О войне на Богучарщине_

Операция «Малый Сатурн» на Богучарской земле.

Справочная информация: Операция «Малый Сатурн» - наступательная операция войск Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронта, проведенная 16-30 декабря 1942 года в ходе развития контрнаступления советских войск под Сталинградом.

Предыстория: В июле 1942 года немецкие войска в ходе успешного для себя летнего наступления захватили правобережные районы Воронежской области. К середине июля под властью оккупантов оказался Богучарский район (кроме трёх левобережных сёл – Журавки, Подколодновки и Старотолучеево) и Радченский район. Пять месяцев (с июля по декабрь 1942 года) линия фронта проходила по реке Дон. Небольшой плацдарм на правобережье Дона, позднее названный Осетровским, советским войскам удалось удержать. Как и в 1942 году, так и в настоящее время – «Осетровский плацдарм» относился территориально к Верхнемамонскому району Воронежской области.

Советским войскам, занявшим позиции на левом берегу Дона, была поставлена задача вести так называемую «активную» оборону, то есть не только не допускать переправы противника через реку, но и всеми возможными способами беспокоить врага, не давать ему спокойной жизни ни днём, ни ночью. На донских берегах завязались бои, которые военными историками принято называть боями местного значения. Они продолжались вплоть до начала наступательной операции «Малый Сатурн». Особенно кровопролитные сражения проходили в горловине «Осетровского плацдарма»: так, хутор Тихий Дон Богучарского района несколько раз переходил из рук в руки. Советскими войсками активно проводилась разведка  в районе придонских сёл Абросимово и Грушевое, хуторов Ольховый и Оголев.

Замысел наступательной операции «Уран»: Но судьба война решалась под Сталинградом, куда германское военное командование направляло свои самые боеспособные дивизии. А позиции на «флангах» Сталинградского сражения занимали войска союзников Германии – Венгрии, Италии, Румынии. В октябре 1942 года в Сталинграде велись ожесточенные уличные бои. Но для Гитлера было важно захватить город, носящий имя руководителя Советского Союза – потому противник не считался с потерями, пытаясь сбросить советские войска в Волгу. При этом проходило ослабление фланговых группировок противника. 

Учитывая это, Ставка Верховного Главнокомандующего начала подготовку к решительному контрудару под Сталинградом. Планируемая операция получила кодовое имя «Уран».

К середине ноября 1942 года значительное ослабление флангов отборных частей 6-й полевой армии Ф. Паулюса, втянутых в жестокие уличные бои, создало благоприятную ситуацию для начала нашего наступления.

19 ноября 1942 года в 9-00 утра после полуторачасовой артподготовки войска Юго-Западного и Донского фронтов перешли в наступление. 20 ноября пошли в атаку войска Сталинградского фронта. Был произведен классический удар по ослабленным флангам наступающей группировки противника с последующим её окружением.

А 23 ноября 1942 года, освободив город Калач-на-Дону, советские войска замкнули внутреннее кольцо окружения вокруг 6-й армии Паулюса. К 30 ноября был сформирован внешний фронт окружения, удаленностью от внутреннего кольца от 40 до 100 км и протяженностью свыше 500 км. Итогом советского контрнаступления стало окружение под Сталинградом более 300-тысячной немецко-румынской группировки.

После окружения 6-й армии немецкое руководство прилагало все силы к тому, чтобы ударом извне восстановить фронт под Сталинградом. Армия Паулюса имела приказ удерживать город – разрешения на прорыв окружения изнутри Гитлер не давал.

Для прорыва фронта окружения извне 24 ноября 1942 года немецкое командование создало группу армий «Дон» и приступило к подготовке операции «Зимняя гроза».

От «Большого» «Сатурна» к «Малому»: Помимо операции «Уран» советский Генеральный штаб разработал другую, более крупную по масштабам и задачам наступательную операцию. Советский военачальник С.М. Штеменко впоследствии вспоминал: «Согласно замыслу новому фронту [Юго-Западному], предстояло наступать с плацдарма на правом берегу Дона в районе Серафимовича и вырваться к Тацинской, что позволило бы перехватить железнодорожные и другие пути противника из-под Сталинграда на запад. Затем фронт должен был наступать через Каменск в район Ростова, где и пересекались бы пути отхода немецко-фашистских войск не только из-под Сталинграда, но и с Кавказа. При окончательной доводке общего плана контрнаступления наших войск идея удара на Ростов через Каменск нашла выражение в плане Ставки, известном под кодовым названием «Сатурн». Ударные группировки войск, окружающих противника, были усилены танковыми и механизированными корпусами». 3 декабря 1942 года директивой ставки Верховного Главнокомандующего № 170697 был утвержден план наступательной операции «Сатурн». Согласно этой директиве, наступление частей Юго-Западного и Воронежского фронтов должно было начаться ранним утром 10 декабря 1942 года. Но по просьбе командующих фронтов дата начала наступления была перенесена на 14 декабря. Причина переноса – в неготовности фронтов начать наступление в установленный Ставкой срок – 10 декабря 1942 года.

Но вскоре от идеи «запереть» немецкую группировку на Кавказе пришлось отказаться. Причиной тому были и недостаточность сил для проведения масштабного наступления, и первоначально неверные (сильно заниженные) сведения о численности окружённой под Сталинградом группировки противника.

К тому же немецкое командование 12 декабря начало наступательную операцию «Зимняя гроза», целью которой являлось деблокирование окруженной 6-й полевой армии Паулюса. Немецкая ударная группы «Гот» прорвала внешнее кольцо окружения и стала продвигаться из района Котельниково к Сталинграду.

Ставкой Верховного Главнокомандующего, ввиду изменившейся обстановки, вечером 13 декабря 1942 года было принята директива «Об изменении плана операции «Сатурн». Согласно которой, на остановку немецкого прорыва были направлены части под руководством генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского (они должны были принять непосредственное участие в наступательной операции «Сатурн»), которые встретились с наступающим противником в районе Котельниково. Но советское командование не отказалось от идеи проведения наступления. Согласно указанной выше директивы Ставки, необходимо было «прорыв произвести в тех же районах, в которых был он задуман по операции «Сатурн». После прорыва удар повернуть на юго-восток в сторону Нижний Астахов, Морозовская, обрушиться на тылы противника, стоящего против Романенко и Лелюшенко. Операцию начать 16 декабря. Наименование операции - «Малый Сатурн». Как видно из названия, это был тот же «Сатурн», но с более ограниченными целями.

Проведение операции: Для операции были привлечены 6--я армия Воронежского фронта и часть сил Юго-Западного фронта, а именно, 1-я и 3-я гвардейские армии, 5-я танковая армия, 2-я и 17-я воздушные армии. В операции со стороны Красной Армии были задействованы 36 дивизий численностью более 689000 человек, более 5000 орудий и минометов, свыше 1000 танков, более 400 самолетов.

Войска противника включали в себя 8-ю итальянскую, 3-ю румынскую армии группы армий "Дон". Эти армии насчитывали 27 дивизий численностью 459000 человек, более 6000 орудий и миномётов, около 600 танков и около 500 самолётов. Несколько немецких дивизий были приданы для усиления войск союзников. Так, позиции в районе Богучара занимала немецкая 298-я пехотная дивизия, которая «подпирала» с тыла итальянские пехотные дивизии «Равенна» и «Коссерия». Эти дивизии должны были держать фронт на участке село Новая Калитва – хутор Тихий Дон.

Ранним утром 16 декабря 1942 года началась операция «Малый Сатурн» или Среднедонская наступательная операция Юго-Западного и Воронежского фронтов. В ходе наступления были полностью освобождены от оккупантов Верхнемамонский и Богучарский районы, частично Кантемировский и Россошанский районы Воронежской области в их нынешних границах. В ночь на 19 декабря 1942 года районный центр город Богучар освободили подразделения 1-й стрелковой и 44-й гвардейской стрелковых дивизий. В тот же день было освобождено и село Радченское – центр одноимённого района Воронежской области. Потому день 19 декабря отмечается богучарцами как дата освобождения города и района от оккупации.

Мало кому известно о событиях, предшествовавших началу операции «Малый Сатурн», но сыгравших важную роль в её успешном проведении. Так, 11 – 12 декабря 1942 года на участках 1-й гвардейской армии Юго-Западного фронта и 6-й армии Воронежского фронта была проведена силовая разведка боем.

Несколько стрелковых батальонов перешли реку Дон и захватили ряд плацдармов на её правом берегу. Пытались «прощупать» противника и с «Осетровского плацдарма», где линия фронта на правобережье Дона стабилизировалась ещё с середины сентября 1942 года. Завязались бои с боевым охранением и с подошедшими к местам прорыва резервами противника.

Но разведка проходила с разной степенью успеха. Так, на участке 38-й гвардейской стрелковой дивизии в ходе разведки боем удалось освободить первый населенный пункт на правобережье Дона – хутор Оголев Радченского района. Удачно проходила разведка на участках 195-й и 127-й стрелковых дивизии 6-й армии Воронежского фронта.

А усиленный батальон 412-го полка 1-й стрелковой дивизии, получивший приказ наступать на хутор Тихий Дон Богучарского района, вынужден был залечь и окопаться в 300-х метрах от хутора. Противник кинжальным огнём не давал бойцам и командирам поднять головы.

Бои за плацдармы, за господствующие высоты правого берега с различной степенью ожесточения продолжались ещё несколько дней, окончательно затихнув к 14 декабря 1942 года. Так как продолжения со стороны советских войск не последовало, то командование противника посчитало силовую разведку за начало наступления, но только с локальной целью улучшить свои позиции.

В ходе разведки боем у села Дерезовка Верхнемамонского района 12 декабря 1942 года совершил подвиг самопожертвования сержант 1180-го стрелкового полка 350-й стрелковой дивизии Василий Николаевич Прокатов, удостоенный посмертно звания Героя Советского Союза. Спасая жизни своих товарищей, Прокатов закрыл своей грудью амбразуру вражеского пулемёта.

Главный удар советские войска нанесли утром 16 декабря с «Осетровского плацдарма». После артиллерийской подготовки бойцы и командиры 41-й и 44-й гвардейских стрелковых дивизий (сменившие на плацдарме части 1-й стрелковой дивизии) пошли в наступление по пояс в снегу. Противник за несколько месяцев относительно спокойной жизни создал в горловине Осетровской излучины труднопроходимую оборону. Многослойные минные поля на опасных участках, замаскированные огневые точки, глубокие траншеи, колья с колючей проволокой в несколько рядов, систему опорных пунктов на господствующих высотах - всё это преодолевали силами только «матушки пехоты» при поддержке авиации и артиллерии. Танковые корпуса планировалось вводить только в прорыв.

К исходу первого дня наступления прорвать оборону противника в горловине Осетровской излучины советским войскам не удалось. Советское командование решило ввести в бой 4 танковых корпуса, не дожидаясь прорыва обороны противника стрелковыми частями. В тот день танкисты потеряли много боевых машин на минных полях, кроме того, большие потери наступающим танкистам наносили налеты вражеской авиации. Потому прорвать оборону врага и выбить противника из опорных пунктов его обороны (сёл Гадючье и Филоново) удалось только 17 декабря. Противник ввел в бои резерв – немецкую 27-ю танковую дивизию. Ожесточенные бои с противником велись за хутор Голый и село Дубовиково Богучарского района, где погиб командир 267-й стрелковой дивизии 6-й армии Воронежского фронта полковник А.К. Кудряшов.

Завязались бои на второй линии обороны противника – на реке Богучарка. Противник пытался удержать населенные пункты Вервековка, Поповка, Расковка, Данцевка.

К городу Богучару со стороны хутора Перещепный подходили части 1-й стрелковой дивизии, перешедшие через Дон в районе хутора Тихий Дон. 18 декабря ими была предпринята попытка ворваться в город на плечах отходящего противника. Но атака советской пехоты была отбита. С запада и юга райцентр охватывали подразделения 44-й гвардейской дивизии. Богучарская группировка противника оказалась фактически в окружении.

Противник попытался её деблокировать, нанеся удар со стороны хутора Дядин в направлении Богучара. Части 44-й гвардейской стрелковой дивизии выдержали удар противника, контрударом отбросили его от города. В ночь на 19 декабря совместным ударом 1-й стрелковой и 44-й гвардейской стрелковых дивизий город Богучар был освобожден. Противник стал отходить из Богучара в юго-восточном направлении – на село Дьяченково.

Важные события происходили в полосе обороны 2-го армейского корпуса противника. Введённые в прорыв с «Осетровского плацдарма» четыре советских танковых корпуса «как нож сквозь масло» прошли по тылам 8-й итальянской армии. 19 декабря частями 17-го танкового корпуса была освобождена Кантемировка и перерезана железнодорожная ветка Лиски – Миллерово. Форсировав реку Богучарку, танкисты 24-го танкового корпуса Баданова исходу 18 декабря подошли к селу Шуриновка, намного обогнав стрелковые части 1-й гвардейской армии. Итальянский гарнизон Шуриновки не ожидал появления русских танков, потому бой 4-й гвардейской танковой бригады корпуса за это небольшое село был скоротечным. Таким образом, танкисты перерезали пути возможного отхода на запад противника из района Радченское.

Танкисты 18-го танкового корпуса вышли в район села Криница, имея задачу двигаться в район хутора Хлебный. К вечеру 19 декабря части 18-го танкового корпуса, почти не встречая сопротивления деморализованного противника, достигли района станицы Мешковской. Тем самым перерезав пути отхода на запад немецким и итальянским дивизиям, которые ещё держали оборону на правом берегу Дона. Но сплошного фронта окружения создано не было, так как стрелковые части отставали. 

В районе к югу от Красногоровки (где наступали части 38-й гвардейской стрелковой дивизии) к полудню 19 декабря еще продолжали держать оборону части итальянской дивизии «Пасубио» при поддержке чернорубашечников и отошедших из Богучара частей немецкой 298-й дивизии. Противник загодя создал в том районе вторую линию обороны, прикрывавшую автодорогу из Богучара на Монастырщину. Но к утру 19 декабря  части противника, занявшие оборону на 2-й линии, фактически уже находились в окружении. Путь на запад им был отрезан, и к вечеру многотысячные колонны противника начали свое бесславное отступление из района Красногоровка – Абросимово в направлении сёл Медово и Каразеево и далее на юг. Где соединились с остатками итальянских дивизии «Торино» и «Челере», отходивших на запад с занимаемых позиций на правом берегу Дона. Вся эта огромная масса войск пыталась вырваться из окружения. На пути колонн противника встали воины 18-го танкового корпуса и подошедшая пехота 1-й стрелковой дивизии. 20-21 декабря район хутора Хлебный Радченского района, хуторов Поздняков и Поповка Ростовской области стал местом ожесточённых сражений. С отчаяньем обречённых противник шёл на прорыв, нередко дело доходило до рукопашных схваток. Последние в/части оккупантов были изгнаны с территории Радченского района 20-21 декабря 1942 года.

Итоги операции: В результате успешно проведённой советскими войсками Среднедонской операции был прорван вражеский фронт шириной до 340 километров. Были разгромлены 5 итальянских, 5 румынских и 1 немецкая дивизии, а также 3 итальянские бригады. Понесли тяжёлые потери 4 пехотных и 2 танковых немецких дивизии. В результате наступления силы, задействованные в операции, продвинулись в тыл группы армий «Дон», в результате чего немцам пришлось отказаться от дальнейших планов по деблокированию 6-й армии Паулюса. Наиболее отличившиеся в ходе операции соединения получили почётные наименования «Донские», «Кантемировские» и «Тацинские».

По оценке богучарского краеведа Е.П. Романова «при прорыве обороны противника наши войска понесли большие потери. Крутой высокий берег Дона, пересеченная местность. Река Дон и ее притоки Левая и Правая Богучарка, глубоко эшелонированные системы окопов, дзотов оказались почти непреодолимым препятствием для продвижения наших войск. При штурме высот, первых окопов и первых населенных пунктов погибло около 3000 советских воинов».

Солорев Эдуард Алексеевич, специалист по архивной работе Богучарского поискового отряда «Память»

Узкоколейка. Вдалеке от войны

Тыловые склады наступающих армий Юго-Западного и Воронежского фронтов перемещались поближе к передовым позициям. Вводились в строй разрушенные немцами железнодорожные пути, по ним днём и ночью шли к фронту эшелоны с пополнением, вооружением и боеприпасами.

Уходила на запад и 18-я эксплуатационная железнодорожная рота старшего лейтенанта Степанчука. Путейцы сделали всё возможно и невозможное для выполнения приказа командования – обеспечили в течение месяца доставку грузов к железнодорожной ветке Лиски - Лихая. Многих воинов 18-й роты отметили правительственными наградами, а местные жители получили благодарность за помощь в «снегоборьбе».

Послужившая для фронта узкоколейная ветка в марте 1943 года передавалась на баланс Юго-Восточной железной дороги (ЮВЖД) Народного комиссариата путей сообщения (НКПС).

Начальник ЮВЖД Феодосий Мефодьевич Ткаченко направил «на место» своих представителей для приёмки узкоколейной ветки. Нужно было описать наличествующее имущество, определить состояние железной дороги и принять дорогу от военного командования Красной Армии.

Феодосий Мефодьевич Ткаченко. В 1943 году начальник ЮВЖД

 Узкоколейная железная дорога эксплуатировалась только на участке Шелестовка – Алексеевка – Липчанка. Протяжённость этого участка составляла 54 километра.

Но была ещё ветка длиной в 38 километров – в направлении станицы Мешковской. Как недостроенную её не использовали.

Некоторые сугубо технические моменты, а именно применённые немцами способы проектирования и строительства, заинтересовали наших железнодорожников. Из отчёта, предоставленного членами приёмной комиссии начальнику ЮВЖД Ткаченко: «Схема станции Шелестовка представляет собой некоторый интерес с точки зрения развития подобного рода станций, как в отношении расположения парков, так и размещения мест перегруза. Рассматривая железнодорожное строительство, произведенное немцами, обращает на себя внимание следующее: развитие станции Шелестовка в такую большую станцию с несколькими десятками путей, а также продолжение удлинения самой ветви, с расчётом, очевидно, соединиться со станцией Калач…».[1]

Планы удлинить железнодорожную ветку от Калача до села Подколодновка и далее к городу Богучару рассматривались и высшим руководством Советского Союза. Так, 2 января 1943 года Государственный Комитет Обороны (ГКО) издал постановление № 2683: «1. Обязать НКПС (т. Хрулёва) немедленно приступить к строительству новой железнодорожной линии Калач - поселок Подколодное (на левом берегу Дона) протяжением 70 километров. Строительные работы для открытия движения закончить в двухмесячный срок. Строительство вести по облегчённым техническим условиям военного времени…».[2]

В перспективе планировалось продолжить эту железнодорожную ветку от села Подколодновка до станции Кантемировка, с устройством переправы через реку Дон у села Галиёвка.

Выдержка из схемы Юго-Восточной железной дороги НКПС СССР 1943 года издания. Источник: http://www.soldat.ru/

Но уже 30 января 1943 года Сталин подписал другое постановление ГКО – «О прекращении работ по сооружению железнодорожных линий Анна - Таловая, Эртиль - Анна, Калач – Богучар».

Фронт к концу января 1943 года удалось отодвинуть далеко на запад от донских берегов, и большой надобности в строительстве тупиковой ветки на Богучар уже не было.

На карте-схеме Юго-Восточной железной дороги (1943 года издания) успели отметить и планируемую ветку от Калача к Подколодновке, и «трофейную» узкоколейную дорогу с ответвлениями на Богучар и станицу Казанскую.

Таблица № 1. По службе движения.

В «сухом» же остатке на начало марта 1943 года числились 92 километра этой дороги с двадцатью станциями, с путями, тупиками, стрелками, различным оборудованием, узкоколейными локомотивами, мотовозами, а также самоходным и несамоходным подвижным составом.

Список всех станций узкоколейной ветки, принятой на баланс ЮВЖД, приведён в книге «Опыт работы Юго-Восточной железной дороги в Великую Отечественную войну». Книга была издана в Воронеже в 1943 году.

Узкоколейная дорога № 1 на схеме железнодорожного участка Кантемировской дистанции службы пути на 10.03.1943 г. Из архива ЮВЖД (г. Воронеж)

Названия станций узкоколейки говорят сами за себя. Имена им давали близлежащие населённые пункты. В Меловском районе Ворошиловградской области – Диброво и Просяный, в Кантемировском районе Воронежской области – Афанасьевка и Самойловка, в Радченском районе – Копани, Алексеевка, Перекрёстов, совхозы «Первомайский» и № 106, колхоз имени Будённого в хуторе Теплинка, село Липчанка. В Ростовской области – Нагибин, Тихая Журавка, Павловский, станица Мешковская.

 Вагоны, цистерны, вагонетки – всё это «добро», оставленное оккупантами на узкоколейке, частично использовалось путейцами 18-й железнодорожной роты. Остальные трофеи стояли в тупиках, занесённые снегом.

Таблица № 2. Подвижной состав.

Из 724 единиц «трофейного» подвижного состава неисправными были 536.

Большой интерес для специалистов ЮВЖД представлял тяговой состав – узкоколейные паровозы и мотовозы. Их парк состоял из 26 единиц, но в рабочем состоянии только 4 паровоза. Мотовозы - локомотивы с двигателем небольшой мощности - использовались для маневровых и вспомогательных работ. Их на линии было 29 единиц, в рабочем состоянии - 4. Остальные мотовозы требовали ремонта и запасных частей. Состояние путей и стрелочного хозяйства в основном было удовлетворительным. Но на станциях Диброво, Копани и Карьерная пути требовали выправки и рихтовки.

Узкоколейный паровоз типа HF 110С. Источник: http://www.heeresfeldbahn.de/

Члены приёмной комиссии оперативно подсчитали оборудование и имущество узкоколейки на очищенных от снега участках, и 8 марта 1943 года дорога была принята представителями ЮВЖД.

Известно, что узкоколейная ветка после приёма её от военного командования Красной Армии практически не эксплуатировалась. А её материалы и оборудование использовались для нужд ЮВЖД.[3]

8 июня 1943 года вышло Постановление Государственного комитета обороны № 3533 «О строительстве узкоколейной железной дороги Торопец – Холм». Для обеспечения снабжения войск Калининского фронта в болотистой и лесистой местности планировалось построить дорогу протяжённостью около 50 километров, с использованием трофейных узкоколейных рельс и подвижного состава, находящихся на линии Шелестовка – Богучар.

12 июня 1943 года узкоколейная дорога была передана для разборки Управлению военно-восстановительных работ № 5 ЮВЖД НКПС СССР.

На этом и закончилась история узкоколейной железной дороги (Feldbahn № 1). Её судьбу разделили и две другие немецкие полевые дороги в большой излучине Дона. Они также были разобраны советскими железнодорожниками и местным населением.

Электронные Книги Памяти сёл и муниципальных образований Воронежской области.

В Воронежской области началась работа по созданию электронных Книг Памяти сёл и муниципальных образований Российской Федерации. Их цель - увековечение памяти максимального количества участников Великой Отечественной войны 1941-1945 годов в малых населенных пунктах России и установлению их имён и судеб.

Распоряжением правительства Воронежской области от 26.10.2021 г. № 1113-р утверждён состав рабочей группы по созданию электронных Книг Памяти сёл и муниципальных образований Воронежской области.

Приводим выдержку из "Методических рекомендаций по составлению электронных Книг Памяти".

"О проекте

Книга Памяти – новый проект по увековечению памяти участников-Героев Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. каждого малого населённого  пункта России и установлению имён и судеб тех солдат и офицеров Красной Армии, чья судьба по сей день остается частично или полностью неизвестной.

Цель:

Подготовить Книги Памяти каждого населённого пункта Воронежской области с именами односельчан, принимавших участие в Великой Отечественной войне (погибших, пропавших без вести или вернувшихся домой), с приложенными документами о боевых операциях, подвигах, награждениях, фотографиями, семейными историями и другими материалами для дальнейшего размещения в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на специализированном сайте «Малая Родина. Книги Памяти» для всеобщего доступа граждан.

Основная задача:

На основе данных портала «Память Народа» выявить недостающую информацию об участниках Великой Отечественной войны – односельчанах, воинских захоронениях; собрать сохранившиеся документы в сельсоветах, архивах, военных комиссариатах, сельских и школьных музеях и в семьях, уточнить и систематизировать всю информацию по каждому населённому пункту в муниципальном образовании.

В целях подготовки Книг памяти каждого населённого пункта Воронежской области с именами односельчан, принимавших участие в Великой Отечественной войне (погибших, пропавших без вести или вернувшихся домой), с приложенными документами о боевых операциях, подвигах, награждениях, фотографиями, семейными историями и другими материалами для дальнейшего размещения в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на специализированном сайте «Малая Родина. Книги Памяти» для всеобщего доступа граждан, ответственными по созданию электронных Книг памяти определить руководителей аппарата муниципальных образований Воронежской области.

Мероприятия по реализации проекта

В целях реализации проекта по созданию Книги Памяти в каждом муниципальном образовании Воронежской области необходимо:

Органам местного самоуправления:

1. создать рабочую группу по созданию электронных Книг памяти и назначить ответственных лиц в каждом поселении за сбор и предоставление информации, необходимой для формирования электронной Книги Памяти сёл и муниципальных образований Воронежской области.

1.1. разместить информацию о проекте на информационных площадках, с указанием контактных данных ответственных лиц поселений муниципального образования

2. планировать выполнение данной работы в соответствии с установленным графиком до 2025 года из расчета: в 2022 году — 15%, в 2023 году — 30%, в 2024 году — 40%, в 2025 году — 15% от общего количества необходимых Книг Памяти (количества поселений), чтобы закончить работу в год 80-летия Победы в Великой Отечественной войне.

3. организовать работу по привлечению активистов и волонтеров к сбору информации, необходимой для формирования Книг Памяти.

4. установить взаимодействие с военными комиссариатами, архивами, административными и военными органами, органами исполнительной власти в сфере социальной защиты, отделениями пенсионного фонда РФ, поисковыми объединениями, общественными организациями ветеранов, школьными музеями боевой славы и т. д. по поиску необходимых сведений.

5. организовать работу по привлечению родственников участников Великой Отечественной войны, проживающих непосредственно в селе или муниципальном образовании для организации с ними круглых столов или встреч по поводу предоставления ими дополнительных материалов (фотографий, документов, писем, рассказов о ветеранах и пр.).

6. организовать работу по регулярному освещению в СМИ информации о создании электронных Книг Памяти для привлечения к содействию граждан в формировании полной и достоверной информации.

7. провести сбор сканов (копий) фотографий, документов участников Великой Отечественной войны: солдатских (офицерских) книжек, похоронных извещений, наградных документов, писем и пр.

8. провести сбор информации посредством фото или видеосъемки о захоронениях, мемориальных сооружениях (памятные доски, обелиски, памятники и т.д.), об участниках Великой Отечественной войны, находящихся на территории села или муниципального образования.

При подготовке электронных материалов для Книги Памяти необходимо:

1. проводить работу и предоставлять информацию только по участникам Великой Отечественной войны, призванным из подведомственных населённых пунктов каждого муниципального образования (существующих в настоящее время) и (или) живущих/похороненных на территории данного муниципального образования.  

2. сведения по участникам Великой Отечественной войны, содержащиеся в государственной информационной системе «Интерактивный сервис «Память народа» (далее – ГИС Память народа») не дублировать, только дополнять, так как основная цель работы заключается в максимально возможном сборе дополнительных сведений об участниках Великой Отечественной войны, имеющихся непосредственно на местах, в том числе не являющихся архивными документами, в дополнение к сведениям, содержащимся в ГИС «Память народа».

3. начать сбор информации для составления списков участников Великой Отечественной войны рекомендуется с Похозяйственных книг, хранящихся в архивах муниципальных образований за период 1939-1946 гг. Примечание:

– следует обратить внимание, что участниками Великой Отечественной войны становились мужчины призывного возраста, рожденные в период с 1895 по 1926 годы.

– страницы Похозяйственной книги, где найдена информация, необходимо зафиксировать, т.е. сфотографировать.

4. списки участников Великой Отечественной войны составлять в форме таблицы  формата .xls. (см. Приложение к методическим рекомендациям).

5. подготовленные списки участников Великой Отечественной войны, составленные по Похозяйственным книгам сверить с информацией, размещённой в ГИС «Память народа» и других источниках. 

6. Выявленные новые данные по участникам внести в таблицу со списком, которая включает следующие сведения:

− номер по порядку;

– фамилия, имя, отчество участника;

– дата рождения;

– место рождения;

– дата призыва;

– место призыва;

– место службы (наименование воинской части (соединения));

– воинское звание;

– награды;

– судьба (место гибели, захоронения);

– автобиографические данные;

– наличие сведений в ГИС «Память народа» (образец списка прилагается);

7. На участников Великой Отечественной войны, информация о которых имеется в ГИС «Память народа» необходимо указать какие сведения требуется уточнить и приложить сканы документов, подтверждающих необходимость уточнения (солдатские книжки, офицерские книжки, документы о награждении, похоронные извещения и другие официальные документы).

8. на участников Великой Отечественной войны, информация о которых отсутствует в ГИС «Память народа» необходимо приложить сканы подтверждающих документов об их службе в период Великой Отечественной войны (солдатские книжки, офицерские книжки, документы о награждении, похоронные извещения и другие официальные документы).

9. приобщить к  сведениям  информацию из рассказов  ветеранов  или родственников участников Великой Отечественной войны;

Материалы к таблице необходимо собрать и предоставить на электронном носителе, который прикладывается к сопроводительному письму, в следующей файловой структуре:

– общая папка в электронном виде с наименованием района / городского округа, в которую войдут:

– папки по наименованиям муниципальных городских/сельских поселений.

Если в состав муниципального поселения (сельского/городского) входит несколько населенных пунктов, то на каждый населённый пункт также формируется папка.

Например: общая папка: Богучарский район, в нее входят папки поселений: Дъяченковское с/пос., Залиманское с/пос. и т.д., в них входят папки с названием населённых пунктов (если их несколько в поселении), например: село Дъяченково, село Полтавка, село Терешково и т.д.

В папку населённого пункта войдёт:

– файл со списком участников Великой Отечественной войны по данному населенному пункту, представленный в форме таблицы .xls.

−         файл (в формате таблицы .xls) со списком родственников участников Великой Отечественной войны, проживающих непосредственно в малом населённом пункте или муниципальном образовании (Ф.И.О. родственника с указанием степени родства и Ф.И.О. участника Великой Отечественной войны, контактные реквизиты (телефон, электронная почта)).

– папки под порядковыми номерами участников Великой Отечественной войны из составленного списка участников ВОВ с файлами отсканированных документов (фотографий) на соответствующего участника Великой Отечественной войны;

– папка с фото захоронений периода Великой Отечественной войны, памятника, мемориальной плиты с перечнем имён захороненных воинов в данном населённом пункте. Фотографии представить в формате JPG или другом формате электронного файла фотографии.

13. в сопроводительном письме должна быть представлена следующая информация (в печатном виде):

− наименование населённого пункта с полным административно-территориальным делением (например: Воронежская область, Богучарский район, с. Дъяченково);

−         количество участников Великой Отечественной войны данного населенного пункта;

− наименования имеющихся в населенном пункте захоронений периода Великой Отечественной войны с приложением фотографии памятника и мемориальной плиты с перечисленными именами захороненных воинов в формате JPG или другом формате электронного файла фотографии;

− таблица в формате .xls (приложение к пояснительной записке) со списком всех участников Великой Отечественной войны".

Напоминаем, что "Книга Памяти Богучарского района Воронежской области" была издана к 50-летию Великой Победы. За прошедшее время стали доступные ранее засекреченные архивные документы. Стало возможным узнать о судьбах наших земляков, которые по разным причинам не были тогда увековечены в печатной "Книге Памяти".

Кроме того, в семьях участников ВОВ хранятся фотографии, фронтовые письма и другие бесценные свидетельства того времени. Все эти документы планируется также использовать при составлении Книг памяти населенных пунктов. 

Уважаемые земляки!

Давайте не оставаться в стороне! 

В администрациях поселений Богучарского района назначены ответственные за составлении электронных книг памяти - обращайтесь к ним, приносите хранящиеся в семейных архивах фотографии, фронтовые письма, документы, воспоминания - весь этот массив бесценной информации и должне наполнить электронные книги Памяти.

Сын полка. Фото из Богучарского музея.

В Богучарском историко-краеведческом музее хранится фотография, сделанная либо в последние дни Великой Отечественной войны, либо уже после её окончания. Место съёмки - столица Чехословакии город Прага. На снимке - сын полка вместе со своим командиром. Сведений о том, кто запечатлен на фотографии, к сожалению, не указано. 

Было бы очень интересно узнать, кто на фотографии? На груди у мальчишки две медали! Настоящий герой! А офицер - предположительно, в звании капитана. Если фото хранится в нашем музее, значит, оно связано либо с 58-й гвардейской стрелковой дивизией. Напомню, что дивизия, 19 декабря 1942 года освободившая город Богучар, свой боевой путь закончила в Праге в мае 1945 года. Либо на снимке - кто-то из наших земляков. 

Просьба к сотрудникам музея: помочь найти сведения о людях, которые на фото! Будем рады любой информации, которая поможет установить фамилии советского офицера и сына полка.

Для информации: Номер по КП (ГИК): БРИМ ОФ 15317

Ссылка: https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=22988186

8 февраля - День юного героя-антифашиста

Те, кто учился в советской школе, застал то время, думаю, помнят о том, что каждый год 8 февраля на общешкольных линейках торжественно отмечался День юного героя-антифашиста. Потому, имена Вали Котика, Марата Казея, Лёни Голикова и других юных героев были широко известны молодому поколению Советского Союза. Знают ли нынешние школьники о тех, кто отдал свои молодые жизни ради Победы - большой вопрос!

Я даже не в курсе, были ли какие-либо мероприятия (пусть даже и в онлайн режиме) 8 февраля у нас в Богучарском районе? 

А ведь нам, жителям Богучарщины, есть кого вспомнить в этот день! Поисковый отряд "Память" совместно с ВПЦ "Вымпел" (г.Москва) несколько лет назад проводил в Богучаре мероприятие "Улица младшего сына" - в честь юных разминеров 1943-1945 годов. Богучарцы вспомнили имена Жени Седова, Ивана Татаренкова, Василия Полтавского, Юрия Близнюкова, Жоры Зайцева и многих других подростков военной поры, освобождавших родную землю от смертоносных боеприпасов. В риском для жизни. Многие из ребят были ранены при проведении разминирования, некоторые, как Женя Седов, погибли...

Фотография из архива семьи Чесноковых (г.Воронеж). На снимке  Женя Седов (в верхнем ряду).

Нельзя забывать и "донских добровольцев" - совсем юных парней и девушек левобережных сёл Богучарского района (Журавки, Подколодновки, Старотолучеево), влившихся в состав 1-й стрелковой дивизии в 1942 году. Многие из них погибли в боях декабря 1942 - января-февраля 1943 года. В Подколодновском школьном музее создана прекрасная экспозиция, посвященная подвигу "донских добровольцев".

Из книги Н.Гончаровой "Донские добровольцы"

В составе партизанских групп, действовавших на оккупированной территории Богучарского и Радченского районов, входили совсем юные ребята. С риском для жизни выполнявшие задания советского военного командования. Незадолго до освобождения от оккупации были схвачены и замучены немцами партизаны-подпольщики Ким Чечнев, Никифор Кривобородов, Олег Дробный, Михаил Курдюков.

Подвиги юных героев не должны быть забыты! 

Узкоколейка. Сквозь снег и ветер.

Части 1-й Гвардейской армии Юго-Западного фронта и 6-й армии Воронежского фронта в ходе своего зимнего наступления столкнулись с той же самой проблемой, что и немцы летом 1942 года – растянутостью коммуникаций. Тылы армий безнадёжно отставали. Армейские тыловые базы размещались в воронежском Калаче (для 1-й Гвардейской армии) и в Воробьёвке (для 6-й армии). В Кантемировке и в Маньково находились передовые отделения армейских складов. А гнавшие врага на запад части Красной Армии к 20 января 1943 года достигли рубежа рек Айдар и Северский Донец в восточной Украине.

К середине февраля 1943 года «растяжка» тыла составила до 400 километров. Были тому и объективные причины, в первую очередь, это разрушенный 366-метровый железнодорожный мост через реку Дон у города Свобода (ныне – Лиски) Воронежской области.

Узкоколейная дорога Шелестовка – Алексеевка – Липчанка на «Схеме восстановления железных дорог Юго-Западного фронта». Источник: ЦАМО РФ, Фонд 232, Опись 590, Дело 197, Лист 55.

В многостраничном документе «Отчёт о работе тыла Юго-Западного фронта в период январско-февральской наступательной операции войск 1943 г.», хранящемся в ЦАМО РФ, сказано:

«…2. Трудности восстановления произведенных противником больших разрушений железнодорожных мостов на участках: Лиски – Лихая, Лиски – Купянск, Сватово – Старобельск и Сталинград – Лихая в течение января и первой декады февраля 1943 г. не давали возможности управлению тыла фронта перебазировать тыловые части и учреждения в новые, более приближённые к войскам пункты, что сильно удлиняло пути подвоза и затрудняло материальное обеспечение войск».[1]

Потому вся тяжесть обеспечения наступающих частей Юго-Западного фронта до момента ввода в эксплуатацию железных дорог нормальной колеи легла на армейский и фронтовой автотранспорт. Но грузовых автомобилей в нужном количестве не хватало. Требовались 11500 грузовиков, в наличии Управления тыла фронта имелось всего 3000 автомашин на ходу.[2] График снабжения по этой и другим причинам не выдерживался.

В сложившейся ситуации грех было не воспользоваться «трофейной» узкоколейной железной дорогой для доставки боеприпасов и других грузов к Юго-Восточной железной дороге. Командование 1-й Гвардейской армии приказало в кратчайшие сроки (к исходу 27 января 1943 года) провести подготовительные работы по очистке узкоколейной ветки от снежных заносов, восстановлению пути, и начать перевозку так нужных фронту грузов к станции Шелестовка.

Командир 19-й отдельной железнодорожной бригады (19 ождбр) полковник Александр Николаевич Ткачёв, получив приказ командования 1-й Гвардейской армии, возложил его выполнение на 18-ю отдельную эксплуатационную железнодорожную роту (18 оэждр). Командовал ротой путейцев старший лейтенант Фёдор Павлович Степанчук.

Командир 18-й роты  Фёдор Павлович Степанчук

Когда воины-железнодорожники прибыли на место, их взору предстала грустная картина: узкоколейная дорога на всём протяжении была занесена снегом, даже не верилось, что под сугробами почти в человеческий рост скрываются рельсы, шпалы, разводные стрелки и другое оборудование железной дороги.

Всё это нужно было вначале откопать, затем разобраться с иностранной техникой и механизмами и пустить первый состав не позднее 27 января. Сроки поджимали.

Наступление частей Красной Армии было столь стремительным, что оккупанты не успели уничтожить материальную часть узкоколейки. Упоминаемый ранее Карл Зандер в своих воспоминаниях сожалел, что пришлось оставить наступающей Красной Армии около 80-ти (а может быть и больше) узкоколейных локомотивов на трёх полевых дорогах большой излучины Дона. Только на линии Шелестовка - Липчанка - 26 штук.[3]

Так вот, все эти «трофейные» локомотивы, мотовозы, вагоны, цистерны, вагонетки и другой подвижной состав и оборудование отступавшие немцы и итальянцы частично привели в негодность. Была выведена из строя телефонная связь между станциями, с мотовозов сняты и выброшены в глубокий снег важные детали, повреждено стрелочное оборудование. Но разве это преграда для русской смекалки?

Удалось отремонтировать несколько локомотивов, привести в нормальное состояние подвижной состав, наладить систему водоснабжения, восстановить телефонную связь.

Начальник службы пути 18-й роты воентехник 1-го ранга Анатолий Иванович Мирошниченко разбил дорогу на участки (околотки), организовал их расчистку от снега. Мобилизовал на эти работы более одной тысячи жителей окрестных хуторов и деревень. В большинстве своём это были женщины и подростки.

Как вспоминал Александр Наумович Орлов, воентехник 2-го ранга, начальник 2-го отделения движения дороги: «В январе – феврале 1943 года мне с группой солдат пришлось восстанавливать и эксплуатировать узкоколейную дорогу Шелестовка – Гартмашевка – Штеповка – Копани – Алексеевка – Липчанка, и Алексеевка - Перекрёстный. Эта узкоколейка сыграла решающую роль в перевозке войск 1-й Гвардейской армии, боеприпасов и военного имущества. Многие жители оказали тогда неоценимую помощь нам, военным железнодорожникам, в эксплуатации узкоколейки и снегоборьбе на железной дороге…».[4]

Неимоверными усилиями воинов-путейцев и местного населения к 14 часам 27 января подготовительные работы были в основном завершены. А уже в 16-00 долгожданный первый состав прибыл на станцию Липчанка за грузом.

Станция – конечно же, громко сказано. Станционных помещений практически не было.

Трасса узкоколейки ещё была непригодна для нормальной эксплуатации – нужно было заменить ряд звеньев, стрелочных переводов. В жестокий мороз путейцы ремонтировали, готовили дорогу к началу бесперебойного движения.

В Липчанке грузы для фронта загружались в состав и доставлялись по узкоколейке на станцию Шелестовка железнодорожной ветки Лиски - Лихая. В Липчанку же грузы везли автомобильным транспортом с армейских тыловых складов на левом берегу Дона.

Начальник Липчанской станции младший сержант Феоктист Алексеевич Сычев за 20 минут загружал поезд, за 15 минут формировал состав. Он сумел, несмотря на то, что на станции было всего два пути, добиться приёма, погрузки и отправки 9-ти пар поездов в сутки.

Советским железнодорожникам пришлось быстро освоить незнакомую технику иностранного производства, и вскоре между станциями узкоколейки бойко забегали составы. Их тянули небольшие паровозы, прозванные жителями близлежащих хуторов «кукушками», гудки паровозов и стали причиной такого прозвища.

Паровозный машинист младший сержант Иван Михайлович Степанов установил рекорд скорости движения от станции Копани (бывший хутор Радченского района) до станции Шелестовка. Это рекордное время составило 1 час 10 мин, и на него стали равняться остальные машинисты 18-й роты.

Красноармеец Николай Николаевич Мальчиков, водитель мотовоза, за одни сутки сумел перевезти одну тонну груза.

И таких подвигов на узкоколейной дороге было множество. Снабжение частей Красной армии осуществлялось бесперебойно. Всего за период с 29 января по 28 февраля 1943 года «сквозь снег и ветер» было перевезено к станции Шелестовка 10500 тонн различных грузов.[5]

Пусть останутся в истории фамилии и других воинов-путейцев 18-й железнодорожной роты, награждённых в 1943 году (сведения из наградных листов).[6]

Младший сержант Дмитрий Григорьевич Амалицкий, военный диспетчер, «эксплуатируя участок Шелестовка – Липчанка добился в условиях ненастной погоды пропуска 8 пар поездов вместо 7, предусмотренных по графику…».

Сержант Николай Ильич Антуфьев, старший писарь, «всегда досрочно выполняет задания командования части. Составление графиков движения, планов, схем участков всей дороги, технические распределительные акты станций узкоколейной ж.д. Липчанка – Шелестовка товарищем Антуфьевым выполнено в рекордный срок, технически грамотно, точно, с любовью. Узкое место – заносы снегом пути, движение поездов на грани остановки – товарищ Антуфьев мобилизует вокруг себя актив и, не дожидаясь распоряжений, с лопатами в руках, бегом к выемке, где больше снега. В результате упорного десятичасового ночного труда снег расчищен, поезд с боеприпасами продолжает свой путь».

Младший сержант Иван Терентьевич Кривенко, водитель мотовоза, «отремонтировал 3 мотовоза и пустил их в ход, впоследствии сам сел на мотовоз и посадил людей, которых он обучил. Сейчас они хорошо водят поезда».

Красноармеец Константин Фёдорович Антонов, плотник, «не считаясь со временем, несколько суток подряд, день и ночь на морозе 25 градусов, больной с освобождением на руках, утеплял станционные помещения, общежития бойцов, вагоны теплушек, паровозные будки, делал в день около ста противоснежных щитов, создавал условия для работы десяткам и сотням бойцов.

В равной степени обеспечивал плодотворную работу по переброске боеприпасов со ст. Липчанка на ст. Шелестовка».

Младший сержант Андрей Михайлович Шаталов, начальник депо, «получив приказ – ночью разогреть два холодных паровоза и к утру подготовить их. Приступил к работе, не смотря на то, что с техникой данной конструкции паровозов был не знаком, причём противником были отвёрнуты питательные приборы (инжекторы) и закопаны в снег, они им были найдены и поставлены. На станции не было воды, товарищ Шаталов заправил паровозы снегом и по приказу направил их на линию».

Ефрейтор Андрей Васильевич Сазиков, слесарь, «на протяжении 5 суток без сна, а подчас и без обеда, осваивал и ремонтировал сложную незнакомую для него технику. Товарищ Сазиков отремонтировал все пять паровозов, не имея ни инструментов, ни соответствующих приборов, всё сделал личной смекалкой и инициативой».

Сержант Сергей Кириллович Киненеев, начальник электростанции, «работая на узкоколейной железной дороге, быстро освоил и изучил технику мотовозов иностранной марки. Вместо одного мотовоза отремонтировал и пустил в ход 3 мотовоза».

Младший сержант Семён Тимофеевич Карочкин, шофёр, «работая на дороге узкой колеи, в пургу и мороз доставлял горючее для мотовозов».

Младший сержант Георгий Николаевич Солин, начальник станции Шелестовка, «смог личной инициативой и требовательностью к подчинённому составу добиться бесперебойной работы по разгрузке воинских эшелонов и грузов, по формированию поездов сверх установленных норм на 20%».

Младший сержант Николай Алексеевич Петров, дежурный по депо, «приступил к заправке холодных паровозов на открытом месте без всякого депо, в морозную ночь до 30 градусов. Восстанавливал не два, а три паровоза. Утром 27 января три паровоза были подготовлены и готовы в любую минуту отправиться на перегон за грузом, который так необходим на фронте».

Младший сержант Николай Михайлович Донцов, осмотрщик вагонов, «обслуживал весь вагонный парк – более 300 вагонов. Все вагоны, которые им обслуживались, не имели отцепки по его вине».

Младший сержант Иван Сергеевич Виноградов, дорожный мастер, «организовал работу на своём участке таким образом, что по его вине не было ни одного случая задержки поездов. Работая днём и ночью, смог досрочно очистить снег и привести в образцовый порядок железнодорожное полотно».

Лейтенант Владимир Иосифович Езерский, начальник службы пути, «в короткий срок восстановил тяговое хозяйство и водоснабжение. Повреждённые паровозы, мотовозы и водокачки были восстановлены и сданы в эксплуатацию ранее установленного срока».

Младший сержант Борис Яковлевич Шкаленко, военный диспетчер, «сумел построить график движения поездов на участках так, что с каждым днём увеличивалось число поездов. 8 февраля 1943г. добился 8 пар поездов по узкой колее».

Младший сержант Нил Павлович Кудрявцев, дежурный по станции, «в короткий срок организовал вагоноремонтный пункт, и сам лично не покладая рук начал ремонт вагонов. Всего было отремонтировано 113 вагонов, что предупредило всякую аварию и задержку поездов. 8 марта 1943 г. на станции Шелестовка товарищ Кудрявцев предотвратил аварию воинского эшелона, чем спас сотни жизней бойцов и командиров».

Сержант Евгений Михайлович Шклярик, делопроизводитель-казначей, «выполнил в короткий срок работу по составлению графиков движения поездов, планов и схем участка, технических распределительных актов станций, итогов работ в диаграммах и графиках за каждый день работы дороги».

В феврале 1943 года, когда узкоколейная ветка работала с полной нагрузкой, недалеко от станции Алексеевка Радченского района немецкий самолёт выбросил небольшой десант. Пятеро диверсантов в советской военной форме направились к ближайшему хутору. Случайным свидетелем их высадки стал воентехник 18-й роты Александр Наумович Орлов. Он в этот момент на лыжах объезжал свой участок узкоколейной ветки. Через 35 лет он вспоминал: «Я на лыжах, вооружившись гранатами и автоматом, пошёл их преследовать один по следам, которые привели в деревню, около 2-3 километров от станции».[7]

Следы привели до крайней хатёнки. Орлов решил действовать неожиданно, он ворвался с оружием в хату: «Руки вверх! Хэндэ хох!» Опешившие диверсанты без сопротивления сдались в плен. Хозяйка хаты, которой диверсанты представились красноармейцами-новобранцами, собрала хуторских женщин. С их помощью Александр Наумович и «этапировал» незадачливых диверсантов до станции Алексеевка. На допросе выяснилось, что они должны были сигнализировать немецкой авиации при налётах на склады с боеприпасами и проводить диверсии в советском тылу.

С восстановлением и вводом в действие линий Юго-Восточной железной дороги и других дорог широкой колеи узкоколейка потеряла свое значение как транспортная артерия. Но свою роль в обеспечении наступления войск Юго-Западного фронта в январе - феврале 1943 года она, безусловно, сыграла.

На богучарском направлении

В героической летописи боевых действий на Богучарской земле в годы Великой Отечественной войны есть страницы известные, и есть малоизвестные. Среди последних – оборона «Богучарского тет-де-пона» в июле 1942 года. О боях 1-й стрелковой дивизии за тет-де-пон есть небольшое упоминание в документах 63-й армии, хранящихся в ЦАМО РФ. Стало интересно, о каких событиях идёт речь.

Вначале обратимся к Большой Советской Энциклопедии. «Тет-де-пон» она определяет как предмостное укрепление, предмостную оборонительную позицию, создаваемую с целью прикрытия (обороны) мостовой переправы. При этом передний край обороны обычно выбирался на удалении, исключающем ведение противником по переправе артиллерийского огня, а фланги позиции упирались в реку. С французского же «Tête de pont» переводится как «голова моста».

Согласно документам 63-й армии Богучарский тет-де-пон находился на правом берегу Дона на участке Галиёвка - Грушевое. В июле 1942 года этот оборонительный рубеж защищал подходы к оказавшейся стратегически важной переправе у села Галиёвка.

О событиях, проходивших в начале и середине июля 1942 года на Богучарской земле, рассказали авторы книги о боевом пути 58-й гвардейской стрелковой дивизии (бывшей 1-й стрелковой дивизии) Александр Ольшанский и Утамбет Арзымбетов. Вот лишь некоторые выдержки: «1-я стрелковая дивизия, скрыто совершив 170-километровый марш, вышла в район Верхнего Мамона, Бычка, Мандровки, и к исходу дня 27 июня 1942 года заняла оборону на левом берегу реки Дон в полосе Гороховка, Верхний Мамон, Журавка, Подколодновка, Старотолучеево, Абросимово, с задачей остановить на этом рубеже немецко-фашистские войска. Одновременно закрепить на западном берегу реки плацдарм на участке – выс. 217, Филоново, выс. 209, Перещепный, Галиёвка….».[1]

Немного о 1-ой стрелковой дивизии (1-го формирования), прибывшей на Дон. Она имела в своём составе 408-й, 412-й, 415-й стрелковые полки, 1026-й артиллерийский полк, 339-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион, 55-й отдельный сапёрный батальон, различные части и подразделения. Командовал дивизией полковник Алексей Иванович Семёнов, с ноября 1942 года генерал-майор.

Дивизия формировалась в городе Мелекессе Куйбышевской области (в настоящее время – город Димитровград Ульяновской области) с марта по май 1942 года. В конце июня 1942 года в составе 5-й резервной армии (5 РА) дивизия заняла оборону в среднем течении Дона.

К началу боёв дивизия насчитывала в своём составе 11952 человека, из них 9290 активных штыков, 281 пулемёт, 222 миномёта, 44 полевых орудия, 30 противотанковых орудий, 279 противотанковых ружей.[2]

28 июня части дивизии приступили к строительству оборонительных сооружений. Командование, учитывая ширину фронта обороны в 120 километров, строило её в один эшелон.

Дивизионный инженер Иван Васильевич Платонов, командир сапёрного батальона Борис Сухаревич Гитман, командиры сапёрных рот и взводов дни и ночи проводили на передовой, где отрывались окопы, пулемётные ячейки, огневые позиции для орудий и миномётов, строились подступы к позициям и опорных пунктам.

«…К 8 июля 1942 года оборонительные работы на Богучарском направлении в основном были закончены, все подступы к обороне простреливались с огневых точек. Особо была усилена огневая система на танкоопасных направлениях, стыках и флангах подразделений и частей. На этих направлениях сапёрами были установлены противотанковые минные заграждения...».[3]

Большое внимание уделялось наиболее эффективному расположению артиллерии и пулемётов, так как фронт обороны дивизии был сильно растянут.

Части 1-й стрелковой дивизии готовились к отражению атак противника, к своему боевому крещению. И оно не заставило себя ждать. События в междуречье Дона и Северского Донца развивались стремительно и неблагоприятно для советского военного командования. 28 июня немцы начали своё летнее наступление (операцию «Blau»). Прорвав оборону армий Брянского фронта, немецкая армейская группа «Вейхс» начала продвигаться в направлении Воронежа. 30 июня немецкая 6-я армия нанесла удар из района Волчанска в полосе обороны Юго-Западного фронта, войсками которого командовал маршал Семён Константинович Тимошенко.

6 июля бои с немцами велись в городской черте Воронежа, а над армиями Юго-Западного фронта нависла реальная угроза окружения. Почти не встречая сопротивления, немецкие войска вкатывались в большую излучину Дона. 5 июля был оставлен город Острогожск, 7 июля – Россошь. Немецкие механизированные колонны подходили к Новой Калитве и Кантемировке, отрезая пути отхода частям Юго-Западного фронта. Войска маршала Тимошенко отступали к переправам, пытаясь избежать окружения, повторения горькой истории «котлов» лета и осени 1941 года.

В виду осложнившейся обстановки, 4 июля командование 5-й резервной армии приказало немедленно привести 1-ю стрелковую дивизию в боевую готовность, занять свой район обороны и не допустить противника на восточный берег Дона. Силами не менее одного стрелкового батальона занять и оборонять тет-де-пон на правобережье Дона в районе Богучара.[4]

В исполнение приказа, позиции на правобережном плацдарме занял 3-й стрелковый батальон 412-го полка. Командовал батальоном старший лейтенант Фёдор Иванович Комарчев.

Во второй половине дня 9 июля передовые части вермахта подошли к границам Богучарского района Воронежской области. В 17-30 колонна из трёх десятков немецких танков с мотоциклистами двигалась полевой дорогой из Цапково на Твердохлебовку. По большаку, пройдя село Талы, наступала на Богучар другая колонна танков и мотопехоты.

В семь часов вечера 9 июля штабом 1-й стрелковой дивизии был получен приказ командующего 5-й резервной армией немедленно минировать мосты через Дон, прочно удерживать тет-де-пон, оказывать помощь отходящим к переправам частям Красной Армии.[5]

А уже в 19 часов 50 минут того же дня в семи километрах к северо-востоку от Богучара произошёл первый бой защитников тет-де-пона с подошедшей разведкой противника. В оперативной сводке штаба 63-й армии № 001 от 10 июля 1942 года сообщалось, что к реке Дон попытались прорваться 4 немецких танка и до 20 мотоциклистов. Артиллеристы 1-й стрелковой дивизии метким огнём подбили один танк противника, остальные повернули обратно.[6]

Напряжение в штабе 1-й стрелковой дивизии нарастало. Не имея точных сведений о противнике, командование к тому же получало противоречивые указания и директивы. Ещё утром 9 июля был получено боевое распоряжение командующего 57-й армией Юго-Западного фронта генерал-майора Никишева, который ссылаясь на устный приказ маршала Тимошенко, переподчинял себе 1-ю стрелковую дивизию. Ей теперь предписывалось занять новую полосу обороны от Верхнего Мамона до Богучара.[7]

В 9 часов утра 10 июля генерал-майор Никишев приказал 1-й стрелковой дивизии занять и прочно удерживать город Богучар. Для выполнения задачи полковником Семёновым была выделена стрелковая рота 412-го полка. Для защиты подходов к переправам у сёл Осетровка и Верхний Мамон выделялся усиленный батальон, которому предписывалось занять оборону у доминирующей высоты 191.0 в горловине Осетровской излучины.

Утром 10 июля 1942 года передовые части немецкой 29-й моторизованной дивизии (29 mot) вошли в оставленный советскими войсками Богучар. Задача силами одной стрелковой роты отбить город у численно превосходящего противника оказалась невыполнимой.

11 июля командующий 63-й армией приказал 1-й стрелковой дивизии обороняться на своём «старом» рубеже: Новая Калитва - Сухой Донец. По причине того, что 57-я армия директивой Ставки передавалась в состав Южного фронта.

А в это время у переправы в селе Галиёвка скопилось большое количество желающих попасть на спасительный левый берег Дона. Здесь были и отходящие на восток подразделения Красной Армии, и солдаты-одиночки, отбившиеся от своих частей. Кроме военных, переправу осаждали и гражданские, не желающие оставаться на оккупированной территории, а также погонщики с гуртами колхозных коров. Кричали люди, громко сигналили автомашины.

Во всей этой крайне напряжённой обстановке сохраняли спокойствие всего несколько человек. Это были ответственные за переправу от 1-й стрелковой дивизии. На правом берегу руководил переправой лейтенант Константин Павлович Карпов, на левом – лейтенант Михаил Васильевич Григорьев, он же являлся комендантом переправы. На левом берегу оборудовали командный пункт комендатуры, который имел прямую телефонную связь с командиром дивизии полковником Семёновым.

Из воспоминаний Михаила Васильевича Григорьева, хранящихся в Богучарском историко-краеведческом музее: «9 июля 1942 года авиация противника произвела разведку обороны 1-й стрелковой дивизии, над переправой завис немецкий самолёт-разведчик. Стало ясно, что вскоре следует ожидать «гостей».

На следующий день, утром 10 июля, самолёт «Фокке-Вульф» сбросил на переправу агитационные листовки, и продырявленные железные бочки, набитые гвоздями и осколками от снарядов. Падая, бочки издавали душераздирающие звуки. Люди пугались, думая, что падает бомба очень большой мощности.

Примерно в 11 часов утра 10 июля по переправе был нанесен первый бомбовый удар группой немецких самолётов, появившихся со стороны Осетровки. Затем второй и третий удар через каждые пять минут. Последний налёт оказался самым массовым – одновременно бомбили переправу около 30-ти немецких самолётов. К счастью, мост остался целым и невредимым – зенитчики своим огнём не дали противнику вести прицельное бомбометание.

Но пулемётный огонь пролетающих на бреющем полёте бомбардировщиков и осколки от разорвавшихся бомб уничтожили большое количество находившихся в это время на мосту людей, лошадей и машин.

Следующим налётом авиация противника нанесла удар по позициям зенитчиков. Но этот удар пришелся по макетам ложных артиллерийских позиций. Зенитчики заблаговременно ушли на запасные позиции.

Мост остался без прикрытия, и я приказал прикрыть его дымовой завесой. К сожалению, безветренная погода не позволила быстро закрыть дымом переправу. Налетели немецкие самолёты, прицельно расстреливая всё находящееся на мосту. Началась паника. Люди бросались через перила в реку, живые топтали раненых и мёртвых. Каждый старался как-то спастись, пытаясь достичь спасительного левого берега на всём, что попадалось под руку.

Но сильное течение Дона позволило лишь немногим переправиться на левый берег. Попав в сильные водовороты, люди тонули. Поверхность реки покрылась трупами людей и лошадей. Казалось, вода покраснела от крови...».

Самолёты противника регулярно три раза в день бомбили мост, они в буквальном смысле гонялись за каждой лодкой. Но, как стало ясно, немцы не желают уничтожить переправу. И действительно, переправе у села Галиёвка немецкое командование придавало особое значение. Противник планировал захватить предмостное укрепление и саму переправу, создать плацдарм на левобережье Дона, и тем самым дать возможность для продвижения вперёд своих подвижных соединений на северном берегу Дона в направлении на Сталинград.[8]

Приказ оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск вермахта о захвате переправы у села Галиёвка был издан в 1 час 30 минут 10 июля 1942 года. На тот момент немецким командованием ещё не было решено, будет ли основная группа подвижных соединений наступать на Сталинград из района станицы Мешковской на правом берегу Дона или через Богучар на левом берегу. Это зависело от складывающейся оперативной обстановки и, главное, от степени «сохранности» Галиёвской переправы.

11 июля противник атаковал позиции 3-го стрелкового батальона на подступах к селу Галиёвка. Три атаки отбили бойцы старшего лейтенанта Комарчева.

В книге о боевом пути 58-й гвардейской стрелковой дивизии есть описание боя на плацдарме, к сожалению, без указания точной даты и места: «Находясь в боевом охранении, взвод лейтенанта Осипова М.И. и артиллеристы лейтенанта Алиева первыми вступили в жестокий неравный по силе бой с противником.

Короткие очереди пулемётчика Николая Кудряшова опрокинули в кювет два мотоцикла. Артиллеристы с первых же выстрелов подбили танк и два бронеавтомобиля. Фашисты остановились. Но вскоре заработала артиллерия, появились танки и пехота. Противник начал наступление. Когда вражеские танки приблизились к боевым порядкам, прогремели меткие выстрелы артиллеристов, которые вскоре уничтожили три танка. Два танка на большой скорости шли прямо окоп, занятый отделением сержанта Степана Цыганкова.

- Укрыться на дно окопа! Приготовить гранаты! - раздалась команда сержанта, когда танки приблизились на 10-15 метров. Степан Цыганков сильным рывком метнул под гусеницу связку гранат. В ту же минуту несколько связок гранат полетело во второй танк. Раздались взрывы. Стальные чудовища вздрогнули, окутались чёрным дымом и остановились. Но фашисты продолжали рваться вперёд. Четвёртую атаку отбивал взвод лейтенанта Осипова. К вечеру противник прекратил атаки. По документам убитых врагов было установлено, что они входили в состав 29-й немецкой мотодивизии».[9]

На следующий день немцы нанесли удар у села Грушевое. Наступление пехоты и мотоциклистов поддерживали около 10 танков. Героическими усилиями защитникам плацдарма удалось отразить четыре атаки.

День 13 июля стал самым тяжёлым для бойцов и командиров 3-го батальона. По воспоминаниям Геннадия Фёдоровича Болотнова, красноармейца роты ПТР 412-го полка и участника тех боёв, у защитников плацдарма подходили к концу боеприпасы, не было возможности переправлять на левый берег раненых и получать подкрепление. А противник напирал. Но приказа отходить на левый берег не было.

Чтобы спасти остатки батальона, заместитель командира 412-го полка майор Николай Нестерович Добриянов, находившийся на плацдарме, 14 июля под свою ответственность дал устное разрешение на отход. Болотнову с товарищем удалось с раненым Добрияновым на руках переплыть на левый берег Дона. Но не всем в тот день так повезло…

Итоги боёв за Богучарский тет-де-пон оказались для частей 1-й стрелковой дивизии неутешительными. Потери дивизии за период боёв с 9 по 22 июля 1942 года составили: погибшими - 82 человека, ранеными - 243, пропавшими без вести - 682, заболевшими - 5, пропавшими по различным причинам - 9. Итого выбыли из строя 1021 человек.

Такими же неутешительными были для командования дивизии и выводы штаба 63-й армии об итогах боёв и причинах таких потерь: «1-я стрелковая дивизия имеет большие потери из-за плохой организации и умения вести бой при обороне тет-де-пона в районе Богучара».[10]

А была ли вина полковника Алексея Ивановича Семёнова, командира дивизии, и Фёдора Ивановича Комарчева, командира 3-го батальона, в том, что в неравном бою с противником пришлось отвести остатки батальона на левобережье Дона? Трое суток защитники плацдарма героически отбивали атаки пехоты и танков противника. Но силы действительно оказались неравны…

В «Журнале боевых действий» 63-й армии за июль 1942 года есть такая скупая запись: «14.7.42 3-й стрелковый батальон под давлением превосходящих сил противника отошёл из района Грушевое, Галиёвка и в составе 109 человек занял оборону на левом берегу р. Дон».[11]

Отошли без приказа? Командующий 63-й армией потребовал объяснений. Шифровка штаба 63-й армии № 25/оп от 15.07.1942 г.

«Командиру 1 сд. Командующий армией приказал:

1. Предоставить донесение и изложить обстоятельства боя и причин отхода батальона с правого берега р. Дон из района Грушевка, Галиёвка.

2. 3/412 сп вновь на правый берег не высылать».[12]

По штату 1942 года в составе стрелкового батальона числилось 778 человек. Не трудно подсчитать, что в ходе боёв на правобережном плацдарме выбыло из строя 669 человек из состава 3-го стрелкового батальона 412-го полка, большинство пропавшими без вести. «Высылать» на правый берег уже было практически некого, батальон нуждался в пополнении личным составом.

Найти донесение командования 1-й стрелковой дивизии об обстоятельствах боя за Богучарский тет-де-пон, к сожалению, не удалось.

В Богучарском историко-краеведческом музее хранятся выдержки из политических донесений 1-й стрелковой дивизии. Документы передал в музей Степан Николаевич Станков – ветеран дивизии. Эти бесценные документы позволили узнать некоторые из имён героев - защитников Богучарского тет-де-пона.

Красноармеец 412-го стрелкового полка Василий Акимович Фанеев за день боя 13 июля уничтожил до 40 солдат противника. Командир взвода того же полка сержант Николай Тимофеевич Соснин из ручного пулемёта уничтожил до 50 солдат и офицеров. За этот бой, а также за бои на Осетровском плацдарме в сентябре 1942 года его посмертно наградили медалью «За отвагу». Погиб в бою под Осетровкой в конце августа.

Санинструктор 9-й стрелковой роты 412-го полка Иван Фёдорович Овсянников вынес с поля боя «из под носа немцев» девятерых раненых бойцов с оружием. Удостоен медали «За отвагу».

Командир взвода 412-го полка старший сержант Сергей Илларионович Мокшанов 13 июля огнём своего автомата уничтожил до 25 солдат противника, был ранен, но с поля боя не ушёл. Награждён за этот бой медалью «За отвагу». Красноармеец Михаил Васильевич Крайнов, заменив погибшего командира, с криком «Ура! За Родину! За Сталина!» поднял бойцов в контратаку, в боях плацдарме уничтожил до 30 гитлеровцев. Награждён медалью «За отвагу». Политрук 9-й стрелковой роты 412-го полка Митрофан Николаевич Тихонов за бои в районе Богучара награждён орденом «Красного Знамени».

Командир огневого взвода батареи противотанковой артиллерии младший лейтенант Пётр Фёдорович Комаров получил боевую задачу: не дать возможности танкам противника прорвать оборону 3-го батальона в районе Галиёвской переправы. 12 июля бойцы огневого взвода отбили танковую атаку.

На следующий день немецкие танки снова полезли на позиции 3-го стрелкового батальона, но артиллеристам под командованием Петра Комарова метким огнём удалось подбить вражеский танк. К 14-00 обстановка на плацдарме осложнилась. Под давлением превосходящих сил противника 3-й батальон стал отходить к реке Дон. Артиллеристы младшего лейтенанта Комарова прикрывали отход оставшихся в живых защитников плацдарма. Выпустив по наступающим немцам последние снаряды, взвод Комарова с уцелевшим орудием стал отходить в район переправы. Мост через Дон был разбит немецкой авиацией. Что делать?

Комаров не растерялся. Он приказал красноармейцу Власову переправиться через реку на подручных средствах и доставить лодку на правый берег. Через 20 минут лодка была доставлена. На ней удалось переправить на восточный берег разобранное по частям уцелевшее орудие, более сотни стреляных гильз, имущество красноармейцев. Лошадей переправили вплавь. На другой день орудие было собрано и готово к действию. Пётр Комаров за участие в боях на плацдарме был награжден медалью «За отвагу».

Утром 11 июля переправа в Галиёвке еще работала, но под прикрытием дымовой завесы. Немцы уже практически подошли к селу, и обстреливали переправу из артиллерии. Как вспоминал Михаил Григорьев, на галиёвских высотах показалась пехота противника, сопровождаемая четырьмя танками. Один танк подорвался на мине, движение к мосту временно приостановилось. Больше ждать было нельзя. Нужно взрывать мост. И Григорьев получает разрешение комдива на уничтожение моста.

Комендант переправы отдает приказ: привести в боевую готовность взрывные устройства предмостного укрепления, личный состав эвакуировать на лодках на восточный берег, привести в боевое состояние взрывные устройства, установленные на мосту, вывести после отхода взрывников из створа моста плот и отвести его в укрытие.

Примерно в 16 часов с левого берега взвивается красная ракета – сигнал на подрыв переправы. Через мгновенье воздух сотрясается мощным взрывом. Пролеты моста встряхнуло, оторвало от речной глади Дона и разметало во все стороны. И то, что было с таким трудом построено, через минуту совсем исчезло. В воздух летели щепки от дубовых бревен, да пламя охватило ту узкую полосу, которая много дней служила дорогой жизни...

Окончание строительства

К началу ноября 1942 года немцы, используя труд подневольных рабочих, продвинулись в прокладке земляной насыпи узкоколейной дороги, в том числе и за счёт уменьшения ширины самой насыпи. Не смотря на это, сроки строительства не выдерживались.

Одной из причин такого отставания являлось то, что в октябре 1942 года возникли проблемы с материалами и строительной техникой. Штаб немецкого 6-го железнодорожно-сапёрного полка сообщал: «Соблюдение сроков зависит теперь исключительно от поставок материала. До сих пор кроме самих рельсов для узкоколейки № 1, поставлен материал самый разномастный, частично негодный, как и не работающая техника».[1] Офицеры немецких железнодорожных частей были направлены на станции Лихая и Уразово, где на складах находись необходимые для продолжения строительства материалы. И только через некоторое время эшелоны с техникой и материалами стали прибывать на станции разгрузки – Гартмашевку, Чертково, Миллерово.

Трасса строящейся узкоколейной линии № 1 проходила по тылам 8-й итальянской армии. Понимая важность железной дороги для бесперебойного снабжения частей 2-го и 35-го армейских корпусов, итальянское командование в сентябре 1942 года направило в район строительства 10-й железнодорожный батальон (X Battaglione Ferrovieri) в составе 29-й и 30-й рот. Согласно итальянским источникам, от станции Шелестовка было проложено около 60 километров узкоколейной железной дороги. Заканчивалась линия у села Радченское, на хребте между долинами двух рек.[2]

На станции Гартмашевка находились склады боеприпасов и аэродром. Основная же база снабжения итальянского 35-го корпуса располагалась на станции Шелестовка. Предвидя, что с началом русской зимы из-за снежных заносов могут возникнуть проблемы в доставке боеприпасов к передовым позициям, итальянцы начали строить автомобильную дорогу вдоль железной дороги от Гартмашевки до Шелестовки. Для выполнения этой работы дорожной службе (la Direzione Strade) 8-й итальянской армии придали советских военнопленных в количестве 700 человек.[3] Среди них был и упоминавшийся ранее Николай Телешев.

В массовом порядке оккупанты стали выгонять на работу население окрестных сёл и хуторов. А с наступлением холодов подростки 12-15 лет, женщины и старики под присмотром пособников фашистов чистили трассу железной дороги от снежных заносов. Для жителей Лебединки отвели участок узкоколейки от села и до леса Высокого. Жители Чумачёвки и Липчанки очищали дорогу до соседнего совхоза № 106.

 В ноябре 1942 года зону строительства узкоколейных железных дорог с неожиданной инспекцией посетил полковник германского генерального штаба доктор-инженер Штамбах. Ему доложили о ходе выполнения работ. Узкоколейную ветку № 2 немцы дотянули до расположения 2-й румынской армии. Оставалось переоборудовать станцию Обливская, и построить специальные шлюзы для перестановки с широкой колеи на узкую.

Но совершенно неожиданно для немцев 19 ноября 1942 года началось контрнаступление советских войск (операция «Уран»), итогом которого стало окружение немецко-румынской группировки под Сталинградом. Вот что позднее вспоминал немецкий обер-лейтенант Карл Зандер из 502-го железнодорожно-сапёрного полка: «Новости о ситуации с противником к нам не доходили, и в Обливской, и вокруг неё было совершенно спокойно. Никто не верил в то, что ситуация поменяется настолько, что очень скоро придётся с оружием в руках воевать со смелым, и уже набравшимся опыта в боях, противником».[4]

Поздним вечером 22 ноября в бункере командующего 8-м корпусом люфтваффе Мартина Фибига на аэродроме Обливской Зандер и другие немецкие офицеры-железнодорожники узнали об успехе наступления русских. С этого момента строительство узкоколеек № 2 и № 3 к западу от Сталинграда было закончено.

Но в зоне относительного затишья к северо-западу от Сталинграда в тылу 8-й итальянской армии не прекращалось строительство узкоколейной железной дороги № 1. И этот стальной «молох» продолжал забирать жизни советских военнопленных.

Железнодорожную ветку дотянули до хутора Чумачёвка. Эта станция и стала конечной. К началу декабря 1942 года узкоколейка не была полностью готова к эксплуатации. Даже не смотря на этот факт, немцы пустили по линии первые грузовые составы.

Наступление войск Юго-Западного и Воронежского фронтов в среднем течении Дона началось утром 16 декабря 1942 года. В тот же день последний раз по узкоколейной дороге немецкий «конвой» перевёз на станцию у хутора Чумачёвка 200 тонн груза. А уже вечером итальянские железнодорожники, оставив на месте оборудование и инструменты, приказом командующего 35-м армейским корпусом были направлены в район села Красногоровка. Где две роты железнодорожников придавались в качестве пехоты 2-му батальону 79-го полка дивизии «Pasubio».

С 17 по 19 декабря продолжались упорные бои к югу и юго-востоку от Красногоровки. Не имея боевого опыта и понеся большие потери, железнодорожники 10-го батальона в составе окружённой итало-немецкой группировки стали отходить на юг к сёлам Мёдово и Каразеево.

По всей линии узкоколейной железной дороги от Шелестовки до Липчанки оставалась лишь небольшая охрана, да та и разбежалась при виде возникших «ниоткуда» советских танков, прорвавшихся в тылы 8-й итальянской армии.

Танкисты советского 18-го танкового корпуса, следуя от совхоза № 106 (хутор Варваровка) через ферму № 3, село Криницу, хутор Хлебный в район станицы Мешковской, освободили из лагеря 106-го совхоза более 500 советских военнопленных.[5]

Освобождённые из неволи, кто был в силах держать в руках оружие, вливались в состав танкового десанта, громили отходящие колонны немцев и итальянцев. Ненависть к врагу придавала силы бывшим подневольным рабочим узкоколейки.

К началу января 1943 года боевые действия отодвинулись от границ Богучарского и Радченского районов Воронежской области. Только в районе гартмашевского аэродрома, в нескольких километрах к северо-западу от трассы узкоколейной дороги, ещё сражались в окружении немецкие части. Бои за аэродром продолжались до середины января 1943 года.

А оставшуюся в целости и сохранности узкоколейную ветку № 1 на всём её протяжении «по крышу» замело почти двухметровым слоем снега. Зимы в те годы, по воспоминаниям очевидцев, были очень снежные.

«Колхозники и трудящиеся Радченского района стонут под игом фашистских оккупантов и не дождутся дня их освобождения»: докладная записка партизан-коммунистов Воронежскому обкому ВКП(б)

16 октября 1942 г.

Секретно

Воронежскому обкому ВКП(б)

Докладная записка

30 августа 1942 г[ода] мы, группа партизан-коммунистов – Попов А.Г. (редактор Радченской районной газеты), Лазарев П.Г. (механик Липчанской МТС) и Глухов (пред[седатель] колхоза «Заветы Ленина») получили задание Радченского РК ВКП(б) перейти линию вражеской обороны, и, с разведывательной целью, проникнуть в глубь своего р[айо]на.

В ночь на 31 августа командование 408 пех[отного] полка переправила нас на правый берег Дона. Маскируясь и переползая, мы в первую же ночь миновали линию вражеской обороны и стеною, бурьянами, по оврагам и балкам, минуя дороги, стали пробираться вглубь р[айо]на.

Первое, что поразило нас – это гнетущая тишина на некогда радостной и цветущей земле. Нигде ни звука, ни голосов. Поля мертвы. Колхозники из придонских сел – [хутора] Оголева, Монастырщина, Пасека, 1-е и 2-е Белые Горки изгнаны немецкими оккупантами вглубь р[айо]на. Часть из них поселилась у родных и знакомых, часть по лесам и оврагам, в наскоро вырытых землянках.

Первый свой день в тылу врага мы провели в посевах проса монастырщинских колхозов, недалеко от вражеской батареи, за наблюдением передвижения сил противника и работой батареи. Второй день – в лесу около хут[ора] Новый быт. О расположении сил врага, огневых средств и складов, по прибытии из разведки, донесли командование полка. Сведения наши оказались для командования весьма ценными.

Дойдя до леса Мышкино, через знакомую Глухова, живущую на кордоне, Дусю (фамилию, которая не упомним) вызвали в лес для Глухова, Денисова, плесновского старосту (кандидат в чл[ены] ВКП(б), работавший ранее агентом в уполнаркомзаге[I]). Последний явился с лесником Фроловым, принес нам продукты и табаку, и проинформировал о положении дел в р[айо]не. Денисов просил нас в случае освобождения р[айо]на защитить его, так как он, по его словам, работает по принуждению, готовит к побегу группу военнопленных красноармейцев. Наше же личное мнение о Денисове сложилось такое, что он не совсем надежный человек, пришел к нам лишь потому, что Глухов – его родственник. Денисову немцы разрешили выписать свою семью, находящуюся, кажется, в Таганроге[II], где он работал до приезда в Радченск[ое].

Во время нашего пребывания в р[айо]не хлеб на полях в основном был убран и заскирдован силами военнопленных кр[асноармей]цев и поголовной мобилизацией населения. Обмолоченный хлеб немцы вывозят, забирают так же они хлеб у колхозников. Скот колхозов, оставшийся не эвакуированный, угнан. Забран так же скот у колхозников. Тракторы Липчанской МТС разбросаны по полям и оврагам (в [cелах] Криница, Медово и т[ак] д[алее]). Большинство из них поломано.

Немцы беззастенчиво грабят р[айо]н и население. Был издан приказ о немедленной сдаче населением теплых вещей – за не сдачу которых расстрел и порка. Во время прохождения фашистских войск, солдаты забирали все хорошие вещи у населения и тут же отправляли их в посылках в Германию.

В хут[оре] Перекрестове немцы забрали у колхозника Жилякова 5 цент[неров] меду, у Чернышевой Раисы 5 цент[нера] пшеницы. Сидя в лесу около хут[ора], мы видели сами, как итальянский комендант села Н[ово]-Никольское бил палкой колхозницу Павлову лишь за то, что она ему насыпала мелкой картошки.

В р[айо]не царит террор. По приказу немецкой комендатуры в 7 час[ов] вечера всем жителям запрещается выходить на улицу и открывать кому бы то не было дверь. За нарушение – расстрел. В селе Каразеево убит, не успевший выехать аптекарь Марк Львович Ильин, на кордоне Мышкино изнасилована П-ва Ек[атерина]. Это только часть немногочисленных фактов, известных нам.

Из всех немногочисленных встреч с местным населением самое хорошие впечатление у нас осталось о жительнице кордона леса Мышкино Дусе, фамилия которой, к сожалению, осталась не известной. Презирая опасность, она 3 суток носила нам в лес пищу, приносила информацию, по интересующим нас вопросам.

Возмутительный случай предательства нас произошел в хут[оре] Лиман старостой Г. Г. работал бригадиром тракторного отряда Липчанской МТС, и мы решили зайти к нему, как к надежному человеку. Часа в 2 ночи, числа 10-12 сентября мы постучали к нему в квартиру, не зная, что он староста. Но Г. не открыл нам, а узнав, по голосу механика Лазарева, утром заявил в комендатуру, после чего по р[айо]ну была устроена фашистами облава. Об этом сказал нам, оставшийся там коммунист Мамченко, к которому мы заходили по пути из р[айо]на. Обыск был и у Мамченко.

Колхозники и трудящиеся Радченского р[айо]на стонут под игом фашистских оккупантов и не дождутся дня их освобождения.

В ночь на 18 сент[ября] мы снова перешли линии вражеской обороны, не замеченные никем, и после двухсуточного пребывания на правом берегу Дона в ожидании переплавы с нашего берега, я, Попов, переплыл Дон и перевез на челноке Лазарева. Глухов остался в тылу врага, по его словам, заготовлял продукты, хотя ему такого задания не было.

Попов

Лазарев

16.11.1942 г.

ГАОПИ  ВО. Ф. 3478. Оп. 1. Д. 13. Л. 122-123 об. Подлинник. Рукопись.

Отгремели залпы салюта Победы 9 мая 2021 года. Минуло уже 80 лет с начала ВОВ советского народа против гитлеровской Германии. Страна отметила День памяти и скорби. Два ключевых слова-память и скорбь. Помнить и скорбеть о павших, отдавших самое дорогое, что у них было - жизнь. На алтарь Победы принесены миллионы и миллионы человеческих жизней. Многое делается у нас в районе чтобы помнили о тех, кто отдал свои жизни за счастливое будущее последующих поколений. Многое...,но не все. Эта фотография сделана на краю населенного пункта с. Касьяновка, в пойме реки напротив Сидоровой кручи или Сидорова оврага. На ней видна сгнившая ограда и еле заметная потемневшая от времени звезда. Под этой звездой лежат безымянные солдаты расстрелянные в июле 1942 года немецкими оккупантами. По утверждениям местных жителей в советское время школьники ухаживали за могилой, а после захоронение было заброшено, заросло травой и деревьями. И лежат там никому не нужные красноармейцы и ждут, что кто-то когда-то вспомнит и о них. Боюсь могут и не дождаться, потому как мало кто из жителей села помнит об этой безымянной могиле. Пройдет еще несколько десятков лет и от могилы не останется и следа. А хотелось, чтобы помнили. Хотелось, чтобы лозунг "Никто не забыт и ничто не забыто" был не только лозунгом , а соответствовал своей сущности и не было бы на нашей земле забытых и заброшенных могил.

Узкоколейка. Дороги, которые они не выбирали...

Передо мной акт комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в лагере для военнопленных на территории Меловского района Ворошиловградской области от 7 августа 1943 года. Во время оккупации в хуторах Петровском и Диброво Троицкого сельсовета 11 августа 1942 года немцы организовали лагерь военнопленных, в котором находились около 3000 человек. Комендантом этого лагеря был немецкий офицер Франц Пабш. С началом строительства первых километров узкоколейной дороги № 1 узники лагеря стали использоваться немцами на самых тяжёлых работах.

Из свидетельских показаний граждан Троицкого сельсовета: «…Все 3000 человек были размещены в двух сараях для скота, находились они [сараи] в исключительно грязном состоянии: не были очищены от навоза, без какого-либо сооружения и даже без соломы. Военнопленные, таким образом, находились в исключительно антисанитарных условиях.

Площадь лагеря была огорожена колючей проволокой высотой 3 метра. Лагерь охранялся немецкими полицейскими и изменниками Родины [...] Для «провинившихся» военнопленных была построена и огорожена колючей проволокой специальная клетка размером 4 кв. метра, высотой до 1 метра.

Военнопленных в этом лагере кормили один раз в сутки, причем редким несолёным супом из сои и часто из необрушенного проса. Имелись случаи, когда военнопленные подвергались жестоким избиениям за то, что хотели получить лишнюю порцию.

По распоряжению командования лагеря, в частности Франца Пабша, все военнопленные немецкой охраной были раздеты и разуты, а вместо одежды были одеты в лохмотья, причем обувь совершенно не выдавалась. Пленные были, по существу, голые и босые.

Большое стремление колхозников помочь в одежде и питании пленным немецкой охраной категорически запрещалось. Несмотря на запрещения, рискуя своей жизнью, колхозники все же оказывали помощь в питании, одежде, обуви. Путём опроса комиссией установлено, что колхозница Павленко Харитина Анисимовна наварила ведро картофеля, взяла булку хлеба и понесла военнопленным. При передаче была обстреляна полицией, в результате чего [из числа военнопленных] было убито 2 человека и 3 ранено.

Изморенных голодом военнопленных заставляли работать по 15-16 часов в сутки непосильной физической работой по строительству дороги от разъезда Шелестовки до города Богучара. На этих работах военнопленные использовались как тягловая сила. Заставляли по 3 км носить на плечах непосильные для человека сырые бревна; тот, кто обессиливал, подвергался жестокому избиению прикладами и палками и в бессознательном состоянии сажался в клетку-карцер. В таком состоянии находились военнопленные в карцере без пищи и воды по 2-3 суток и снова избивались, как только приходили в сознание.

В связи с отсутствием питания и питьевой воды, непосильным физическим трудом и грубыми издевательствами смертность среди военнопленных с каждым днём увеличивалась. Из показаний граждан местного населения военнопленные были похожи на скелеты и шатались от дуновения ветра. При переходе на работу военнопленные вопреки всем «правилам» бросали местным гражданам котелки и записки, в которых просили помощи в питании и мести за их издевательства.

Из опроса очевидцев комиссия установила, что по распоряжению коменданта лагеря Пабша ослабевших от голода и избиения, тяжелого физического труда военнопленных убивали и даже закапывали в специально приготовленные ямы живыми. Фактом этого может служить такой случай.

17 сентября 1942 г. был вынесен утром на носилках военнопленный и брошен в приготовленную яму, а полицейский сходил за другим. Первый военнопленный с трудом поднялся на ноги и ушел снова в лагерь, а те, которые не могли подняться из ямы, зарывались живыми.

29 августа при переходе с работы в лагерь один военнопленный был убит полицейским за то, что сорвал кочан кукурузы на огороде колхозника Вараки Мирона Сергеевича. После чего этот военнопленный был отнесен за ноги в ров и лежал там до освобождения нашей местности войсками Красной Армии. Похороны убитых военнопленных строго запрещались. С наступлением холодов и дождливой погоды среди военнопленных появились массовые случаи заболеваний цингой. Смертность ежедневно доходила до 50 человек.

Комиссия установила, что ко дню освобождения временно оккупированной территории Троицкого сельсовета войсками Красной Армии - 19 декабря 1942 г. - из 3000 человек военнопленных оставались живыми только 1800 человек, а остальные 1200 человек немецко-фашистскими оккупантами были зверски замучены, убиты и частично закопаны живыми.

В связи с быстрым наступлением Красной Армии комендант лагеря успел вывезти военнопленных только 1550 человек, 250 человек с помощью колхозников и другого местного населения были освобождены и спасены. После выздоровления эти 250 человек военнопленных были призваны в ряды Красной Армии.

Комиссия с участием колхозников, рабочих и служащих Троицкого сельсовета Меловского района Ворошиловградской области считает полностью установленным, что в немецко-фашистском лагере, находившемся на территории Троицкого сельсовета, из 3000 человек военнопленных замучены, убиты и живыми закопаны в ямы 1200 человек. Виновниками в кровавом, чудовищном издевательстве являются немецко-фашистское командование, персонально: комендант лагеря Франц Пабш и полицейские - изменники Родины - Лукьяненко Яков, Дзыга Ярослав, Коровин Иван, Крылов Владимир, Курченко Виктор и ряд других.

В чем и подписали настоящий акт: Медведев (председатель), члены комиссии: Лымар, Павленко, Рубан, Янголенко, Рубан, Резник, Назаренко, Карась, Назаренко, Монзюк, Кулеев, Авдеев…».[1]

Страшные, очень страшные факты открывались после освобождения от оккупации. Вдумайтесь в эти цифры: около 1200 человек погибли при строительстве первых километров узкоколейной дороги № 1. Дороги «на костях», каждый километр которой полит кровью советских людей.

Даже немцы признавали факты ужасного продовольственного обеспечения военнопленных. Так, штаб 6-го железнодорожно-сапёрного батальона вермахта (Eis.-Pi.Reg.6) в донесении от 17 сентября 1942 года сообщал: «В результате плохих условий обеспечения едой и совершенно недостаточным обслуживанием военнопленных их работоспособность настолько неудовлетворительна, что составляет от 1/4 до 1/6 от нормальной. Для ускорения укладки насыпи в связи с этим просьба разрешить снизить ширину полосы для укладки деревянных шпал с 3 м. до 2,6 м.».[2]

Как видим, улучшать продовольственное обеспечение советских военнопленных и условия их содержания оккупанты не собирались.

С наступлением холодов положение советских военнопленных ещё более ухудшилось. Свидетельством тому выдержка из вечернего сообщения Совинформбюро от 26 декабря 1942 года: «…Группа командиров Н-ской части и жители хутора Глухмановский[3] Ростовской области составили акт, в котором говорится: «После освобождения от немецких оккупантов хутора Глухмановский мы обнаружили 24 советских военнопленных. Они жили в холодном сарае, огороженном колючей проволокой.

Все пленные были в грязных лохмотьях, у многих не оказалось никакой обуви, и почти все были обморожены. Большинство были больны и не могли встать. В сарае вместе с больными лежали два трупа красноармейцев, умерших от голода. Немцы заставляли попавших к ним в плен бойцов работать на строительстве узкоколейной дороги по 16-18 часов в сутки. Пленных зверски избивали, а обессилевших расстреливали». Акт подписали: капитан Владимирский, капитан Жильников, военврач 3 ранга Куринов, старший сержант Шейкин, колхозник Гроховатский и другие».

Строительство трёх узкоколейных дорог продвигалось очень медленно. Графики и сроки выполнения работ не соблюдались. Немцы списывали задержку вначале на нехватку военнопленных, потом на снижение их «работоспособности», на явный и тайный саботаж мобилизованного на работу местного населения.

Большая смертность среди военнопленных немецкое командование не заботила. Так, в сентябре 1942 года командование железнодорожными войсками группы армий «Б» запросило дополнительно ещё 6000 военнопленных на … расчистку снежных заносов на линиях. По 2000 человек на каждую из трёх узкоколейных линий.[4] Дожил ли хоть кто-то из этих людей до зимы?

Факты бесчеловечного отношения к советским военнопленным на строительстве узкоколейкой дороги № 3 стали известны после освобождения правобережья Дона. Из «Протокола опроса свидетелей, составленный 25 июня 1943 г. уполномоченным по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников». Опрошены свидетели, проживающие в хуторе Ново-Максимовский Нижне-Чирского района Сталинградской области.

«Леонова А.Т.: Немецкие конвоиры, а также солдаты и офицеры немецкой восстановительной части убивали бойцов и командиров РККА, а трупы их бросали в ямы. Военнопленным отпускали по 100-150 граммов гнилого зерна один раз в сутки в сыром виде, не выдавая соли и воды, от чего человек 30-35 умерли. Остальных военнопленных заставляли работать на оборонительных работах. Лиц, не могущих выполнять тяжёлых физических работ, избивали. Это происходило в августе-сентябре месяце 1942 года.

Пискова М.Г.: В конце августа месяца 1942 г. немецкие изверги при этапировании морили военнопленных красноармейцев голодом, то есть совершенно ничего не давали в пищу. А когда я и другие женщины нашего хутора пытались оказать им помощь в питании, то немцы нас избивали, а красноармейцев и командиров РККА, получивших от нас продукты питания, расстреливали на месте. Я лично видела, как расстреляли военнопленных бойцов и командиров РККА, человек 25-30.

Чулканова Е.И.: Немецкие солдаты и офицеры, работавшие в ноябре месяце 1942 г. на железной дороге, избивали военнопленных красноармейцев и гражданское население, мобилизованное на работу по восстановлению железной дороги, за то, что они не могли нести непосильного физического труда.

Беликов Л.М.: Видел лично, как избивали немцы военнопленных бойцов и командиров Красной Армии. Я знаю 60 человек военнопленных, которых расстреляли после мучительных истязаний. Военнопленных держали под открытым небом, в поле, и в пищу они получали рожь или просо по 100-150 гр. в сыром виде».[5]

После таких фактов уже не могут восприниматься всерьёз «крокодильи слёзы» упоминаемого ранее немецкого офицера Карла Зандера, который сожалел, что военнопленные не в полной мере оказывали «содействие» немецким железнодорожным частям: «…Надо заметить, что участие военнопленных могло быть куда больше, если бы ситуация с питанием и здоровьем военнопленных не была катастрофической. Только по прибытии врачей части со своим медицинским персоналом удалось организовать медицинскую помощь военнопленным…».[6]

Через год после описываемых событий – в августе-сентябре 1943 года – бывший обер-квартирмейстер 6-й немецкой армии Вернер фон Куновски, являвшийся одним из инициаторов строительства сети узкоколейных железных дорог в донской излучине, на допросе давал такие показания советскому следователю: «...Я лично, так же как и начальник штаба 6-й германской армии генерал-лейтенант Шмидт, как и другие германские офицеры, относился к советским военнопленным, как к людям неполноценным…».[7]

Попав со штабом 6-й армии в советский плен в последние дни Сталинградского «котла», фон Куновски вместе с тремя немецкими офицерами (Керпертом, Лянгхельдом и Медером) был приговорён советским судом к высшей мере наказания за злодеяния, совершённые в пересыльном лагере военнопленных (дулаге) № 205 под Сталинградом.

Генерал-лейтенант Курт фон Остеррайх, осенью 1942 года руководивший отделом по делам военнопленных при штабе армейской группы «Б» и на чьей совести тысячи жизней советских военнопленных, строивших узкоколейные железные дороги осенью 1942 года, на допросе в 1945 году сообщал: «В октябре 1942 года, во время посещения дулага в районе Чир комендант лагеря доложил мне, что в течение только одной недели им было умерщвлено при помощи яда 30-40 истощенных и больных советских военнопленных. В других лагерях не способных к труду русских военнопленных просто расстреливали.

Так, например, во время посещения летом 1942 года дулага № 125 в городе Миллерово, комендант лагеря на мой вопрос о том, как он поступает с нетрудоспособными русскими военнопленными, доложил, что в течение последних 8-ми дней им было расстреляно по указанным выше мотивам около 400 русских военнопленных…».[8]

Курт фон Остеррайх умер в советском плену в 1949 году.

К концу октября 1942 года стальные трассы-змеи узкоколеек медленно-медленно «ползли» к фронту, к передовым немецким, итальянским и румынским позициям на правом берегу Дона. Следом за головами этих гигантских, пожирающих всё на своём пути «монстров», двигались и лагеря советских военнопленных – подневольных рабочих.

Из кантемировского лагеря немцы гнали по большаку в район строительства всё новые колонны пленных. Как вспоминал Александр Свиридович Воронцов из хутора Неледов Плесновского сельского совета: «Когда очередная колонна пленных подходила к хутору, моя мать вместе с другими женщинами выносила хлеб, сухари, воду и молоко на большак, по которому немцы гнали наших пленных. Немцы почти никогда не подпускали женщин к пленным красноармейцам, поэтому хлеб, пирожки, сухари приходилось бросать им в руки, а то и под ноги, а с водой и молоком хуже было: через конвоиров передать – так они сами со смехом выпьют. Приходилось подбегать между конвоирами и на бегу совать в руки пленным крынки и кружки, рискуя получить удар прикладом».

Подтверждено документально и воспоминаниями очевидцев, что на территории тогдашнего Радченского района Воронежской области размещались три лагеря военнопленных: в совхозе № 106 (ныне хутор Варваровка), совхозе «Первомайский» (село Лебединка) и в районе не существующего степного хутора Фридрих Энгельс.

В совхозе «Первомайский» советских военнопленных, строивших узкоколейную железную дорогу, содержали в коровниках. Один из совхозных базов был кирпичным, другой - деревянным. Территорию лагеря немцы обнесли колючей проволокой. В охране были местные полицаи, с особой жестокостью издевавшиеся над пленниками. Те ходили в лохмотьях, которые и одеждой-то не назовёшь. А когда наступили холода, положение военнопленных, и так плачевное, стало просто невыносимым. Умерших от холода, голода, ужасных условий содержания хоронили в силосной яме недалеко от лагеря.

Из воспоминаний жительницы села Лебединка Раисы Дмитриевны Матюниной, опубликованных в 1995 году в Богучарской районной газете «Сельская новь»: «В селе был лагерь для наших военнопленных. Они строили узкоколейку до села Гартмашевка Кантемировского района. Жители Лебединки подкармливали их, чем могли. Немцы в определённых пределах позволяли это делать. Находились пленные за «колючкой». Близко подходить к ним жителям не разрешали, избивали жестоко каждого, кто пытался нарушить запрет. Вот и приходилось бросать продукты издали.

Не у каждого хватало сил добросить хлеб или картошку за проволоку. Наблюдая такую картину, немцы веселились, а люди плакали. Ведь у каждого на фронте были близкие. Да и отрывали от себя ради солдат кусок не лишний...».[9]

В книге С. Аброськина «Зверства фашистов в Воронежской области», изданной в 1943 году, сообщается, что в лагере совхоза «Первомайский» находилось до полутора тысяч человек. К осени 1942 года оккупанты под предлогом сбора для военнопленных обуви и одежды установили принудительную развёрстку среди населения. Так, все рабочие и служащие совхоза «Первомайский», в семьях которых имелись призванные в ряды Красной Армии, были занесены полицией в особые списки. Всем им предлагалось сдать в комендатуру тёплые вещи «для военнопленных». Собранные таким образом одежда и обувь были вывезены из совхоза, и заключённым из вещей ничего не передали.[10]

К сожалению, почти ничего неизвестно о советских военнопленных - строителях дороги «на костях». В лагерях недалеко от фронта немцы не вели учёта военнопленных. Для нацистов сотней «унтерменшей» больше, сотней меньше – бессловесная рабочая сила.

Из числа погибших узников лагеря совхоза «Первомайский» удалось установить только одного человека. 28 ноября 1942 года был до смерти избит охранниками лагеря и умер от побоев пленный красноармеец Иван Степанович Любаков, 1902 года рождения, уроженец деревни Рыбинка Ольховского района Сталинградской области.

Вместе с ним в лагере находился и его родной брат Фёдор, которому удалось выжить и вернуться из плена домой. Воевали братья в 1123-м стрелковом полку 335-й стрелковой дивизии, вместе попали в плен под Миллерово 13 июля 1942 года. От Фёдора Любакова и стало известно о месте гибели его брата Ивана.[11]

Осенью 1942 года военнопленных из хутора Фридрих Энгельс (там находился один из лагерей) перевели в пустующие коровники 106-го совхоза. Недалеко от базов и проходила узкоколейная ветка. До хутора Чумачёвка (конечной станции) оставалось всего несколько километров.

Территорию коровника немцы обнесли колючей проволокой. Пленные спали на голой земле, лишь изредка им бросали солому. Женщины из 106-го совхоза, у которых мужья, братья и сыновья воевали на фронте, пытались подойти поближе к лагерю – а вдруг там томится родной человек? Видя наших пленных, изможденных непосильной работой и тяжелыми условиями, женщины несли к ограждению лагеря еду. Бросали пленным через «колючку» варёную картошку, серый хлеб, который заворачивали в тряпочку. Охранники отгоняли плачущих женщин от лагеря.

По воспоминаниям жителей хутора Чумачёвка, одному из пленных удалось-таки ночью убежать из этого лагеря. Пленный был уроженцем села Твердохлебовка Богучарского района, хорошо знал здешние места. Это и помогло ему добраться к родному дому. Голодный и измученный пленник постучался в самую крайнюю хату хутора Чумачёвка. В хатёнке жила многодетная семья Локтевых. Хозяин Иосиф Антонович Локтев ушёл на фронт, и не давал о себе знать с весны 1942 года. Его жена Дарья Егоровна впустила беглеца, накормила, чем Бог послал.

В спешке перекусив, пленный пошел на совхоз № 397 (ныне село Травкино Богучарского района), дальше полями на Загребайловку и Твердохлебовку. Дома у него были жена и двое деток. Оставаться в родном доме было нельзя, и беглец, переодевшись в гражданское, ушёл пробираться к линии фронта. Ему удалось переплыть через Дон к своим. Вернулся с фронта он в 1945

году, сильно израненный. Потому и прожил недолго, умер он в 1953 году. К сожалению, остаётся неизвестной фамилия этого солдата.

В Государственном архиве Волгоградской области хранится уникальный документ – «Дневник Телешева Н.Ф.».[12] Ввели этот документ в научный оборот в 2015 году не исследователи с историками, как можно было предположить, а обычные школьники из города-героя Волгограда: Артур Чилингаров и Ирина Корнеева. Вместе со своим наставником – учителем истории и естествознания МОУ «Средняя школа № 129 Советского района Волгограда» Натальей Александровной Карюкиной, ребята участвовали в общероссийском школьном конкурсе «Человек в истории. Россия - ХХ век». Итогом участия в конкурсе стал материал-исследование «И напоследок попросил не осуждать…»[13] о фронтовой судьбе уроженца хутора Вертячий Сталинградской области Николая Телешева.

В начале августа 1942 года 19-летний сержант 1105-го артиллерийского полка Резерва Главного Командования (РГК) 62-й армии Николай Фёдорович Телешев оказался в немецком плену. Его полк попал в окружение на западном берегу Дона недалеко от города Калач-на-Дону – совсем рядом от родных мест Николая. Согласно донесению о потерях 62-й армии сержант Николай Фёдорович Телешев пропал без вести 7 августа 1942 года в районе балки Силкина Калачевского района Сталинградской области.

Более пяти месяцев Николай находился в плену: чудом сумел выжить в страшной «Миллеровской яме», в лагере военнопленных в Кантемировке, в других подобных лагерях на юге Воронежской и севере Ростовской областей - названий и номеров этих лагерей Николай Телешев просто не мог знать и запомнить. Вместе с товарищами по несчастью - голодный, почти без одежды, избиваемый охранниками - с киркой в руках строил узкоколейную железную дорогу для нужд немецких и итальянских оккупантов.

Воспоминания Телешева о пребывании в плену очень тяжело читать - становится понятно, через какие испытания пришлось пройти тем, кто осенью и зимой 1942 года тянул узкоколейные ветки к донским берегам. Это первые встретившиеся воспоминания непосредственного участника строительства полевых железных дорог в большой излучине Дона.

В конце августа 1942 года Николай Телешев со своим земляком Василием Ивановым (В.И.), в числе других военнопленных был направлен из миллеровского дулага № 125 на станцию Кантемировка.

 Позднее Николай написал в своём дневнике: «И там был лагерь такой же, только народу меньше, и кушать давали побольше. А что давали? Дохлые лошади привозились в лагерь, где заставляли обдирать и варить в общем котле, а совместно с водой варили сою. И здесь палочная дисциплина. Не обидно было, когда бьёт немец, но когда наш брат проберётся в полицаи, на кухню поваром или дровопалом, и начинает кричать, бить, это значит, выслуживает себе чин. Кто они такие? Украинцы, грузины, узбеки, татары и другие национальности. Были и русские, но, сколько я прошел лагерей, встречались очень мало. Жизнь протекала так же, как и в миллеровском лагере. [...] Вот однажды стали отбирать 100 человек в отправку, неизвестно куда, где попали и мы с В.И., а как попали? Очень просто. Получили ударов по 10 от полицая и попали». Как оказалось - к итальянцам.

В 30-ти километрах от Кантемировки военнопленные под конвоем в течение двух недель «ходили на работу в поле убирать хлеб». По воспоминаниям Телешева, кормили их итальянцы хорошо. «Пойдёшь работать на дорогу - там всегда конвоиры - итальянские солдаты наказывали жителям, что бы несли нам кушать, что можно, даже иной раз сами пойдут по хатам и говорят: «Матка, давай комарадам мончарэ».[14] Работа у итальянцев продолжалась до 15 сентября 1942 года, когда всех пленных вернули в кантемировский лагерь. Где жизнь началась опять немецкая – голодная и палочная.

27 сентября 1942 года почти всех военнопленных кантемировского лагеря направили на строительство узкоколейной железной дороги № 1. Николай Телешев вспоминал о девяти лагерях по всей линии узкоколейной ветки. В каждом лагере – по 400-500 военнопленных. Николай прошёл несколько лагерей, в одном из которых он совсем ослаб и попал в лазарет.

Впоследствии Телешев вспоминал о своём «лечении»: «Что такое лазарет? По-русски – это вроде санчасти. Хорошего там ничего мы не видели, только не ходили на работу. Помощи никакой не давали. Если пойдешь к врачу, а врач русский, из нашего брата, то он тебя изобьёт и проводит на работу. А какой из меня работник, когда я оправлялся под себя и ничего не чувствовал. Был декабрь месяц 1942 года. Морозы доходили до 30 градусов, а я раздетый. [...] Не проходило ни одного часа, чтобы я не плакал. А почему? Потому что с вечеру ляжешь с другом спать вместе, а утром он уже мёртв и его как собаку раздевают и бросают в общую яму».

Чувствуя, что силы уже на исходе, Николай Телешев с товарищем попытались ночью убежать из лагеря. Но были пойманы полицаями, сильно избиты и возвращены в лагерь. Им повезло, что их не убили. Как молодого русского пленного, который попытался убежать за пару дней до этого. Беглеца поймали охранники, привели в лагерь, раздели догола на сильном морозе и стали поливать холодной водой. При этом его жестоко избивали, и к вечеру он скончался.

Обратимся к дневнику Николая Телешева: «Снова мы стали видеть эту муку. Заедают нас вши, морят голодом, немцы бьют, продавшиеся немцам бьют, на работе не стой, а кушать, кушать не дают. Что делать?

В одно утро рано нас подняли на работу. А как делают подъём? Приходят полицейские - человека четыре, с хорошими дубинами, становятся у ворот. Два человека заходят в дверь, противоположные другим дверям, и начинают без одного слова бить как баранов спящих нас.

Все с испугом вскакиваем и в другие двери, как стадо овец, спешим выскочить, а в этих дверях стоят ещё два полицая и бьют нас с криками: «Русь, быстрей выскакивай». [...] В этот день большинство не могли встать на ноги, потому что вчера был сильный дождь, а мы раздетые, голодные работали, не выпрямляя спины и не бросая кирки из рук с утра до вечера. А если станешь отдохнуть, то подбегает наша продажная шкура и бьёт прикладом по спине.

И вот в этот день, промерзшие и вымокшие до нитки, мы легли спать в холодном сарае, было это дело в декабре месяце 1942 года. Утром ударил мороз, и на нас всё замёрзло. Не могли большинство, в том числе и я, встать на ноги. Встанешь только тогда, когда ухватишься за столб или сарай, то есть за стенку, но идти всё равно никто не мог. А полицаи всё равно бьют и кричат: «Русь, быстрей!» На карачках лезем, а всё же выходим. Такая жизнь продолжалась у нас еще с полмесяца. Мы стали видеть свои самолёты, прилетающие на задания. Сколько было слёз от радости, по-моему, каждый по ведру выпустил.

Все оживились. А может быть, останемся живыми? Каждый об этом молил Бога…».

 В один из декабрьских дней советская авиация совершила налёт на немецкие склады, которые находились неподалёку от лагеря строителей узкоколейки. Николай хотел, чтобы авиабомба попала в их барак, и пленные бы разбежались, или их мучения прекратились. Но ни одна не попала.

С началом декабрьского наступления Красной Армии на Среднем Дону немцы стали перевозить военнопленных в хутор Диброво. Как вспоминал Телешев: «Утром немцы нас подняли, опять таким подъёмом, и погнали назад. Повели нас к узкоколейной железной дороге, посадили в вагоны, и в час по чайной ложке мы стали двигаться назад. Вагоны-то без крыш, окон, сквозняку полно. Привезли нас в самый последний лагерь, где я получил шомпольные удары, и выгрузили».

В лагерном бараке Телешев потерял сознание. Это его и спасло: немцы посчитали Николая мёртвым. В дневнике он так описал день своего освобождения из плена: «Просыпаюсь утром, почти никого нет, одни больные и мёртвые кругом меня лежат, а по рассказам оставшихся здесь, остальных в 12 часов ночи угнали немцы. Выхожу я на улицу. День был солнечный и морозный. А по селу ходят наши освободители - воины РККА, движутся наши регулярные части Красной Армии. [...] Какая была радость, сколько пролито радостных слёз, в общем, свою радость я не могу описать. Я остался жив, и снова пойду на защиту своей любимой Родины и буду мстить за все свои муки, за все издевательства, за всё разрушенное немцами в нашей стране».

После длительного лечения в госпитале города Калач Воронежской области Николай Фёдорович Телешев был направлен в действующую армию. Он прошёл всю войну, награждён медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». В 1985 году к юбилею Победы получил Орден Отечественной войны 2-й степени.

«Проложить и построить!»

В июле 1942 года передовые танковые и моторизированные дивизии вермахта продвигались вглубь большой излучины Дона. Серьёзного сопротивления немцы не встречали. В письме домой генерал 6-й армии Карл Штрекер описывал бескрайние русские степные просторы как «океан, способный поглотить любого, кто осмелится войти в него»[1]. 6-я немецкая полевая армия двигалась навстречу своей судьбе – в небытие.

 В 18 часов 20 минут 17 июля штаб 6-й армии даёт промежуточную сводку в штаб группы армий «Б»: «17.7. армия не имела значительных боестолкновений. Объединенные в передовые отряды подвижные подразделения 100-й егерской и 113-й пехотной дивизий 8-го армейского корпуса в районе Боковской установили связь с оставшимися частями 29-й моторизованной дивизии. Проведённая разведка в направлении Горбатова и Криушинского по долине Криуши установила отсутствие неприятеля. 100-я егерская дивизия передовыми частями прошла Мешков, 113-я пехотная на марше через Боковскую, передовой полк достиг Архиповского. 79-я пехотная дивизия, находящаяся за ними вдоль берега Дона, обнаружила противника на южном берегу Дона у Вёшенской. Противник организует плацдарм…»[2]. После «зачистки» правобережья Дона немецким дивизиям предписывалось двигаться на юго-восток – в большую излучину Дона.

29-й армейский корпус вермахта находился штабом в селе Шуриновка в 30 километрах от Богучара. Две пехотные дивизии корпуса (376-я и 305-я) занимали позиции на участке Дерезовка - Филоново – Богучар. Согласно приказу эти дивизии заменялись 384-й пехотной дивизией. И уже вечером 17 июля два полка 305-й пехотной дивизии находились на марше в направлении села Радченское.

Советского контрудара во фланг наступающей 6-й армии на участке Новая Калитва – Стоговской немцы не ожидали. Согласно сводке 8-го армейского корпуса, перед ними был слабый противник[3]. И действительно, сил для такого контрудара «под дых» наступающей на Сталинград группировки вермахта у дивизий советской 63-й Армии просто не было.

Успешно проходящее летнее наступление выявило для немецкого командования и целый ряд проблем: это и увеличивающаяся с каждым днём растянутость коммуникаций, и плохо развитая сеть дорог с твёрдым покрытием в большой излучине Дона, а также практически полное отсутствие железных дорог – всё это не позволяло оккупантам осуществлять своевременную подпитку своих передовых частей.

Танковая и механизированная немецкая армада, рвущаяся к Сталинграду, требовала ежедневно тонны и тонны горючего. Но тыловые части и армейские склады безнадёжно отставали от графика наступления дивизий группы армий «Б».

Первоначально немецкое командование планировало перевести армейские склады из Беловодска в район деревни Голая Кантемировского района. Но на совещании, проведённом 17 июля с командирами подразделений, обер-квартирмейстер 6-й армии майор Вернер фон Куновски сообщил, что армейские склады в Голой оборудоваться не будут, поскольку расстояние до передовых частей значительно увеличилось[4]. Местом расположения армейских складов была выбрана станица Мешковская. А в станице Боковской было приказано разместить новые склады для обеспечения дивизий, наступающих в восточном направлении.

В связи с этим фон Куновски доложил командованию армии свои предложения по организации и обустройству армейских путей снабжения. Служба тыла 6-й немецкой армии была наиболее заинтересована в строительстве, ремонте и укреплении следующих дорог:

a) Беловодск - Дёгтево - Нижний Астахов - Боковская;

б) Беловодск - Баранниковка - Волошино - Миллерово - Нижний Астахов - Боковская. Эти дороги должны быть в кратчайшие сроки подготовлены к эксплуатации»[5]. Как видим, о строительстве узкоколейных железных дорог немецкое командование речи пока не вело.

Немцы в большой излучине Дона. Лето 1942 года.

Снабжение немецких частей, оставляемых на правом берегу Дона для осуществления только «охранных» задач, не требовало строительства железных дорог.

Все усилия и внимание командования группы армий «Б» занимал Сталинград. Снабжение всем необходимым наступающей на город немецкой группировки должен был обеспечить ввод в эксплуатацию железнодорожных веток широкой колеи: Лиски – Миллерово – Лихая, и главной ветки Лихая – Морозовская - Сталинград.

А пока немецкое командование наладило снабжение своих передовых частей по воздуху. Фон Куновски 26 июля в дневнике службы тыла 6-й армии сообщает: «Русское сопротивление значительно усилилось, ведутся танковые атаки. Большой расход боеприпасов, требуется увеличение снабжения. По воздуху было отправлено 20 загруженных самолётов с топливом и 12 с боеприпасами для 16-й танковой дивизии (западнее Суханова в долине реки Лиска) и 16-й моторизованной дивизии (4 км юго-восточнее Липо-Логовского). Русское сопротивление в большой излучине Дона значительно усиливается, русские получают подкрепления, в том числе танки, с восточного берега. Расход боеприпасов сильно возрос…».

Но это не самая важная запись в дневнике. Читаем далее: «…В ближайшее время ожидается прибытие итальянского экспедиционного корпуса, который будет занимать участок фронта между Серафимовичем и Павловском. Проведено совещание по вопросам его транспортировки туда. Итальянский участок будет снабжаться со складов в Россоши, Мешковской и Боковской...» [6].

Итальянский диктатор Бенито Муссолини боялся опоздать, как ему казалось, к окончательному «дележу пирога». Но теплолюбивых сыновей Италии, прибывающих в зону боёв, немецкое командование планировало определить на вспомогательных участках, выполняя директиву Гитлера № 41 от 5 апреля 1942 года. Согласно которой, «для занятия позиций на этом растянутом по р. Дон фронте, который будет постоянно увеличиваться по мере развертывания операций, будут в первую очередь выделяться соединения союзников с тем, чтобы использовать немецкие войска для создания мощного барьера между Орлом и р. Дон, а также на Сталинградском перешейке. Отдельные высвободившиеся немецкие дивизии должны быть сосредоточены в качестве подвижного резерва за линией фронта на р. Дон. Союзные войска должны распределяться по нашим позициям с таким расчетом, чтобы на наиболее северных участках располагались венгры, затем итальянцы, а дальше всего на юго-восток - румыны»[7]. Немецкий генеральный штаб, зная о непростых исторических взаимоотношениях между венграми и румынами, сознательно «разделял» их итальянцами.

Вспомогательными станциями выгрузки для прибывающих частей 8-й итальянской армии стали Россошь, Кантемировка и Чертково, а станция Миллерово - главным местом выгрузки для тылового командования группы армий «Б» и для 6-й полевой армии. В Миллерово итальянцы заняли под свои склады все помещения железнодорожной станции, чем вызвали неудовольствие союзников. Позднее немцы постарались «замять» этот инцидент.

Прибывавшие на Дон румынские и итальянские войска занимали позиции на «флангах» Сталинграда. Как и в первоначальных директивах Гитлера, так и в последующей директиве «О продолжении операции «Брауншвейг» № 45 от 23 июля 1942 года, не предусматривалось проведение активных наступательных операций силами союзников Германии.

Их задача была в другом: организовать прочную оборону по правому берегу реки Дон и готовиться к зимовке. Альпийский корпус итальянцев планировали передать наступавшей на Кавказ группе армий «А».

В начале августа 1942 года немецким инженерным частям удалось ввести в эксплуатацию железнодорожную ветку от станции Лихая до станции Чир, что к западу от Сталинграда, и вечером 6 августа в Тацинскую прибыли первые железнодорожные составы с горючим для наступающих дивизий вермахта.

Именно железнодорожная ветка Лихая – Морозовская – Чир (за отсутствием других железных дорог в большой излучине Дона) должна была обеспечить бесперебойную подпитку немецкого наступления на Сталинград, а также снабжение прибывающих войск союзников Германии. Планировали немцы использовать и ветку Юго-Восточной железной дороги (ЮВЖД) Евдаково – Миллерово – Лихая.

Командование группы армий «Б», получив директиву Гитлера об организации прочной обороны на Дону, понимало, что вскоре неизбежно возникнут проблемы со снабжением румынских и итальянских частей, занимающих оборону на правом берегу Дона. Расстояние от передовых донских позиций итальянцев и румын до ближайших железнодорожных станций выгрузки, а это - Миллерово, Морозовская, Обливская и Чир - составляло от 80 до 150 километров. Через два, три месяца неизбежно начнётся осенняя распутица, затем придёт русская зима. А что это такое, немцы уже узнали.

В ходе военной компании на Восточном фронте, столкнувшись с неизбежной проблемой бездорожья, немецкие инженерные и железнодорожные части прокладывали дороги самостоятельно. Для организации транспортного обеспечения чаще всего строились железные дороги узкой колеи – фельдбаны (feldbahnen), то есть полевые дороги. Такие узкоколейки немцы строили в болотистых и лесистых местностях северо-западной России.

Да и недостатка в рабочей силе немцы не испытывали - самые тяжёлые работы при строительстве узкоколеек ложились на плечи советских военнопленных и местного населения. Опыт такого строительства немецкое командование решило перенести из новгородских лесов и болот в южнорусские степи, на берега Дона.

Для начала сообщу немного информации о структуре железнодорожных войск вермахта к началу осени 1942 года. Военные железнодорожники (Eisenbahnpioniertruppe) подчинялись командованию военно-железнодорожных войск (Kommandeur der Eisenbahntruppen) на уровне армии (Kodeis), группы армий (Grukodeis), командующему железнодорожными войсками в ОКХ[8] (Befehlshaber der Eisenbahntruppen beim OKH, Bedeis) и, наконец, начальнику военно-транспортной службы вермахта, генералу Рудольфу Герке (Rudolf Gercke, Chef des Transportwesens).

Решение о строительстве сети узкоколейных железных дорог в большой излучине Дона принималось непосредственно генералом Герке секретным приказом № 03951/42. Завертелись «колёса» немецкой бюрократической машины.

Во исполнение указания начальника военно-транспортной службы вермахта нижестоящей инстанцией (Bedeis) был издан ряд документов, в частности приказ № №320/42, устанавливающий общие вопросы организации строительства трёх больших узкоколейных железных дорог к западу от Дона.

На уровне командования железнодорожных войск 6-й армии (Kodeis 6) были определены и отмечены на штабных картах планируемые трассы узкоколейных дорог № 1, № 2 и № 3 с лаконичным приказом от 4 августа 1942 года: проложить и построить![9]

План расположения трёх узкоколейных железных дорог в излучине Дона западнее Сталинграда, составленный 514-м полком железнодорожных путей сообщения специального назначения вермахта 11 августа 1942 года. Источник: Alfred B. Gottwaldt, Heeresfeldbahnen. Stuttgart, 1998.

Согласно приказу все три железнодорожные линии имели предназначение в снабжении стоящих на донском фронте частей немецкой 6-й армии и подчиненных ей румынских и итальянских частей. Кроме того, эти железные дороги должны были соединить район к западу от Дона в единую транспортную сеть. В соответствии с приказом планировалось следующее расположение узкоколейных железных дорог общей протяженностью более 500 километров:

Feldbahn I. От станции Шелестовка железной дороги Лиски - Лихая в восточном направлении до конечной станции хутор Латышевский, с ответвлением от села Анно-Ребриково до села Радченское[10].

Feldbahn II. От станции Обливская железной дороги Лихая – Сталинград на север по берегам рек Чир и Цуцкан до района хутора Карасёв с ответвлениями на Криушинский, Блинов и Верхняя Царицынская.

Feldbahn III. Эту ближайшую к району Сталинграда дорогу планировали проложить в общем северном направлении от станции Чир железнодорожной ветки Лихая - Сталинград по восточному берегу реки Лиска до района Венцы с ответвлениями на Вралёв, Дальний-Перекопский, Радионов и Лапушинский.

В приказе командующего железнодорожными войсками 6-й армии (Kodeis 6) от 4 августа 1942 года было указано, что начать строительство узкоколейных дорог необходимо до начала сезона дождей. Другим условием начала работ являлось полное восстановление железной дороги Валуйки - Кондрашевская - Миллерово - Лихая. По ней немецкое командование планировало перебросить из северо-западных районов Советского Союза специальные инженерные, сапёрные и железнодорожные части в район большой излучины Дона. Юго-Восточная железная дорога была перерезана советскими войсками у города Свобода (ныне Лиски) Воронежской области, в полной мере оккупанты использовать её не могли.

Для строительства и обслуживания полевых узкоколейных железных дорог № 1, № 2 и № 3 командующим железнодорожными войсками в ОКХ (Bedeis) были выпущены указания. Приведу только самые важные.

Подъёмы на участках не должны превышать 5%, только в порядке исключения они могли достигать 15% - поэтому и прокладывались трассы узкоколеек немецкими инженерами по водоразделам рек, по имеющимся шоссейным и грунтовым дорогам. Так, при строительстве узкоколейки № 1 немцы воспользовались старинным трактом «на Казанку» - на границе Ростовской и Воронежской областей.

Согласно немецкому стандарту ширина железнодорожной колеи должна была составлять 600 мм (60 см). Ширина же земляного полотна при одноколейной прокладке - 3 метра, а при двухколейной - 6 метров.

Исходя из общей численности пришедших на Дон немецких войск и их союзников, пропускная способность грузовых станций должна быть не менее 400 тонн в сутки, позже планировалось довести её до 800 тонн. Расстояние между станциями должно составлять 4 - 5 км, а при больших подъёмах 2,5 - 3,5 км. Проблемы с водоснабжением немцы планировали решить путём устройства через каждые 35 км пути водонасосных станций. Местность не была богата естественными водоёмами, потому добывать воду должны были специальные роты водных станций и бурильные части вермахта. Планировалась установка электростанций (каждые 50 км) и телефонизация железнодорожных станций.

Чтобы у читателей не возникла иллюзия благостной картины принесения «благ цивилизации в варварскую страну», приведу некоторые из документов немецких «цивилизаторов».

Ещё до начала строительства командование группы армий «Б» 12 августа 1942 года дало следующее указание:

«Для строительства линий узкоколейных дорог II и III на участке 6-й армии необходимо оставить в расположении армии 13000 военнопленных (из вновь поступивших) в пересыльных лагерях (дулагах) и армейских пунктах сбора военнопленных. Затем предоставить их для строительства.

Среди военнопленных в первую очередь выявить: железнодорожных сапёров и строителей, работников железной дороги, землекопов, строительных рабочих, слесарей, кузнецов, столяров и механиков, а также иных ремёсел.

Среди отобранных не должно быть: военнопленных тюркских национальностей, а также нефтяников, шахтёров, танкистов и механиков танков, работников оборонной индустрии.

«Миллеровская яма» (Dulag 125). 13.08.1942г. Источник: http://www.bild.bundesarchiv.de

Поставлять только здоровых, сильных, работоспособных военнопленных!

Все иные военнопленные (включая национальные и профессиональные группы) подлежат, по покрытию необходимого для работы числа, быстрому отправлению в тыловые стационарные концентрационные лагеря (шталаги) и тыловые пересыльные лагеря (дулаги)»[11].

14 августа 1942 года штаб 6-й армий «озаботился» вопросом организации лагерей для оставляемых на строительство военнопленных. В приказе говорилось: «При организации мест размещения учесть, что военнопленные должны будут много недель работать в одном месте для нужд немецкого вермахта. Это означает, что необходимо организовать укрытое от дождей и мороза место их пребывания и ночёвки.

Обеспечение питанием организовать на месте. Дополнительный паёк для тяжёлых работ разрешен командованием группы армий «Б». Перед руководителями по обеспечению продовольствием дулагов ставится задача уже сейчас начать сбор обеспечения для планируемого при строительстве числа военнопленных и местного населения (конные повозки). Немедленно начать поставку и сборку точек приготовления еды.

Армия исходит из того, что в связи с начавшейся подготовкой строительство узкоколеек будет окончено до начала сезона бездорожья осенью, и узкоколейные дороги будут введены в эксплуатацию до начала зимы»[12].

Сложно сейчас сказать о точном количестве советских военнопленных, оставленных немецким командованием для строительства узкоколеек в излучине Дона. По воспоминаниям немецкого офицера 502-го железнодорожного батальона (Feldbahn-Battaillon 502) Карла Зандера, в середине ноября 1942 года в строительстве только одной узкоколейной ветки от станции Обливская (Feldbahn II) участвовали около 9000 советских военнопленных.

В первой половине дня 13 августа 1942 года на совещании у начальника штаба 6-й армии генерала Артура Шмидта собрались высокие армейские чины: первый заместитель обер-квартирмейстера, начальник железнодорожного сообщения, командующий железнодорожных войск. Решался вопрос начала строительства узкоколейных дорог[13].

И уже 15 августа командование железнодорожными войсками 6-й армии (Kodeis 6) приказало начать строительство ветки узкоколейки от станции Чир на север, поскольку она была ближе всего к Сталинграду. К этому времени немецкие войска вышли к Дону на участке Нижне-Чирская – Калач - Голубинская.

Согласно приказу: «Строительство узкоколейной дороги III по сообщениям 6-й армии срочно необходимо… Длина участка узкоколейки I примерно совпадает с длиной линии III. В связи с этим части, получившие задание строительства линии I, переходят на строительство линии III. Трассировку и начало работ максимально ускорить, используя все возможные средства»[14].

На этот момент все три узкоколейные дороги существуют только на бумаге. 16 августа штаб группы армий «Б» сообщает: «Можно рассчитывать на начало строительных работ на линии № 1 (от станции Шелестовка) и № 2 (от станции Обливская) с 1 сентября 1942 года». 21 августа 1942 года окончательная разведка территорий была окончена.

Когда начали строить узкоколейную ветку № 1 (от Шелестовки к селу Радченское) - точно неизвестно. Немецкий исследователь Йенс Фриз указывает датой начала строительства 2 сентября 1942 года[15].

Операция «Кутузов»

Известно, что в танковых частях Красной Армии в годы Великой Отечественной войны появилась традиция давать имена боевым машинам. На танковую броню наносились фамилии как героев Гражданской войны и видных деятелей молодого советского государства (Щорса, Киквидзе, Чапаева, Дзержинского, Кирова и других), так и великих русских полководцев и исторических личностей (Суворова, Кутузова, Багратиона, Дмитрия Донского, Богдана Хмельницкого). Имена и фамилии героев русской и советской истории должны были вдохновлять бойцов и командиров Красной Армии на беспощадную борьбу с врагом.

Снимок из газеты "Красная Звезда". ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. Танки КВ-1 "Кутузов" и "Багратион". 29.04.1942г. Автор снимка М.Бернштейн. Источник фото: http://tankfront.ru/

Шёл второй год войны… В июле 1942 года потрёпанные в боях танковые части Юго-Западного фронта с боями отходили к донским переправам. Попытки танкистов переправиться на левый берег Дона, зачастую, были неудачными. Господствовавшая в небе немецкая авиация уничтожала основные переправы, а небольшие переправы не могли выдержать вес тяжелых боевых машин. Танкистам приходилось принимать бой на берегу Дона, и потом подрывать танки, чтобы те не достались врагу.

Танковый батальон (в составе оставшихся на ходу трёх боевых машин) под командованием майора (фамилия которого осталась неизвестной) с боями отходил в район города Богучара, надеясь переправиться через Дон у села Галиёвка. Переправа уже несколько суток подвергалась непрерывным налётам авиации противника. И после подхода к Галиёвке передовых немецких частей, мост был взорван сапёрами 1-й стрелковой дивизии 63-й Армии.

Танкисты не успели или не смогли переправиться на восточный берег. В боях на правобережье Дона два танка были подбиты противником. Для оставшегося танка (это был тяжелый танк КВ-1 с надписью на башне «Кутузов») путь на юго-восток был закрыт, и танкистами было принято решение пробиваться на север, в район сёл Осетровка и Верхний Мамон. Где в малой излучине Дона частями 415-го полка 1-й стрелковой дивизии удерживался небольшой плацдарм на правобережье Дона.

Но малая излучина, которой экипажу «Кутузова» удалось-таки достигнуть, оказалась… ловушкой для тяжёлого танка. Ведь сообщение защитников плацдарма с левобережьем Дона осуществлялось только с помощью паромно-лодочной переправы у села Верхний Мамон. Вполне исправному танку КВ-1 весом под 50 тонн для переправы нужен был мост… которого не было. Или подходящий по грузоподъёмности паром.

55-му отдельному саперному батальону командованием 1-й стрелковой дивизии было приказано «во что бы то ни стало переправить танк через реку». Командир батальона капитан Борис Сухерович Гитман возложил выполнение боевой задачи по эвакуации «Кутузова» на саперный взвод младшего лейтенанта Константина Павловича Карпова. 17 июля 1942 года началась подготовка к переправе.

На снимке командир 55 осапб 1 сд капитан Борис Сухерович Гитман ( 07.02.1908 — 12.09.1942).

Недалеко от верхнемамонской переправ младший лейтенант Карпов «нашел» небольшую баржу с водоизмещением около 30 м3. Для переправы танка КВ этого было явно недостаточно. Тогда в ход пошла русская смекалка. Используя пустые металлические бочки, сапёрам удалось «усилить» баржу, увеличив её водоизмещение.

На снимке Константин Павлович Карпов, в 1942г. командир саперного взвода 55 осапб 1 сд.

Подробности этой уникальной операции, к сожалению, остаются неизвестными. Из документов 55 осапб (69 гв осапб) удалось узнать только то, что переправа танка "Кутузов" прошла успешно в 20-х числах июля 1942 года. Всем принимавшим участие в операции командованием 1-й стрелковой дивизии была объявлена благодарность, а Военный Совет 63-й Армии «премировал» 55-й сапёрный батальон суммой в 5000 рублей.

Свинюха. Хутор-призрак

Несколько лет назад на сайте поискового отряда "Память" был размещен материал под названием "Итальянец". Выводы, сделанные автором материала, требовали своего подтверждения, то есть нужно было сделать максимально точный перевод одной из глав книги "Lungo il Don: fiume di guerra, fiume di pace" (автор: Giorgio Roggero). Книга эта повествовала о приезде в Богучарский район в начале 1990-х группы итальянских журналистов.

Работа с переводом затянулась и только недавно удалось сделать перевод главы, посвященной пребыванию итальянцев в хуторах Ольховый и Тихий Дон Богучарского района.

Спасибо за помощь в переводе Фабио Кальдера (г.Москва).

"Сегодня на Дону туман. Вода как бы появляется из ниоткуда, проходит под понтонным мостом в Галиевке и исчезает в сотне метров ниже по течению, снова поглощенная ничем. Иван Михайлович (в начале 1990-х главный редактор Богучарской районной газеты "Сельская новь" И.М. Абросимский – С.Э.), редактор богучарской газеты, подвез нас далеко, и теперь никто из нас не торопится. Кажется, что очень медленное течение Дона овладело и нами, регулируя наши шаги, наше дыхание, даже биение наших сердец.

Из трех мужчин, охраняющих понтонный мост, двое - пожилые люди. Делать им особо нечего: они ловят рыбу и болтают с прохожими, пока не прибудет какая-нибудь редкая баржа, груженная углем или семечками. Затем они приводят в движение небольшой буксир, с помощью которого открывают мост, чтобы закрыть его сразу после прохода баржи. То и дело случается, что они отвлекаются, и не замечают какого-то беднягу на мотоцикле, который на полной скорости подъезжает к мосту, не успевает затормозить, и в конечном итоге переворачивается со всем содержимом коляски. Широкой улыбкой усмехается Иван Федорович (один из "паромщиков" - С.Э.). В конце концов, здесь нет решеток, и если мотоциклисты настолько пьяны, что игнорируют его сигналы, тем хуже для них. Иван привык вытаскивать из реки людей: и мертвых, и живых. В этом году (1992 – С.Э), например, извлекли четыре тела....

- Прощай, Иван Федорович!

Нам пора начинать свое путешествие. Но Иван не может оставить нас без соблюдения русского обряда гостеприимства по отношению к иностранцам. Он на мгновение исчезает в служебной каморке и приходит с тремя большими свежевыловленными рыбами, завернутыми в лист газеты.

- Боже мой, нет! Зачем рыба?

Я терпеть не могу рыбу. И думаю: «Куда же нам её класть?» Наши рюкзаки упакованы и уже имеют огромный спектр запахов. Я бросаю на Фредо молниеносный, но красноречивый взгляд, что в переводе означает «предупреждаю: если вы согласитесь, то будете нести рыбу, завернутую в спальный мешок». Я вижу, что сообщение «пришло» по назначению, и Фредо вежливо отказывается.

Мы идем длинный отрезок между рекой и высоким меловым холмом, на котором видны остатки хутора. В 1942 году его заняли солдаты 298-й немецкой дивизии. Дальше, там, где холм понижается к Дону, и переходит в большой луг, есть еще противотанковый ров, теперь покрытый ароматной степной травой. Сходим с берега и без труда поднимаемся к домам ближайшего хутора. Куселкин (бывший хутор Ольховый – С.Э.) , как и почти все села, которые мы пересекли, держится на почтительном расстоянии от реки, чтобы весной, во время большой оттепели, не быть затопленным. Не видно ни души, небо серое, холодно, а дома заколочены и закрыты, как раковины улиток. Чтобы нарисовать этот пейзаж, милостивый Господь, конечно, не потратил зря цвета: серый и черный с некоторыми промежуточными оттенками, более или менее как в телевизорах прошлого.

Но сразу за деревней мы видим заметное пятно цвета: оранжевая куртка. В этих условиях невозможно игнорировать или делать вид, что не заметили. В оранжевом пальто пожилая женщина, Мария Васильевна, учительница на пенсии. Она выбралась в лес искать последние грибы. «Итальянцы? Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, .. кушать".

«У кого вы научились считать по-итальянски, Мария?»

«Мне было одиннадцать, когда война пришла в мою деревню. Мой отец и мои дяди уже были призваны в армию и больше не вернулись домой. Немцы бомбили деревню и убили много людей, потом стали обороной на берегу Дона, заставили нас рыть окопы и такой вот противотанковый ров, вы это видите? Итальянцы же были во второй линии, в Дьяченко (село Дьяченково Богучарского района – С.Э.), куда я была перемещена вместе с семьей. Некоторые из них жили в нашем доме и учили нас чему-то на своем языке:  раз, два, три ... Они были дружелюбными людьми и часто говорили: «Муссолини, Гитлер, Сталин капут, а мы едем домой».

«Однажды зимой немецкий солдат постучал в дверь и что-то сказал. Итальянцы собрались, вышли и вскоре после этого послышались выстрелы. Потом прибыли наши солдаты. Затем мы вышли и пошли в окопы искать что-нибудь из продуктов. Там я нашла одного из итальянцев, живших в моем доме. Помню, его звали Рино. Он был тяжело ранен, а может быть, уже мертв. В руке он держал фотографию женщины, возможно, это была фотография его матери. Остальные итальянцы и немцы тоже погибли. Мы похоронили их на меловой горе. Я хранила это фото много лет, даже после войны, но потом выбросила. Я не знала, что вы приедете!"

Мы тоже не знали, что встретимся с вами, Мария Васильевна, но теперь мы идем молча, размышляя о впечатлениях и ощущениях, которые от оранжевого цвета вашей куртки переходят на белоснежный холм, где покоится солдат Рино вместе с другими пропавшими без вести людьми, которым никто, возможно, даже Оноркадути, никогда не удосужится назвать.

Небо оставалось серым весь день, не сигнализируя о прохождении временм. Теперь, когда темнеет, мы ускоряем темп, опасаясь, что не сможем добраться до следующего хутора: Свинюхи (хутор Тихий Дон Богучарского района – С.Э.).

Мы уже должны быть там. Бегу вдоль реки в надежде увидеть свет в каком-нибудь доме. Ничего, огромный луг и в конце концов лес без человеческих следов, только обглоданные бобрами стволы. Мне звонят Игорь и Фредо. Они поднимаются по склону к заброшенному строению. Мне просто нужно вернуться и последовать за ними: если мы сейчас потеряем друг друга из виду, мы рискуем просто не найти друг друга. Рядом со строением трактор и странная повозка. Внизу одинокий старый дом с соломенной крышей, дверями и окнами, запертыми во дворе, перед дверью - труп лисицы, с только что снятой шкурой. Свирепая собака, привязанная к трейлеру, яростно лает. Среднего размера, короткие волосы кремового цвета, но взгляд, зубы и рычание настоящего волка. Дверь дома открывается, и появляется хозяин собаки. Мужчина средних лет, с усами в стиле Чарльза Бронсона и азиатскими чертами лица. Его зовут Рудольф, он родом из Мурманской области. Собака же сибирская лайка по кличке Принц.

"Извините, вы можете сказать, где находится Свинюхи?"

"Точно не здесь".

"Но разве поблизости нет хутора?"

«Да, в километрах пятнадцати, но это не Свинюхи».

«Ах! И как называется это место? "

"Тихий Дон" (назван в честь знаменитого романа Шолохова)

"А там никто не живет?"

"Что ты имеешь в виду? Есть я, есть заместитель мэра Тихого Дона».

«Ах! Старик, который жил в этом доме. Последний из ста сорока жителей. Сейчас он в больнице. Все они уехали в 1960-х, потому что государство хотело построить опасный завод. Но кто ты? "

«Я Игорь Бандерский, гид этих двух итальянских журналистов. Мы идем вверх по Дону, чтобы собрать свидетельские показания об итальянских солдатах. Ищем место для ночлега».

"Если вы хотите оказать услугу, я могу приветствовать вас в моем доме".

И он открывает дверь дома, приглашая нас войти, церемонным и ироничным жестом руки. Оборудованный узким и длинным окном на стороне, обращенной к реке, домик оборудован практично и функционально: газовая плита с баллоном, которая выполняет двойную функцию кухни и системы центрального отопления (можно так сказать); небольшая кроватка, стол, два табурета и металлическая полка. Электрическая система, ставшая совершенно ненужной из-за отсутствия генератора, заменена свечкой.

Подача воды обеспечивается донным водоносным горизонтом, к которому ведет старая деревенская скважина. Счастливый, что наконец-то есть с кем провести вечер, Рудольф заявляет, что для него большая честь предложить нам ужин, и подносит нам суп с большими кусками мяса. Это кожистое, жилистое мясо со слегка едким вкусом. "Что это такое Рудольф?"

"Лось. Молодой лось, которого я поймал сегодня утром вместе с другими охотниками".

- Лось! Я должен есть лосиное мясо! Только я работал на Greenpeace, и в течение многих лет я считал себя вегетарианцем.

Пока мы обедаем, Рудольф спрашивает, как нас зовут, но итальянские имена его не устраивают. Он хочет их по-русски, и вот Фредо становится Федором, а я Юрием, Юрием Петровичем, потому что отчество тоже нужно, а моего отца зовут Пьетро.

«Рудольф, а как вы добыли этого лося?» - я не выдержал в какой-то момент.

Рудольф мне объяснил: «Нельзя использовать дробовик, потому что охранники слышат выстрел. Я должен использовать лук и стрелы, и тогда Принц станет хорошей охотничьей собакой».

В этот момент Фредо, находясь между серьезным и шутливым, начинает придумывать старые охотничьи истории из своей памяти, на которые Рудольф отвечает удивительными рассказами об охоте на лося в мурманской тундре, на границе с Финляндией. Когда наиболее правдоподобные истории исчерпаны, Фредо приводит легенду об охотнике, который, когда у него закончились боеприпасы, стреляет в великолепного оленя из ружья, заряженного кедровыми орехами, и в следующем году находит в том же лесу и в том же месте оленя с маленьким кедром, выросшим между рогами. Некоторое время мне нравится слушать их в тишине, а затем я говорю русскому: «Послушай, Рудольф, я не верю, что ты убил лося из лука».

Рудольф опускает глаза и на мгновение замолкает. Он смотрит мне прямо в глаза и говорит: Юрий Петрович! Я не думаю, что когда-либо был олень с кедром между рогами, но я не задаю никаких вопросов». Я улыбаюсь. На этот раз моя очередь опустить глаза и помолчать. Он выиграл.

Рудольф Александрович совершенно "безумен", страдает одной из тех форм русского "безумия", наделен истинным математическим интеллектом, которым нельзя не восхищаться. В Тольятти-граде у него есть жена и дочь, которые пишут ему и просят вернуться домой. Он уехал уже семь месяцев назад, но не испытывает ностальгии и не собирается возвращаться. А пока он зимует здесь, в домике, охраняя технику карьера за 3 тысячи рублей в месяц (меньше десяти долларов) и питаясь тем, что предлагает ему природа. Помимо прочего, нам предложен изысканный настой степных трав, который он называет «Иван-чай».

Однако до того, как закончится зима, Рудольф уедет с Дона, чтобы заняться делом, которым он занимается уже несколько лет. С трактором и прицепом, припаркованными за пределами домика, он достигнет побережья Черного моря (около 350 км по прямой) со своими пчелами, чтобы собрать первые цветы всей России. Да, потому что в прицепе его конструкции двадцать четыре улья, покрытых алюминием для высвобождения биологической энергии, поэтому «пчелы менее агрессивны и работают лучше». Внутри, посреди ульев, он устроил койку для сна. С наступлением весны на севере Рудольф тоже будет двигаться, но только ночью, потому что, если он будет путешествовать днем, пчелы «на задании» никогда не смогут вернуться на базу. Таким образом, он пересекает Россию с юга на север со скоростью тридцать км в час, но как только он выедет за пределы Москвы летом, он заработает достаточно меда, чтобы жить на доход в течение всего года, а возможно, даже больше, учитывая, что течение цена мед колеблется от трех до четырехсот рублей за килограмм.

Я смотрю на Фредо, тоже пчеловода, и тихо спрашиваю:

"Он действительно сумасшедший или просто притворяется?"

«Нет, Джорджио! Он знает о пчелах больше, чем я. Ты слышал? Вы говорите, что изучали пчелиные книги десять лет? "

«Мне они нравятся, потому что они все время работают, но при этом всегда веселы. Они заставляют вас хотеть работать ".

Как, черт возьми, Рудольф узнает, счастливы пчелы или грустят, когда они работают? Я хотел бы спросить его, но заткнулся. Я просто научился не задавать слишком много вопросов. Но одно необходимо, потому что мы здесь, запертые в синем контейнере, затерянном в бескрайней русской степи. Восемь глаз заворожены угасающим огрызком свечи.

«Рудольф, ты что-нибудь знаешь о наших солдатах, я имею в виду итальянцах, которые вели войну на Дону?»

«Напрямую нет. Вы первые итальянцы, которых я знаю. Но люди здесь без ненависти отзываются о них".

Его взгляд на мгновение теряется за туманным ветром, может быть, даже за бескрайней степью снаружи, хлестанной обычным непрекращающимся тонким дождем. Затем он возобновляет:

«Юрий и Федор хотят итальянскую винтовку?»

"Вы имеете в виду винтовку наших солдат? Да!"

"А где ты её нашел?"

«Этим летом на карьере рабочие обнаружили останки некоторых из ваших солдат. Хотели предупредить полицию, но потом боялись, что их заставят приостановить работы в карьере, и бросили все в другую яму. Я взял дробовик. Я отдам тебе завтра. Думаю, нам пора спать ».

Мы все согласны, но, оглядываясь, вижу только одну койку, а нас четверо. Что сейчас? Бросаем ли мы жребий? Рудольф читает мои мысли:

«Игорь может спать со мной в трейлере. И вы двое, один в койке, а другой здесь. И он начинает снимать с полки банки консервов и старую тряпку. Великодушным жестом я отдаю койку Фредо, чтобы он дал отдых своим усталым костям, а я уж на полке.. Она должна быть всего пятьдесят сантиметров в ширину, но ночью у меня отчетливо складывается впечатление, что она сжимается как минимум на двадцать сантиметров.

Я все еще нахожусь в мире снов, когда "Чарльз Бронсон" входит в контейнер и направляет дуло огнестрельного оружия мне в нос.

Инстинктивно я пытаюсь поднять руки в знак капитуляции, но операция терпит неудачу, потому что я заперт в спальном мешке, как салями. Парализованный страхом, я могу принять только красноречивое глупое лицо. "Бронсон" улыбается мне и говорит по-русски:

"Итальянская винтовка, Юрий Петрович!"

Это карабин 91/38, весь ржавый, без ложи.

«Он пришел с войной, - продолжает Рудольф. - А теперь верните его в свою страну»

Когда мы выходим из контейнера, степь окутывает густой туман. Рудольф сопровождает нас некоторое время до ближайшего карьера и показывает нам, где он нашел винтовку. Перед тем, как уйти от него, мы обнимаемся, и я понимаю, что на этот раз не только из уважения к русским обычаям.

«Спасибо, Рудольф! Спасибо за эту незабываемую ночь в вашем отеле и столь же незабываемый ужин».

Достаю около 1500 рублей и отдаю ему: «это цена номера в вашем отеле».

Но он категорически отказывается: «Нет, Юрий Петрович. Не надо денег. Я принимал вас как друзей, а деньги разрушают дружбу».  Два – ноль в его пользу. Это второй урок, который он преподает мне, невольно, но очень эффективно. Но я не могу попрощаться с ним, не оставив ему хоть что-нибудь.

«По крайней мере, возьми эту шариковую ручку, Рудольф. Это не плата за гостеприимство. Забери как сувенир из Италии».

Он говорит, что это слишком много и что ему не следует это принимать, но в конце концов соглашается.

Мы уходим к реке, но снова поворачиваемся, чтобы поприветствовать его, подняв винтовку, прежде чем его неуклюжая тень навсегда исчезнет в тумане Дона…".

Такой вот, материал. Который, особо нового не смог добавить к теме того поиска.

Но смог показать, что людям можно общаться с взаимным уважением к традициям. А то, что происходит в одном из соседних районов Воронежской области - не лезет ни в какие рамки...

Герой из села Гремячье

Жарким и горьким оказалось лето 1942 года. Нежданно-негаданно война, лязгая гусеницами немецких тяжёлых танков, докатилась и до донских берегов. Великая русская река – Тихий Батюшка Дон, воспетый Михаилом Шолоховым, стала той чертой, через которую непрошенные гости дальше пройти не смогли.

Донские станицы Вёшенская, Казанская, богучарские сёла Монастырщина и Сухой Донец – на этом участке левобережья Дона заблаговременно заняла свои позиции 153-я стрелковая дивизия 63-й Армии.

Уроженец села Гремячье Хохольского района Воронежской области 29-летний лейтенант Иван Михайлович Чурсанов в ту пору командовал взводом автоматчиков заградительного батальона 153-й дивизии. К тому времени уже опытный кадровый командир, с первых дней Великой Отечественной воевавший на фронте, и за плечами которого было участие в войне с «белофиннами», Иван Чурсанов вместе со своими бойцами готовился принять первый бой на донской земле.  

На фото И.М. Чусанов. Источник: https://pamyat-naroda.ru

В редкие свободные минуты смотрел он на реку, такую широкую и полноводную здесь, у станицы Казанской, и совсем непохожую на ту, что катила свои волны у родного Гремячьего, навсегда оставшись в его памяти. Вся недолгая жизнь пронеслась перед глазами Ивана: вспомнились босоногое детство, отец, мама, их тяжёлая крестьянская работа от зари до зари, служба в армии и всё, что было потом… При мысли о родном селе Иван погрустнел: в Гремячьем сейчас враг, а бои уже идут в самом Воронеже… Иван не мог поверить, что этот прекрасный город, в котором он жил перед войной, и с которым были связаны самые лучшие воспоминания его жизни, стал ареной жестоких и кровопролитных боёв.

Он тяжёлых мыслей его отвлекли громкие крики: «Воздух! Воздух!». На Казанскую переправу, по которой на восточный берег Дона пытались перебраться отступающие войска Красной Армии и мирное население, со стороны солнца заходило звено немецких «Юнкерсов». Зенитные батареи, прикрывавшие переправу, открыли огонь…  

В середине июля 1942 года подразделения 153-й стрелковой дивизии, оставленные командованием на правом берегу для защиты переправ, вступили в неравный бой с немецкими танковыми и механизированными колоннами, которые вкатывались в бескрайние степи Большой излучины Дона. К началу августа плацдармы на правобережье Дона пришлось оставить. Немцы, выставив небольшие охранения на правобережье, продолжали почти без сопротивления двигаться к Сталинграду, навстречу своей судьбе … в небытие.

Где-то там, далеко, под этим городом на Волге, носящим имя руководителя Советского государства, в «адской мясорубке» перемалывались всё новые и новые немецкие дивизии. Там, по большому счёту, и решалась судьба войны, ковалась наша будущая Победа. А защищать фланги наступающей на Сталинград 6-й армии Паулюса германское командование поручило своим сателлитам-союзникам: Италии и Румынии.

В боях, которые впоследствии станут называть «боями местного значения», прошли для лейтенанта Чурсанова июль и август 1942 года. Дивизиям 63-й Армии Юго-Западного фронта, занимавшим оборону на восточном берегу Дона, была поставлена задача вести так называемую «активную» оборону, то есть не только не допускать переправы противника через реку, но и всеми возможными способами беспокоить врага, не давать ему спокойной жизни ни днём ни ночью.

Узнав из донесений разведчиков, что в августе 1942 года на смену немецким частям на Дон пришли неизвестные доселе итальянцы «на мулах», командование 63-й Армии приказало провести разведки боем с форсированием Дона и занятием плацдармов на западном его берегу.

Для начала откроем Полевой Устав РККА выпуска 1939 года. В нем сказано, что «боевая разведка ведется всеми родами войск в условиях непосредственного соприкосновения с противником в бою… Цель боевой разведки – установить: фланги и стыки боевых порядков противника, группировку его артиллерии, танков, подвижных частей, характер обороны и т.д.». Но не только это было главным. Важно было, и это понимали все, от рядового бойца до командира дивизии, не дать итальянцам «обжиться» на новых позициях на правобережье Дона.

До начала декабрьской наступательной операции «Малый Сатурн» стрелковые батальоны 153-й дивизии провели несколько разведок боем. Форсировав Дон, советские воины сбивали боевое охранение итальянцев, захватывали пленных, укреплялись на занятом плацдарме, и когда пришедшие в себя итальянцы, подтянув резервы, пытались сбросить разведчиков в Дон, защищали небольшой по площади плацдарм на правобережье. Затем, по приказу командования разведчики отходили на восточный берег.

Через некоторое время разведка проводилась уже на другом участке фронта дивизии. Таким образом, итальянцы вынуждены были держать оборону, находясь в постоянном напряжении. И конечно, ни о какой переброске итальянских войск в район Сталинграда речь уже не велась.

25 августа 1942 в районе станицы Мешковской, и об этом указано в наградных листах, получил ранение лейтенант Иван Чурсанов. В тот день части 153-й дивизии проводили разведку боем в районе казачьих хуторов Меркулов и Затонский (ныне Шолоховский район Ростовской области). После лечения в санчасти Иван Михайлович вернулся в свой батальон.

Время обороны, пусть и активной, заканчивалось. Пришло время «отбивать наши пяди и крохи». 16 декабря 1942 года началось наступление частей Юго-Западного фронта и левого фланга Воронежского фронта. Операция эта получила кодовое название «Малый Сатурн». 153-я стрелковая дивизия наступала не на направлении главного удара. Но свою важную роль в успехе операции она, безусловно, сыграла.

563-му стрелковому полку дивизии, которому придавался на усиление заградбатальон Ивана Чурсанова, была поставлена задача прорыва обороны итальянской дивизии «Торино» в районе сёл Абросимово – Монастырщина Богучарского района Воронежской области. Бои в этом районе оказались очень тяжёлыми для частей 153-й стрелковой дивизии. Противник не бежал, как зачастую случалось с итальянцами на других участках фронта, а отчаянно сопротивлялся, переходя в контратаки.

Ценой больших потерь удалось прорвать оборону противника на правобережье Дона. Несколько десятков тысяч немецких и итальянских солдат и офицеров попали в окружение на границе Воронежской и Ростовской областей. Так как плотного кольца окружения нашим войскам создать не удалось, окруженная группировка попыталась прорваться на юго-запад в район станции Чертково. Завязались жестокие бои. Итало-немецкой группировке с большими потерями удалось пробиться от берегов Дона к станции Чертково, где она была заблокирована, а бои за станцию продолжались до середины января 1943 года.

Приказом Наркома обороны от 31 декабря 1942 года 153-я стрелковая дивизия была преобразована в 57-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Впереди были тяжелые бои за освобождение Восточной Украины.

Несмотря на сокрушительное поражение под Сталинградом, на Среднем и Верхнем Дону, противник был ещё очень силён, что и показали события февраля-марта 1943 года. Подсобрав резервы, немцы провели свой последний успешный контрудар на Восточном фронте. Им удалось сильно потрепать части Юго-Западного фронта и снова захватить Харьков.

В тяжелый момент боёв за город Славянск, когда бойцы одного из полков дивизии стали отходить под напором наступающего противника, лейтенант Чурсанов со взводом автоматчиков решительно вступил бой.

- Ни шагу назад! Все ко мне! – закричал лейтенант. Бойцы его взвода заняли позиции и открыли огонь по наступавшим немцам. Атака противника захлебнулась. Отходившие красноармейцы, увидев, как горстка смельчаков во главе с лейтенантом остановила наступление врага, вернулась на позиции – и положение на участке обороны было спасено. В том памятном бою лейтенант Чурсанов лично уничтожил до десятка фашистов, в том числе и одного офицера.

Но положение понесшей большие потери в личном составе дивизии оставалось крайне тяжелым, немцы окружили Славянск, и нужно было искать пути прорыва из кольца. Потому в ночь на 1 марта 1943 года взводу Чурсанова была поставлена боевая задача – разведать силы противника в районе Славянского содового завода. Задачу выполнить не удалось, так как разведчики Чурсанова в темноте напоролись на группу немцев. Не растерявшись, Иван выхватил гранату и бросил её в сторону оторопевших немцев. Раздался взрыв, а автоматчики довершили уничтожение противника. Немецкий ручной пулемёт достался разведчикам в качестве трофея.

В ночь на 2 марта 1943 года был получен приказ на прорыв дивизии из Славянска в северо-восточном направлении. Прикрывали отход походных колонн дивизии бойцы подразделения Иван Чурсанова. Как было указано в его наградном листе, в ходе боя: «..из ручного пулемёта уничтожил сам лично 15 фашистов, взвод т.Чурсанова вышел из окружения без потерь».

За бои в районе Славянска Иван Михайлович Чурсанов был представлен к награждению Орденом Красного Знамени. Приказом по дивизии от 23 марта 1943 года он был награжден медалью «За боевые заслуги». В боях под городом Краматорск Иван Чурсанов получил ранение, и после излечения вернулся в родную дивизию.

В январе 1943 года части дивизии освобождали первые хутора и сёла Советской Украины в Меловском районе Ворошиловградской области, а уже спустя год, в январе 1944-го – вели тяжелые бои в низовьях Днепра. В районе знаменитого кургана «Могила Нечаева» у южноукраинского города Никополя. Позади остались бои на донецкой, харьковской, днепропетровской земле.

К февралю 1944 года наш земляк воевал в звании гвардии старшего лейтенанта и в должности командира 4-й стрелковой роты 172-го гвардейского стрелкового полка 57-й гвардейской стрелковой дивизии. Бойцы роты Чурсанова отличились в февральских боях, а командира 4-й стрелковой роты, чьё личное мужество было отмечено в наградном листе, представили к награждению Орденом Красной Звезды: «Командир 4-й стрелковой роты, гвардии старший лейтенант ЧУРСАНОВ Иван Михайлович в наступательных боях с 31.01.44 г. по 17.02.44 г. показал себя смелым и решительным командиром.

При прорыве обороны противника северо-западнее с.Натальевки 31.01.44г. смело повёл роту на штурм сильно укрепленной обороны противника по насыпи железнодорожного полотна, стремительной атакой ворвался в траншеи противника, уничтожил до роты пехоты, выбил его и заставил отступить, оставив до 20 солдат убитыми.

01.02.44г. на подступах к пос.Шевченко о разил контратаку противника, уничтожил до роты противника, и, перейдя в контрнаступление, ворвался в поселок, в уличном бою лично уничтожил 3-х солдат противника.

05.02.44г. на подступах к железнодорожной станции Чертомлык противник предпринял 8 контратак. Против роты тов. ЧУРСАНОВА непрерывно шли пьяные солдаты противника. Благодаря точной расстановке сил и личному мужеству тов.ЧУРСАНОВ отразил все контратаки противника и заставил его отойти с большими потерями.

17.02.44г. в селе Бол.Костромка противник предпринял 3 контратаки, благодаря стойкости и личному мужеству тов.ЧУРСАНОВА, контратаки противника были отбиты и он отступил, оставив до 15 домов и до 25 солдат убитыми…».

Приказом по дивизии от 25 февраля 1944 года Иван Михайлович был награжден Орденом Красной Звезды. Сохранилась и его фотография с этой наградой.

Части 57-й гвардейской дивизии участвовали в освобождении города Одесса и в боях на реке Днестр. В мае 1944 года рота гвардии старшего лейтенанта Чурсанова отличилась в боях на Заднестровском плацдарме. 10 мая 1944 года частям дивизии удалось захватить плацдарм на западном берегу Днестра к северо-западу от молдавского города Тирасполь. Противник яростно контратаковал, пытаясь сбросить защитников плацдарма с занятых позиций. В тех жестоких боях дивизия понесла большие потери, но свои позиции удержала.

За исключительную стойкость и мастерство управления боем в сложных условиях наш земляк 24.06.1944 года был награжден Орденом Отечественной войны 2-й степени.

11 мая рота Чурсанова отразила 9 атак противника, 12 мая – 12 атак, кульминацией боёв на правобережье Днестра стало 13 мая 1944 года, когда бойцы Ивана Чурсанова отбили 16 атак, нанеся при этом большие потери наступающему противнику.

После тяжелых боев дивизия была отведена в резерв на отдых и пополнение. В июне 1944 года была переброшена к городу Ковель, что в Волынской области Украины. Предстояли бои за освобождение Западной Украины и бои на территории Польши – за город Люблин и на Магнушевском плацдарме.

Наступил 1945 год. Иван Чурсанов воюет в звании гвардии капитана, командует ротой автоматчиков 172-го гвардейского стрелкового полка. С 14 января Иван Михайлович  исполняет обязанности заместителя командира 2-го стрелкового батальона по строевой части.

12 января началась Висло-Одерская наступательная операция, итогом которой стало освобождение от немецкой оккупации территории Польши к западу от Вислы и захват плацдарма на западном берегу Одера у города Кюстрин. Этот плацдарм был использован в дальнейшем при наступлении советских войск на Берлин.

28 января 1945 года части 57-й гвардейской стрелковой дивизии перешли государственную границу Германии. У старого пограничного столба на участке Циломишель — Бетше бойцы роты Чурсанова установили небольшой щит с надписью «28 января 1945  года в 14 часов дня здесь первыми из состава войск 1-го Белорусского фронта пересекли границу Германии гвардейцы 57-й стрелковой дивизии». Начались бои на германской территории.

В ходе одного из боёв, батальоны 172-го гвардейского стрелкового полка  блокировали  гарнизон немецкого укрепленного района. В короткой, но упорной схватке бойцы уничтожили немногочисленный гарнизон и захватили укрепленный район.

Подразделения полка с захватом укрепленного района расположились на короткий  отдых, выставив усиленное охранение. Рано утром, не подозревая о присутствии в  населенном пункте подразделений Красной Армии, в деревню вошла немецкая автоколонна.  По указанию командиров бойцы ничем не выдали себя. Второй и третий стрелковые  батальоны, занимавшие восточную окраину населенного пункта, пропустили немцев до  центра. Автоколонна двигалась на 1-й стрелковый  батальон, находившийся  на  западной  окраине. Достигнув центра населенного пункта, автоколонна оказалась в ловушке.

Когда головная машина подошла совсем близко, орудия подразделения гвардии  капитана И. Н. Мандрика открыли огонь. Несколько машин загорелось. Невообразимая  паника охватила немцев. Обгоняя одна другую, машины на полной скорости рванулись  вперед, пытаясь проскочить через огненное кольцо. Несколько машин повернули назад. Их  встретили огнем артиллеристы гвардии старшего лейтенанта Дмитрия Степановича  Алифанова и автоматчики гвардии капитана Ивана Михайловича Чурсанова. Вскоре с  автоколонной было покончено. На дороге догорали 35 автомашин; свыше трехсот трупов  противника валялось на улице. Ни один фашист не ушел.

1 февраля 1945 года в районе населенного пункта Альт-Лимеретц несколько подразделений дивизии попали в окружение. Гвардии капитан Чурсанов, «лично находясь в боевых порядках, умело руководил отражением натиска противника, измотав противника, перешёл в контрнаступление, сломил его сопротивление и, уничтожив до роты солдат и офицеров противника, прорвал кольцо окружения и вышел во фланг его, чем обеспечил продвижение наших подразделений на 10 км».

На следующий день передовые части полка под командованием капитана Чурсанова штурмовали населенный пункт Чернов – опорный узел вражеской обороны. Как было отмечено в наградном листе нашего земляка, бойцы Ивана Чурсанова «уничтожили гарнизон в 150 человек, захватили в плен 30 человек, а также два склада с боеприпасами, чем обеспечили продвижение полка и выполнение задачи».

К исходу дня 3 февраля 1945 года полки 57-й гвардейской стрелковой дивизии  вышли к реке Одер южнее города Кюстрин. Замысел командования дивизии сводился к  тому, чтобы передовыми отрядами 172-го и 174-го гвардейских стрелковых полков  внезапной ночной атакой сбить боевое охранение противника и выйти на рубеж  железнодорожной насыпи северо-западнее и юго-западнее населенного пункта  Рейтвейн. С  переправой главных сил полков прорвать оборону  врага  западнее  Рейтвейн  и  широким  фронтом развить наступление: 172-му гвардейскому стрелковому полку в направлении  Ной-Тухебанд; 174-му гвардейскому полку — в направлении Альт-Тухебанд; 170-му полку  —  в направлении Ратшток. 

В первом часу ночи передовые отряды полков начали переправляться по льду через  Одер. Противник обрушил на советских воинов шквальный огонь артиллерии, минометов  и  пулеметов. Но гвардейцы стремительно продвигались вперед.

Бойцам батальона под командованием гвардии майора Голубовского удалось захватить плацдарм на западном берегу Одера, завязались ожесточенные бои с противником. Положение стало критическим – противник бросил на защитников плацдарма танки и автоматчиков, атаки которых поддерживала авиация. Красноармейцы стали отходить к берегу.

В это время 2-й стрелковый батальон 172-го гвардейского полка и рота автоматчиков  капитана Чурсанова, получив приказ поддержать батальон Голубовского, начали  форсировать Одер. Нужно было спешить, чтобы оказать помощь боевым товарищам. Лед на реке, по которому переправились первые подразделения, был разбит. Подразделения  погрузились на лодки и отчалили от правого берега. Капитан Чурсанов находился в одной из головных лодок. Кругом рвались снаряды, разлетаясь на сотни осколков. Тяжелый гул вражеских бомбардировщиков сливался с  воем падающих бомб.

- Навались, ребята, уже близко…

Бойцы гребли изо всех сил. Одна за другой лодки причаливали к берегу. Вплавь  добирались бойцы с разбитых на реке лодок. Накопив силы, батальон стремительно  двинулся вперед в направлении населенного пункта Рейтвейн, где 1-й  батальон, напрягая  последние силы, сдерживал яростный натиск  во много раз превосходящих сил противника.  Впереди,  увлекая за собой бойцов, шли командиры – капитаны Осин и Чурсанов.

- Вперед,  гвардейцы, за победу! - раздался призыв гвардии капитана Осина. И  тогда  Голубовский  собрал своих бойцов, всех, кто мог еще держаться на ногах, и повел их в  атаку. Сокрушительным ударом немцы были отброшены за линию железной дороги.  Подразделения 172-го гвардейского стрелкового полка закрепились у железнодорожной  насыпи. А вскоре на плацдарм перешли и другие части 57-й гвардейской стрелковой дивизии.

Одновременно всеми полками, при поддержке  двух танковых  полков, дивизия перешла в наступление. Преодолевая отчаянное сопротивление противника на линии  железнодорожной насыпи, полки продвинулись от одного до двух километров и на рубеже  фронтальной дороги, идущей в Ратшток, заняли оборону, готовясь возобновить наступление  ночью.

Первыми поднялись на ночной бой автоматчики роты гвардии капитана Ивана  Михайловича Чурсанова. Бой был жестоким и упорным. Враг нес большие потери, но  продолжал упорно сопротивляться. В ослепительном свете горящих ракет гвардейцы видели  искаженные лица фашистов. Бой не стихал всю ночь, а когда наступил рассвет,  автоматчики  Чурсанова поднялись в решительную атаку.

Чурсанов выхватил пистолет.

- За мной, вперед! - раздался его властный призыв.

Впереди, захлебываясь, вел огонь вражеский пулемет. Сорвав с пояса  противотанковую гранату, Чурсанов бросился к  дзоту. В грохоте взрыва прервалась  пулеметная очередь. Героизму бойцов не было предела. Раненые не хотели до конца боя  уходить на перевязку.

В критическую минуту боя Чурсанов организовал помощь своим автоматчикам  артиллерийским огнем. Под его руководством артиллеристы выкатили орудия на открытые  огневые позиции и огнем прямой наводкой громили танки и пехоту врага. Будучи  раненным, гвардии капитан продолжал четко руководить боем. Он был для  всех примером  исключительной отваги и самообладания. Подняв своих бойцов в решительную схватку, мужественный офицер первым бросился на врага.

В этом горячем боевом порыве и настигла смерть Ивана Чурсанова. Грозно и гневно  прозвучали слова комсорга Андрея Шуракова:

- Отомстим за гибель командира! Смерть фашистам!

Страшен и неодолим был натиск гвардейцев. Огнем в упор, прикладами и ножами  добивали они врага. Немногим гитлеровцам удалось отойти на заранее подготовленный  рубеж, проходящий по линии высот от Херцерсхофа до Ратштока.

Командир 172-го полка полковник Хазов хотел переговорить по телефону с гвардии  капитаном Чурсановым и от души поблагодарить его и гвардейцев-автоматчиков за  отличное выполнение задания  командования, но ему сообщили, что в жестоком бою Иван  Михайлович Чурсанов пал смертью героя.

За образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом  отвагу и геройство гвардии капитану Ивану Михайловичу Чурсанову Указом Президиума  Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года было посмертно присвоено звание Героя  Советского Союза.

Совсем немного не дожил он до Победы.

Прошли годы… Но не забывают на Родине о своих славных земляках. В 2007 году в селе Гремячье Хохольского района Воронежской области состоялось торжественное открытие бюста Герою Советского Союза Ивану Михайловичу Чурсанову. А одна из улиц села Гремячье носит имя Героя.

При создании статьи были использованы рассекреченные документы ЦАМО РФ, а также сведения из книги о боевом пути 153 сд (57 гв сд) "От Дона до Берлина" М.П. Смакотин, М.,  Воениздат,  1962,  200  с.

В канун «Малого Сатурна». Часть 3-я.

Об активности русских на фронте 8-й итальянской армии 12 декабря было доложено в ставку Гитлера. Зная, чем закончился недавний удар русских по румынским «флангам Сталинграда», Гитлер небезосновательно опасался повторения подобного и со своими итальянскими союзниками. Тем более, что несколько часов назад началась операция «Зимняя гроза», на кон для него (Гитлера) и Германии было поставлено многое, если не всё.

- Что там, что там у итальянцев? Произошло что-нибудь катастрофическое? – Гитлер нервно спросил Курта Цейтцлера – начальника генерального штаба сухопутных войск Германии.

«Цейтцлер. Нет, мой фюрер. Манштейн достиг первого рубежа (реки Аксай.—А. С.) и захватил переправу. Атаки русских продолжаются только на участке итальянцев. Ночью по тревоге был поднят один немецкий полк, к 10 часам утра он вступил в бой. Это было очень своевременно, так как итальянцы уже бросили в контратаку все резервные батальоны.

Гитлер. Из-за этой истории (на донском участке фронта.—А. С. ) я не спал больше ночей, чем из-за событий на южном участке. Никто не знает, что здесь может произойти…»[1].

Узнав, что на некоторых участках обороны 8-й итальянской армии пробита брешь, Гитлер стал сетовать на то, резервов недостаточно, а те, которые имеются, приходится направлять для решения более важных задач. А сейчас самым важным для него был деблокирующий удар – в помощь погибающей в Сталинградском котле 6-й немецкой армии. А он, не смотря на просьбы генералов генерального штаба, не давал разрешения на прорыв кольца окружения изнутри.

«...Гитлер. Если бы мы имели в запасе еще 14 дней, эти соединения могли бы прибыть сюда. Я хотел дать итальянцам танки... Но и на другом фланге нужны еще три немецкие дивизии. Если бы транспорт функционировал лучше!

Цейтцлер. Появляются затруднения с обеспечением. У нас уже был тяжелый момент со снабжением, но мы использовали тогда войсковой транспорт. Нам с генерал-квартирмейстером каждый вечер приходится буквально жонглировать, чтобы организовать снабжение...

Гитлер. Если взвесить все угрожающие моменты, то этот участок фронта, как и прежде, наиболее опасен. Здесь находится наш слабый союзник, и в тылу у него почти ничего нет…»[2].

Цейтцлер заверил фюрера, что если итальянцы продержаться 2-3 дня, то «мы успеем кое-что им подтянуть».

Но, как было сказано ранее, советское командование дало противнику эти несколько дней, перенеся срок общего наступления на 16 декабря.

Генерал Курт фон Типпельскирх (немецкий советник при командовании 8-й итальянской армии) 15 декабря в докладе Цейтцлеру сообщал, «что его предположения относительно характера готовившегося наступления полностью подтвердились, и что советские войска имеют целью «улучшить свои позиции»… «Попытки итальянцев, - докладывал Типпельскирх, - смелыми атаками восстановить утраченные позиции, стоят им больших потерь». Однако в целом он считал поведение итальянских войск «очень хорошим» и докладывал, что армия полна решимости обороняться «любой ценой».[3]

Большие потери частей и подразделений 8-й итальянской армии, понесенные в попытках вернуть утраченные позиции, подтверждают и итальянские источники.

Так, в первых сражениях у хутора Свинюхи Богучарского района Воронежской области итальянцами было потеряно всего 502 человека: 80 убитыми (из них 5 офицеров), 283 ранеными (4 офицера), 139 пропавшими без вести (5 офицеров)[4].

Были потери убитыми и ранеными и у батальонов 412-го и 408-го стрелковых полков, которым пришлось под огнем противника держать оборону на лугу в нескольких сотнях метров от хутора. В 19-00 13 декабря противник попытался застать врасплох защитников плацдарма, атаковав позиции 2-го батальона 412-го полка. 1-й батальон 408-го полка под командованием капитана Александра Герасимовича Корякова помог соседям отбить атаку врага на плацдарм.

Командир 1-го стрелкового батальона 408-го полка А.Коряков (справа). Зима 1942/43. Средний Дон.

А 14 декабря противник (немецкий 527-й пехотный полк) провел свою разведку боем. Чуть ниже по течению Дона у села Журавка на довольно большом по площади острове, отделенном от левого берега узкой протокой, еще с начала оборонительных боёв находилось немногочисленное боевое охранение 412-го стрелкового полка. Никакой практической выгоды от захвата острова противник не имел, вероятно, эта операция стала своеобразным ответом на разведку боем у хутора Свинюхи.

Из «Отчета 527-го пехотного полка 298-й пехотной дивизии вермахта за период 16.12.1942 - 16.01.1943» (298-я пд «подпирала» дивизию «Равенна» с тыла, занимая позиции в районе Богучара):

«…11.12.42 в 6:00 русские пошли в атаку на участках дивизий «Равенна» и «Пасубио». Атаки повторялись до 15.12.42 в одном и том же объеме. Они носили только местный характер и как позже стало понятно, только для того чтобы снизить обороноспособность и найти слабые места для будущего большого наступления. Танки не появлялись, атаки проводились силами максимально до полка.

Основным направлением атак являются итальянские укрепленные пункты у Красно-Орехово, у высоты 218, у Солонцы и Свинюха. На участки дивизии «Пасубио» укрепленные пункты на высоте 149.9, у Оголева и у Абросимово. В течение указанного периода укрепленные пункты несколько раз переходили из рук в руки, но удар многочисленного итальянского резерва восстановил старое положение.

Авиация поддерживает бои бомбардировкой сосредоточений противника.

Атаки и разведоперации на участке нашего полка не проводились.

Для обороны левого фланга выставлен туркменский батальон. Противотанковые и минные заграждения защищают от танков.

Постоянная работа наших разведгрупп обнаружила, что русская линия занята слабыми силами. Разведка боем, проведенная 14.12 привела к уничтожению группы русских в 30 человек на острове перед Кузменкин (хутор Ольховый на правом берегу Дона - С.Э.), бункер и боевые позиции взорваны…»[5].

В 9-00 часов утра 14 декабря группа из примерно 50-ти автоматчиков противника под прикрытием сильного артиллерийского и минометного огня «просочилась» на остров и завязала бой с боевым охранением от 3-го батальона 412-го полка. Бой на острове длился около двух часов, оставшиеся в живых защитники острова отошли и укрепились на его северо-восточной оконечности.

Командир 412-го полка для ликвидации противника выслал на Журавский остров три стрелковые роты (9-ю роту 3-го батальона, штрафную роту и роту учебного батальона). Завязался бой. К 14-30 противник был выбит на правый берег Дона. Из Оперативной сводки № 290 к 1-00 15.12.42г. Штадив-1, овраг 1 км южн. выс.111,5: «…В результате боя противник понес потери убитыми – 10 солдат и ранеными до 25 солдат и офицеров. Трофеев нет. Наши потери убитыми – 9, ранеными – 23 человека…».

День 15 декабря для бойцов и командиров на плацдарме у хутора Свинюхи прошёл относительно «спокойно»: в оперативной сводке штаба 1-й стрелковой дивизии № 292 к 1-00 16.12.1942г. была отмечена редкая стрельба итальянцев по боевым порядкам подразделений дивизии. Налётов вражеской авиации тоже в тот день не отмечено.

А буквально через несколько часов начнётся общее наступление, которые сметёт немецких и итальянских оккупантов с донских берегов…

P.S. Навсегда останется в памяти народной 19-летний сержант 1180-го полка 350-й стрелковой дивизии Василий Прокатов, не пожалевший своей жизни и закрывший своим телом амбразуру вражеского пулемета в ходе проведении разведки боем у села Дерезовка Верхнемамонского района Воронежской области. За свой подвиг самопожертвования Прокатову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

А сколько было подвигов в ходе разведки, о которых нам, надеюсь, ещё предстоит узнать?

Точное число бойцов и командиров 1-й стрелковой дивизии, погибших в ходе силовой разведки и удержания занятых позиций 11-15 декабря 1942 года, к сожалению, пока установить не удаётся. Виной тому тот факт, что часть документов о потерях личного состава  дивизии была утеряна, когда дивизия попала в трудное положение в Восточной Украине в феврале – марте 1943 года.

Командир 2-го батальона Павел Ромадин погиб в начале января 1943 года. Не успел он получить Орден Красного Звезды, так как приказ о награждении Героя за бои под хутором Свинюхи был издан в феврале 1943 года.

P.P.S. Ровно через 78 лет, 11 декабря 2020 года, на берегу Дона благодарными потомками был установлен памятный знак. Пусть хутора Свинюхи давно уже не существует, уверен, что не зарастёт тропа, ведущая к памятному знаку.  

Вечная Память!!!

В канун «Малого Сатурна». Часть 2-я.

Операция началась в установленные сроки. Стрелковым батальонам дивизии при поддержке артиллерии и миномётов удалось сбить БО (боевое охранение) противника. О дальнейшем ходе силовой разведки в 13-00 11 декабря 1942 года штаб 1-й стрелковой дивизии докладывал начальнику штаба 6-го гвардейского стрелкового корпуса:

«Оперсводка № 283 к 13-00 11.12.42г. Штадив – 1, овраг 1 км. южн. выс. 111,5 карта 100 000-41г.

1.На фронте дивизии за истекший период изменений не произошло. Противник в течение ночи активных действий не проявлял, за исключением редкой пулеметной, минометной и артиллерийской стрельбы по участкам 415 и 412 сп. Авиация противника проводит одиночные и группами до 12 самолетов полеты по всему фронту дивизии, типы самолётов «Ю-86» и «Хейнкель-126».

2. 415 сп ведет силовую разведку в составе 1/415 сп в направлении высоты 151,8. Разведка, при поддержке артминогня, в 7-00 перешла в наступление и атаковала боевое охранение противника, успешно продвигаясь вперед. Противник, оказывая сильное огневое сопротивление, применяя огнеметы, стремился сбросить нашу разведку в исходное положение, но не смотря на упорное сопротивление противника 1/415 сп успешно продвигается вперед и к 10-00 овладел выс.151,8. Ранен командир батальона. Потери уточняются.

Трофеи: 40 пленных, из них один офицер, 2 станковых пулемета и несколько ручных пулеметов. Пленные направляются непоср. в Штакор.

3. 412 сп ведет разведку усиленным 2/412 сп в направлении Тихий Дон. В 7-00 разведка, при поддержке артминогня, перешла в наступление, встретив сильное огневое сопротивление противника, залегла в 300 м вост. Свинюха и продвижения вперед не имеет. Потери уточняются. Трофеев нет.

4. Остальные части дивизии занимают прежнее положение. Потерь и трофеев нет.

5. Погода ясная, дороги исправные, проходимые для всех видов транспорта.

Начальник штаба

полковник                          /Носс/

Начальник оперотделения

майор                              /Киреев/»

Как видно из оперативной сводки, успешнее проходила разведка на участке 1-го батальона 415-го полка, которому к 10-00 удалось закрепиться на северных скатах высоты 151.8 и захватить в плен 40 итальянцев, в том числе одного офицера.

Схема действий силовой разведки 412-го и 415-го полков 1-й стрелковой дивизии 11.12.1942г.

Пришедшие в себя итальянцы, подтянув резервы, контратаковали в попытке вернуть свои позиции. Командование противника (2-й армейский корпус) направило к местам прорыва у хутора Свинюхи части итальянской фашисткой милиции – чернорубашечников (группа «23 марта»). Они должны были поддержать действия 37-го пехотного полка дивизии «Равенна».

Из донесения № 0171 штаба 1-й стрелковой дивизии к 17-00 11 декабря 1942 года:

«2… 412 сп ведет разведку усиленным 2/412 сп в направлении Тихий Дон…

Противник силою до двух рот из рощи сев.Свинюха и до двух рот с юга Свинюха четыре раза переходит в контратаку, но все контратаки противника отбиты с большими для него потерями.

2/412 сп на занятом рубеже закрепился и прочно его удерживает…

3. Один батальон 408 сп в ночь на 12.12.42г. переходит и займет исходное положение по правому берегу р.Дон 300 м. южн. Свинюха, для совместных действий со 2/412 сп.  

Наши потери и потери противника уточняются…».

И только в 01-00 ночи 12 декабря штаб дивизии даёт сведения о потерях за истекшие сутки (оперсводка № 285 от 12.12.1942г.):

«… 2/412 сп закрепился на прежнем рубеже. В результате боев имеет потери – убитыми 40 человек и ранеными – 120.

В результате боя 415 сп имеет потери: убитыми – средних командиров – 3, мл.командиров – 8, кр-цев – 12, ранеными ср.командиров – 8, мл.командиров – 17 и рядового состава – 57 чел…».

В ходе боя получил ранение и комбат-2 старший лейтенант Павел Ромадин. Несмотря на ранение, он остался командовать своим батальоном.

Бойцы и командиры 2-го батальона, отбив несколько контратак итальянцев, приводили себя в порядок. Ночь с 11 на 12 декабря спокойной не выдалась – противник из района Свинюхи - Солонцы вёл беспокоящий огонь из видов оружия по позициям батальона.

В районе высоты 151.8 батальон 415-го полка, участвовавший в силовой разведке, в ночь на 12 декабря сменили подразделения 44-й гвардейской стрелковой дивизии. О непосредственном участии этой дивизии в прошедшей разведке боем у высоты 151.8 в документах 1-й стрелковой дивизии не говорится.

Вот что удалось узнать из документов 44-й дивизии: 11 декабря в 6-30 утра весь комсостав 44-й дивизии (вплоть до командиров стрелковых рот) наблюдал за силовой разведкой соседей. В районе высоты 151.8 итальянцы применили огнемёты, поэтому особого продвижения вперед немногочисленных по составу рот 415-го полка не наблюдалось.

Видя такое положение, в 11-00 командир 44-й дивизии гвардии генерал-майор Дмитрий Андреевич Куприянов решил не ограничиваться только огневой поддержкой соседей, а ввел в бой для поддержки силовой разведки 415-го полка две своих свежие стрелковые роты. Это и предопределило успех операции в районе высоты 151.8: удалось захватить несколько ДЗОТов, и передовые траншеи противника, и, главное, были захвачены пленные. К 13-00 силовая разведка боем была прекращена по приказу командования. Роты закреплялись на достигнутых рубежах. Успех разведки боем обошёлся 44-й дивизии дорогой ценой: убито за день — 27 человек, ранено — 80[1].

В ночь на 12 декабря на правый берег Дона перешел и 1-й батальон 408-го стрелкового полка. Батальон занял позиции в 300-х метрах к югу от хутора Свинюхи. Согласно приказу командира дивизии, батальон должен был помочь бойцам Павла Ромадина в отражении атак противника, а также расширить правобережный плацдарм, с которого 14 декабря планировалось нанесение главного удара дивизии.

Но срок начала операции «Сатурн» был опять перенесен. Да и сама операция получила новое название – «Малый Сатурн», как видно из названия, это был тот же «Сатурн», но с более ограниченными целями.

Не только бойцы и командиры стрелковых батальонов, лежавшие в холодных окопах на подступах к хутору Свинюхи, но и штабы дивизий, корпусов, армий - не знали о тех событиях, происходивших за сотни и тысячи километров от донских берегов.

12 декабря немецкое командование начало наступательную операцию «Зимняя гроза», целью которой являлось деблокирование окруженной под Сталинградом 6-й полевой армии Паулюса. Ударная группы «Гот» прорвала внешнее кольцо окружения и стала продвигаться из района Котельниково к Сталинграду.

Ставкой Верховного Главнокомандующего, ввиду изменившийся обстановки,  в 22-10 13 декабря 1942 года была принята директива «Об изменении плана операции «Сатурн»:

«Первое. Операция «Сатурн» с выходом на [рубеж] Каменск, Ростов была задумана при благоприятной для нас военной обстановке, когда у немцев не было еще резервов в районе Боковский, Морозовский, Нижне-Чирская, когда танковая армия успешно наступала в сторону Морозовского и когда предполагалось, что удар с севера будет поддержан одновременным ударом с востока, в сторону Лихой. При этом предполагалось, что 2-я гвардейская армия будет передвинута в район Калача и использована для развития успеха в сторону Ростов, Таганрог. В этой обстановке операция «Сатурн» была вполне обоснованна.

Второе. В дальнейшем, однако, обстановка изменилась не в пользу нас. Романенко и Лелюшенко стоят в обороне и не могут двигаться вперед, так как за это время противник успел подвести с запада ряд пехотных дивизий и танковых соединений, которые сдерживают их. Следовательно, удар с севера не встретит прямой поддержки с востока от Романенко, ввиду чего наступление в сторону Каменск, Ростов не может получить успеха. Я уже не говорю о том, что 2-я гвардейская армия не может быть использована для операции «Сатурн», так как она работает на другом фронте.

Третье. Ввиду всего этого необходимо видоизменить операцию «Сатурн». Видоизменение состоит в том, чтобы главный удар направить не на юг, а на юго-восток в сторону Нижнего Астахова и с выходом на Морозовский, с тем чтобы боковско-морозовскую группу противника взять в клещи, пройтись по ее тылам и ликвидировать ее одновременным ударом с востока силами Рома­ненко и Лелюшенко и с северо-запада силами Кузнецова и приданных ему подвижных частей. Задача Филиппова при этом будет состоять в том, чтобы помочь Кузнецову ликвидировать итальянцев, выйти на реку Богучар в районе Кременкова и создать серьезный заслон против возможного удара противника с запада.

Четвертое. Прорыв произвести в тех же районах, в которых был он задуман по операции «Сатурн». После прорыва удар повернуть на юго-восток в сторону Нижний Астахов, Морозовский, обрушиться на тылы противника, стоящего против Романенко и Лелюшенко. Операцию начать 16 декабря. Наименование операции — «Малый Сатурн».

Пятое. Вы теперь можете обойтись без 6-го мех. корпуса, тем более что к вам подошли танковые полки. Поэтому 6-й мех. корпус передается Сталин­градскому фронту для использования против котельниковской группы против­ника. Взамен 6-го мех. корпуса вы можете получить один из танковых корпусов Филиппова, 25-й или 17-й.

ВАСИЛЬЕВ ЦАМО Ф. 148а. Оп. 3763. Д. 126. Л. 211—214. Подлинник»[2].

После получения директивы активные наступательные операции в районах проведения разведки боем в полосе Юго-Западного и Воронежского фронтов были прекращены… Батальоны,  принимавшие участие в силовой разведке, и закрепившиеся на занятых рубежах, отбивали контратаки противника... и ждали новых указаний.

Окончание следует...

В канун «Малого Сатурна»

Близится 78-я годовщина освобождения Богучарского района Воронежской области от немецко-фашистских захватчиков. Ранним утром 16 декабря 1942 года началась операция «Малый Сатурн» или Среднедонская наступательная операция Юго-Западного и левого фланга Воронежского фронтов. В ходе наступления были полностью освобождены от оккупации Верхнемамонский и Богучарский районы, частично – Кантемировский и Россошанский районы Воронежской области в их нынешних границах.

В ночь на 19 декабря 1942 года районный центр город Богучар освободили части 1-й стрелковой и 44-й гвардейской стрелковых дивизий. Потому именно день 19 декабря отмечается богучарцами как дата освобождения города и района от оккупации.

Но мало кому известно о событиях, предшествовавших операции «Малый Сатурн», но сыгравших свою роль в её успешном проведении. 11 – 12 декабря 1942 года на участках 1-й гвардейской армии Юго-Западного фронта и 6-й армии Воронежского фронта была проведена силовая разведка боем. Несколько стрелковых батальонов перешли реку Дон и захватили ряд плацдармов на её правом берегу. Пытались «прощупать» противника и из Осетровской излучины, где линия фронта на правобережье Дона стабилизировалась ещё с середины сентября 1942 года. Завязались бои с боевым охранением, и с подошедшими к местам прорыва резервами противника.

Но разведка проходила с разной степенью успеха. Так, на участке 38-й гвардейской стрелковой дивизии в ходе разведки боем удалось освободить первый населенный пункт на правобережье Дона – хутор Оголев Радченского района. Удачно проходила разведка на участке 127-й стрелковой дивизии 6-й армии Воронежского фронта, где удалось вклиниться в глубь обороны противника на несколько километров.

А вот усиленный батальон 412-го полка 1-й стрелковой дивизии, получивший приказ наступать на хутор Свинюхи Богучарского района, вынужден был залечь и окопаться на лугу в 300-х метрах от этого небольшого придонского хутора. Противник кинжальным огнем не давал бойцам и командирам поднять головы. 

Вид на хутор Свинюхи Богучарского района с левого берега Дона (в полосе наступления 408-го и 412-го стрелковых полков 1-й сд). Зима 1942г. Фото из школьного музея с.Новый Лиман Петропавловского района Воронежской области

Бои за плацдармы, за господствующие высоты правого берега, с различной степенью ожесточения продолжались еще несколько дней, окончательно затихнув к 16 декабря 1942 года. Командование противника (8-й итальянской армии) посчитало силовую разведку за начало наступления русских, но только  с целью улучшить свои позиции, и предприняло усилия по ликвидации "вклинений" советских войск. 

По настоящее время операция по проведению «силовой разведки боем» в канун операции «Малый Сатурн» является предметом дискуссий отечественных и зарубежных историков.

Начавшаяся за два дня до намеченного общего наступления (14.12.1942г.), разведка боем не получила своего продолжения, так как начало наступления было перенесено на 16-е декабря 1942 года.

Потревоженный противник успел подтянуть резервы к местам прорыва (в частности, немецкие 385-ю пехотную и 27-ю танковую дивизии), фактор оперативной внезапности был потерян. И главное, 16-го декабря наступающим частям Красной Армии пришлось столкнуться с большим уровнем сопротивления противника, за счёт тех самых его резервов.

По мнению видного отечественного историка В.Г. Сафронова, перенос дня начала операции «Малый Сатурн» на 16-е декабря стал серьёзной ошибкой советского командования: «…Очевидно, что Сталин, принимая ночью 13 декабря волевое решение о переносе наступления на 16 декабря, не был осведомлен о деталях разведки боем, а командования фронтов сочли излишним уточнять эти детали. Более того, если судить по воспоминаниям Воронова, командование Юго-Западного фронта даже с удовлетворением восприняло новый перенос наступления - на 16 декабря, так как ему предоставлялось дополнительное, усиленно испрашиваемое до этого время для завершения подвоза техники, боеприпасов и всех видов довольствия.

Но на деле отсрочка наступления Юго-Западного фронта способствовала созданию острого кризиса на котельниковском направлении, да и привела к серьезному осложнению обстановки на Среднем Дону, так как потревоженный противник с 11 декабря наращивал здесь свои силы (благодаря лучшей мобильности и обеспеченности по правому берегу Дона большей сетью дорог) гораздо быстрее, чем войска Юго-Западного фронта заканчивали свое доукомплектование...»[1].

Так ли это на самом деле?

Напомню предысторию. 3 декабря 1942 года директивой ставки Верховного Главнокомандующего № 170697 был утвержден план наступательной операции «Сатурн»[2]. Согласно этой директиве, наступление частей Юго-Западного и Воронежского фронтов должно было начаться ранним утром 10 декабря 1942 года.

И в этот же день (03.12.1942г.) И.В. Сталин указал командующему Юго-Западным фронтом о необходимости проведения силовой разведки боем перед началом наступления:

«…1. Тов. Ватутину вызвать к себе товарищей Голикова и Воронова и объявить им о письме, подписанном мною (тов. Сталиным), переданном  с тов. Ивановым.

2. Передать тов. Ватутину и тов. Голикову, что т.к. немцы знают о наших М-30, взрывающих весь передний край обороны, они усвоили поэтому тактику следующую: оставляют на переднем крае только охранение, а сам передний край обороны относят в глубину на 4-5 км.

Этой тактике немцев, мы должны противопоставить свою контртактику, а она заключается в том, что нам нужно раньше, чем перейти в наступление, делать боевую разведку с целью вскрытия переднего края обороны, и надо во что бы то ни стало добраться до переднего края обороны пр-ка.

Произвести ряд активных разведок, взять пленных и через них все узнать, с тем, чтобы напрасно не израсходовать боеприпасы.

Разведку провести боем, отдельными батальонами за два дня до начала операции.

Приказание лично по телефону получил и записал гвардии генерал-майор Иванов 3.12.1942 г.»[3].

Приказания о проведении силовой разведки боем были доведены до командующих армий, стрелковых корпусов и дивизий. В штабах частей началась работа по подготовке к операции.

Но вмешались форс-мажорные обстоятельства - дата начала операции «Сатурн» была перенесена (первый раз) с 10 на 14 декабря - по просьбе командующих фронтами и представителя Ставки генерал-полковника артиллерии Николая Николаевича Воронова, который осуществлял координацию действий Юго-Западного и Воронежского фронтов по подготовке и проведению операции. Причина переноса – в неготовности фронтов начать наступление в установленный Ставкой срок 10 декабря 1942 года.

Исходя из этого, дата проведения силовых разведок боем на участках 1-й гвардейской  и 6-й армий была тоже «сдвинута» по времени.

Так, поздно вечером 9 декабря 1942 года штабом 1-й стрелковой дивизии было издано приказание на проведения утром 11 декабря силовой разведки боем на участке главного удара дивизии – в направлении хутора Тихий Дон Богучарского района (участок Свинюха - Солонцы):

«1. По имеющимся данным (Свинюха) обороняет 1 ср 1/37 пп 3 пд «Равенна», (Солонцы) обороняет 2 ср 1/37 пп. На протяжении 1 км к ю-з от оврага с мелом, что на Осетровском плацдарме, обороняется 11 ср 3/37 пп, 1,5 км с/в от оврага с лесом обороняется 10 ср 3/37 пп. Выс. 151.8 обороняет 3 ср 3/37 пп. Ближайший резерв противника: 2/38 и 3/38 3 пд «Равенна» в Гадючье.

2. В целях подготовки плацдарма для нанесения главного удара по противнику и установления точного начертания его переднего края командир дивизии приказал.

Утром 11.12.42г. провести силовую разведку силою одного сб с задачей сбить боевое охранение пр-ка, боем установить точное начертание его переднего края и закрепиться на достигнутых рубежах.

В ночь на 12.12.42г. провести разведпоиски захватом контрольных пленных.

Для разведки выделить из полка лучший б-н по подготовке, дисциплине и боеспособности.

3. Командиру 412 сп силовую разведку и уничтожение БО пр-ка провести на рубеже (Свинюха) – (Солонцы).

Командиру 415 сп – на рубеже 1 км ю-з оврага с лесом – 1 км с-в оврага с лесом – 1 км с-в оврага с лесом, что на Осетровском плацдарме. 1026 ап быть готовым к подавлению огневых средств противника для поддержки 412 сп двумя арт. дивизионами.

Командирам полков обеспечить поддержку своих батальонов мин. арт. средствами полков, также обеспечить преодоление проволочных заграждений и минных полей противника…

4. Для разведки пр-ка в ходе боя батальонов командирам полков и всем штабным командирам батальонов и полков выйти на наблюдательные пункты с целью наблюдения и засечения целей.

Готовность доложить к 24-00 10.12.42г.

Начало действий в 6.30 11.12.42г.

Прекращение действий по особому распоряжению.

Результатом разведки с приложением целей на переднем крае и в глубине обороны пр-ка представить к 11-30 11.12.42г.»[4].

В Богучарский поисковый отряд "Память" обратились наши коллеги - поисковики из Нижегородской области (поисковый отряд "Курган г.Нижний Новгород). Поисковики разыскивают родственников нашего земляка ГАЛИЁВА ГЕОРГИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА, 1919г.р., уроженца хутора Галиёвка Залиманского сельского совета Богучарского района.

Галиёв Г.В. согласно Книги Памяти Богучарского района считается без вести пропавшим в апреле 1943 года. По данным ЦАМО РФ политрук стрелковой роты 12-й армии Галиёв Г.В. в сентябре 1942 года погиб в боях за город Малгобек на территории современной Ингушетии (в годы войны - Чечено-Ингушская АССР).

Поисковый отряд "Курган" несколько лет проводит поисковые экспедиции на Северном Кавказе, в том числе и у г.Малгобек. Коллеги и сообщили нам, что в Ингушетии готовится к изданию книга о погибших в боях за эту республику, собирается информация о погибших воинах, разыскиваются их родственники.

Что же известно о Георгии Галиёве и его семье? К сожалению, совсем немного. Родился он в 1919 году в хуторе Галиевка, сведения о его родителях остаются неизвестными. Известно только то, что у него был родной брат Владимир Васильевич, 1903 или 1904 годов рождения, а также сестра Прасковья Васильевна, до войны проживавшая в хуторе Галиёвка.

У Владимира Галиёва была дочь Клавдия Владимировна (родная племянница Георгия Галиёва), которая в 1946 году проживала в селе Костёнки Гремяченского (ныне – Хохольского) района Воронежской области.

Остались ли родственники в самой Галиёвке? Неизвестно. По просьбе поискового отряда «Память» и Богучарского историко-краеведческого музея Администрация Залиманского сельского поселения проводит поиск сведений о семье Галиёва Г.В. в «похозяйственных книгах» по хутору Галиёвка, а также опрашивает старожилов Галиёвки и с.Залиман.

Богучарский отряд "Память" просит откликнуться родственников Георгия Васильевича Галиёва!!! Обращайтесь в Администрацию Залиманского сельского поселения (т. 8(47366) 2-21-02), в Богучарский историко-краеведческий музей (т. 8(47366) 2-27-93), на сайт Богучарского поискового отряда "Память" (http://boguchar-pamyat.ru) или к командиру отряда Новикову Николаю Львовичу (п.Дубрава).

Будем надеяться, что родственники политрука Георгия Галиёва совместными усилиями будут найдены!

Нет в России забытых могил?

Не один раз приходилось слышать такие грустные истории. Жил-был на воронежских просторах небольшой хуторок. Но по разным причинам попадал этот хуторок в категорию неперспективных. Местный колхоз или совхоз становился отделением более крупного хозяйства, молодёжь и трудоспособное население уезжало в поисках работы, потом закрывались школа, клуб, магазин, и потихоньку остальные жители начинали оттуда уезжать. На местах, где ранее жизнь била ключом, оставались заросшие травой пустыри, стыдливо обозначавшиеся на картах как «урочища». Но оставались погосты, к которым приезжали и приезжают люди – бывшие жители, либо их потомки: убраться на родных могилках и помянуть по христианскому обычаю память тех, кто покоится на этих кладбищах.

Жители соседних сёл, чаще всего, пенсионеры, люди так называемой «старой» закалки, и ухаживают за такими заброшенными кладбищами. Но идут годы, и по состоянию здоровья старикам уже трудно стало приезжать издалека. Еще труднее - обихаживать свои и «чужие» могилки, которые оставались без пригляду. Да и со временем, все могилки становились для стариков своими. А как могут быть «чужыми» могилы наших солдат, погибших в годы Великой Отечественной войны? А таких «военных» могилок на заброшенных кладбищах оказалось много… Формально же - нет населенного пункта, значит, нет кладбища, значит, средства на его содержание выделять не нужно – с такой логикой представителей местных администраций часто приходится сталкиваться. Увы, такие сейчас реалии…

В соседнем Петропавловском районе житель села Красносёловка Иван Иванович Кравцов долгие годы ухаживал за заброшенным кладбищем у такого же заброшенного хутора Рогов. На этом кладбище в роще неподалеку от хутора была и неучтенная райвоенкоматом могила времён войны. Со временем ограда из штакетника покосилась, но оставалась бетонная плита и на ней незамысловатый памятник, увенчанный красной звездой.

Таким был памятник на братской могиле советских воинов на заброшенном кладбище у х.Рогов Петропавловского района. Фото предоставлено Л.Н.Барановой (Петропавловский район)

Иван Иванович обратился в администрацию Петропавловского района, сообщил, что ухаживать за могилками в силу возраста он уже не может, и попросил  «что-нибудь сделать». И уже к 75-летнему юбилею Великой Победы на кладбище у заброшенного хутора Рогов был установлен новый памятник на братской могиле. Всё, к счастью, в этот раз «срослось»: и подвижническая деятельность учителя истории Старомеловатской средней школы Ольги Петровны Шевцовой, во многом, благодаря которой, удалось привлечь внимание к этой теме депутатов Воронежской областной думы, выделивших необходимые финансовые средства на изготовление памятника, и неравнодушие администрации Старомеловатского сельского поселения, и «социальная ответственность» местных петропавловских предпринимателей. В общем, всем спасибо.

Новый памятник, установленный на братской могиле в канун 75-летия Великой Победы. Фото предоставлено Л.Н.Барановой (Петропавловский район)

Иван Иванович Кравцов сообщил в администрацию поселения фамилии только двух советских воинов, захороненных в роще у хутора Рогов – Кочанин и Запорожский. Другими сведениями о том, кто покоится в братской могиле на заброшенном хуторе, Иван Иванович не обладал. Кто были эти воины, когда и при каких обстоятельствах они погибли –  оставалось неизвестным. От местных старожилов узналось несколько версий: возможно, что Кочанин и Запорожский были летчиками, или бойцами 1-й стрелковой дивизии, умершими от ран в медсанчасти. Были и другие версии, подчас очень экзотические…

Вот, и обратились за помощью в Богучарский поисковый отряд «Память» наши соседи и друзья из Краеведческого экспозиционно-выставочного отдела МКУ «Культурно-досуговый центр Петропавловского муниципального района». Договорились о предстоящем сотрудничестве мы на церемонии открытия памятника гвардии сержанту Кирсанову.

Что же удалось выяснить нашему поисковому отряду?

13 сентября 1942 года погибли при исполнении служебных обязанностей два красноармейца 525-й автомобильной роты подвоза 1-й стрелковой дивизии: Сергей Андреевич Запорожский и Пётр Иванович Кочанин. Бойцы были захоронены в роще, в 500 метрах к юго-западу от хутора Круглый Петропавловского района Воронежской области.

Извещение о гибели 13.09.1942г. красноармейца слесаря 525-й автороты подвоза Запорожского Сергея Андреевича. Источник: https://obd-memorial.ru

Судя по топографической карте 1940-х годов издания (масштаба 1:100 000), а такими картами (их ещё называли «километровками») чаще всего и пользовались штабисты при указании мест захоронения воинов в донесениях о безвозвратных потерях, красноармейцы Запорожский и Кочанин были захоронены в роще между хуторами Круглый и Рогов.

Выдержка из топографической карты 1940-х годов издания масштаба 1:100000. На карте указаны исчезнувшие ныне хутора Круглый и Рогов Петропавловского района. Источник: https://pamyat-naroda.ru

Еще с конца июня 1942 года у хутора Круглый дислоцировалась 525-я авторота подвоза 1-й стрелковой дивизии, находилась она у хутора и в декабре 1942 года. За полгода 525-я авторота капитально обустроилась в роще юго-западнее хутора: были построены капониры, блиндажи, незаметные для авиации противника.

Схема расположения частей 1 сд к 30.06.1942г. Хутор Круглый - место дислокации 525 автороты подвоза, 1026 артполка и 339 истребительного противотанкового дивизиона. Источник: https://pamyat-naroda.ru

При каких обстоятельствах 13.09.1942г. погибли два бойца автороты? Согласно донесению о потерях 1-й стрелковой дивизии красноармейцы Запорожский и Кочанин были в автомобильной роте не шоферами, а слесарями по ремонту. Можно сделать предположение о том, что оба бойца погибли при налёте авиации противника. Подтверждают эту версию и воспоминания старожилов хуторов Рогов и Круглый (жители этих хуторов не были отселены в тыл, в отличие от жителей придонских сёл и хуторов): «… здесь в годы войны стояли воинские части. Так как здесь была вторая линия обороны (первая - на Дону). Солдаты рыли окопы, строили блиндажи. Немцы узнали о расположении наших войск и часто массированно бомбили. И вот однажды, во время атаки с неба, погибли наши солдаты, которых и похоронили здесь в Круглом лесу».

Документов 525-й автороты, которые могли бы пролить свет на события того рокового дня, в открытом доступе, к сожалению, найти не удалось. Известно только лишь то, что 11-12 сентября 1942г. части 1-й стрелковой дивизии вели разведку боем с Осетровского плацдарма.

О погибших красноармейцах 525-й автороты подвоза известно не очень много: Запорожский Сергей Андреевич родился в 1907 году в воронежском Калаче (выходит, погиб недалеко от родных мест), а призвался Ульяновским горвоенкоматом тогдашней Куйбышевской области. Из донесения о потерях известно, что его жена Кулишова М.И. проживала в Ульяновске по адресу «строительство 110». Найден и другой документ Калачеевского РВК Воронежской области, согласно которому жену воина звали Запорожская Анна (отчество неразборчиво), и проживала она в Калаче по адресу ул.Малаховского, д.18.

Кстати, фамилия Запорожский довольно распространенная в Калачеевском районе.

Запорожский Сергей Андреевич увековечен в Книге Памяти Калачеевского района Воронежской области (по месту своего рождения) и в Книге Памяти Ульяновской области (по месту призыва).

И по данным Петропавловского РВК Запорожский С.А. захоронен в братской могиле №236 в селе Петропавловка Воронежской области. Получается, после войны останки воинов перенесли в районный центр? Ещё одной загадкой больше…

Кочанин Пётр Иванович родился в 1908 году в Моршанске Тамбовской области. Призвался Сызранским РВК Куйбышевской области. Жена Кочанина Евдокия Михайловна проживала в г.Сызрань Куйбышевской области по адресу: ул.Некрасова, д.28.

Погибший 13.09.1942г. Петр Иванович Кочанин дважды увековечен в Книге Памяти Самарской области: как Качанин (1898 г.р.) и Кочанин (1908 г.р.).

И по данным Петропавловского РВК захоронен в братской могиле № 239 в селе Старая Меловая Петропавловского района Воронежской области.

Что же администрации Старомеловатского сельского поселения делать дальше?  Выбор-то небольшой: захоронение в роще у «канувшего в Лету» хутора Рогов нужно паспортизировать, либо переносить в близлежащее учтенное захоронение! Работу эту нужно довести до конца! Уверен, что наши друзья из Петропавловки этот вопрос не оставят без внимания. Ведь не должно быть  в России забытых могил!

Просим откликнуться родственников воинов, погибших и захороненных у хутора Рогов (Круглый):

ЗАПОРОЖСКОГО СЕРГЕЯ АНДРЕЕВИЧА 

КОЧАНИНА ПЕТРА ИВАНОВИЧА!