 1942 года Василий «с колёс» пишет домой одно из последних своих писем: «…сообщаю вам, что я из госпиталя выписался 19 октября и сейчас нахожусь на пути к фронту. Письмо пишу у вагона. Едем мы через Казань, куда не знаю. Адреса тоже нет, будет – напишу. Желаю вам всего наилучшего в жизни. Остаюсь жив и здоров, ваш сын В.Прокатов. Ждите следующего письма. Целую всех».

Из госпиталя Василий попадает в пересыльный пункт города Кунгура[11] Молотовской области, а уже 23 октября 1942 года – в 29-й запасной стрелковый полк[12], который дислоцировался в Кунгурском районе, в деревне Жилино.

В начале ноября сержант Прокатов направляется на фронт, в расположение 1180-го стрелкового полка 350-й стрелковой дивизии. Впереди были бои на Среднем Дону…

Солорев Эдуард, поисковый отряд «Память» г.Богучар

[2] ВОАНПИ. Фонд 4245, Опись 1, Дело 7, Лист 80.

[3] Русский архив: Великая Отечественная: Т. 13 (2—2). Приказы народного комиссара обороны СССР. 22 июня 1941 г. — 1942 г. — М.: ТЕРРА, 1997.

[4] http://www.opentextnn.ru/history/familisarchives/veteran/?id=3348

[5] Павел Филиппович Зарецкий (1897-1971) — генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

[6] Указом Президиума Верховного Совета РСФСР № 733/2 от 12 сентября 1957 года город Молотовск был переименован в город Северодвинск.

[7] Погостье - железнодорожная станция Октябрьской железной дороги, расположенная на железнодорожной ветке Мга — Кириши (Ленинградская область).

[8] http://www.opentextnn.ru/history/familisarchives/veteran/?id=3348

[9] http://www.voskres.ru/articles/chaliy1.htm

[10] В 1940—1957 годах город Пермь носил название Молотов.

[11] Кунгу́р — город в Пермском крае, административный центр Кунгурского района. Имеет статус городского округа. Расположен на юго-востоке края, в Среднем Предуралье, в 90 км к юго-востоку от города Перми

[12] ЦАМО РФ, Фонд 8308, Опись 81999, Дело 4.