О войне на Богучарщине_

Тип статьи:
Авторская

В поисковый отряд "Память" нередко обращаются люди за помощью в поиске сведений о боевом пути земляков-богучарцев. Непросто, имея совсем немного исходной информации, проследить судьбу погибшего или попавшего в плен солдата или офицера Красной Армии. И тому множество причин: не все документы сохранились, не все рассекречены… Доступ к некоторым в российских и зарубежных архивах, из-за конфиденциальности информации, доступен только родственникам, причем родство необходимо подтвердить. Разыскивая сведения об одном погибшем воине, случайно обнаружились данные о нашем земляке из хутора Хлебный Владимире Тимофеевиче Боглачеве.

Хлебный располагался в верховье речки Сухой Донец, при балке Хлебной. На хуторе было три ветряные мельницы и деревянный магазин. Более тридцати дворов и около 300 жителей. Сейчас его можно увидеть только на старых топографических картах. Он среди таких же исчезнувших хуторов и умирающих ныне сел.

Можно только мысленно представить, каким был тот населенный пункт, когда в семье Тимофея и Евдокии Боглачевых 25 декабря 1918 года родился сын Владимир. Из документов известно, что в 1938 году Владимира призвали Радченским РВК в ряды Красной Армии. В 1942 году он уже служил в звании лейтенанта.

По данным Книги памяти Богучарского района, Владимир Тимофеевич Боглачев в 1942 году пропал без вести. Уже после окончания Великой Отечественной районные военкоматы проводили подворные обходы, уточняли у родственников информацию о не вернувшихся с фронта солдатах и офицерах. В одном из донесений Радченского РВК сказано, что последнее письмо от Боглачева получено родственниками в 1942 году из Москвы.

Судьба Владимира Боглачева оказалась неразрывно связанной с воронежской землей. Летом сорок второго он командовал взводом 1-го отдельного противотанкового батальона 3-й истребительной бригады. Бригаду сформировали в апреле 1942 года, она входила в состав 2-й истребительной дивизии.

К началу летнего наступления немецких войск находилась в резерве командующего 40-й Армией Брянского фронта. Когда немецкие войска подошли к городу Касторное Курской области, то бригада выдвинулась в полосу обороны 284-й Стрелковой дивизии. А 1 июля заняла отведенный ей участок обороны между селами Евгеньевка и Красная Долина, что южнее Касторного. После ожесточенных боев 4 июля противнику удалось окружить восточнее города части 284-й Стрелковой дивизии и 3-й и 4-й истребительных бригад.

Окруженные пробивались к линии фронта в северном направлении в район села Вторые Тербуны Липецкой области. А 12 июля Владимир Боглачев попал в плен. В одной из найденных персональных карточек военнопленного местом пленения указан Воронеж, в другой – Троицк. Предположим, что речь идет о селе Троицкое Семилукского района Воронежской области. При каких обстоятельствах Боглачев попал в плен? Он не был ранен: в персональной карточке указано «gesund» - здоров.

Но на войне все могло быть... Думаю, достаточно прочесть строки из повести Михаила Шолохова "Судьба человека", чтобы многое стало понятно: "Нечего греха таить, вот тут-то у меня ноги сами собою подкосились, и я упал как срезанный, потому что понял, что я - в плену у фашистов. Вот как оно на войне бывает... Ох, браток, нелегкое это дело понять, что ты не по своей воле в плену. Кто этого на своей шкуре не испытал, тому не сразу в душу въедешь, чтобы до него по-человечески дошло, что означает эта штука".

Что Владимиру пришлось пережить в немецком плену? Этого мы уже никогда не узнаем! Передо мной его персональная карточка военнопленного, в которой с немецкой педантичностью указаны все его перемещения из одного лагеря в другой: Украина, Польша, Германия.
На лагерных фото земляки Владимир Боглачев и Виктор Стукалов

И бесценные свидетельства эпохи - два его фотоснимка, сделанные лагерным фотографом. О несгибаемом характере нашего земляка говорит такой факт. На титуле его карточки карандашом пометка: 2 побега. Так предупреждали лагерную охрану: будьте особо бдительны и внимательны, совершивший два побега способен и на третий.
До ноября сорок второго он находился в лагере Stalag 301/Z близ города Славута Хмельницкой области Украины. Немцы называли его лазаретом, а на самом деле проводили здесь медицинские опыты над заключенными. 12 ноября 1942 года Боглачева перевели в лагерь Stalag 367 Tschenstochau (город Ченстохов, Польша). Здесь и была, вероятно, сделана первая фотография. В одно время с Владимиром в лагере 367 находился еще один наш земляк уроженец села Костино-Отделец Терновского района лейтенант Виктор Васильевич Стукалов. 27 мая 1943 года вместе с партией военнопленных они были перемещены на территорию Германии в лагерь Stalag XI-A Альтенграбов близ Магдебурга. Как земляки, возможно, они держались друг друга, вместе попадали в рабочие команды (Arbeitskommando).

Персональная карточка военнопленного
В лагерях существовала такая практика: военнопленные направлялись на работу за пределы лагеря в составе рабочих команд. Когда работа заканчивалась, то их возвращали обратно в лагерь. Многие военнопленные стремились попасть в Arbeitskommando, потому что это был шанс вырваться на свободу.

Удалось найти интересный документ немецкой криминальной полиции города Брауншвейга, датированный 30 августа 1943 года - "Экстренное сообщение" о побеге советских военнопленных офицеров: "26 августа 1943 года во время работ в деревне Хюттенроде сбежали четверо военнопленных в советской униформе: старший лейтенант Буравилин Михаил, уроженец Орловской области (лагерный номер 18709), капитан Халтурин Михаил, уроженец Кировской области (39908), воронежцы Боглачев (32512) и Стукалов (30666)". В конце сообщения стояло требование: "FESTNAHME!" (aрестовать!).

"Экстренное сообщение" о побеге

Побег был неудачным, и 2 сентября беглецы были переданы в особую роту.

Глядя на фото из учетной карточки военнопленного, невольно вспоминаются строки из повести "Судьба человека": "А вот откуда у меня, у такого тощалого, силы взялись, чтобы пройти за сутки почти сорок километров, — сам не знаю. Только ничего у меня не вышло из моего мечтания: на четвертые сутки, когда я был уже далеко от проклятого лагеря, поймали меня".
Желание вырваться на свободу не покидало нашего земляка. Второй побег он совершил 25 декабря 1943 года, об этом есть упоминание в его персональной карточке. Неизвестно, один ли он пытался бежать под Рождество, или вместе с другими военнопленными документов найти не удалось. После поимки он опять попал в особую роту.
А вот последняя запись в его персональной карте: "11 мая 1944 года передан в гестапо города Магдебург. Из военного плена освобожден".
Поясню, что означала эта запись: чтобы передать военнопленного в гестапо, его формально необходимо было "освободить" из военного плена. Немецкий "оrdnung", то есть порядок, соблюдался во всем. Человек лишался последних, даже очень призрачных прав, связанных со статусом военнопленного, и гестапо могло поступать с ним по своему усмотрению.
Кого передавали в гестапо? Комиссаров, политработников, всех лиц еврейской национальности, а также тех, кто неоднократно совершал побеги или вел себя "вызывающе " по отношению к лагерному персоналу. Шансов вернуться живыми оттуда практически не было никаких.
А вот его товарищ Виктор Стукалов выжил и был освобожден из плена. Известно также, что по специальности он агроном, а мать его звали Евдокией. Есть документ и на тот счет, что в ноябре сорок пятого он был направлен домой в Терновку, пройдя до этого так называемый фильтрационный лагерь. Только вот, согласно Книги памяти Терновского района, он считается погибшим и похороненным в августе 1942 года под Сталинградом...

Глядя на фото из учетной карточки военнопленного, невольно вспоминаются строки из повести "Судьба человека": "А вот откуда у меня, у такого тощалого, силы взялись, чтобы пройти за сутки почти сорок километров, — сам не знаю. Только ничего у меня не вышло из моего мечтания: на четвертые сутки, когда я был уже далеко от проклятого лагеря, поймали меня". Солорев Эдуард
+2
2.17K
3
Тип статьи:
Авторская

Литература о боевых действиях на территории Богучарского района в 1942 году:

1. Книга о боевом пути 58-й гвардейской стрелковой дивизии, А.Ольшанский, У.Арзымбетов, «Единой семьёй в боях за Родину», «Каракалпакстан», Нукус, 1981г.

В книге собраны воспоминания ветеранов дивизии, а также использованы документы Центрального архива Министерства обороны СССР. С начала июля 1942 года дивизия в течение пяти месяцев занимала оборону на левом берегу Дона на участке Гороховка – Сухой Донец. В ходе операции «Малый Сатурн» в декабре 1942 года освободила хутор Тихий Дон, села Филоново, Перещепное , Дьяченково, районный центр город Богучар.

С печатным вариантом книги можно ознакомиться в краеведческом отделе Богучарской районной бибилиотеки.

2. Книга о боевом пути 41-й гвардейской стрелковой дивизии, А.А.Ярошенко, «В бой шла 41-я гвардейская», «Воениздат», Москва, 1982г.

Дивизия наносила удар с Осетровского плацдарма, освободила населенные пункты Красное Орехово, Гадючье, совхоз "Богучарка" (п.Вишневый), Твердохлебовка, Расковка, Барсуки.

В электронном виде книгу можно прочитать здесь.

3. Еще одна книга А.А.Ярошенко о боевом пути 41-й гвардейской стрелковой дивизии «На скрещениях ударов», Ленинград, 1977г.

4. Книга о боевом пути 38-й гвардейской стрелковой дивизии, Н.В.Куприянов, «С верой в Победу», М. : Воениздат, 1985.

Дивизия освободила населенные пункты Оголев, Красногоровка, Дубрава, Малеваный, Медово, Хлебный, Каразеево.

С печатным вариантом книги можно ознакомиться в Богучарском районной доме ветеранов.

5. Книга о боевом пути 35-й гвардейской стрелковой дивизии, Афанасьев Н.И. «От Волги до Шпрее»:, М., Воениздат, 1982. Дивизия находилась в резерве командования 1-й Гвардейской армии, наступала во 2-м эшелоне с Осетровского плацдарма.

В электронном виде книгу можно прочитать здесь.

6. Книга о боевом пути 57-й гвардейской стрелковой дивизии, СМАКОТИН М.П. «От Дона до Берлина», М. Воениздат. 1962. Дивизия освободила населенные пункты Абросимово, Монастырщина, Сухой Донец, Южный.

7. Книга о боевом пути 44-й гвардейской стрелковой дивизии, Коновалов П.С. «Десять лет в бою : (Краткий боевой путь 5-йстрелковой – 44-й гвард. дивизии, 1918-1945 гг.)». Киров, 1995.

Дивизия наступала с Осетровского плацдарма, освободила Филоново, Лысогорка, Поповка, Дядин, Радченское.


Книги о боевом пути частей и подразделений, участвовавших в Великой Отечественной войне, массово выпускались издательством "Воениздат" в 1960-1980-е годы 20-го века. Пусть книги эти были идеологически выверенными, но другой информации о конкретной армии или дивизии у читателей и любителей военной истории в те времена не было. Доступ в архивы для простых советских граждан был закрыт. Авторами книг о боевом пути чаще всего были сами ветераны этих подразделений. В настоящее время, когда в глобальной сети интернет можно найти практически любую информацию, разыскать электронный вариант книг о боевом пути по-прежнему очень сложно.
+1
2.11K
1
Тип статьи:
Авторская

Фото выполнено в апреле 1941 года. Свидетель расстрела Михаил Волошин (он еще живой и все помнит), смотрел из кустов Когда Нину Резникову расстреляли, она упала в выкопанную яму, Валера (четыре года) прыгнул в яму за мамой фашист из автомата убил и его. Отец, которому было 71 год, пытался найти потом могилу, но могил было много, он ее не нашел. К сожалению память юной разведчицы не увековечена и не ее имени нет в книге памяти.

Расстрелян вместе с Ниной, Спиридон Иванович Шабельский - комиссар известного в годы гражданской войны Богучарского полка. Родной дядя молодогвардейца Ивана Туркенича

К сожалению ни Нины Резниковой , ни Спиридона Шабельского нет в Книге памяти, не в списках погибших.
+1
990
7
Тип статьи:
Авторская

Далекий уже 1985 год. В построенной несколько лет назад школе небольшого богучарского села идет урок: молодая учительница рассказывает детишкам о подвиге двадцати восьми героев-панфиловцев. Девочки слушают, затаив дыхание. Мальчишкам, конечно же, интереснее рассматривать картинку в учебнике – на ней советские солдаты ведут неравный бой: на заснеженном поле горят танки с крестами, боец с перебинтованной головой бросает из окопа связку гранат.

Звучат слова учительницы, которые на всю жизнь останутся зарубкой в памяти ребят: разъезд Дубосеково, Волоколамское шоссе и знаменитая фраза политрука Клочкова: «Велика Россия, а отступать некуда - позади Москва!»
Закончив свой рассказ, учительница спросила у притихших учеников:
- Вопросы есть? Один из мальчишек поднял руку:
- Светлана Ивановна, а если они все погибли, то как же тогда узнали слова Клочкова?
- Эти слова передал военному корреспонденту тяжело раненный боец перед смертью!
Прошли годы. Нет уже страны, в которой родились те ребята. Выросло новое поколение, не лучше и не хуже предыдущего. Просто они другие! Для многих из них 2-я Мировая война - это американский фильм "Спасти рядового Райана"… А как же спасти нашу память? Ведь с экранов телевизоров, со страниц печатных изданий нас пытались убедить, что подвиг двадцати восьми воинов 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова - всего лишь продукт советского мифотворчества. Сталинский пиар!

316-я стрелковая дивизия была сформирована летом 1941 года преимущественно из уроженцев Казахстана и Киргизии. Тем удивительнее было узнать, что среди 28 воинов, принявших неравный бой с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года, оказался и наш земляк, уроженец села Стеценково Воронежской области Дмитрий Митрофанович Каленик (Калейников).
В 1910 году, когда родился Дмитрий Митрофанович, село Стеценково входило в состав Богучарского уезда, сейчас - это Россошанский район. В центре села Стеценково Герою Советского Союза Д.М. Каленику в 1970 году установлен бюст. Благодаря стараниям учителя-краеведа из Новой Калитвы Ивана Ивановича Ткаченко факт участия нашего земляка в бою у Дубосеково стал известен еще в 60-е годы. Тогда и выяснилось, что из-за искажения фамилии в наградных документах и по учету потерь Центрального архива Министерства обороны Дмитрий Митрофанович учтен как Калейников.
В поисках лучшей доли семья Каленика в 20-х годах переехала в Казахстан. Там Дмитрий женился: супругу его звали Александра Николаевна. В Красной Армии отслужил по призыву в 1932 - 1935 годах.
До начала войны работал председателем сельпо в колхозе имени Буденного Гвардейского района Талды-Курганской области. В июле сорок второго призвали в Красную Армию Кугалинским РВК и направили в Панфиловскую дивизию.
Вот что говорит о нем краткий биографический словарь "Герои Советского Союза": "...Стрелок 2-го батальона 1075-го стрелкового полка (316-я стрелковая дивизия, 16-я армия, Западный фронт) красноармеец Дмитрий Каленик 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково Волоколамского района Московской области в составе группы истребителей танков под командованием политрука В.Г. Клочкова и сержанта И.Е. Добробабина участвовал в отражении многочисленных атак танков и пехоты противника. Пал смертью храбрых в этом бою. Всего группа, вошедшая в историю битвы под Москвой и Великой Отечественной войны, как 28 героев-панфиловцев, уничтожила восемнадцать вражеских танков. Похоронен в братской могиле у деревни Нелидово Волоколамского района Московской области. В посмертный наградной лист его фамилия была записана на иной удобозвучный лад - Калейников".
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года "за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Калейникову Дмитрию Митрофановичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза...".
Противниками и сторонниками канонической версии подвига 28 панфиловцев сломано немало копий. Отсутствие информации об этом бое в советских и немецких документах, а также материалы расследования, проведенного в 1948 году Военной прокуратурой Советского Союза, преподносятся как доказательство того, что боя 28 гвардейцев в реальности просто не было. Воспоминания выживших участников боя, а их оказалось шестеро, которые подтверждают свое участие в бое у разъезда Дубосеково, не принимаются в расчет. Мол, выжившие бойцы - лица заинтересованные.

Да и сам факт того, что они вдруг возникли из небытия, по мнению противников, еще раз говорит о пропагандистском характере официально принятой версии подвига, от начала и до конца придуманной корреспондентами и главным редактором газеты "Красная звезда" Давидом Ортенбергом. Именно с публикаций военных корреспондентов Владимира Коротеева и Александра Кривицкого началось "раскручивание" этой истории. Да и список фамилий 28 воинов 316-й Панфиловской дивизии впервые опубликовала "Красная звезда" 22 января 1942 года в статье "О 28 павших героях".
Главное, на что ссылаются не признающие официальную версию - найденная в недрах Государственного архива РФ справка - доклад Главного военного прокурора СССР генерал-лейтенанта юстиции Н.П. Афанасьева "О 28 панфиловцах" от 10 мая 1948 года. В ней приводятся показания бывшего командира 1075-го стрелкового полка Ильи Васильевича Капрова:
"...Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было - это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах... Никакого политдонесения по этому поводу я не писал... В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент "Красной звезды" Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым. Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцахпанфиловцах. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками... Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович (командир 4-й роты. - Э.С.), который вел с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть. Меня о фамилиях никто не спрашивал. Впоследствии, после длительных уточнений фамилий, только в апреле 1942 года из штаба дивизии прислали уже готовые наградные листы и общий список 28 гвардейцев ко мне в полк для подписи. Я подписал эти листы на присвоение 28 гвардейцам звания Героя Советского Союза. Кто был инициатором составления списка и наградных листов на 28 гвардейцев - я не знаю".
Вот что показал на допросе корреспондент Александр Кривицкий: "Капров мне не назвал фамилий, а поручил это сделать Мухамедьярову (комиссар 1075-го полка) и Гундиловичу, которые составили список, взяв сведения с какой-то ведомости или списка. Таким образом, у меня появился список фамилий 28 панфиловцев, павших в бою с немецкими танками у разъезда Дубосеково. Приехав в Москву, я написал в газету "подвал" под заголовком "О 28 павших героях"; подвал был послан на визу в ПУР. При разговоре в ПУРе с т.Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моем подвале: "Россия велика, а отступать некуда - позади Москва", - я ему ответил, что это выдумал я сам".

Вроде бы все предельно ясно. Если командир полка утверждает, что боя не было, значит, его действительно не было. Да и признание Кривицкого о многом говорит. Только что-то здесь не стыкуется! Не верится, что Верховный Совет СССР мог наградить высшей наградой страны 28 человек только на основании газетной статьи! А в 1941-1942 годах награждали наших воинов очень скупо. Хотя формально порядок был соблюден: имеются подписанные командиром и комиссаром части наградные листы. Да и полковник Капров сначала подписывает наградные листы и до 1948 года "купается" в славе как командир 28 героев-панфиловцев, а затем на допросе в прокуратуре утверждает, что бой - не что иное, как вымысел.
А после того как материалам расследования не дал ход главный идеолог страны А.А.Жданов, продолжает поддерживать официальную версию подвига.
И уже после войны Александр Кривицкий оставил воспоминания: "Мне было сказано, что если я откажусь от показания, что описание боя у Дубосеково полностью выдумал я, и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени окажусь на Печоре или Колыме. В такой обстановке мне пришлось сказать, что бой у Дубосеково - мой литературный вымысел". Могло ли быть такое? Вполне, если вспомнить, в какое время происходили эти события: из людей "выбивали" нужные признания. Сколько есть примеров, когда люди оговаривали себя, признаваясь и не в таких прегрешениях.
Тогда возникает вопрос: зачем в 1948 году Военной прокуратуре покушаться на один из символов мужества и стойкости Красной Армии? За год до этого выяснилось, что сержант Иван Евстафьевич Добробабин, один из 28 панфиловцев, был ранен во время боя у Дубосеково и попал в плен. Ему удалось бежать из плена и добраться до своей родной деревни Перекоп Харьковской области, где он поступил на службу в полицию.
Как утверждал впоследствии сам Добробабин, стал он полицаем по заданию партизан. После освобождения Украины, пройдя проверку в особом отделе, Добробабин был призван в ряды Красной Армии.
Иван Евстафьевич храбро воевал до Победы, награжден орденами и медалями. Но в 1947 году его арестовали за измену Родине, и когда выяснилось, что он числится среди 28 героев-панфиловцев, к делу и привлекли Военную прокуратуру. После всех разбирательств в июне 1948 года Добробабина приговорили к 15 годам лишения свободы.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 февраля 1949 года Добробабин (Добробаба) Иван Евстафьевич был лишен звания Героя Советского Союза, с лишением права на государственные награды: медали "За оборону Москвы", "За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 19411945 гг.", "За взятие Будапешта", "За взятие Вены". Освободился Добробабин в 1955 году, жил в Ростовской области.

Такими художник увидел панфиловцев в бою.

Сторонники канонической версии подвига героев-панфиловцев, в первую очередь ветераны Великой Отечественной войны, посчитали себя оскорбленными. Так, в сентябре 2011 года газета "Советская Россия" опубликовала статью Маршала Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова "Бесстыдно осмеянный подвиг": "...Оказалось, что не все "двадцать восемь" оказались погибшими. Что из этого? То, что шестеро из двадцати восьми названных героев, будучи раненными, контуженными, вопреки всему выжили в бою 16 ноября 1941 года, опровергает тот факт, что у разъезда Дубосеково была остановлена танковая колонна врага, рвавшаяся к Москве? Не опровергает. Да, действительно, впоследствии стало известно, что в том бою погибли не все 28 героев.

Так, Г.М. Шемякин и И.Р. Васильев были тяжело ранены и оказались в госпитале. Д.Ф. Тимофеев и И.Д. Шадрин ранеными попали в плен и испытали на себе все ужасы фашистской неволи. Непростой была судьба Д.А. Кужебергенова и И.Е. Добробабина, также оставшихся в живых, но по разным причинам исключенных из списка Героев и до настоящего времени не восстановленных в этом качестве, хотя их участие в бою у разъезда Дубосеково в принципе не вызывает сомнений, что убедительно доказал в своем исследовании доктор исторических наук Г.А.Куманев, лично встречавшийся с ними.

Как бы то ни было, подвиг 28 героев-панфиловцев в годы войны сыграл исключительную мобилизующую роль. Он стал примером стойкости для защитников Сталинграда и Ленинграда, с их именем наши бойцы отражали яростные атаки врага на Курской дуге.
Главный редактор газеты "Красная звезда" Давид Иосифович Ортенберг на допросе в Военной прокуратуре в 1948 году сообщил следующее: "Вопрос о стойкости советских воинов в тот период приобрел особое значение. Лозунг "Смерть или победа", особенно в борьбе с вражескими танками, был решающим лозунгом. Подвиги панфиловцев и являлись образцом такой стойкости". Важно представлять себе ситуацию на советско-германском фронте середины ноября 1941 года... Немецкие войска стояли у порога столицы, стоял вопрос о существовании не только государства, но и целого народа. Защитникам Москвы нужны были такие поднимающие боевой дух статьи.
То, что бой в районе разъезда Дубосеково 16 ноября был, лично для меня сомнений не вызывает. Еще раз процитирую полковника Капрова: "...К 16 ноября 1941 г. полк, которым я командовал, был на левом фланге дивизии и прикрывал выходы из г. Волоколамска на Москву и железную дорогу... Четвертой ротой командовал капитан Гундилович, политрук Клочков... Занимала она оборону Дубосеково — Петелино. В роте к 16 ноября 1941 г. было 120—140 человек. Мой командный пункт находился за разъездом Дубосеково у переездной будки примерно в 1 км от позиции 4-й роты... К 16 ноября дивизия готовилась к наступательному бою, но немцы нас опередили. С раннего утра 16 ноября 1941 г. немцы сделали большой авиационный налет, а затем сильную артиллерийскую подготовку, особенно сильно поразившую позицию 2-го батальона.
Примерно около 11 часов на участке батальона появились мелкие группы танков противника. Всего было на участке батальона 10-12 танков противника. Сколько танков шло на участок 4-й роты, я не знаю, вернее, не могу определить. Средствами полка и усилиями 2-го батальона эта танковая атака немцев была отбита. В бою полк уничтожил 56 немецких танков, и немцы отошли...

Немецкая карта, на которой указано расположение 316-й стрелковой дивизии в районе Волоколамска

Около 14:00-15:00 немцы открыли сильный артиллериский огонь по всем позициям полка, и вновь пошли в атаку немецкие танки. Причем шли они развернутым фронтом, волнами, примерно по 15-20 танков в группе. На участок полка наступало свыше 50 танков, причем главный удар был направлен на позиции 2-го батальона, так как этот участок был наиболее доступен танкам противника. В течение примерно 40—45 минут танки противника смяли расположение 2-го батальона, в том числе и участок 4-й роты, и один танк вышел даже в расположение командного пункта полка и зажег сено и будку, так что я только случайно смог выбраться из блиндажа; меня спасла насыпь железной дороги.
Когда я перебрался за железнодорожную насыпь, около меня стали собираться люди, уцелевшие после атаки немецких танков. Больше всего пострадала от атаки 4-я рота; во главе с командиром роты Гундиловичем уцелело человек 20—25, остальные все погибли".
Главное же доказательство реальности героического боя Панфиловской дивизии - то, что немецкие танковые дивизии, растеряв свою пробивную мощь, так и не дошли до Москвы. ...Чем больше я узнаю о Великой Отечественной войне, тем больше поражаюсь стойкости и мужеству наших солдат. Мне не важно, что панфиловцы подбили на самом деле, может быть, меньше танков, чем принято считать, или политрук Василий Клочков вместо всем известных слов из советского школьного учебника прокричал более короткую и емкую фразу. Главное, что они погибли не зря! Задержав противника на 4 часа, воины 316-й Панфиловской дивизии позволили командованию Западного фронта перегруппировать свои силы и в конечном итоге остановить немецкое наступление на Москву.


...Чем больше я узнаю о Великой Отечественной войне, тем больше поражаюсь стойкости и мужеству наших солдат. Мне не важно, что панфиловцы подбили на самом деле, может быть, меньше танков, чем принято считать, или политрук Василий Клочков вместо всем известных слов из советского школьного учебника прокричал более короткую и емкую фразу. Главное, что они погибли не зря! Задержав противника на 4 часа, воины 316-й Панфиловской дивизии позволили командованию Западного фронта перегруппировать свои силы и в конечном итоге остановить немецкое наступление на Москву. Среди 28-ми героев был и уроженец села Стеценково Россошанского района Воронежской области.
+2
2.12K
2
Тип статьи:
Авторская

День Победы 9 мая 2014 года. Прошел ровно один год, как удалось узнать, кому принадлежала красноармейская книжка. И вот, в этот праздничный день, в Богучар приезжали родственники солдата 8-й роты Герасимова Ивана Харитоновича. Их удалось разыскать благодаря помощи и содействию неравнодушных людей!

Родных Ивана Харитоновича встретили на Богучарской земле как самых дорогих гостей. Командир поискового отряда "Память" Николай Львович Новиков, опекавший наших гостей, первым делом привез их на то место, где в далёком уже 2006 году нашли красноармейскую книжку и останки шести погибших защитников высоты.

9 мая 2014г. Внучки Герасимова И.Х. на месте боя 8-й роты на окраине с.Залиман

Николай Львович рассказал о том, что происходило здесь в июле 1942 года, на этом удобном для обороны месте. Услышали присутствующие и историю обретения красноармейской книжки. А история эта, можно сказать, с мистическим оттенком!

Когда раскопки на этом месте решили прекратить, удалось обнаружить в старых окопах останки пяти воинов. Но буквально на следующий день Геннадию Шкурину, заместителю командира отряда, приснился сон. Будто стоит перед ним красноармеец в полном обмундировании и спрашивает: "Что же вы, ребята, всех взяли, а меня оставили?" Для собственного успокоения поисковики решили тогда еще раз пройтись по ходам сообщений. И сон оказался вещим: подняли еще одного солдата!

Июль 2006 г. Н.Л.Новиков с учениками Дубравской школы на месте раскопок.

Найденные на месте раскопок личные вещи бойцов хранятся в школьном музее поселка Дубрава Богучарского района. А найдено тогда было много:

- В документах Герасимова был спрятан маленький крестик на цепочке. Вероятно был человек верующим, или жена подарила, провожая на войну, - сообщил Николай Львович.

Похоронили тогда бойцов со всеми положенными почестями на северном кладбище города Богучара. Туда и отправились родственники красноармейца Ивана Герасимова.

На фото Лидия Мещерякова возлагает цветы на могиле, где покоится прах ее деда.

Лидия Мещерякова из поселка Цильна Ульяновской области, внучка солдата, рассказала:

- Дедушка ушел на фронт, когда ему было 45 лет. Дома у него остались 8 детей. Моему отцу было тогда только 7 лет. А бабушка моя - Надежда Осиповна, прожила долгую жизнь, почти сто лет.

Прошел еще один год. По ставшей уже доброй традиции, в июне 2015 года решили провести военную реконструкцию на том самом месте. На репетицию (без неё никуда) съехались участники, поисковики из южных районов Воронежской области. У ребят из Россошанского района с собой оказался металлоискатель - "глубинник". Решили пройтись по ходам сообщений, и ... обнаружили пулеметную ячейку, а в ней - останки двух бойцов-пулеметчиков.

Седьмого и восьмого - найденных на этой безымянной высоте.

Памятный знак на месте боя 8-й роты.

У памятного знака - всегда цветы. Школьники из соседних сел проводят здесь уроки Мужества. Часто на такие мероприятия приглашаются поисковики, которые рассказывают молодым богучарцам о том, какой страшной ценой досталась Победа нашему народу!


Восьмая рота прикрывала

Войск наших тяжкий тот отход.

И солнце тусклое вставало

Над Галиевкою в день тот.


На роту выпала та доля,

И ротный повторял не раз –

Нам час бы выстоять, не боле.

Но как же труден этот час!


И чтоб добиться своей цели,

Огнем сметали все враги,

Но не добились, что хотели,

Хоть наши парни полегли.


Не изменить времени хода,

И солнце яркое встает

Над Галиевкой. Год от года

Не меркнет память, в нас живет.


Гремит салюта залп троекратный.

Склонясь, стоит старушка – мать.

Они свершили подвиг ратный,

И им теперь - не умирать!

Автор стихотворения Н.Л.Новиков


+5
2.16K
4
Тип статьи:
Авторская

Первый бой, он трудный самый

В Богучарском историко-краеведческом музее хранятся документы, собранные Степаном Николаевичем Станковым – председателем совета ветеранов 58-й гвардейской стрелковой дивизии. Благодаря помощи тогдашнего директора музея Аллы Максимовны Сахно удалось среди воспоминаний участников боёв, фотографий ветеранов дивизии найти выдержки из документов Центрального архива Министерства обороны. Информации по июльским боям в них немного, да и та довольно противоречивая.
Попробуем восстановить хронологию событий первой половины июля 1942 года.
Во второй половине дня 5 июля 3-й стрелковый батальон 412-го стрелкового полка в составе 7-й, 8-й и 9-й рот занял позиции на участке Филоново – Галиёвка. Батальоном командовал старший лейтенант Фёдор Иванович Комарчев. Заместителем командира был старший лейтенант Николай Семёнович Губанов, а комиссаром – Василий Иванович Егоров.

Известно также, что для усиления огневой мощи защитников плацдарма командир дивизии выделил пулеметный батальон под командованием Тасолтана Моисеевича Битарова. В последствии Губанов и Битаров стали Почётными гражданами Богучара.

Переправу у села Журавка прикрывала 9-я рота. Боевое охранение выдвинули на восточную окраину Богучара, где установили связь с отходившим танковым батальоном под командованием майора. Из трех оставшихся танков в боях с наступающим противником два были подожжены, а один, не имея боеприпасов, удалось переправить на левый берег Дона.
10 июля разведчики сообщили о сосредоточении в Богучаре до роты пехоты противника с мотоциклами и семью танками. На следующий день противник перешел в наступление, на участке 3-го батальона он наносил главный удар в направлении на Галиёвку. Трижды переходил в атаку. Все атаки отбиты.
12 июля силой до 75 машин, мотоциклов с 10 танками при поддержке двух артиллерийских батарей немцы атаковали 3-й батальон, нанеся главный удар на Грушевое, были отбиты четыре атаки противника.

Бой в районе Богучара, июль 1942

Следующий день оказался самым тяжелым для защитников плацдарма. Их силы были на исходе. Яростно отбивались и пали смертью храбрых командир 7-й роты Бекетов, пулемётчики М.С.Кедров и Гришков. Вражеский танк раздавил пулемётчика Королёва. Героически сражались, прикрывая отход 9-й роты на левый берег, Нестеренко, Кривушин и Гончаренко. Батальоном в этот день командовал заместитель командира полка по строевой части майор Николай Нестерович Добриянов. Вероятно, комбат Комарчев выбыл по ранению. Информации о боевых действиях с 14 по 16 июля найти не удалось.

Уже в 2015 году, когда стали доступны ранее засекреченные документы времен Великой Отечественной войны, удалось найти донесение штаба 63-й Армии № 003 от 15 июля 1942 года:

"...1 сд занимает прежние позиции:

3/412 сп (имеется в виду 3-й батальон 412 полка - С.Э.), оборонявший богучарский тет-де-пон, под давлением противника силой до 2-х пехотных батальонов, усиленных танками, понес значительные потери, оставил Грушевка, Галиевка, и к исходу 14.7 занял оборону на левом берегу р.Дон..."

А вот как описывает события июля 1942-го Федор Максимович Беспалов – в те трагические дни командир отделения саперного взвода 412-го Стрелкового полка:
«На Дон наш 412-й стрелковый полк прибыл вечером и расположился на левом берегу в районе населенных пунктов Журавка и Подколодновка... 3-й батальон перебросили на правый берег к селу Филоново. Он должен был преградить путь к переправе….Мой саперный взвод расположился в Журавке, но вскоре нас перевели в соседнюю Подколодновку, где взвод и стоял до начала декабрьского (1942 г.) наступления на Богучар.
По прибытии на Дон стрелковые батальоны стали закапываться в землю, так как с каждым днем артиллерийская канонада становилась слышней, а ночью все ярче светилось зарево на западе….
В то время в батальонах и ротах часто можно было видеть командира дивизии полковника Семёнова. Алексея Ивановича я запомнил высоким, подтянуто-стройным человеком. Ходил он с палочкой, прихрамывая на правую ногу. Еще чаще мы видели майора Добриянова – заместителя командира полка. Беседуя в окопах с солдатами, он ободрял их перед предстоящей встречей с противником.

На фото командир 1-й сд А.И. Семёнов

В июле война пришла и к нам на Дон. Я не помню числа, когда это произошло. Знаю, что погода стояла жаркая, сухая и безветренная. Солнце с самого утра палило нещадно, а солдаты, обливаясь потом, отрывали окопы, строили огневые точки, совершенствовали хода – сообщения и стрелковые ячейки.
Накануне прихода немцев всю ночь через Дон переправлялись отступающие наши войска. А утром появились немцы. Шли они походным порядком, без разведки и боевого охранения. Они были уверены, что на правом берегу наших войск нет. За два дня до этого такой же самоуверенный обер-ефрейтор на мотоцикле один приехал ловить рыбу, и его схватили наши солдаты.

В штабе дивизии он нагло заявил: «Вы уже завоеваны, армия ваша уничтожена, сопротивление бесполезно. Лучше будет, если я вас сдам в плен. Мне дадут крест, а вам сохранят жизнь».
И вот, гремя амуницией и оружием, с гортанными криками и беспрестанным ором, идут они к Дону, к переправе, чтобы с ходу форсировать реку. Вот уже до реки осталось два – три километра. И вдруг тишину утра разорвал артиллерийский гром. По колонне противника ударила полковая артиллерия и минометы с левого берега. Открыли огонь минометы и пулеметы, приданные третьему батальону. Неся большие потери, немцы принялись рассредоточиваться.
Стреляя на ходу, они продолжали движение вперед. Ещё не обнаружив хорошо замаскированные окопы 3-го батальона, противник оказался под шквальным огнем стрелкового и минометного оружия… Первая атака захлебнулась. Оставив на поле боя десятки убитых и ранных, нападавшие отошли. Однако часа через два, после короткой артподготовки, они повторили атаку, но уже под прикрытием танков. Наши солдаты из 3-го батальона, пережив нервное напряжение первой встречи с врагом, приготовились к новой атаке.
И когда немцы, прячась за танками, приблизились к нашим окопам, то их встретил дружный огонь из всех видов оружия и гранаты… Поддержанные артиллерийским огнем с левого берега, используя ПТР, гранаты и бутылки с зажигательной смесью, наши бойцы подбили несколько танков, обратив остальные в бегство вместе с пехотой. В этот день противник предпринял еще две атаки, но все они были отбиты с большими для него потерями. Наши тоже понесли большие потери, но своих позиций не оставили.
Ночью, по приказу командования, батальон, забрав всех убитых и раненых, а также всю боевую технику, переправился на левый берег.
На следующий день немцы захватили позиции, оставленные третьим батальоном, но форсировать Дон не решились…»

Надо понимать, что воспоминания ветеранов Великой Отечественной, оставленные ими в 70-80-е годы прошлого века, а именно такие хранятся в Богучарском краеведческом музее, следует воспринимать с некоторой поправкой. Не обо всем тогда могли они открыто говорить.
И не очень понятно, принимал ли Федор Максимович участие в боях на правобережном плацдарме? Или вместе со своим саперным взводом находился за Доном в Подколодновке? И как стало ясно, не всех убитых и раненых бойцов 3-го батальона смогли забрать при отступлении на левый берег Дона.
Многие навсегда остались в полуразрушенных окопах на плацдарме. Что подтверждают рассекреченные ныне документы: удалось найти донесение о потерях 1-й Стрелковой дивизии в июльских боях. В нем список из двадцати восьми бойцов 3-го батальона 412-го Стрелкового полка, погибших на плацдарме 13 июля, и «оставленных на поле боя, занятом противником».
Сейчас невозможно точно установить, в каком месте оставили наших погибших бойцов, но, в любом случае, память о них должна быть увековечена!

Окопная правда

Уже в 90-е годы появились «не приглаженные» воспоминания ветеранов Великой Отечественной войны. Этой окопной правде нет цены, в отличие от «трудов» многочисленных очернителей истории. В 1998 году газета «Местное время», которая выходит в Димитровграде Ульяновской области, опубликовала статью Дмитрия Михайловича Кузина с воспоминаниями рядового роты противотанковых ружей 1-й Cтрелковой дивизии Геннадия Фёдоровича Болотнова:

Участник боев на Богучарщине Г.Ф.Болотнов. Фото Д.М.Кузина

«4 июля 1942 года наш батальон занял оборонительные укрепления на правом берегу реки Дон в районе Богучара. Разведка боем наступающих немецких войск, которой те прощупывали нашу оборону, оказалась внезапностью. Несколько дней батальон сдерживал атаки пехоты противника, затем немцы ввели в бой танки.
Свою первую и единственную победу над «стальной крепостью» я помню очень хорошо. Немецкий танк неожиданно вынырнул сзади со стороны реки, как-то проскочив по кромке берега в тыл к обороняющимся. Обернувшись, увидел вблизи ясно и отчетливо вражескую махину с немецкими крестами. Пулеметы «плевались» огнем, пушка хищно раскачивалась в поиске подходящей цели. Не успевая перекинуть и установить на сошках ПТРС на другой стороне траншеи, навскидку прицелился из тяжелого 20-килограммового ружья и выстрелил в борт танка несколько раз подряд. Танк загорелся и уткнулся передком в ров траншеи рядом со мной.
Моя личная победа мало чем могла помочь – батальон находился в тяжелом положении. Боеприпасов не хватало, подкрепления не было, а немцы напирали. Замком полка Добриянов в этих условиях принял единственное разумное решение: «Отступить!» И солдаты устремились к реке.
В этот момент рядом с Добрияновым разорвалась мина, и осколок ударил его в шею. Бросив в воду противотанковое ружье, мы с товарищем подхватили командира, и вместе с остатками батальона начали переправляться с раненым через Дон. Многие солдаты под вражеским обстрелом утонули в реке. «Кто плавал хорошо, тот спасся».
На следующий день, на другом берегу, комиссар части построил остатки батальона (64 человека) и начал нас отчитывать: «Как вы могли, предатели и трусы, оставить позиции и бросить оружие!? Да я вас всех расстреляю!» Раненый Добриянов, который лежал рядом и все это слышал, подозвал к себе комиссара, посмотрел ему в глаза и тихо сказал: «Замолчи, я не знаю такой войны, где бы оружие было важнее бойца!» Благодаря его вмешательству никто не пострадал…»
Согласно донесению 1-й Стрелковой дивизии майор Добриянов получил ранение 13 июля. Удалось найти воспоминания очевидцев тех событий – жителей пригородного села Залиман. Из письма Михаила Грибанова, автора «Отцовских рассказов про войну», который в 1942 году жил в селе Залиман:
«… Во второй половине июля 42-го залиманские ребята обследовали места боев, в том числе у кирпичного завода и у оврага Лейкова. Запомнилась, прежде всего, общая картина боя: окопы, трупы, разбитая пушка-сорокопятка… В память врезался «овраг в овраге» Лейкова, где в дикую жару находились раненые бойцы. Мы ничего не брали, так как могли нарваться на немецкий расчет дальнобойщиков, которые дислоцировались в байраке. А вот ребята постарше, в том числе и мой брат Василий, пробирались тайком на «поле боя».
Брат нашел письмо Вани Инюшина (или Июшина) своему отцу Николаю, который воевал в наших местах (за Залиманом). Сын тоже фронтовик, писал отцу из госпиталя (Челябинская область, ст.Аргаяш, п/я 39) … Мы хотели после освобождения найти через госпиталь домашний адрес Вани Инюшина, но все оказалось бесполезным….»

Выдержки из дневника Василия Алексеевича Грибанова: 19 августа 1942 г. Среда. «… Сегодня выехали косить пшеницу яровую на Шпиль. В обеденный перерыв пошли в Лейково, где наши занимали оборону. В три ряда тянутся окопы от яра. Мы осматривали яр. О, ужас! Сколько здесь душ священных, боровшихся за священное дело, погибло. Они уже почти не похожи на людей. Один лежит почти совсем на спине… правая рука его лежит через грудь и держит связанную шинель, левая – винтовку. Другой стоит в окопе (окоп в полный рост) и целится из винтовки. Вот они – русские люди. Мертвый – поражает врага…
… В одном окопе, вырытом во весь рост, я нашел письмо, вот его содержание: «11 июня 1942 г. Письмо от Вашего сына Ивана Николаевича Инюшина своему родному папаше! Добрый день или вечер, дорогой папаша!!! Папаша! Во первых строках моего письма разрешите Вам передать свой горячий чистосердечный командирский привет, также желаю Вам всего хорошего в Вашей жизни на долгие годы. Папаша, я Вам сообщу о своей жизни и здоровье. Здоровье мое пока хорошее, чувствую сам себя хорошо, сейчас нахожусь раненый в госпитале. Ранен я в правую руку, но рана уже подживает, скоро опять выпишут, и опять поедем на фронт громить фашистскую гаду.
Когда приеду в часть, тогда я Вам сообщу… Папаша, наверное, нам с Вами повидаться скоро не придется, а может быть, совсем не увидимся, но я, все-таки, думаю - увидимся… Пока, до свиданья!»


…Погибли и «оставлены на поле боя, занятом противником» 13 июля 1942 года: Шевцов Поликарп Степанович, 1898, рядовой; Козловский Алексей Владимирович, 1910, рядовой; Горбунов Владимир Владимирович, 1918, ст.сержант; Степухин Петр Максимович, 1904, рядовой; Ефименко Иван Павлович, 1918, старший сержант; Сердюк Тихон Александрович, 1918, мл.сержант; Мустапаев Саляр Шахутдинович, 1923, сержант; Жданов Василий Афанасьевич, 1921, рядовой; Мишнев Василий Андреевич, 1923, рядовой; Алшаров Нурлугова Хауч, 1912, рядовой; Червяков Леонтий Александрович, 1918, рядовой; Ипатов Александр Ульянович, 1916, рядовой; Харченов Хута Константинович, 1920, мл.сержант; Кадеров Александр Васильевич, 1906, сержант; Ивайкин Петр Кузьмич, 1918, мл.сержант; Ледяев Николай Андреевич, 1897, рядовой; Гришков Иван Петрович, 1897, рядовой; Суходолов Степан Сергеевич, 1906, рядовой; Казанцев Александр Григорьевич, 1902, рядовой; Ромашкин Михаил Андреевич, 1914, рядовой; Загрядский Николай Иванович, 1907, рядовой; Казаков Иван Григорьевич, 1923, рядовой; Анчин Василий Константинович, 1910, рядовой; Жихарев Павел Григорьевич, рядовой; Томаков Алексей Прокопьевич, 1923, рядовой; Винокуров Николай Николаевич, 1923, рядовой; Кабаргин Егор Кузьмич, 1923, рядовой; Хакин Василий Григорьевич, 1923, рядовой.

Вечная им память!

Окончание следует...

+2
3.19K
5
Тип статьи:
Авторская

Весной 2013 года мне посчастливилось принять участие в военной реконструкции на окраине села Залиман. На том самом месте, где в июле 1942 года отход отступающих частей Красной Армии к донской переправе прикрывали бойцы 8-й роты 1-й стрелковой дивизии. И тогда, сидя с винтовкой в старом окопе, решил для себя, что нужно сделать всё возможное, чтобы стали известны имена погибших на этом месте воинов. И спасибо всем, кто помогал богучарским поисковикам спустя многие годы узнать фамилии, имена простых бойцов и командиров, навсегда оставшихся на этой безымянной высоте.

Солорев Эдуард.

В апреле 2013 года, где-то за месяц до Дня Победы, командир богучарского поискового отряда «Память» Николай Львович Новиков пригласил меня принять участие в военной реконструкции.

- За наших будешь! – улыбнулся в седые усы Николай Львович, увидев моё удивление. - Форму военную тебе подберем. Репетиция – в субботу. Сбор возле городского Дома ветеранов к десяти часам утра - поедем на место боя 8-й роты. Там и проведем 8 мая реконструкцию. Будут все наши поисковики!
«Диагноз» знакомые мне поставили сразу:
- Видно, в детстве ты в «войнушку» не наигрался!
Но, подъехав к месту сбора, увидел не только молодых пацанов. Мужики под пятьдесят о чем-то горячо спорили: «Я тебе говорю - это итальянская…»
Таких, не наигравшихся, в прохладный апрельский день собралось более двадцати человек. Мне сразу вспомнились строки песни Игоря Растеряева:

…мы из тех мальчишек, что в садиках советских,

после запеканки, подтянувши шорты,

начитавшись книжек, шариковой ручкой рисовали танки....

К своему стыду, я тогда почти ничего не знал о 8-й роте.

На фото поисковик из Богучара Николай Дядин

- Найти место боя нам помогла книга нашего земляка, писателя Михаила Грибанова «Отцовские рассказы про войну», в ней есть описание боя на высоте между Залиманом и Галиёвкой в июле сорок второго – рассказал мне перед репетицией реконструкции знакомый поисковик Николай Алексеевич Дядин из Богучара.
Я сел в его автомобиль, и мы поехали по объездной дороге к Дону.

- В старых окопах несколько лет назад мы нашли останки шести наших солдат, очень много оружия и боеприпасов. У одного бойца – красноармейскую книжку. Она была в очень плохом состоянии, удалось только прочитать: «8-я рота 1-й стрелковой дивизии». Теперь надо написать запрос в Подольский архив, чтобы уточнить состав 8-й роты! Ведь все её бойцы погибли на той высоте, прикрывая переправу в Галиёвке! – Николай свернул влево на Грушевое. Несколько минут подъёма по разбитой грунтовке – и мы остановились у небольшой лесополосы.

- Всё, приехали! Вот здесь их и нашли! Валунами обозначили места, где мы «подняли» бойцов! – Дядин показал на еле заметные теперь окопы. Отсюда, с высоты, всё было как на ладони – залитые весенним разливом луга, богучарские села на донском берегу, извилистое русло речки Богучарки, окраина Залимана.
- Хороший обзор, удобная позиция для обороны! – я посмотрел с высоты глазами солдата-окопника.
Мы подошли к памятному знаку – большому камню. «Здесь в июле 1942 года ценой своей жизни прикрыли отход частей Красной Армии бойцы 8-й роты 1-й стрелковой дивизии», - значилось на нем. И ни одной фамилии на плите…

Николай Львович Новиков во время репетиции реконструкции боя 8-й роты.

Репетиция реконструкции была в полном разгаре. По сценарию, оставшиеся в живых защитники высоты поднимались в свой последний рукопашный бой. Но что-то не ладилось.
- Не верю! – как великий режиссёр Станиславский Николай Новиков «метал громы и молнии». - Ребята, стойкости побольше! Что вы падаете все сразу? Люди придут посмотреть реконструкцию, да и фильмснимать будут – а вы ничком попадали и лежите! Представьте себя на месте тех бойцов, из сорок второго!
И каждый из нас, наверное, серьёзно задумался: а смог бы я, так же, как они, тогда подняться в атаку?
И какая же это несправедливость, что герои, погибшие здесь на высоте, остаются для нас неизвестными!

Книжка красноармейца

Повезло: фамилию первого бойца удалось установить уже в конце апреля. Как это часто бывает, помог случай. Еще в 2006 году, с помощью Воронежского центра судебной экспертизы, удалось частично прочесть найденную красноармейскую книжку. Фамилия – либо «Васильев», либо «Касимов», отчество – «Харитонович», год рождения – 1897-й, 8-я рота, и номер винтовки, выданной 27 июня 1942 года. К сожалению, «вследствие плохого физического состояния бумаги и полного угасания записей» полностью прочесть книжку эксперты не смогли.
Центральный архив Министерства обороны сообщил, что без указания точной фамилии, имени бойца, военкомата, откуда он призывался, навести справку не представляется возможным. Очень много однофамильцев – Васильевых и Касимовых.
Поиск в базе Мемориала результатов также не дал.
- Может, попробовать найти бойца по номеру выданной ему винтовки? - предложил Новиков Львович.
Он не терял надежды установить хозяина найденной книжки.

На фото красноармейская книжка после специальной обработки

Спасибо Интернету - помощь пришла из братской Белоруссии.
«Отсканируйте красноармейскую книжку и отправляйте нам снимок по электронной почте!» – прислал сообщение Александр Дударёнок, командир поискового отряда «Батьковщина» из Минска.
Новиков передал мне книжку утром 26 апреля: «Семь лет у меня в музее под стеклом пролежала!..»
И я долго не решался ее раскрыть, боялся – а если она рассыплется? Но всё-таки отправил. А вечером пришел ответ от Александра. Огромное ему спасибо! Он смог прочесть записи в книжке, используя возможности «Фотошопа». Теперь мы точно знали, кому принадлежал найденный документ: Герасимову Ивану Харитоновичу, призванному Богдашкинским РВК Куйбышевской области - 3-й батальон, 8-я рота. На оттиске печати стало различимо «412-й стрелковый полк 1-й стр. дивизии». Всё сошлось…

Жаркий июль сорок второго…

Пыльными дорогами Богучарщины отходили к донским переправам войска Красной Армии. Уходили на восток мирные жители, не желавшие оставаться «под немцем», угонялся скот. Фашистская авиация непрерывно бомбила переправы, сея смерть и разрушения.
Где наши войска? Где немецкие? Точной картины не представляли тогда и в Ставке Верховного Главнокомандующего. Красноречивое тому подтверждение – директива Ставки от 14 июля 1942 года «Военному Совету Сталинградского фронта о недостатках в его деятельности»: «Ставка считает нетерпимым и недопустимым, что Военный совет фронта вот уже несколько дней не дает сведений о судьбе 28, 38 и 57-й армий и 22-го танкового корпуса. Ставке известно из других источников, что штабы указанных армий отошли за Дон, но ни эти штабы, ни Военный совет фронта не сообщают Ставке, куда девались войска этих армий и какова их судьба, продолжают ли они борьбу или взяты в плен. В этих армиях находились, кажется, 14 дивизий. Ставка хочет знать, куда девались эти дивизии…»

А 14 июля в газете «Красная Звезда» вышла статья Ильи Эренбурга «Отечество в опасности!» Известный прозаик и публицист писал: «…Немцы подошли к Богучару. Они рвутся дальше – к солнечному сплетению страны – к Сталинграду. Они грозят Ростову. Они зарятся на Кубань, на Северный Кавказ… Угроза нависла над всей страной. На берегах Дона, в южной степи сибиряк защищает Сибирь и уралец Урал. Казах сражается за свою степь и армянин за свои горы. Немецкий клинок впился в южные просторы России. Бойцы Красной Армии выбьют клинок, отгонят немцев…»
На следующий день из вечернего сообщения Совинформбюро страна узнала, что «после ожесточенных боев наши войска оставили города Богучар и Миллерово». В действительности, немцы заняли Богучар раньше – 10 июля.
Чтобы не допустить переправы противника через Дон, Ставка Верховного Главнокомандующего приказала дивизиям 5-й резервной армии занять позиции на восточном берегу реки. 1-й Стрелковой дивизии определили участок обороны на участке Гороховка – Сухой Донец, одновременно с задачей закрепиться на западном берегу по высотам от Филоново до Галиёвки на так называемой полосе предполья.
Батальоны зарывались в землю. А мимо них шли и шли к переправам наши отступающие войска...

Продолжение следует...

"... Восьмая рота прикрывала войск наших тяжкий тот отход, и солнце тусклое вставало над Галиевкою в день тот..." Н.Л.Новиков
+2
2.57K
1
Тип статьи:
Авторская

Гончаров Игнат Тимофеевич. Год рождения 1900. Место рождения Липчанская МТС. Место службы партизанский отряд 277. Белорусская ССР. Погиб 28.10.1943.

Письмо с фронта Гончарова Игната Тимофеевича. Год рождения 1900. Место рождения Липчанская МТС. Место службы партизанский отряд 277. Белорусская ССР. Погиб 28.10.1943.
+1
742
0
Тип статьи:
Авторская

Восемь часов утра 16-го декабря 1942 года. Осетровский плацдарм. Две гвардейские стрелковые дивизии – 41-я и 44-я – изготовились к атаке. Противник – итальянская пехотная дивизия «Равенна» - занимал заблаговременно подготовленные позиции на высотах. Они тоже ждали нашего наступления. Позади – опорные пункты их обороны: села Филоново, Свинюхи, Красное Орехово, Гадючье.

Всю ночь просидел в снегу, ожидая атаки, Валентин Бакаев – сержант 124-го стрелкового полка 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Через пятьдесят лет он оставил эти воспоминания о первых днях нашего наступления в декабре 1942 года.

«В восьмом часу утра начало светать, а в восемь началась полуторачасовая артподготовка. Над нашими головами пролетали тысячи снарядов, потом открыли огонь "Катюши" и "Андрюши".

Жутко было лежать, земля, кажется, колыхалась от беспрерывного грохота орудий и взрыва снарядов. Через час после начала артподготовки мы начали сближение с противником. Изредка, среди наступающих, взрывались снаряды, прилетавшие с немецкой стороны. Стоял туман и шел мелкий дождь, противник был не виден. Не дойдя метров 25 до немецко-итальянской обороны, залегли, ожидая выравнивания остальных подразделений. Наш взвод попал в овраг глубиной метров десять. Залегли по бокам оврага и его скатам.

Перед наступлением свой взвод, с только что прибывшим командиром взвода, разделили пополам по два отделения. Я шел в средине своих отделений. Нужно было преодолеть последние 25 метров заминированной земли. Вдруг сзади нас зарычала "Катюша", а выпущенный ею снаряд упал среди солдат соседней роты. Своим отделениям я тут же дал команду отойти на несколько метров назад и сам первый начал отходить. А командир взвода со своими отделениями остался на месте (он только первый раз попал на фронт и пренебрег моим советом отойти).

Сзади снова зарычала "Катюша" и выпущенные ей 16 снарядов упали среди наших солдат. После этого залпа от двух отделений нашего взвода осталось только двое раненых: комвзвода и его посыльный. От соседней роты лейтенанта Мозгового остались убитые и разорванные в клочья тела солдат. Я лично видел, как снаряд, упавший возле солдата, взрывом поднял его метров на пять вверх. Сверху же падало расчлененное тело: руки, ноги, голова − все летело в разные стороны, а на место взрыва упал обрубок туловища длиной с полметра.

Таким образом, солдатская смекалка и опыт, приобретенный в предыдущих боях, помогли мне сохранить весь личный состав своих отделений. Почему снаряды, выпущенные "Катюшей", упали среди нашей цепи? Это произошло потому, что комбат дал команду на сближение с противником за 30 минут до окончания артподготовки, а не за пятнадцать, как было сказано в приказе комполка. В результате пренебрежения приказом комполка мы потеряли около двухсот солдат и офицеров. Два отделения, оставшиеся от нашего взвода, снова вернулись на то место, откуда только что отошли..."

На этой высотке 197,0 - опорном пункте итальянской обороны - 16-го декабря погиб лейтенант Александр Мозговой, командир 5-й роты 2-го стрелкового батальона. Это подтверждено документами ЦАМО РФ. Там осталась и вся 5-я рота... Вот такой высокой была цена ошибки...

В то утро Валентину Бакаеву посчастливилось остаться в живых!

Высота 197,0 на карте Генштаба Красной Армии

"...Ползком по заминированному полю мы начали сближение с немцами, сидящими в окопах за колючей проволокой. Немцы были парализованы артподготовкой и оказывали слабое сопротивление. Возле проволочного заграждения бойцы сняли шинели, побросали на проволоку, перелезли ее и начали прыгать в окопы, в которых завязалась рукопашная.

За поворотом траншеи, по которой я бежал, на меня наткнулся итальянец высокий и широкий в плечах. Мы обнялись как близкие родственники. Я почувствовал, что он меня быстро подомнет под себя. Обхватил его за талию левой рукой, а правой пытаюсь вытащить из ножны нож. Наконец нож вытащен, с размаху воткнул его "макароннику" (итальянцу) в левый бок. Он отпустил меня и начал падать, когда он упал, я его добил с автомата.

Бой в окопе продолжался минут пятнадцать или двадцать. Оставшийся противник бежал к себе в тыл. А мы начали рвать одеяла, вытащенные из блиндажей и переобуваться, так как весь день шел мелкий дождь и был туман. Кто сколько сумел, взяли галет, консервов и пошли догонять уехавшего от нас противника..."

Посмотрим официальные документы о боях в районе высоты 197.0. Выдержка из донесения штаба 4-го гвардейского стрелкового корпуса №13 от 16.12.1942 по состоянию на 20-00.

"...Начало морозить. На небе появилась луна. Обувь замерзла, шли мы как в колодках, очень хотелось спать. Некоторые солдаты засыпали на ходу. А в сонном виде отставали от колонны, при попадании ногами в ямку или, наткнувшись на кочку, тут же падали и продолжали спать. Подходили к нему два солдата и пинали в зад, а если не просыпался, то брали под мышки и ставили на ноги. Шли всю ночь. За ночь я ни разу не садился, так как боялся обморозить ноги. А все же обморозил большие пальцы. В восемь часов подошли к деревне, из труб некоторых домов шел дым, топились печи.

Немцы с итальянцами еще видели приятные сны. Сходу мы их начали выгонять из домов. Из которых домов стреляли, бросали в них гранаты. В одном дому на кровати обнаружили итальянского полковника с девкой. Мать ее при появлении нас в дому уронила из рук поднос с варениками, который несла к столу для господина полковника. Полковника и шлюху я прошил очередью из автомата прямо на кровати, а мамашу, всячески обругавшую нас − возле печки. К двенадцати часам взяли полдеревни и заняли оборону.

Часа через два к немцам подошло подкрепление, нас начали окружать. Отстреливаясь, мы начали отходить к концу деревни. Пока мы отходили за деревню от кольца, в которое попали, осталась горловина шириной метров двести. Но к нашему счастью по обе стороны дороги остались стебли кукурузы, так что противник стрелял вслепую. Выйдя из кольца метров на пятьсот, мы увидели идущие в нашу сторону танки и зашли в кукурузу..."

Отделение гвардии сержанта Н. Суркова идет в атаку.

Фото А.Устинова, в декабре 1942 года освещавшего наступление 41-й дивизии с Осетровского плацдарма

Источник фото http://1941-1945.at.ua

"...Танки оказались нашими с десантом на борту. Посадили и нас. Танки развернулись и пошли на деревню. Цепи наступающих залегли их давили гусеницами и расстреливали бойцы, сидящие на танках. Через полчаса деревня была взята. Оставшихся в живых немцев и итальянцев взяли в плен.

Начало темнеть, мы пошли дальше. Пришли в соседнюю деревню часам к девяти вечера. В деревне шел бой, немцы начали контратаку, потеснили второй батальон нашего полка. Сходу мы вступили в бой. К полуночи очистили деревню от немчуры. Поступила команда отдыхать. Человек пятнадцать легли на пол в крайнем дому, быстро уснули.

Сон наш оказался коротким, так как противник начал артобстрел деревни. Один снаряд попал в дом, в котором мы спали. От разрыва слетела крыша, провалился потолок. Несколько солдат придавило, а мы шесть человек выбежали невредимыми. Встали за стену дома, так как снаряды рвались вокруг дома. После окончания обстрела вынесли из дома раненых и убитых, раненых отправили в медпункт.

Получили команду занять оборону. Всю ночь, попеременно отогреваясь в ближайших домах, ожидали немцев, но они не появились. Утром, позавтракав тем, что у кого было, пошли дальше. Весь день шли, не встречая противника, к вечеру на подходе к деревне нас обстреляли. Развернулись в цепь, начали наступать. Возле крайних домов подавили две пулеметные точки, вошли в деревню, и начался ночной бой, который шел до утра. Немцы бежали из деревни, нам приказано преследовать. (Все это происходило в Воронежской области. Деревни в ней очень большие, а расстояние между ними по 10-15 и 20 км.)..."

Воспоминания В.Н. Бакаева читать полностью.


... За поворотом траншеи, по которой я бежал, на меня наткнулся итальянец высокий и широкий в плечах. Мы обнялись как близкие родственники. Я почувствовал, что он меня быстро подомнет под себя. Обхватил его за талию левой рукой, а правой пытаюсь вытащить из ножны нож... Воспоминания о первых днях операции "Малый Сатурн" от непосредственного участника тех событий!
0
1.12K
0
Тип статьи:
Авторская


Количество погибших и захороненных в Богучарском районе  4882 человека. По состоянию на 1985 год.

Братские могилы и одиночные захоронения солдат Великой отечественной войны в городе Богучар и селах Богучарского района.

№ захоронения Адрес захоронения Кол-во похороненных Дата захоронения

1

Россия Воронежская обл. 36-707/2014

Богучарский р-н, г. Богучар, городской парк, братская могила 51 (гражданская война)

42

2

Россия Воронежская обл. 36-708/2014

Богучарский р-н, г. Богучар, городской парк

2000

__.__.1943

3

Россия Воронежская обл. 36-50/2014

Богучарский р-н, с.п. Филоновское, с. Свобода, братская могила 375

105

17.12.1942

4

Россия Воронежская обл. 36-54/2014

Богучарский р-н, с.п. Филоновское, с. Филоново, братская могила 53

180

17.03.1942

5

Россия Воронежская обл. 36-42/2014

Богучарский р-н, с.п. Дьяченковское, с. Красногоровка

371

18.08.1942

6

Россия Воронежская обл. 36-34/2014

Богучарский р-н, с.п. Первомайское, с. Батовка

18

24.12.1942

7

Россия Воронежская обл. 36-37/2014

Богучарский р-н, с.п. Радченское, с. Дядин, братская могила 56

54

02.10.1942

8

Россия Воронежская обл. 36-1113/2014

Богучарский р-н, с.п. Первомайское, с. Новоникольское, братская могила 63

56

23.12.1942

9

Россия Воронежская обл. 36-33/2014

Богучарский р-н, с.п. Дьяченковское, с. Абросимово

89

30.06.1942

10

Россия Воронежская обл. 36-44/2014

Богучарский р-н, с.п. Радченское, с. Криница, братская могила 66

6

15.01.1943

11

Россия Воронежская обл. 36-45/2014

Богучарский р-н, с.п. Монастырщинское, с. Монастырщина

140

12.07.1942

12

Россия Воронежская обл. 36-43/2014

Богучарский р-н, с.п. Медовское, с. Каразеево, братская могила 64

107

13

Россия Воронежская обл. 36-51/2014

Богучарский р-н, с.п. Суходонецкое, с. Сухой Донец, братская могила 65

24

04.07.1942

14

Россия Воронежская обл. 36-46/2014

Богучарский р-н, с.п. Медовское, с. Медово

29

12.07.1942

15

Россия Воронежская обл. 36-49/2014

Богучарский р-н, с.п. Радченское, с. Радченское

13

07.04.1942

16

Россия Воронежская обл. 36-38/2014

Богучарский р-н, с.п. Дьяченковское, с. Дьяченково, сквер возле библиотеки

21

29.07.1942

17

Россия Воронежская обл. 36-709/2014

Богучарский р-н, с.п. Медовское, п. Дубрава

9

10.07.1942

18

Россия Воронежская обл. 36-55/2014

Богучарский р-н, с.п. Липчанское, с. Шуриновка, братская могила 62

41

22.05.1942

19

Россия Воронежская обл. 36-39/2014

Богучарский р-н, с.п. Подколодновское, с. Журавка, индивидуальная могила

1

16.12.1942

20

Россия Воронежская обл. 36-40/2014

Богучарский р-н, с.п. Подколодновское, с. Журавка, братская могила

2

__.12.1942

21

Россия Воронежская обл. 36-710/2014

Богучарский р-н, с.п. Твердохлебовское, с. Твердохлебово

15

19.06.1993

22

Россия Воронежская обл. 36-711/2014

Богучарский р-н, г. Богучар, новое городское кладбище, братская могила 518

124

08.09.2000

23

Россия Воронежская обл. 36-36/2014

Богучарский р-н, с.п. Поповское, с. Вервековка, братская могила 519

100

02.10.1998

24

Россия Воронежская обл. 36-935/2014

Богучарский р-н, г. Богучар, Северное кладбище

1

12.04.2002

25

Россия Воронежская обл. 36-960/2014

Богучарский р-н, с.п. Подколодновское, с. Подколодновка

1

02.08.2002

26

Россия Воронежская обл. 36-995/2014

Богучарский р-н, с.п. Филоновское, с. Филоново

1

18.08.1996

27

Россия Воронежская обл. 36-1016/2014

Богучарский р-н, с.п. Поповское, с. Купянка

1

02.03.1995

28

Россия Воронежская обл. 36-1026/2014

Богучарский р-н, г. Богучар, Старое кладбище

1

08.07.2000

29

Россия Воронежская обл. 36-1032/2014

Богучарский р-н, с.п. Филоновское, с. Свобода

1

18.10.2001

30

Россия Воронежская обл. 36-1036/2014

Богучарский р-н, г. Богучар, Северное кладбище

1

09.04.2002

31

Россия Воронежская обл. 36-1076/2014

Богучарский р-н, с.п. Дьяченковское, с. Терешково

1

16.08.1984

32

Россия Воронежская обл. 36-33

Богучарский р-н, Дьяченковский с/с, с. Абросимово

77

30.06.1942

33

Россия Воронежская обл. 36-34

Богучарский р-н, Первомайский с/с, с. Батовка

18

24.12.1942

35

Россия Воронежская обл. 36-36

Богучарский р-н, Поповская администрация, с. Вервековка

96

02.10.1998

36

Россия Воронежская обл. 36-37

Богучарский р-н, Радченский с/с, с. Дядин

54

20.10.1942

37

Россия Воронежская обл. 36-38

Богучарский р-н, с. Дьяченково

28

29.07.1942

38

Россия Воронежская обл. 36-39

Богучарский р-н, Подколодновская сельская администрация с. Журавка

1

16.12.1942

39

Россия Воронежская обл. 36-40

Богучарский р-н, Подколодновская сельская администрация с. Журавка

2

__.12.1942

40

Россия Воронежская обл. 36-41

Богучарский р-н, Медовский с/с, с. Каразеево

107

04.12.1942

41

Россия Воронежская обл. 36-42

Богучарский р-н, Дьяченковский с/с, с. Красногоровка

342

18.08.1942

42

Россия Воронежская обл. 36-43

Богучарский р-н, Медовский с/с, с. Каразеево

107

04.12.1942

43

Россия Воронежская обл. 36-44

Богучарский р-н, Радченский с/с, с. Криница

6

15.01.1943

44

Россия Воронежская обл. 36-45

Богучарский р-н, с. Монастырщина

111

12.07.1942

45

Россия Воронежская обл. 36-46

Богучарский р-н, Медовский с/с, с. Медово

29

12.07.1942

46

Россия Воронежская обл. 36-47

Богучарский р-н, Первомайский с/с, с. Ново-Никольское

56

23.12.1942

47

Россия Воронежская обл. 36-48

Богучарский р-н, Медовский с/с, с/з "Радченский"

9

10.07.1942

48

Россия Воронежская обл. 36-49

Богучарский р-н, Радченский с/с, с. Радченское

10

07.04.1942

49

Россия Воронежская обл. 36-50

Богучарский р-н, Филоновский с/с, с. Свобода

85

17.12.1942

50

Россия Воронежская обл. 36-51

Богучарский р-н, Суходонецкий с/с, с. Сухой Донец

22

04.07.1942

51

Россия Воронежская обл. 36-53

Богучарский р-н, Твердохлебовская с/а, с. Твердохлебовка

11

19.06.1993

52

Россия Воронежская обл. 36-54

Богучарский р-н, с. Филоново

180

17.03.1942

53

Россия Воронежская обл. 36-55

Богучарский р-н, Липчанский с/с, с. Шуриновка

28

22.05.1942

53

Россия Воронежская обл. 36-52

Богучарский р-н, Дьяченковский с/с, с. Терешково, сельское кладбище Капустин

1

30.08.1984

Количество погибших и захороненных в Богучарском районе 4882 человека.

+1
8.45K
12
Тип статьи:
Авторская

Научный коллектив Киевского национального музея задался благородной целью – «донести до потомков авторов этих посланий, большинство которых погибли в 1941 году, слова отчаяния, печали, любви, прощания и надежды». Пусть хоть и через 70 лет, но эти послания найдут своих адресатов.

Получатель одного из восьми «воронежских» писем проживал в 1941 году в селе Песковатка Богучарского района. На фотокопии конверта мне удалось разобрать, что письмо направлялось Ивану Михайловичу Кравцову. Отправил же его из Действующей армии П.И.Кравцов, адрес отправителя - полевая станция 356, п/я 18, подразделение № 4.

Это сейчас Песковатка – правобережная часть города Богучара. А в далекие 40-е годы село входило в состав Залиманского сельского Совета. Вот и вся исходная информация, которой я обладал, когда решил разыскать родственников погибшего солдата.

Конверт письма Петра Кравцова, адресованного отцу

Работники администрации Залиманского сельского поселения «подняли» похозяйственную книгу по селу Песковатка. Книга эта являлась основным документом первичного учета сельского населения: в том числе наличия у него земли, скота, жилых построек и другого имущества.
Из неё удалось узнать, что в селе Песковатка в 40-х годах проживала многодетная семья Кравцовых: глава семьи, Иван Михайлович, 1885 года рождения, и его жена, Марфа Фёдоровна, 1887 года рождения. Оба - украинцы. Их сыновья – Иван, Петр и Егор, дочери – Галина и Елена. Так вот, один из их сыновей - Петр Иванович Кравцов, родившийся в 1919 году, вполне мог быть отправителем письма, хранящегося в фондах киевского музея. К сожалению, ответа на вопрос, на какой улице и в каком доме проживала семья Кравцовых, похозяйственная книга не дала.
Дальше пошла работа с базой данных Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации. Фамилия Кравцов очень распространенная в Богучарском районе. В районной Книге памяти увековечены два пропавших без вести Кравцова Петра Ивановича – 1901 и 1908 годов рождения. Я предположил, что Петр Иванович мог быть призван в ряды Красной Армии не по месту своего рождения, а потому не вернувшийся с фронта воин мог выпасть из поля зрения составителей Книги памяти.
Так и оказалось: в «недрах» базы Мемориал удалось найти информацию о том, что в 1953 году Иван Михайлович Кравцов из села Песковатка разыскивал через Богучарский райвоенкомат своего сына Петра Ивановича, 1919 года рождения. Заполнявшему бланк анкеты работнику военкомата Иван Михайлович рассказал все, что было ему известно о судьбе сына.
Место его рождения – село Терешково Богучарского района, до призыва в январе 1940 года в ряды Красной Армии Петр Кравцов работал в шахте №10 Краснолучского района Ворошиловградской области. Оттуда и призвался в армию, в город Николаев Украинской ССР в 255-й гаубично-артиллерийский полк (255-й ГАП), служил в звании сержанта. В последнем полученном родителями письме сын указал, что его часть передислоцируют в район Москвы. Само письмо, как сообщал в анкете Иван Михайлович, не сохранилось.

На фото родители Петра Кравцова

Проводился ли действительно поиск в первые послевоенные годы, когда миллионы советских людей разыскивали своих не вернувшихся с войны родных и близких, неизвестно. На бланке анкеты сделана сухая резолюция: «Учесть без вести пропавшим в марте 1943г.».
После того как узнал место службы Петра Кравцова, моя уверенность возросла: он и есть отправитель послания.
Дело в том, что в Киевском национальном музее среди многих полученных из Вены писем хранятся и те, которые отправляли воины, служившие в 255-м ГАП. Судьба полка оказалась трагической - в составе 116-й стрелковой дивизии Юго-Западного фронта полк в июне – июле 1941 года вел оборонительные бои, отходя от берега Днестра к городу Черкассы. Осенью сорок первого дивизия попала в так называемый киевский котёл, почти вся там и погибла. Петру Кравцову посчастливилось выйти из окружения, и родители позднее получили от него весточку.
Сомнений практически у меня не осталось, когда удалось найти информацию о втором письме Петра Кравцова, которое он отправлял в город Красный Луч (шахта №10). Именно там он работал до призыва. Вероятно, письмо Петр направлял своей невесте Евгении Денисовне Чередниченко.
Оставалось самое сложное – найти родственников и вручить им послание из 41-го. Обращался в официальные инстанции – не «футболили», старались помочь, но наибольшую помощь оказали простые люди. Благодаря им и удалось найти родственников Петра Кравцова. Огромная благодарность жительнице села Залиман Любови Тихоновне Звозниковой, которая и направила мои поиски по нужному руслу.
Благодарен и Татьяне Пантелеевне Крайнюченко – именно она сообщила информацию о живущих в Богучарском районе родственниках семьи Кравцовых.
Связался со старшим научным сотрудником Киевского национального музея Ярославой Леонидовной Пасичко и сообщил ей все найденные сведения. В ответ она сердечно поблагодарила за информацию и пообещала отправить почтой родственникам точную копию письма. По ее словам, вышлют муляж письма, изготовленный с использованием похожей бумаги, такого же цвета чернил.


По электронной почте уже пришла из музея фотокопия письма Петра Кравцова.


…И вот направляюсь на песковатскую улицу Заречную: там живет Любовь Андреевна Цурикова – родная племянница Петра Кравцова. Она немного взволнована. Читает: «Пущено письмо 28/VII/41. Письмо от вашего сына и брата К.П.И. Во-первых, дорогие папаша и мамаша, братья и сестры, я вам сообщаю, что в данный момент я жив и здоров, чего и вам желаю, и передаю свой письменный привет всем - братьям и сестрам, папаше и мамаше. Еще раз всем низкий поклон, а также передавайте братьям А.И. и И.И. и их женам Фросе и Клаве, Любе и Толе…»
У Любови Андреевны повлажнели глаза, она отложила письмо в сторону:
- Дядя Петя передает привет моим родителям и … мне! Брат А.И. – этой мой отец Андрей Иванович, его жена Фрося – моя мама, а Люба – это я! Своего дядю Петра я помню хорошо. Вот, как сейчас помню, захожу я в первую комнату, это было в Терешково, чуть прошла, а он стоит перед зеркалом. Увидел меня: «А, это ты, Любаша!» – «Дядь Петь, а вы куда собираетесь?» Он и отвечает: «Да гулять пойду, я же молодой!» Мой отец и дядя Петя были очень похожие: оба невысокие, стройные и темноволосые. Жаль, что не сохранились фотографии дяди Пети. Он очень любил детей, спрашивал у меня, кем я хочу быть, когда вырасту? Я ему и отвечаю: «Продавцом - конфетами буду торговать!» Ну что еще хотелось тогда ребенку?
Чуть помолчав, продолжает:
- У моей мамы был старший брат Алексей, он жил в Луганской области. Дядя Петя перед войной сказал: «Я, наверное, до Алексея поеду подработать!» Семья у нас была работящая, никто работы не боялся! А был ли женат дядя Петр, я, к сожалению, сказать не могу. Но, говорили, что девчата на него заглядывались!
Любови Андреевне было 10 лет, когда началась война. Отец писал им с фронта письма: «Знаю, что он погиб в конце 41-го под Москвой, - говорит она. - В самом начале нашего наступления».
А её дедушка и бабушка жили в конце Песковатки, в районе современного хлебозавода. При немцах у них, у единственных, в селе сохранилась корова. Немцы знали это, и, бывало, приходили за «млеком».
- Мою маму и многих других жителей фашисты гоняли на работу, они строили дорогу по селу Залиман к линии фронта, - продолжает Любовь Андреевна Цурикова. - И я часто оставалась дома одна, а жили мы с мамой на улице Кирова в Богучаре. А когда пришли наши солдаты – это было такое счастье! Я оставил Любовь Андреевну наедине с письмом и с нахлынувшими на неё воспоминаниями.
Неизвестной осталась судьба солдата Великой Отечественной Петра Кравцова, одного из многих миллионов советских людей, которые летом 41-го верили в Победу. «Скоро выйдут концы у нашего противника! И будем строить цветущую, молодую жизнь!» – это последние строки из его письма.
Письма из сорок первого.

Солорев Эдуард, поисковый отряд "Память"

В феврале 2010 года в мемориальный комплекс «Национальный музей истории Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» города Киева были переданы письма, вывезенные в начале войны немцами из украинского городка Каменец-Подольский Хмельницкой области. Не полученные адресатами весточки, а их более одной тысячи, почти 70 лет хранились в архиве Вены (Австрия).
+2
1.35K
1
Тип статьи:
Авторская

Июльское утро сорок второго было ясным и солнечным, местное радио передало, чтобы все оставались на рабочих местах. Детей повели в ясли, служащие пошли на работу. Часть жителей ушла с отступающими войсками. Многие вышли из города и спрятались в оврагах. Татьяна как всегда пришла на работу в райисполком, по дороге встретила Гончарову Машу, которая вела дочку в ясли, та упорно сопротивлялась. Тревожное лицо подруги еще больше испортило настроение. Угрожающий ветер дул в лицо, из головы не выходила мысль, что делать с архивом. Проблема была в том, что во время эвакуации большую часть документов вывезли, но остались церковные Метрические книги. В книгаххранилась практически все информация о богучарцах, когда родился, когда женился и кто умер. Куда их девать она не знала.

В здании бывшей земской управы, где хранился архив, было неуютно, на полу листы бумаги, было пыльно и душно. Пытаясь, навести порядок в архиве, за час до обеденного перерыва Татьяна вышла на улицу. Внезапно услышали и гудение немецкого самолета свист. Посыпались бомбы. По площади в это время шла девушка лет семнадцати. Татьяна крикнула ей: «Ложись!» и сама упала на землю закрыв голову руками. Одна из них упала рядом с ними. Земля содрогалась. Подняв голову увидела, что девушка лежала на земле с оторванной головой. Стало жутко и страшно. Немецкая авиация начала бомбить город, в котором остались одни старики и дети.

Бомбежка продолжалась около часа. Затем все стихло. За окном потемнело, было видно, как горело здание педучилища, над ним подымался черный дым. Свет погас, замолчало радио. Выйдя на улицу Театральную, ужаснулась, в небе над городом стояло темно - оранжевое солнце. В воздухе стоял запах гари, над зданиями языки пламени. Там где мимо Богучарского собора недавно шли колонный отступающих солдат было непривычно пусто.

Опустошенная и очумевшая от страха и ужаса Татьяна шла по городу. Горели разбомбленные здания,на площади Павших стрелков все усеяно мусором, газетами. У разрушенного здания НКВД, на углу, где стояла водосточная бочка, лежал раненный в живот младший лейтенант и просил воды.

На дороге остановился проезжающий автобус, из которого выскочил майор и крикнул на Татьяну: «Срочно вызывай скорую помощь, не видите, офицер ранен».

- Какая скорая не видите все разбомбили, сколько трупов кругом, -ответила Татьяна.

- Да я тебя сейчас расстреляю, - закричал майор и выхватил пистолет.

В это время снова раздался гул самолетов. Татьяна ничего не ответила и побежала на другую сторону улицы. Раздались взрывы, бомбили на улице Карла Маркса. После налета, автобус уехал, младший лейтенант остался лежать у бочки, но уже не подавал признаков жизни.

Кругом слышались стоны и крики. У разрушенного здания яслей, весь двор, усеянный телами взрослых и детей, клочками пеленок. Во дворе почерневшие лица, воздевающие к небу руки и проклинающих фашистов.

Дом, в котором жила Татьяна, уцелел. Улицы города стали словно чужие. К концу дня в город начали возвращаться люди. Непривычно долгой казалась ночь. Слышался плач людей, звездное небо закрывала черно – белая мгла.

Рано утром по улице пошли колонны немецких и итальянских солдат. Солдаты заходили в каждый дом, людей выгоняли на улицу. Слышались крики, одиночные выстрелы и лай собак. Было страшно выходить на улицу.

На улице 1- Маядетдом заняли под казармы, а бывшая земская управа сталанемецким штабом. Уже через неделю в городе прошли сходы горожан, были выбраны старосты и бургомистр - бывший учитель, в школе его дразнили ИванСер, он когда - то учил Татьяну. Женщин на выборы бургомистра и старост не пригласили, пришло человек сорок мужчин которые «одобрили» его кандидатуру. Вскоре стало известно, что Николай Бондарев с улицы Урицкого и братья Ермоленко были и избраны старостами.

Однажды Татьяна увидела в центре города Пушкареву Катькуона шла под ручку с немецким офицером. До оккупации она работала в райкоме комсомола. Небольшого роста с черными глазами она всегда вела себя заносчиво. При встрече с ГончаровойМашей та рассказала, что Катьку Пушкареву то же видели вместе с немцами и в управе.

Вскоре в городе началась облавы. Заходили вдома, где жили родственники командиров Красной Армии и коммунистов, искали членов семей красных командиров. Татьяна подумала, -как об этом узнали каратели? Не из Метрических ли книг, но там этих сведений нет.

В начале июля начались вызыватьк бургомистру в управу. Началась регистрация населения города. В управе, куда пришла Татьяна, в зале на втором этаже за столом сидели бургомистр и четыре старосты. До войны здесь часто выступала в «Синей блузе» читаласкетч. Вспомнились строки:

«Мы синеблузники, мы профсоюзники,
Мы не баяны-соловьи -
Мы только гайки в великой спайке
Одной трудящейся семьи...»

В ходе опроса стали выяснять принадлежность к ВКП (б) и ВЛКСМ. «Почему они спрашивают, ведь все они знали, что я работала в райисполкоме», - мысленно спрашивала себя Татьяна. После опроса заставили оставить в длинном списке оттиск большого пальца правой руки.

Спустившись по черной чугунной лестнице на первом этаже, решила зайти в архив. Дверь была не заперта. В кабинете за столом сидел полицай - Андрей Ермоленко и судорожно курил. Когда – то они учились с ним в одном классе. Татьяна остановилась у входа и спросила: «Андрей, как ты мог?» Тот отрывисто и виновато ответил: «Жить всем хочется, ИванСер заставил. Ты же видела, вся управа из учителей».

«Наши прейдут, что будешь делать? Тебя же расстреляют!», - продолжила Татьяна.

«Сам знаю, что расстреляют. Тогда видно будет, думаешь, по своей воле тут сижу, - Андрей встал из – за стола, - иди отсюда пока немцы не пришли».

За спиной Андрея стояли стеллажи, на которых пылились Метрические книги. Татьян не удержалась и сказала: «Ты хоть книги прибери отсюда, спрячь тут же все сведения о богучарцах».

«Иди уже, - смягчился Андрей, - приберу».

Татьяна долго не могла заснуть. Ее все «мучили» вопросы: «Почему стали они предателями?Что это страх перед смертью? Жадность к деньгам и власти над людьми? Как жить дальше, ведь победа будет за нами?»

Уже на следующее утро после регистрации возле управы, где раньше вывешивали афиши к фильмам, повестили объявление, согласно которому все трудоспособное население вызвалось на работу к пяти часам утра. За невыход на работу, невзирая на причины, виновным угрожали арестом.

Около афиши с объявлениями стояла соседка Минакова Светлана. Она спросила: «Ты ничего не слышала, говорят ночью в городе была облава?»

«Да нет, вроде ничего, - ответила Татьяна, - у нас поселили какого - то немецкого офицера, к ним не приходили»

«На Дзержинской и Театральной чернорубашечники прошли по домам и набили полный автобус женщин и детей, говорят, повезли по Старобельскому тракту в сторону Кантемировки», - продолжила Светлана.

Когда началась эвакуация Татьяна несколько раз подходила к председателю райисполкома Алексею Дубровскому и просила забрать архив. Тот отмахивался: «Да не до бумаг сейчас, людей надо вывести, скот, технику…»

В конце июля все трудоспособное население «погнали» на работы. Таков был «Новый порядок», которыйоккупанты поддерживали массовым террором, практикуя телесные наказания и расстрел. Часто в яру за Богучаром немцы расстреливали тех, кто нарушал этот порядок.

Сначала горожане рыли окопы в соседнем селе Галиевка, потом насыпали бруствер для укрытия самолетов в селе Купянка. Весь август возили на бортовых машинах в село Дьяченково убирать подсолнечник и пшеницу. Техники было мало, почти все приходилось делать вручную.

В один из дней на двух лимузинах к полю приехали немцы. Вместе с ними была и Катька Пушкарева. Выйдя из машины она показала рукой полицаю, который нас охранял, на Свету Минакову и Нину Резникову. Девчат забрали и увезли в город. Больше мы их не видели.

Тимка Блощицын, что жил по соседству на улице Белогубовой, рассказал Маше, что выдел как их расстреляли, в яру за зданием тюрьмы. Нину расстреляли вместе с ее сыном Валерой.

Зима пришла рано в конце октября выпал снег. Накануне октябрьских праздников по городу появились листовки. Они были написаны на листке из тетради детским подчерком. Одну наклеили прямо на забор у дома Татьяны. Ей удалось прочитать только строки: «… Режьте провода, поджигайте немецкие склады и дома с немцами…», в это время из двора вышел отец и сорвал ее, спрятав в карман.

Отцу уже было за шестьдесят, он держал пасеку даже во время войны. Немцы его не трогали. Почти весь мед они забирали, но все же часть оставалась, что позволило им не умереть с голоду.

С отцом и матерью они жили в подвальном помещении дома, туда же перенесли книги и часть разобранной мебели. На втором этаже поселился немецкий офицер с денщиком. Тот вел разгульный образ жизни. Часто посещал казино, которое было расположено по улице Кирова, выше от дома Татьяны. Туда захаживали и богучарские девки легкого поведения.

18 декабря началась спешная эвакуация. Немцы в панике убегали. По грому приближающейся канонады со стороны села Перещепное стало понятно - конец «Новому порядку».Всю ночь слышались автоматные очереди. Крики, вспышки, земля загудела от взрывов снарядов. Уже рано утром в городе начались бои. Вся семья Татьяны перебралась в подвал.

Ближе к полудню все стихло. По улице Володарского недалеко от дома солдат сбивал табличку на колодце, на которой указано «Брать воду можно только немцам». Еще висели вывески над банком и фотографией, а перед городским советом вбитая в грязь вывеска на русском и немецком языке «Местная комендатура». На улицы как будто после кошмарного сна выходят горожане. Едут машины, идут красноармейцы. Дороги в ямах от взрывов снарядов. На пожарной каланче над мертвыми, разрушенными и занесенными снегом домами яркое полотнище красного кумача.

На третий день всех горожан вызвали на регистрацию. Зайдя в здание райисполкома, бывшей земской управы, Татьяна заглянула в архив, Метрических книг там не было. Поднимаясь по черной чугунной лестнице, подошла к залу, который охраняли два автоматчика. В коридоре среди людей увидела Катьку Пушкареву, которая стояла в стороне, опустив голову. Почему – то вспомнился июль сорок второго, только за столом уже сидели председатель райисполкома Алексей Дубровский, секретарь райкома партии Белицкий и еще несколько военных.

После выяснения личности спросили, начальник Богучарского НКВД Масиков Михаил, спросил: «Куда делись Метрические книги?». Она рассказала, что просила спрятать их Андрея Ермоленко и он должен знать, куда они делись. На что Дубровский сказал: «Ермоленко сейчас арестован и находится в тюрьме, попробуй с ним поговорить». Татьяна уже хотела уходить, как вспомнила про Пушкареву. «Алексей Григорьевич, - обратилась она к Дубровскому, - там, в коридоре стоит Катька Пушкарева, она жила с итальянцами и выдала наших девчат Свету Минакову и Нину Резникову». Дубровский вызвал солдат и они прямо из коридора под руки увели Пушкареву.

Михаил Масиков выписал пропуск и поздно вечером Татьяна пошла в тюрьму. В народе его называли острогом. Начальнику тюрьмы она рассказала о необходимости поговорить с Андреем, тот организовал ей встречу.

В отдельную комнату привели заключенного, его невозможно было узнать. Все лицо было в кровоподтеках и синяках, сам он был бледный как лунь, одна рука висела.

Андрей не узнал ее и разговаривал, как она его не упрашивала, рассказать, где делись Метрические книги. Охранник сказал: «Завтра вечером приходи, мы его в чувства приведем». Но и на следующий день Андрей молчал. Только на третий день, когда она уже собралась уходить, он вдруг сказал: «Татьяна это ты?» Она обернусь и сразу спросила: «Где метрические книги?»

- Во дворе, в конюшне на чердаке, ответил Андрей.

Ночью долго не могла заснуть. Рано утром Татьяна пошла к Масикову и все ему рассказала. Вместе они пошли в конюшню, которая располагалась во дворе земской управы. На чердаке аккуратными стопками лежали Метрические книги.

«Не подвел»,- подумала она об Андрее.

В архиве райисполкома Татьяна Варлыгина работала после войны до самой пенсии. И всякий раз, выдавая справки горожанам об их родственниках, невольно вспоминала эту историю с Метрическими книгами.

Р.S. Эту историю рассказал мне Титаренко Николай - сын Татьяны Варлыгиной, там не менее многие имена и фамилии были изменены


18 декабря началась спешная эвакуация. Немцы в панике убегали. По грому приближающейся канонады со стороны села Перещепное стало понятно - конец «Новому порядку».Всю ночь слышались автоматные очереди. Крики, вспышки, земля загудела от взрывов снарядов. Уже рано утром в городе начались бои. Вся семья Татьяны перебралась в подвал.
+2
1.4K
2
Тип статьи:
Авторская

«Был озабочен очень воздушный наш народ —

К нам не вернулся ночью с бомбёжки самолет...»

Несколько лет назад богучарскому фотографу и краеведу Николаю Фёдоровичу Дядину попала в руки старая фотография. Время не пощадило карточку, и Николаю пришлось приложить максимум умения, чтобы отреставрировать покрытый сетью трещинок снимок. На нём - трое молодых военных, один из которых в лётном шлеме. На реверсе фотографии проступила четко различимая подпись: «21-1-1942г. Кирсаново. На долгую и добрую память, вспоминайте и не забывайте. Шахунов М. Зименков Н. Агафонов М.»

На снимке М.Шахунов, Н.Зименков и М.Агафонов

Такие фото, присланные с фронтов Великой Отечественной, как бесценные реликвии бережно хранятся в семейных альбомах. Но у этого снимка – своя особая история.

– Многие богучарцы знают, что я занимаюсь коллекционированием и реставрацией старых фотографий, — начал рассказ Николай Дядин. - Так вот, один мой знакомый принес мне эту карточку и сообщил, что нашёл её прямо на улице. Я потом обошел с ней находящиеся рядом с местом находки дома, но никто из хозяев так и не признал фотографию своей.
Николай Дядин смог установить одного из воинов на снимке: им оказался Михаил Андриянович Шахунов, 1919 года рождения. В районной Книге памяти о нём имеется такая запись: «Старшина, в марте 1944г. погиб в бою на Чёрном море».

Скупые строки биографии

С помощью жителей села Радченское Николай разыскал женщину, которая до войны хорошо знала Михаила. Ксения Семёновна Шахунова и сообщила Николаю, что воин в летном шлеме (на снимке) — это и есть Михаил Шахунов, ее земляк, уроженец села Радченское. Умерла Ксения Семеновна совсем недавно, в марте 2014 года.
А в январе 2015 года Николай Дядин передал копию фотографии в Богучарский поисковый отряд «Память» с просьбой отыскать сведения о боевом пути и обстоятельствах гибели Михаила Шахунова.

Сейчас очень сложно найти сведения о довоенной жизни не вернувшихся с фронта воинов. Ведь почти не осталось людей, помнящих события тридцатых и сороковых годов ХХ века. «Детям войны» уже под восемьдесят. Семейные архивы если и пережили пять месяцев оккупации, редко у кого сохранились.
Так и остался бы белым пятном довоенный период жизни Михаила, если бы не его родственники. Жительница села Радченское Ольга Петровна Васильева поведала мне свою родословную: «Моя бабушка, Мария Андрияновна Ревина — это родная сестра Михаила Шахунова. Прабабушку мою звали Анастасия Петровна. Их семья жила в селе недалеко от речки. Анастасия Петровна работала рядом на лодочной переправе, а мой прадед Андриян был механиком в местном колхозе «Серп и Молот». У бабушки Марии были еще сёстры, Варвара и Татьяна, и братья, Иван и Захар. Они так же, как и Михаил, не вернулись с войны».

Из документов Центрального архива Министерства обороны России (ЦАМО), размещенных в сети Интернет в свободном доступе, стало известно, что Михаил в 1938 году вступил в ряды ВЛКСМ, а в 1939 году его призвали в Красную Армию.

– Дед Михаил был очень волевым и даже упрямым, всегда добивался своей цели. Как мне рассказывала бабушка, он очень хотел попасть в авиацию. Никто его не заставлял туда идти. В Каменске Ростовской области он отучился в летной школе.

Михаил был очень красивым, видным парнем спортивного телосложения. И радченские девчата на него засматривались, - продолжила рассказывать Ольга Петровна.

- Дружила я с одной женщиной - Ксенией Семеновной Шахуновой, она часто ходила ко мне, и рассказывала о своей жизни. Ксения Семеновна и призналась как-то мне: «Любовь у нас была с Михаилом! Очень я его любила!». Разлучила их проклятая война!

На фото Анастасия Петровна Шахунова

(фото из архива Ольги Васильевой с.Радченское)

Под крымскими звёздами

С августа сорок первого Михаил Шахунов воюет в Действующей армии. А с мая 1942 года – в авиации дальнего действия (АДД), в 325-м бомбардировочном авиационном полку (325-м БАП). Полк был оснащен «небесными тихоходами» – бомбардировщиками ТБ-3. На момент начала войны эти огромные четырёхмоторные самолеты уже считались устаревшими, и уступали немецким бомбардировщикам по своим характеристикам, прежде всего, скоростным. На таких воздушных кораблях и пришлось летать стрелку-радисту Михаилу Шахунову.
Основная задача стрелка-радиста – бесперебойное обеспечение самолета радиосвязью. Свою радиостанцию Михаил знал на «отлично», по его вине не было случаев «отказа материальной части и отсутствия связи при выполнении боевых заданий».

Огнём из крупнокалиберного (12,7 мм) авиационного пулемета системы Березина Михаил помогал воздушным стрелкам экипажа отбивать атаки вражеских самолетов, а также обстреливать наземные объекты противника. Так, 1 мая сорок второго при выполнении боевого задания по бомбёжке скопления войск противника в районе города Старая Русса он огнем своего пулемета «потушил» три прожектора, и вместе с воздушными стрелками экипажа отбил атаку налетевших немецких истребителей.
А 6 июня 1942 года, возвращаясь с боевого задания, обнаружил автоколонну противника и обстрелял ее из пулемета, в результате чего фашисты не досчитались трёх автомашин.
С мая 1942 года 325-й БАП использовался командованием АДД для снабжения крымских партизан. Летчики на парашютах ночью сбрасывали партизанам боеприпасы и продовольствие. А вот решить проблему вывоза больных и раненых на Большую землю оказалось очень сложно — небольшие самолеты- "кукурузники" других авиационных соединений не могли взять в обратный путь много раненых, а большегрузные самолеты ТБ-3 слишком рискованно было сажать на небольшие площадки.

Самолёт бомбардировщик ТБ-3

Но командир одного из экипажей, Фёдор Андреевич Жмуров, твёрдо решил попробовать посадить свой воздушный корабль на один из партизанских аэродромов и вывезти сколько возможно раненых. В состав экипажа вошёл и стрелок-радист Михаил Шахунов.

В ночь с 21 на 22 июля 1942 года «небесный тихоход» ТБ-3 оторвался от аэродрома и взял курс на полуостров. Вот как описывает случившееся в ту ночь Иван Гаврилович Генов, один из руководителей партизанского движения Крыма, в своей книге «Дневник партизана»:
«22 июля 1942 г. ночью на одну из наших площадок прибыл самолет. Экипаж блестяще посадил большегрузную машину. Началась посадка раненых и больных. Руководил ею старший бортмеханик Михаил Мац. С болью в душе глядел он на своих «пассажиров», которых на руках вносили внутрь самолета.
— Достаточно, — сказал ему командир корабля Жмуров. — Посадили 22 человека. Больше нельзя... Перегрузимся...
Мац понимал это, но невозможно было выдержать обращенных к нему молящих взглядов измученных недугом людей. Посадка продолжалась. Загрузили кабины штурмана и стрелка-радиста, задние и передние плоскостные переходы, проходы между отсеками бомболюков.
Вдруг послышался крик: «Немцы! Немцы!» Вскоре донеслись звуки автоматных очередей.
— Приготовиться к взлету! — отдал команду Жмуров.
Костры, которые горели при посадке, уже погасли. В суматохе их оставили без пригляда.
— Куда лететь? — спросил пилот Маца. — Кругом темь. Ничего не видно.
— Сейчас спрошу, — ответил Мац.
Встреченный им партизан показал направление, предупредив:
— Держитесь правее. Влево — скала.
Взревели мощные моторы. Колеса плавно покатились по земле. Самолет уже поднимался в воздух, как вдруг страшный удар потряс машину — левым колесом задели скалу. Машину удалось посадить. Это сделал Жмуров, хотя у него были перебиты обе ноги. Экипаж своими силами вынес партизан. В это время появился командир района Иван Кураков.
— Фрицы совсем рядом, — сказал он, — самолет надо сжечь!
Жаль было машину, но иного выхода не оставалось».

Михаил Шахунов снял с самолета рацию, а воздушные стрелки – всё вооружение. Через минуту гигантский костер запылал в крымских горах. С болью смотрел Михаил Шахунов на пылающие останки своего воздушного корабля.
- Что теперь нас ждёт?
Из тяжелых раздумий лётчиков вывели звуки пулеметных и автоматных очередей. Враги были на подходе.


На снимке командир крымских партизан Иван Генов (второй слева) с лётчиками

(источник фото http://krymology.info)

Так началась партизанская жизнь Михаила Шахунова, полная опасностей и лишений. Снятые с самолета пулеметы уже очень скоро пригодились партизанам. После падения Севастополя 4 июля 1942 года немецкое командование решило уничтожить отряды крымских партизан. Освободившиеся от боёв в Крыму две немецкие дивизии и горно-стрелковая бригада получили задачу – двигаться в район Керчи и по пути прочесать лес от Севастополя до Феодосии, и, таким образом, очистить тыл от партизан. 24 июля ровно в 8.00 началось наступление.

Партизаны идут на задание

Командир одного из отрядов Иван Юрьев сделал в тот жаркий день такие записи в своём дневнике:

«8.00. В бой вступили все наши боевые группы. Противник наступает со всех сторон...

8.30. Отбиваем уже третью атаку. Потери у немцев огромные, но они идут, как ошалелые. Держись, «курилка», это еще только начало.

9.30. Более двухсот солдат бросил противник против группы Яши Крыма. Партизаны пустили в ход пулемет, снятый с самолета. Это так ошеломило немцев, что они бросились бежать, устилая землю своими трупами. 10.00. Отбили пятую атаку. Особенно хорошо идут дела в группе Гриши Рыженко. Здесь немцы залегли. Офицер пытался поднять своих солдат и даже охрип от крика. Его «успокоил» Рыженко, прошив очередью из своего ручного пулемета.

11.00. Обстановка осложняется. Противник обложил нашу высоту со всех сторон. Но партизаны дают ему жару. Пропуская вражеских солдат, то та, то другая наша группа обрушивает на них огонь с тыла. Молодцы, ребята!

15.00. Все еще держимся. Отбили восьмую атаку...»
После ожесточенных трехдневных боев партизанам удалось вырваться из окружения.

Семьдесят один день пробыл Михаил Шахунов в партизанском отряде. Вместе с партизанами участвовал в боевых операциях. На его личном счету — десять убитых фашистов.
Большой проблемой для партизан стало отсутствие еды. Вместе со всеми голодали и летчики жмуровского экипажа. Иван Генов вспоминал: «28 июля 1942 г. Потеря баз сказывается. Мы перешли на «подножный» корм. Щавель, крапива и дикий лук — наша единственная еда.



Крымские партизаны идут на боевое задание. Фото из Госархива Республики Крым

На получение продовольственной помощи с Большой земли надежд мало. Самолеты не летают. 4 августа 1942 г. Мы сидели под большим буком, когда мимо нас два бойца провели под руки своего товарища.

— Ранен? — спросил я. Партизаны не ответили. Только один из них как-то безнадежно махнул рукой.
— Отощал, — сказал сидевший возле меня Кураков. — Результат хронического недоедания. Таких в каждом отряде 10-20 человек. Они уже не могут передвигаться самостоятельно. Если нам в ближайшее время не подбросят продуктов с Большой земли, костлявая рука голода всех передушит».
У партизан оставался только один выход из создавшегося непростого положения: с оружием в руках добывать продовольствие у противника и местных предателей. Для этого в каждом отряде формировались специальные «интендантские» группы из добровольцевпартизан. В состав одной из таких групп вошёл и наш земляк Михаил Шахунов. На его счету и несколько самостоятельных операций по доставке так необходимого партизанам продовольствия. До момента вывоза из отряда партизан 2-го района Михаил вёл себя мужественно, и командование партизанского движения Крыма составило о нем хороший отзыв.
Когда через год, в августе 1943 года, командование 325-го БАП представляло Михаила к ордену Красного Знамени, в наградном листе были отмечены и его партизанские подвиги.
Всего Шахунов до представления к высокой награде совершил 14 боевых вылетов по доставке боеприпасов и продовольствия крымским партизанам, за что получил грамоту от имени Президиума Верховного Совета Крымской АССР.

Вывезли Шахунова и его товарищей на Большую землю однополчане - летчики 325-го БАП. Заместитель командира эскадрильи капитан Георгий Васильевич Помазков с 11-го по 16 сентября 1942 года на своём ТБ-3 каждую ночь из Адлера летал к партизанам, но садиться не рисковал, помня о печальной судьбе самолета Фёдора Жмурова. Продовольствие сбрасывали на парашютах. Жизни многих партизан были спасены благодаря Помазкову. Впервые за 50 дней партизаны поели хлеб. Но оставались раненые, которых надо было срочно вывезти.
325-й БАП улетел под Сталинград, но четыре самолета в последнюю минуту удалось выпросить у члена Военного совета фронта Лазаря Кагановича, и они задержались в Адлере.
Один из самолетов был более поздней модификации, командовал экипажем лейтенант Николай Павлович Маляров. Именно этот самолет ТБ-3ФРН решили сажать на партизанском аэродроме, и 27 сентября 1942 года к партизанам прилетал самолет У-2 с штурманом 325-го БАП Николаем Семеновичем Фетисовым на борту.

Руководители партизан встретили гостя холодно:
— Какова цель вашего прилета?
— Посмотреть площадку.
— Смотрели ее не раз, а что толку? Кормите обещаниями, а столько раненых скопилось. Катаетесь зря, только место в самолете занимаете!
Фетисов спокойно выслушал упрёки и объяснил, что капитан Помазков решил посадить ТБ-З ФРН. На этом воздушном корабле легче будет взлететь с горной площадки.


Капитан Г.В. Помазков со своим экипажем

(из архива Натальи Атроховой (г.Севастополь)

- В случае нормальной погоды ждите нас 29-го в 21.30, - сказал на прощание Николай Фетисов.
Наступило долгожданное 29 сентября. Когда стрелки часов показали 21.25, послышался слабый гул, и в небе мигнули навигационные огни. Аэродромная команда партизан зажгла костры. Экипаж сбросил гондолы с грузом, и на земле возникло тоскливое предчувствие, что и сегодня посадки не будет. Маляров повел самолет на север, оставляя за собой линию горевших на площадке костров. За его спиной появился капитан Помазков и тронул Малярова за плечо. Тот уступил ему место.
Сделав разворот, самолет пошел на новый заход, уже ориентируясь на огненную дорожку костров. Все, казалось, шло хорошо. ТБ-3 уже катился под небольшой уклон, покачиваясь на неровностях, и перед самой остановкой вдруг содрогнулся и замер, накренившись на правое крыло. Выключены все моторы, и наступила тишина.
Штурман Фетисов взял с собой группу партизан, и они начали выгрузку продовольствия. Вскоре возник человек в комбинезоне — борттехник Сугробов и что-то шепнул Помазкову на ухо. Тот сразу же направился к самолету.
— Камнем покрышку пробило! — указал он на дыру с кулак в покрышке. Помазков сунул руку в отверстие, и она ушла туда по локоть.
— Запасная покрышка в Адлере есть? — поинтересовался Помазков, но Сугробов отрицательно покачал головой.
— Машину здесь на пару суток оставить можно? — обратился он к партизанам.
— Ни в коем случае! Уже завтра здесь будут каратели!
Оставалось два выхода: либо сжечь самолет, либо попытаться взлететь. Летчик повернулся к Сугробову:
— Как думаешь, Егорыч, на ободе оторвемся?
— Посадки на одном колесе бывали, а вот про взлет слышать не приходилось…
Помазков обернулся к Малярову:
– Может, удастся при разбеге поставить машину на одно колесо элеронами?
— А левое крыло подзагрузить! — добавил Фетисов.
— Сколько человек сможем загрузить в левое крыло?
— Человек двадцать…
Лететь согласилось 23 человека, в том числе и Михаил Шахунов. Помазков с Маляровым заняли прежние места.
— Николай, — сказал Помазков, — будем взлетать «дуэтом»: ты жми на педали и поднимай хвост, а я буду ставить самолет на левое колесо и «играть» газами.
Когда промелькнули последние костры, и корабль погрузился во мрак ночи, единственным ориентиром оказалась висевшая над горой крупная звезда. Прерывать полет уже было поздно, и Помазков включил форсаж всем четырем моторам. Они неистово взревели, из патрубков посыпались искры, летчиков начало заметно вдавливать в сиденья, и тогда они взяли штурвалы на себя — корабль взмыл и на некоторое время вроде бы завис, покачиваясь с крыла на крыло.
В это время Фетисов выпустил ракету, и летчики увидели за бортом черный провал — самолет летел! Маляров почувствовал, как у него по спине побежала струйка холодного пота, а Помазков освободил руку от перчатки и перекрестился.
Когда самолет делал круг, от него отвалилась изжеванная покрышка. Уже над Чёрным морем отказал один из моторов. Но Помазков нашел силы привести корабль на адлерский аэродром и посадить ночью на одно колесо. Партизанская «командировка» Михаила Шахунова благополучно завершилась.

В экипаже капитана Ганюшкина

После Крыма Михаил Шахунов вернулся в родной 325-й БАП. Определили его в экипаж орденоносца Николая Саввича Ганюшкина. О мастерстве и удачливости командира воздушного корабля в полку ходили легенды. Так, в мае 1942 года экипаж, в котором летал Ганюшкин, после выполнения задания возвращался на свой аэродром. День был пасмурный. Небо затянуло плотной серой облачной массой. ТБ-3 спокойно шел на высоте 100 метров над Таманским побережьем. И вдруг из облаков выскочили три фашистских истребителя.

Пользуясь внезапностью, «фокке-вульфы» подожгли ТБ-3 и тут же снова скрылись в облаках. Только благодаря высокому летному мастерству и большой выдержке командира корабля горящую машину удалось посадить на береговую черту.
14 июля 1942 года, возвращаясь после бомбёжки важного для гитлеровцев завода в Мариуполе, Ганюшкина атаковали два «мессершмита» над Керченским проливом. Первые атаки были успешно отражены воздушными стрелками. Но кончились патроны, и фашистские истребители подошли вплотную, открыли огонь из пулеметов и пушек на поражение.
ТБ-3 загорелся, и экипажу пришлось прыгать с парашютами. Всю ночь шестеро летчиков плавали в волнах Азовского моря. Утром их подобрал советский рыболовный баркас и доставил к своим.

На фото Михаил Шахунов, 1942 год

(из архива Натальи Плохих с.Радченское)

Зимой 325-й БАП действовал на Сталинградском направлении — добивая окруженную группировку Паулюса. Экипажи полка бомбили вражеские аэродромы в Тацинской и Гумраке, наносили удары по скоплениям техники противника.
В ночь на 26 января 1943 года полки 54-й авиадивизии дальнего действия бомбили станцию Касторная. Бывший штурман 325-го БАП Александр Иванович Черешнев вспоминал: «25 января наступило резкое похолодание.
Во второй половине дня мороз достигал 35 градусов. Все кругом побелело. Только на аэродроме выделялись темно-зеленые бомбардировщики. На стоянках кипела работа.
Технический состав под руководством старшего инженера полка Максима Георгиевича Попкова готовил машины к боевому вылету. А на командном пункте, в землянке, за длинными столами сидели летчики, штурманы и, развернув карты, внимательно слушали командира.
— По данным разведки, — говорил командир полка подполковник Сабуров, — на узловую железнодорожную станцию Касторная каждую ночь прибывают вражеские эшелоны с техникой и живой силой. Там сильная зенитная оборона, ночью барражируют истребители, в основном «Мессершмитты-110». Наша задача — нанести по Касторной бомбардировочный удар. Бомбовая нагрузка — 2800 килограммов на самолет.

Вскоре бомбардировщики начали взлетать, поднимая снежную бурю. Взяв курс на запад, они один за другим скрылись в ночной темноте. На линии фронта шла ожесточенная перестрелка. Наши беспрерывно «долбили» передний край противника. Гитлеровцы огрызались. Их счетверенные пулеметные установки посылали в черное небо длинные полосы огня.
Слева вспыхнул прожектор, его луч приближается к нам. Командир моего корабля Петр Медведев приглушает моторы, валит машину вправо. Наш бомбардировщик разворачивается, в окно кабины вижу пожары. Но засматриваться некогда, самолет подходит к району бомбометания. Впереди на нашей высоте вспыхивают светящиеся авиабомбы. Это наши осветители сделали свое дело. Открываю бомболюки, подаю команду летчикам: «На боевой!» Капитан Медведев «зажал» рули: курс, скорость и высота строго расчетные. Цель медленно ползет по курсовой черте прицела.
Вижу длинные эшелоны. Два из них горят, в третьем что-то рвется… Впереди три огненных языка лизнули черное небо. Машина вздрогнула и сразу же выровнялась. Переношу руки на рычаг бомбосбрасывателя. И вдруг вместо цели вижу белое полотно. Что такое? Тут же понял: купол парашюта. Кого-то сбили, гады!» И уже после боя все узнали, что в ту ночь не вернулся экипаж капитана Трушкина.
Весной и летом 1943 года 325-й БАП действовал в районе Курского выступа. Экипаж капитана Ганюшкина отличился в этих боях. 22 апреля 1943 года самолеты 325-го авиаполка совершили массированный налет на железнодорожную станцию Орел. Над городом в эту ночь не затухали огненные зарницы. Вражеские зенитки посылали в небо тысячи снарядов. Но экипажи выполнили поставленную командованием задачу.
3 июня 1943 года экипаж Ганюшкина разбомбил вражеские эшелоны на железнодорожном узле Оптуха. Огромный пожар на станции наблюдался другими экипажами за десять километров при подходе к цели. Следующей ночью, получив задание бомбардировать станцию и склады в городе Карачеве, капитан точно вывел самолет на станцию. Девять авиабомб попали в цель. «Ну, дела! Ночь была! Все объекты разбомбили мы дотла!» Этими словами из ставшей очень популярной в годы войны песни «Бомбардировщики» можно было заменять боевые донесения экипажей авиаполка.
20 июня 1943 года при бомбардировании живой силы и техники противника в городе Почепе «зверствовала» вражеская зенитная артиллерия. Бомбардировщику ТБ-3 Михаила Шахунова пришлось сделать на цель два захода.
В окно своей кабины Михаил увидел два разгорающихся в темноте ночи пожара. Самолеты ложились на обратный курс.
А через шесть дней полк бомбил скопление вражеских войск на станции Навля, расположенной в 50 километрах южнее Брянска. В эту ночь с боевого задания не вернулся экипаж флагманского воздушного корабля первой эскадрильи, на котором командиром летал майор Кацюржинский. На борту самолета в эту ночь находился подполковник Сабуров — командир 325-го полка. Он летал на проверку действий экипажа в боевых условиях. В июле 1943 года командование полком принял гвардии майор Афонин.

На фото А.И.Черешнев

К сентябрю 1943 года полк вооружили новыми самолетами Ли-2. Александр Черешнев вспоминал: «В новой машине мне многое нравилось. Оборудование штурманской кабины расположено удобнее, чем на ТБ-3. Прямо перед лицом штурмана смонтирован электросбрасыватель: стоит нажать кнопку, и бомбы полетят вниз. Удобно было работать и с членами экипажа: радист сидел сзади меня, летчики чуть впереди, а между ними бортмеханик. Переговоры не требовали специальных аппаратов и устройств. Два мотора с воздушным охлаждением вынесены далеко от пилотской кабины, поэтому разговаривать было легко: мы хорошо слышали друг друга…».

Пиши на мой адрес – полевая почта

… Шла жестокая кровопролитная война, гибли молодые совсем ребята, которым хотелось любить и быть любимыми. Война – войной, а молодость брала своё. Неженатые старались найти себе девушек для переписки, просили сослуживцев поделиться адресами сестёр, одноклассниц, просто знакомых до войны девушек. На адреса воинских частей также приходили от девушек подарки, чаще всего – вышитые кисеты и связанные заботливыми девичьими руками теплые носки и рукавицы «для самых лучших солдат», с просьбой дать адресок для переписки.
Вместе с Михаилом в 325-ом авиаполку служил воздушный стрелок сержант Василий Хрипунов - его земляк из Воронежской области. Родился Василий в селе Пчельники Березовского (сейчас – Рамонского) района. Василий и Михаил вместе летали в экипаже Ганюшкина.
В марте 1943 года Василий получил серьезное ранение при посадке поврежденного самолета. Медицинская комиссия признала Хрипунова негодным к летной работе. Но Василий остался в своей части на должности начальника почтового отдела. Видимо, просматривая входящую корреспонденцию однополчан, он и узнал почтовый адрес Ксении Шахуновой. Между молодыми людьми завязалась обычная для того времени переписка.
«Здравствуйте, Ксения! Извините, что нарушаю покой Вашего сердца, но я все же должен написать. Спешу вам сообщить, что скромный подарок, который вы послали в часть 1-го Мая, был передан мне командованием авиаэскадрильи. За что разрешите вас поблагодарить за ваше уважение к Сталинским соколам. Я этот скромный подарок принял с полной уверенностью и заверил командование, что я оправдаю это в действительности. У меня еще больше разгорается ненависть к проклятому врагу. Не жалея жизни, сил и не считаясь с любыми трудностями, будем продолжать громить врага с воздуха, разрушая его коммуникации, ж.д. узлы, живую силу, технику и аэродромы противника. Тем самым обеспечим нашим доблестным наземным войскам продвижение вперед.
Возложенную на наш полк командованием авиации дальнего действия задачу выполняем отлично. И не далек тот час, когда враг полностью будет уничтожен на нашей родной земле, и за все злодеяния, которые совершили фашистские мерзавцы, они будут расплачиваться своей собственной кровью...
До свидания, Ксения! Ваш земляк Василий Леонтьевич Хрипунов»;

На снимке Ксения Шахунова (1940-е годы)

(фото из архива Аллы Жуковской г.Богучар)

«25-9-43г. …Ксенечка, кратко о себе. В данный момент здоровье хорошее, настроение тоже неплохое. Продолжаем громить врага, тем самым обеспечиваем продвижение наших наземных войск. Ксенечка, вы интересуетесь моей биографией — уроженец я Воронежской области Березовского района. Недалеко от вас, почти земляки. Возраст — 24 года, холост... Если есть какие у Вас сомнения относительно меня, то можете написать Мише Шахунову. Он все напишет относительно меня, он хорошо знает, что я из себя представляю. Мы с ним долго вместе были, вместе летали и т.д. …. Пишите на мой адрес - полевая почта 15424»б»; «19-12-43г... Спешу сообщить, что в настоящее время нахожусь на с-западном фронте, жизнь проходит нормально, по-фронтовому, настроение отличное. Но только одно плохо, что в данный момент выбыл из авиации по состоянию здоровья, и нахожусь в пехотном подразделении...»;
«09-2-44г... Ксенечка, ты в своем письме пишешь, что послала мне фото. Верю, но я до сего времени не получил все письма, которые ты писала по адресу полевая почта 15424»б». Они находятся у Шахунова Михаила... Но с ним связь до настоящего времени не установлена. Какая причина — не известно. От всех товарищей по полку получаю, а от него нет. Вероятно, болеет. Но я все же установлю, и все ваши письма должны поступить по адресату...»
Фронтовые письма из личного архива незадолго до своей смерти Ксения Семёновна передала в музей поискового отряда «Память».

Среди пожелтевших от времени «треугольников» удалось найти только одно письмо от Михаила: «Здравствуй, Ксеня! Прими мой горячий привет и тысячи наилучших пожеланий в твоей жизни! Ксеня, твоё письмо я получил, за которое очень благодарен. Стало ясно из твоего письма, что девушки не так весело проводят время, в частности, и ты. Да, это точно, и я охотно верю. Но что касается на счет переписки, ну, что же, я не против… О себе — я живу хорошо, здоровье пока замечательное. Мои дела, специальность, по-моему, тебе известны. Если что неясно, то пиши. Опиши все подробно, пропиши все новости, передавай привет всем девушкам, подругам.
Пока! С приветом, твой (подпись), целую крепко, крепко жму руки. 19-5-43г.»
Удивительную историю об одном из писем Михаила Шахунова рассказала жительница села Радченское Прасковья Михайловна Фабрицкая.
- Помню, мы с друзьями, такими же детишками 10-12 лет, как и я, купались на речке возле радченской мельницы. Там вода всегда была тёплая, и мы все дни «пропадали» на речке. А бабушка Настя Шахунова работала рядом на переправе. Вдруг видим, летит низко-низко самолет. Он сделал несколько кругов над домом, где жили Шахуновы. Мы все — и детишки, и взрослые – стали смотреть на этот самолет: что он дальше будет делать? Из самолета вдруг что-то выпало и быстро полетело к земле. Как потом мы узнали, таким способом летчик, сын Анастасии Шахуновой, передал письмо своим родным. Мы все кинулись искать письмо, а нашла его внучка Анастасии Петровны. К письму Михаил привязал тяжёлую гайку, чтобы его не унесло ветром. Потом старшие рассказывали нам, что было написано в письме: «Дорогая мама, я жив и здоров. Сесть не могу, потому что гружённый бомбами, нашу часть переводят на другой фронт». Все наше село в тот день радовалось за семью Шахуновых».
Последний полет

В декабре 1943 года полк перелетел на аэродром у города Великие Луки. Планировалась наступление советских войск на Ленинградском фронте. Войскам очень нужна была поддержка авиации, ведь за два с половиной года противник создал в этом районе глубоко эшелонированную систему обороны. И уже 15 января 1944 года летчики 325-го БАП бомбили укрепленный район противника в Красном Селе. Через несколько дней этот важный узел немецкой обороны был взят нашими войсками.

Частям и соединениям, отличившимся при штурме, было присвоено наименование Красносельских. В том числе и 325-му авиаполку. 10 февраля из 54-й авиадивизии поступил приказ нанести бомбовый удар по Котке - финской военно-морской базе. Вылетевшие на задание экипажи полка сбросили авиабомбы на цель и благополучно вернулись на свой аэродром.
Наши войска с тяжелыми боями продвинулись до старой эстонской границы. Упорные наземные и воздушные сражения завязались в районе Нарвы. Около месяца 325-й полк бомбил этот важный узел сопротивления в системе немецкой обороны. Экипажам приходилось по три раза в ночь вылетать на бомбардировку.
В ночь с 19 на 20 марта 1944 года вылетел к Нарве и экипаж капитана Николая Саввича Ганюшкина. Кроме него на борту воздушного корабля находились штурман капитан Василий Авдеевич Алырщиков, штурман-стажер младший лейтенант Иван Данилович Сыпченко, второй пилот младший лейтенант Григорий Андреевич Лямцев, бортовой техник Андрей Илларионович Поздняков, воздушный стрелок старший сержант Николай Александрович Зеленов и наш земляк, стрелок-радист старшина Михаил Андриянович Шахунов. С боевого задания экипаж не вернулся.
- Полк бомбил Нарву несколько раз. Но 20 марта радость успеха была омрачена. Тяжело терять людей, с которыми вместе жили, летали на боевые задания. Три года войны сделали нас близкими, родными, - вспоминал Александр Черешнев.
А 21 марта полк опять вылетел в район Нарвы бомбить войска противника, отступавшие северо-западнее города. В этот день зенитная артиллерия противника бездействовала. Экипажи отбомбились с малой высоты по намеченным площадям. Когда полетели второй раз, немцы успели установить пулеметы, прожекторы. Однако это не помешало выполнить задание. Внизу наблюдались взрывы и пожары.
«Это за экипаж Ганюшкина!» - произносил каждый из участников вылета. Лётчики отомстили врагу за смерть своих боевых товарищей.

Эпилог

Без участия людей, неравнодушных к истории своей Родины, не получилось бы этого материала о боевом пути Михаила Шахунова. Огромное спасибо крымчанам за предоставленные из Государственного архива Республики Крым копии архивных документов: Наталье Атроховой из Севастополя – внучке Героя Советского Союза Я.М. Фадеева, «партизанского» летчика, Сергею Николаевичу Ткаченко – известному крымскому историку и писателю.
Отдельная благодарность жителям села Радченское и города Богучара: Наталье Викторовне Плохих, Ольге Петровне Васильевой, Алле Жуковской, Николаю Фёдоровичу Дядину – за фотографии из личного архива. Командиру Богучарского поискового отряда «Память» Николаю Львовичу Новикову – за сохраненные им фронтовые письма - бесценные документы ушедшей эпохи. Благодаря всем этим людям Михаил Шахунов спустя 71 год «вернулся» из своего последнего полета.
Были использованы книга с воспоминания бывшего штурмана 325-го авиаполка Александра Ивановича Черешнева «Люди мужества», воспоминания крымского партизана Ивана Гавриловича Генова, материалы и факты, опубликованные в книге писателя Владимира Полякова «Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно», а также рассекреченные документы ЦАМО РФ.
Помните и никогда не предавайте забвению тех, кто спас мир от фашизма!

Солорев Эдуард, поисковый отряд "Память"

Несколько лет назад богучарскому фотографу и краеведу Николаю Фёдоровичу Дядину попала в руки старая фотография. Время не пощадило карточку, и Николаю пришлось приложить максимум умения, чтобы отреставрировать покрытый сетью трещинок снимок. На нём - трое молодых военных, один из которых в летном шлеме. На реверсе фотографии проступила четко различимая подпись: «21-1-1942г. Кирсаново. На долгую и добрую память, вспоминайте и не забывайте. Шахунов М. Зименков Н. Агафонов М.» История одного поиска...
+2
2.86K
11
Тип статьи:
Авторская

«Кто найдет убитого, попрошу сообщить, мой адрес: Воронежская область Писаревский район слобода Рудаевка Рудаевский с/с. Ткачева Анна Мар...» - эту записку из смертного медальона пару лет назад обнаружил среди документов Центрального архива Министерства обороны поисковик из Севастополя Иван Лебедев.

Свою находку Иван разместил на форуме поисковых движений в Интернете. На небольшом кусочке тетрадного листа в клетку, а не на стандартном бланке медальонного вкладыша, безымянный воин оставил свое последнее послание. К записке её автор приклеил и свою фотографию.

Иван Лебедев, с которым мне удалось связаться, сообщил: - За давностью находки на сайте «Мемориал», сейчас и не вспомнить, по какому поводу наткнулся я на медальон. Одно точно - он не проиндексирован, ведь в документе не указаны фамилия и имя воина, и не так-то просто будет снова найти этот медальон. Только помню - найден он в районе городов Зубцов и Ржев.

Рудаевка и Ржев! Что-то было в этом, на первый взгляд, не сочетаемом сочетании слов до боли знакомое, «вертелось» в голове. Не хватало только какой-то малости, небольшого толчка, чтобы всё встало на свои места.

И вот оно, удивительное свойство человеческой памяти: услышав с телеэкрана знакомые строки Александра Твардовского:

Я убит подо Ржевом,

В безыменном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете...,

в нужный момент сразу вспомнилось, что несколько лет назад в СМИ проходила информация о том, что в тех самых ржевских болотах поисковики подняли останки десяти бойцов Красной Армии, и с ними медальон Семёна Городнянского. Тоже уроженца села Рудаевка.

Теперь все дороги для меня вели в Рудаевку — небольшое, затерянное в полях, село в Кантемировском районе. Нужно было найти сведения о Ткачевой Анне Марковне или Мартыновне, проживавшей там в годы войны.

Благодарен судьбе, что познакомила меня с Геннадием Васильевичем Радченко, главой администрации Титаревского сельского поселения Кантемировского района, а в недавнем прошлом – учителем здешней школы. Геннадий Васильевич по-настоящему увлёкся этой темой — чувствовалась педагогическая жилка. Да и помогло то, что глава поселения сам родом из Рудаевки, многих помнит и знает.

- Одного нашего рудаевского солдата в 2008 году тоже находили поисковики где-то в районе Ржева, - сообщил при первом нашем разговоре Геннадий Васильевич.

- Городнянского? - спросил я.

- Да, Семёна Григорьевича! - Геннадий Радченко ещё долго и увлеченно рассказывал о той давней истории, о том, как в поселковую администрацию звонили из «самой» Москвы и просили разыскать родственников Городнянского.

- Сын Городнянского, Владимир Семёнович, тогда ещё был жив… А Ткачёвых в Рудаевке — точно полсела! Но обязательно постараемся помочь! - пообещал мне Геннадий Васильевич.

И уже через несколько дней он перезвонил: - Я сейчас в Рудаевке! Жила у нас в селе после войны Анна Марковна Ткачёва. Мужа её звали Василий Артёмович, и с войны он не вернулся. Дети у них были: Раиса и Александр.

- А живёт ли кто-либо из родных Василия Артёмовича сейчас в Рудаевке? - мне не терпелось это узнать, чтобы показать родственникам фотографию из медальона. Может, узнают бойца?

- Нет, все поразъехались. Живёт в Рудаевке только приемный сын Анны Марковны - Фёдор Гаврилович, тоже Ткачёв. Его отец и Анна Марковна поженились сразу же после войны. А родной внук Василия Артёмовича, Сергей Александрович, живёт с семьёй в Нижнем Новгороде, – сообщил результат своих поисков глава поселения.

Анна Ткачёва была из зажиточной семьи, её родителей и братьев репрессировали и выслали из Рудаевки ещё до войны. Поэтому написать записку мог только ушедший на фронт её первый муж Василий Ткачёв. Подтвердить или опровергнуть эту версию могли довоенные фотографии Василия Артёмовича, но, к сожалению, у внука Сергея не оказалось фотокарточки своего деда Василия. Да и воспоминаний о нём тоже осталось немного:

- Были у нас разговоры про деда с отцом. Александр Васильевич, мой отец, родился 2 сентября 1936 года, и, понятное дело, об отце своём он почти ничего не помнил. Вроде бы, в семье говорили о деде Василии — как о рыжеволосом (светловолосом) парне, - сообщил мне Сергей Александрович.

Документы ЦАМО РФ и переписка с официальными инстанциями ясности особой тоже не внесли. Кантемировский райвоенкомат сообщил только то, что Ткачёв Василий Артёмович, 1912 года рождения, призван Писаревским РВК 12 августа 1941 года. И пропал без вести в апреле 1943 года. Извещение вручено 15 ноября 1946 года его дочери Раисе Васильевне.

Ответ из Кантемировского РВК

Вопросы внука Сергея Ткачёва - известно ли точное место, где нашли медальон деда Василия? и где его могила?- так и остаются пока без ответа.

Возможно, это просто совпадение, но есть общее у историй обоих рудаевских солдат. Это и место, где они приняли свой последний бой – окрестности города Ржева. И где спустя много лет были найдены записки из их смертных медальонов. Даже в послевоенном донесении Писаревского РВК в списке пропавших без вести воинов они указаны друг за другом: Семён Городнянский и Василий Ткачёв.

Останки Семёна Городнянского и остальных девяти найденных в 2008 году воинов торжественно перезахоронили 22 июня 2009 года на воинском мемориале города Ржева.

Надеюсь, что когда-нибудь и родные Василия Ткачёва обязательно узнают о месте его последнего упокоения. Где-то под старинным русским городом Ржевом...

Солорев Эдуард, поисковый отряд "Память"

«Кто найдет убитого, попрошу сообщить, мой адрес: Воронежская область Писаревский район слобода Рудаевка Рудаевский с/с. Ткачева Анна Мар...» - эту записку из смертного медальона пару лет назад обнаружил среди документов Центрального архива Министерства обороны поисковик из Севастополя Иван Лебедев.
+1
1.38K
5
Тип статьи:
Авторская

олее 70-ти лет назад отгремели сражения Великой Отечественной войны на богучарской земле, навсегда оставшись в памяти военного поколения. Родившиеся после войны представляли ее, в первую очередь, по рассказам очевидцев тех событий, книгам, военной кинохронике, фотографиям и кинофильмам.

Фотографий военного Богучара известно немного, и каждая для краеведа – на вес золота. А если удается отыскать раннее неизвестное широкой аудитории фото, то это становится настоящим подарком и темой для исследования.

В Российском государственном архиве кино-фотодокументов (РГАКФД) хранится фотография военного корреспондента Сажина с аннотацией: «Подразделение гвардии лейтенанта А.Н. Завьявкина ведет уличный бой в окрестностях города Богучар». Снимок сделан в районе Среднего Дона в 1943 году – другими сведениями об этой фотографии архив не располагает. Единственное, что смущало, так это дата снимка – ведь Богучарский район был полностью освобожден от оккупации в декабре 1942 года. А в остальном, фотография вполне могла быть сделана в застроенном кирпичными домами Богучаре (на снимке группа красноармейцев ведет бой в таком полуразрушенном одноэтажном здании).

Помочь в решении этой загадки могла подпись к фотографии: фамилия командира подразделения Завьявкина – не самая распространенная. Поэтому, найдя сведения в какой части служил гвардии лейтенант, можно было сделать вывод, мог ли он в декабре 1942 года воевать на богучарской земле. Оказалось, что действительно воевал: командир взвода связи гвардии лейтенант Алексей Николаевич Завьявкин служил в 124-м гвардейском стрелковом полку 41-й гвардейской стрелковой дивизии Юго-Западного фронта. Дивизия 16-го декабря 1942 года занимала позиции на знаменитом Осетровском плацдарме, и в ходе операции «Малый Сатурн» с боями освободила хутор Красное Орехово, совхоз «Богучарка» (ныне поселок Вишнёвый), село Твердохлебовку, хутор Барсуки Богучарского района. Далее путь дивизии лежал к городу Чертково и в Луганскую область.

«Здравствуй, дорогая Веруся, Лёвушка, а также мои родные, и твои мама и папа! … Это письмо я пишу спустя большой промежуток времени, так как не имел возможности написать, был в боях, шел целыми днями подряд, проходил на своих ногах десятки километров в день. Был в наступлении, шел вперед на запад… Взяты большие трофеи, и большое количество пленных итальянцев и немцев… Скоро выеду в тыл. Тогда-то, Вера, я уже буду писать чуть-ли не каждый день… Дорогая Вера, не волнуйся и не скучай, если жив останусь, вернусь домой и мы с тобой заживем счастливой новой жизнью… Пиши, не забывай, твой Лёша» - это письмо гвардии лейтенант Алексей Завьявкин написал своей супруге Вере и сыну Лёвушке 14-го января 1943 года, но так и не успел его отправить.

В феврале 1943 года немецкие войска начали контрнаступление в Восточной Украине, и им удалось снова захватить Харьков. Части 41-й гвардейской стрелковой дивизии попали в окружение. В тяжелых боях дивизия понесла большие потери в офицерском и рядовом составе: погибли командир дивизии гвардии генерал-майор Николай Петрович Иванов, его заместители, командир 126-го полка гвардии майор Павел Петрович Внук.

27-го февраля 1943 года при отступлении частей дивизии погиб и Алексей Завьявкин. Это случилось в деревне Ялканка Барвенковского района Харьковской области. Местные жители похоронили Алексея в сельском саду. Его документы, фотографии и не отправленное письмо селяне сохранили, и после освобождения Ялканки от немцев отправили по адресу супруги Веры Дмитриевны, сообщили ей тяжелую весть о гибели мужа. Копия письма хранится в Центральном архиве Министерства обороны России.

Вот такую историю «рассказала» фотография корреспондента Сажина. Кстати, о самом Сажине найти информацию не удалось. Не вспоминает о нем в своих мемуарах и известный фронтовой корреспондент газеты «Правда» Александр Устинов. Александр Васильевич освещал для «Правды» ход операции «Малый Сатурн», находясь в расположении 41-й гвардейской стрелковой дивизии.

Как бы то ни было, вероятность того, что вновь обретенная фотография сделана на Богучарщине – очень высокая. А жители Богучарского района вскоре смогут увидеть копию фотоснимка в районном историко-краеведческом музее.

Эдуард Солорев, поисковый отряд «Память» г.Богучар

Фотографий военного Богучара известно немного, и каждая для краеведа – на вес золота. А если удается отыскать раннее неизвестное широкой аудитории фото, то это становится настоящим подарком и темой для исследования.
0
1.14K
3
Тип статьи:
Авторская

В один из своих приездов из родной Дубравы в Богучар командир поисковиков Николай Львович Новиков и привез эту ложку из своего музея.
- Нашли вот с ребятами на Осетровском плацдарме! – Николай Львович протянул мне ложку и стал с улыбкой смотреть на мои попытки разглядеть автограф владельца.
- Это же «нержавейка»! Так ты ничего не увидишь – надо под углом смотреть!
Повернул её «на свет» так, чтобы стала видна нацарапанная на ручке чем-то острым, скорее всего – остриём иглы, надпись. «Реус Толя»! - с нескрываемой радостью в голосе прочитал я фамилию и имя вероятного владельца найденной ложки.
- Посмотри еще на другой стороне!
Я перевернул ложку: там были следы нескольких неудачных попыток подписаться. «Анат.. Реус» - камнем преткновения стала для делавшего подпись буква «О», ее овал очень сложно аккуратно нацарапать.
- Ты «пробей» его там, в своем Интернете! - Николай Львович оставил находку на мое попечение и отбыл по своим делам.

На фото найденная "именная" ложка

В начале своего поиска я еще не знал, что ложка найдена не с останками воина, а отдельно лежавшей в старом окопе. Поэтому отсутствие Анатолия Реуса в списках погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны меня поначалу поставило в тупик. Какими же были мои удивление и радость, когда, просматривая списки награжденных, я нашел в них гвардии лейтенанта Анатолия Павловича Реуса — уроженца Краснодарского края!

Награждался герой-разведчик медалью «За отвагу», орденами Красной Звезды и Красного Знамени в 1944-1945 годах, а также в 1985 году – к 40-летию Великой Победы. И самое важное, из наградных листов удалось узнать, что Реус с августа 1942 года воевал в составе 35-й Гвардейской стрелковой дивизии в должности командира разведвзвода!

Теперь немного истории. Осетровский плацдарм — не просто точка на карте. Для нас, жителей юга Воронежской области, это такое же знаковое место, каким для воронежцев является Чижовский плацдарм, а для жителей Волгограда – Дом Павлова. Этот небольшой по площади участок на правом берегу Дона на территории современного Верхнемамонского района с июля по декабрь 1942 года героически обороняли части 1-й стрелковой дивизии. Но к середине декабря им пришлось потесниться. Ставка Верховного Главнокомандующего готовила наступательную операцию «Сатурн», и к Верхнему Мамону стали скрытно подтягиваться свежие стрелковые дивизии и танковые бригады. Позиции на плацдарме, с которого и был нанесен главный удар, заняли 41-я и 44-я гвардейские стрелковые дивизии.

Утром 16-го части 1-й гвардейской армии начали наступление.

35-я гвардейская стрелковая дивизия находилась в резерве командования армии. Согласно боевому донесению дивизии от 17 декабря 1942 года, два её стрелковых полка сосредоточились в районе Нижнего Мамона на левобережье Дона. А 102-й гвардейский стрелковый полк перешел на правобережный плацдарм, где развернулся и окопался на скатах высоты 184.2. Николай Новиков показал на карте точное место находки. Это оказались западные склоны высоты 184.2. По всему, выходило, что ложка была просто утеряна хозяином.

А дивизия, следуя во втором эшелоне наступающих, через Твердохлебовку, совхоз № 397, Лебединку, к 21 декабря достигла рубежа Малая Лозовка, Алексеево-Лозовское, Кутейниково. Дивизии предстояли тяжелые бои по ликвидации окруженных группировок противника в районе Арбузовки и Чертково Ростовской области.
Возможности современной «всемирной паутины» позволили довольно быстро найти информацию о ветеране войны из кубанской станицы Темиргоевской — Анатолии Павловиче Реусе. Учитель истории местной гимназии Светлана Владимировна Дегтярева разместила в Интернете краеведческую работу своей ученицы Екатерины Сатышевой «Кубанцы в битве за Берлин», посвященную земляку-станичнику.
Связавшись со Светланой Владимировной, я просто не мог поверить такой удаче — она сообщила, что является внучкой Анатолия Павловича! Светлана передала фотографии и воспоминания своего дедушки.
Анатолий Реус прошагал вместе с дивизией от берегов Дона до самой столицы третьего рейха. Несколько раз он находился в шаге от смерти, но судьба хранила бравого казака -разведчика. Его гимнастерку украшали ордена и медали.
Орден Красного Знамени – это награда за бои в Берлине. Вот описание его заслуг из наградного листа: «Товарищ Реус при подходе к р.Шпрее сам лично разведал всю огневую систему, установил силу противника, а затем со взводом очистил участок берега, где выбрал переправу… На улицах Берлина Реус со своим взводом и сам лично штурмом очищал дом за домом, где брал пленных для подтверждения сил и группировки противника… Со всеми поставленными задачами товарищ Реус справлялся отлично».


Уже после окончания войны, бывая на встречах со школьниками, рассказывая им о прошедшей войне, Анатолий Павлович часто вспоминал об одном эпизоде из своей боевой биографии. В кинофильме «Битва за Берлин» показан эпизод одного из последних дней войны - начальник германского Генерального штаба Сухопутных войск генерал Ганс Кребс лично приходит в расположение советских войск в центре Берлина, сообщает командарму Василию Чуйкову о смерти фюрера и пытается договориться о перемирии. Так вот, Анатолий Павлович Реус, сам того тогда не ведая, стал непосредственным участником этого исторического события.
«30 апреля позвонили в штаб дивизии из 102-го Гвардейского полка и сообщили, что к ним прибыли парламентеры с немецкой стороны. Начальник разведки дивизии подполковник Городний приказал мне бегом мчаться в 102-й полк, забрать этих двух парламентеров и сопроводить их в штаб дивизии. Штаб полка находился в центральной гостинице на Александр-плац.
Я с пятью солдатами привел парламентеров в штаб дивизии. Нас встретил Городний. В штаб я не заходил. Прошло около получаса, и мне пришлось снова сопровождать немцев, но уже до их расположения, до пробитой снарядом стены. Они ушли, но предупредили, чтобы мы их ждали. Прошло еще около двух часов, потом послышались какие-то голоса: «Не стреляйте — генерал идет!» Их было много, а нас — три человека: я, Реус Анатолий Павлович, мой ординарец Куликов Дмитрий Иванович и сержант Насуля Иван.
Мы их окликнули. Генерал и с ним человек семь отделились, остальные остановились. Группа подошла к пробоине в стене. Я подал руку одному из них, пытаясь помочь, затем он помог остальным. Мы их сопроводили за угол, где уже стояли броневики. Позже я узнал, что сопровождал генерала Ганса Кребса. А 2 мая немцы капитулировали. Около рейхсканцелярии я из подъезда вытащил ключ, который, как память, до сих пор со мной».


На фото тот самый трофей - ключ от рейхканцелярии

Время неумолимо. В 2005 году ушел от нас ветеран Великой Отечественной Анатолий Реус. Но жизнь его продолжается в детях и внуках!


Солорев Э.А., поисковый отряд "Память"

Обычная с виду вещь может многое рассказать о своём хозяине. В этой известной истине пришлось недавно убедиться. Впервые увидев ложку, не поверил, что она пролежала в земле 72 года: была в таком хорошем состоянии, что хоть сейчас клади её на стол к обеду. Ребята из богучарского поискового отряда «Память» нашли летом 2014 года, проводя раскопки в местах боёв в Осетровской излучине. И самое главное, им повезло найти «именную» ложку! Признаюсь честно, захотелось лично увидеть находку, подержать её в руках и... попробовать прочитать подпись.
+1
1.58K
0
Тип статьи:
Авторская

У нас итальянцы, на лицах улыбки,

хорошие нынче у нас времена.

Но помнят калеки, какой же мир зыбкий

и как же свирепа, жестока война.

Н. Николюкин. Из стихотворения «У нас итальянцы»,

из книги «Отрада». В. 1995г.

Глава VII. Память.

В результате советскиевойска, прорвав вражеский фронт шириной до 340 км, разгромили немецкие войска и захватили около 60 тыс. пленных, свыше 1900 орудий, 176 танков, около 370 самолётов, продвинулись на 100–150 км и вышли в тыл группы армий «Дон». Противник был вынужден отказаться от дальнейших попыток деблокировать окруженную под Сталинградом группировку. Наиболее отличившиеся в боях соединения и части получили почетные наименования «Донские», «Кантемировские», «Тацинские»[1].

Таким образом, с 17 по 22 декабря советские войска очистили Богучарский район от оккупантов. При прорыве обороны противника наши войска понесли большие потери. Крутой высокий берег Дона, пересеченная местность. Река Дон и ее притоки Левая и Правая Богучарка, глубоко эшелонированные системы окопов, дзотов оказались почти непреодолимым препятствием для продвижения наших войск. При штурме высот, первых окопов и первых населенных пунктов погибло около 3000 солдат.

В 1997 году учитель МОУ «Дубравская средняя школа» Новиков Николай Львович выступил с инициативой перед школьниками и организовал поиск и эксгумацию и перезахоронение воинов, погибших при освобождении Богучарского района, так как останки солдат продолжали находить в старых окопах. Районный Совет ветеранов войны и труда поддержал эту инициативу, и в течение 1997-1999 годов совместно с поисковым отрядом работал по поиску и перезахоронению неучтенных потерь. В 1999 году администрация Богучарского района официально подтвердила создание отряда «Поиск» во главе с Н.Л. Новиковым Финансирование работы перешло к муниципальным органам власти. В 1998 году проведена эксгумация и перезахоронение 96-ти останков в селе Вервековка. В 1999 году на новом кладбище города Богучар проведено перезахоронение 46-ти останков, в 2000 году 15-ти и в 2002 году – 71

За последние годы с помощью совета ветеранов пяти дивизий (58,38,44,41 и 57) через государственные архивы были учтены списки 2800 солдат, фамилии которых были занесены на мемориальные доски 28-ми братских могил. На берегу реки Дон в местах прорыва обороны 58-й и 38-й дивизий установлены мемориальные знаки.

В г. Богучаре на мемориальном кладбище в городском саду похоронено 2000 солдат. На местах прорыва обороны противника в селах Тихий Дон и Красногоровка установлены мемориальные знаки.

На автодороге «Дон», на границе Верхнемамонского и Богучарского районов установлен мемориальный комплекс в честь прорыва обороны противника в операции «Малый Сатурн», где установлен на пьедестале танк Т-34 и схема операции.

Ежегодно 19 декабря отмечается в г. Богучаре день освобождения района. В парке стоит мемориальный комплекс, где проводятся митинги и возложение венков. Воины 10-й гвардейской танковой дивизии выставляют почетный караул и салютуют в честь памяти павших солдат.

В 1995 и 2000 годах в район приглашались ветераны стрелковых дивизий - участники операции «Малый Сатурн». Для них организуется отдых в детском лагере «Пирозерье». Ветераны выезжают по метам былых боев, встречаются с жителями района, посещают школы.

В период военных действий при форсировании реки Дон были случаи гибели солдат на реке. В память о погибших и утонувших в реке ветераны возлагают венки на воду. Для чего разводится мост, исполняется гимн и производится салют.

За пять месяцев оккупации народному хозяйству района был причинен ущерб, составивший 134329700 рублей (в старом исчислении). Общий ущерб, нанесенный городу Богучар, составил 34,7 миллиона рублей. Было разрушено 274 здания. В населенных пунктах, расположенных по правому берегу реки Дон, занятых немецкими войсками, были полностью разрушены все постройки.

К 55-й годовщине победы над Германией все памятники реставрированы.

Материал подготовил Евгений Романов.


[1] Гуркин В. Разгром нем.-фаш. войск на Ср. Дону (операция «Малый Сатурн») / ВИЖ. – № 5. – 1972. См. также лит. при ст. Сталинградская битва 1942–1943.

В результате советские войска, прорвав враже-ский фронт шириной до 340 км, разгромили немец-кие войска и захватили около 60 тыс. пленных, свы-ше 1900 орудий, 176 танков, около 370 самолётов, продвинулись на 100–150 км и вышли в тыл группы армий «Дон».
0
672
0
Тип статьи:
Авторская

И скажет тогда любимый командир:

- Друг! Целясь в фашиста, вспомни Таню.

Пусть пуля твоя полетит без промаху и отомстит за нее.

Идя в атаку, вспомни Таню и не оглядывайся назад...

Петр Лидов.

«Таня» (первый очерк о Зое Космодемьянской).

Глава VI. Удар с «Осетровского плацдарма». Операция «Малый Сатурн»

Операция «Малый Сатурн» - это наступательная операция войск Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронта, проведенная 16-30 декабря в ходе развития контрнаступления советских войск под Сталинградом. В результате Среднедонской операции советские войска, прорвав вражеский фронт шириной до 340 км, разгромили 5 итальянских, 5 румынских и 1 немецко-фашистскую дивизию, 3 итальянских бригады, нанесли поражение 4 пехотным и 2 танковым немецко-фашистским дивизиям, захватили около 60 тыс. пленных, свыше 1900 орудий, 176 танков, около 370 самолетов, продвинулись на 150-200 км и вышли в тыл группировки армий «Дон». Противник был вынужден отказаться от дальнейших попыток деблокировать окруженную под Сталинградом группировку.

Наступление советских войск в районе Среднего Дона было вторым этапом окружения и разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом. Одновременно с этим успешное наступление советских войск на Среднем Дону было первым этапом в освобождении правобережной (ее юго-восточных районов) части Воронежской области от немецко-фашистских захватчиков. Были освобождены от противника Богучар, Кантемировка, Новая Калитва и другие населенные пункты[1].

Книга «Крестовый поход на Россию» повествует: «В первой декаде декабря 1942 года итальянская армия занимала позиции между 2-й венгерской и 3-й румынской армиями, разместив свои дивизии в одну линию вдоль Дона. Левый фланг, примыкавший к венгерской армии, составлял альпийский корпус (дивизии «Тридентина», «Юлия», «Кунеэнзе»), который оставался вне зоны декабрьского наступления Красной Армии.

Далее, вниз по течению Дона, стояли две дивизии 2-го армейского корпуса «Коссерия» и «Равенна», между которыми занимал позиции 318-й немецкий пехотный полк. Затем следовал 35-й армейский корпус (его позиции начинались у устья реки Богучар), который составляли 298-я немецкая дивизия и итальянская дивизия «Пасубио». На правом фланге итальянской армии был 29-й корпус, имевший немецкий штаб, но включавший в себя три итальянские дивизии: «Торино», «Челере» и «Сфорцеску», сектор которых кончался у станицы Вешенской.

Утром 16 декабря 1942 года над Доном стоял густой туман. Генерал Н.Ф. Ватутин в 8 часов утра отдал приказ о начале артподготовки. Стрельба велась по площади. Вследствие чего огневые средства противника оказались неподавленные. В каждой из семи стрелковых дивизий на участках прорыва создавалась своя боевая обстановка, свои условия боя и успех прорыва обороны.[2]

В первые два дня 563-ий полк 153-ей гвардейской стрелковой дивизии (командир генерал-полковник А.П. Карнов) форсировал реку Дон и занял село Абросимово. Далее развивая наступление на село Медово, не заходя в село Монастырщина, повернул на юг и занял хутор Сухой Лог, а затем двинулся на Мешково, куда должны были наступать от станиц Казанской и Баски другие полки 153-ей дивизии. Как писал в своих воспоминаниях генерал-майор в отставке Ф.Т. Болотов, бывший помощник начальника оперативного штаба этой дивизии, в ночь на 16 декабря разведчики просочились в тыл противника, перерезали провода связи к штабам и устроили засады, тем самым обеспечили успех.[3] Дивизии также была поставлена задача - обеспечить на этом участке переправу через реку Дон 15-го танкового корпуса. Саперные части на льду реки Дон намывали переправу для этого корпуса. Однако корпус не стал переправляться здесь, а ушел в село Подколодновка.Затем уже по освобожденной территории – в район Новой Марковки в распоряжение Воронежского фронта для последующего обеспечения наступления наших войск в Россошанско-Острогожской операции 19 января.

11 октября 1942 года 38-я гвардейская стрелковая дивизия (командир А.А. Онуфриев), после ожесточенных боев под Сталинградом, была выведена в Саратовскую область на пополнение и до 22 ноября проводила тактические учения, приближенные к боевым. В ночь на 22 ноября, после укомплектования личным составом и вооружением, дивизии была поставлена задача - передислоцироваться в район села Замостье Петропавловского района Воронежской области. 7 декабря полки дивизии вошли в состав 1-ой Гвардейской армии на участке от села Подколодновка до хутора Новый Лиман.[4]

Выйдя на исходные позиции, командование дивизии подготовило подразделение автоматчиков и в ночь на 11 декабря сделало попытку просочиться к окопам итальянцев. По пологому склону в районе Рыжкиной балки удалось застать противника врасплох. Внезапным ударом итальянцы были выбиты из траншеи. Воспользовавшись успехом, батальон продвинулся вглубь, преследуя отступившего противника. В этот прорыв вошли и другие подразделения и с боем заняли высоту, где находилась вторая линия окопов. Здесь же проходила дорога из села Красногоровка в хутор Оголев. Оставив часть солдат на высоте, батальон решил захватить хутор Оголев, обойдя его с тыла. Маневр удался, итальянцы бросили окопы и бежали. 33 солдата были захвачены в плен. Таким образом, на правом берегу Дона был захвачен плацдарм, на который перебрались другие подразделения дивизии. Вплоть до начала общего наступления плацдарм удерживали, несмотря на попытки итальянцев вернуть хутор. С этого плацдарма 113-ый и 115-ый полки дивизии двинулись вперед, а 110-ый гвардейский полк этой дивизии занимал позицию на другой стороне реки против села Красногоровка.

Село находилось на высоком берегу реки. Взять его было очень сложно. Поэтому с начала наступления 16 декабря бойцы несли потери и не смогли взять населенный пункт. Вместе с тем, батальоны, находившиеся выше по берегу в пойме реки, нашли выход. На пологом участке берега дружной атакой бойцы выбили противника из окопов и, преследуя итальянцев, вышли к селу с фланга. Противник вынужден был уйти из села, но задержался на высотках. 16 и 17 декабря гвардейцы упорно атаковали противника и обратили его в бегство. 18 декабря село было освобождено полностью.

Преследуя противника, дивизия с боями освободила села: Дубрава, Малеванное, Медово, Каразеево и хутор Хлебный. Затем через Верхняки, Журавку вышли на Арбузовку, где вместе с другими дивизиями окружили и уничтожили 18000-ую группировку итальянцев. 17 декабря стрелковые дивизии 6-ой и 1-ой гвардейских армий продолжали развертывать наступление. Войска 1-й гвардейской армии, действуя из района Нижний Мамон, Верхний Мамон, Нижняя Гнилуша, в ходе боёв 16-18 декабря прорвали оборону 3-й пехотной итальянской дивизии и 298-й пехотной дивизии немцев, развертывая наступление в южном и юго-восточном направлениях.

В полосе наступления этой армии в середине дня для ускорения прорыва тактической зоны обороны врага были введены в сражение 18-ый, 17-ый, 24-ый и 25-ый танковые корпуса. Однако это было сделано без предварительной инженерной разведки, и танки сразу же натолкнулись на минные поля, понесли потери и вынуждены были приостановить атаки до проделывания проходов в минных заграждениях.

58-ая гвардейская стрелковая дивизия (командир генерал-майор А.И. Семенов), занимавшая левый берег реки Дон от Нижнего Мамона до Подколодновки, располагалась по крутым склонам в землянках и окопах, в основном напротив земель Тихого Дона, хутора Ольхов и села Грушовое. Наиболее выгодная позиция для сосредоточения войск была пойма реки Дон, где река уходила от хутора Тихий Дон к селу Журавка, образуя луг.

Рано утром, 16 декабря, под прикрытием артиллерийской подготовки, бойцы дивизии форсировали реку. По лугу, почти вплотную, подошли к крутому берегу поймы и бросились в атаку. Но окопы взять не смогли. Подразделения залегли, несли потери, а атаки не прекращали. Где ползком, где броском, используя складки местности, бойцы упорно продвигались вперед и вынудили итальянцев оставить свои позиции. К ночи хутор был полностью освобожден. Утром, 17 декабря, наступление возобновилось. В течение дня, не прекращая атак, бойцы вынуждали итальянцев отступать, а к вечеру подразделения с боем вошли в село Филоново. В течение ночи подошло подкрепление. Бойцы, немного отдохнув, снова двинулись в бой. В выписке из акта о зверствах итальянских фашистов в селе Белый Колодец Богучарского района Воронежской области сообщалось: «После боя 15 декабря группа раненых красноармейцев в количестве 12 человек была захвачена в плен. Их бросили за изгородь из колючей проволоки под открытым небом прямо на снег. Итальянцы сняли с бойцов валенки и оставили совершенно без обуви на сильном морозе, не давали пленным никакой пищи, избивали их, а чтобы еще больше надругаться над ранеными бойцами, изредка бросали им грызть кости».

17 декабря днем итальянцы вывели пленных из-за изгороди и стали жестоко избивать их палками и прикладами винтовок. Фашисты били безоружных раненых красноармейцев прикладами и палками по окровавленному телу, ногам, рукам и лицу. Затем замученных, жестоко избитых красноармейцев повели на расстрел.

Итальянцы, чувствуя приближение к деревне частей Красной Армии, торопились быстрее расправиться с пленными красноармейцами. В 18 часов 17 декабря «красноармейцы были расстреляны в упор из пулемета и винтовок, а тех, кто еще подавал признаки жизни, фашисты добивали прикладами»[5].

Иван Китаев, боец 408 полка, вспоминал: «С большим трудом мы заняли село Филоново, где были сожжены дома, из погребов вылазили мужчины и женщины, от радости плакали и от всей души благодарили нас за освобождение. Через час отдыха мы по глубокому снегу при сильном морозе пошли освобождать Богучар. Наш 408-й полк наступал в боевом порядке. Посмотришь вправо и влево – немцы по глубокому снегу отступают, а наши красноармейцы наступают. Так продолжалось до 11 часов ночи. Вдруг из Богучара полетели орудийные снаряды, немцы остановились. Но стрельбы наших орудий успеха не имели. Лишь к двум часам ночи были привезены восемь «Катюш». Молодой, жизнерадостный лейтенант своим электрофонариком выбрал площадку, расставил их ровно с промежутком между ними 50 метров… Через 30 минут был такой удар, что красноармеец Асташин и пара наших лошадей - все сели на животы … наш полк утром вошел в город, где было много убитых немцев. В городе было много разбитых домов и магазинов»[6].

«Сопротивление противника было сломлено 17 декабря. В этот день дивизия «Равенна» стала стремительно откатываться назад, открывая фланги и тылы соседней с ней 298-ой немецкой дивизии. Стрелковые части 1-ой гвардейской армии двигались вперед, окружая и обходя отступавшие итальянские и немецкие части. Серьезное сопротивление они встретили со стороны 298-ой немецкой дивизии в городе Богучаре. Однако в ночь на 19 декабря и эта дивизия начала отход. В итоге трехдневных боев оборона противника была прорвана на всем Богучарском направлении. Стрелковые части за первые три дня наступления продвинулись вперед до 35 км»[7].

Активное участие 2-го корпуса итальянской армии в операциях на советско-германском фронте кончилось.

Утром, 18 декабря, и в течение дня, с короткими стычками бойцы продвигались вперед. И к вечеру вплотную подошли к селу Перещепное. Ни плотный огонь, ни потеря солдат не могли остановить наступающих. Передвигаясь от дома к дому, бойцы вынудили огнем, штыком и прикладом итальянцев бежать из села в сторону Богучара.

С рассветом, по целине, по оврагам, по дороге, широким фронтом бойцы устремились к городу. Еще издали были видны над городом клубы дыма. Сопротивление итальянцев усилилось. Когда стала видна церковь, с колокольни стал стрелять пулемет. 19 декабря, часа в два дня, наступающие уже проникли в город. И по улицам, от дома к дому продвигались к центру. Григорий Иванович Макаренко вместе с расчетом станкового пулемета «Максим» развернулся возле здания школы-интерната. В этот период на улице Дзержинского показались немецкие бронемашины и пехота. Через небольшое время к гимназии подошел расчет другого станкового пулемета. В два пулемета бойцы открыли огонь вдоль улицы, немцы не выдержали и рассеялись в сторону Лысогорки. По всему городу слышались очереди из пулеметов и выстрелы из винтовок.

Пока шел бой, группа бойцов пробралась к зданию пожарной части и привязала на громоотвод каланчи красный флаг. К вечеру бой в городе стих и только со стороны Полтавки, Поповки и Вервековки слышались выстрелы. Ночью в город подтянулись другие подразделения. Утром, 20 декабря, подразделения дивизии двинулись на село Дьяченково. Из села велся сильный пулеметный огонь. Наступающие несли большие потери. Атака за атакой – и противник не выдержал, бежал. Путь дивизии лежал далее через Желобок, Медово и Меловую на Миллерово.[8]

44-ая гвардейская дивизия (командир генерал-майор Куприянов Д.А.) в ночь на 15 ноября 1942 года, после упорных боев, была выведена на пополнение. Погрузившись в железнодорожный эшелон на станции Погорелово Городище, была перевезена в г. Кирсанов Тамбовской области, а к началу ноября была готова выполнять боевые задачи. 21 ноября, погрузившись в эшелон, дивизия двинулась к фронту, а 24 ноября прибыла на станцию Урюпинск. После выгрузки, в пешем строю, дивизия, через г. Калач и Нижний Мамон прибыла к фронту и разместилась на «Осетровском плацдарме». 3 декабря дивизия была зачислена в 1-ую гвардейскую армию Юго-Западного фронта. Штаб дивизии расположился в селе Осетровка на берегу реки Дон.[9]

16 декабря, после полуторачасовой артиллерийской подготовки, дивизия пошла в наступление из села Филоново к городу Богучар. Преодолевая сопротивление противника, 16 и 17 декабря, 133-й и 128-й полки освобождают село Гадючье и выходят на окраину села Филоново. В это время части 58-й дивизии подошли близко к селу Филоново, наступая от хутора Тихий Дон, но задержались, так как встретили упорное сопротивление итальянцев. Гвардейцы 133-го полка продолжали наступление и в два часа дня, 18 декабря, захватили село Вервековку, которая расположена на речке Богучарке в километре от села Лысогорка, примыкавшей к городу Богучар. Подоспевшие из села Филоново 130-й и 128-й полки, прикрывая фланг 58-й дивизии, стали продвигаться по селу Лысогорка к городу Богучару. Другие подразделения продолжали наступление на юг. 18 декабря были освобождены села: Поповка, Лофицкое, Купянка, Полтавка. Вскоре наши войска 44 – ой Гвардейской дивизии подошли к окраине сел Дядин и Радченское.

Немецкое командование, пытаясь остановить наступление наших войск, при поддержке танков, пробивались к городу Богучару, и атаковали части 44-ой дивизии. После ожесточенного боя противник был разбит. Используя успех 18-го танкового корпуса, прорвавшегося в этом направлении, дивизия преследовала отступающего противника и двигалась на Алексеево-Лозовку и Миллерово. 22 декабря вместе с другими дивизиями участвовала в окружении и уничтожении 18000-ой группировки противника в районе Арбузовка – Журавка.Итальянский офицер Д. Толли участник событий 1942 года в книге «С итальянской армией в России» писал: «16 декабря советские войска опрокинули фронт итальянской армии, 17 декабря развалился весь фронт, а 18 декабря к югу от Богучара сомкнулось кольцо сил, действовавших с запада и востока. … Артиллерия и машины были брошены. Многие офицеры срывали с себя знаки различия, солдаты бросали пулеметы, винтовки, снаряжение».

41-ая гвардейская стрелковая дивизия (командир полковник Иванов Н.П.) наступала с «Осетровского плацдарма» во взаимодействии с частями 44-ой дивизии в это же время. При поддержке 25-го танкового корпуса прошла с боями через села Твердохлебово, Расковка, Барсуки, Шуриновка, Лебединка и через хутор Широкий вышла к станции Чертково. Ее подразделения также участвовали в окружении и уничтожении группировки итальянцевв селе Арбузовка.

С 16 сентября по 14 ноября 1942 года 350-ая гвардейская стрелковая дивизия (командир генерал-майор А.П. Гриценко) находилась на доукомплектовании в Тамбовской области. Здесь она пополнилась личным составом, получила недостающее вооружение и боевую технику. 14 ноября 1942 года эшелон с частями дивизии был переброшен на Воронежский фронт и занял оборону на левом берегу реки Дон, в районе Верхнего Мамона. За пять месяцев оккупации, на крутом берегу Дона, от каменного карьера до села Дерезовка, противник создал сильно укрепленную оборону. В отдельных местах склоны были политы водой и обледенели.[10]

Перед дивизией была поставлена задача - захватить плацдарм на правом берегу. В ночь на 12 декабря разведчики и саперы проверили толщину льда, а затем утром 12 декабря один из батальонов этой дивизии преодолел по льду реку Дон и по меловым кручам пытался захватить окопы на высотках. Однако дальнейшему продвижению мешал пулемет, который стрелял из дзота. Как рассказывал участник этого боя И.М. Сыровой, проживающий в Расковке, они с В.Н. Прокатовым[11] вместе забрались на гору и пытались из автоматов и гранатами уничтожить огневую точку. Но все безрезультатно. В.Н. Прокатов приблизился совсем близко к дзоту, но так как гранаты кончились, он пожертвовал собой и бросился на пулемет, закрыв своим телом амбразуру дзота. Бойцы бросились вперед, выбили итальянцев из окопов и захватили небольшой плацдарм. Советское правительство высоко оценило мужество и героизм Василия Николаевича Прокатова, присвоив ему звание Героя Советского Союза. На месте подвига у крутого берега реки Дон установлен бюст героя.

В течение 16 и 17 декабря пехота дивизии переправилась на правый берег и, развивая наступление, через окраину Дерезовки, хутор Белый, Писаревку вышла на окраину Кантемировки и Журавки.

195-ая гвардейская стрелковая дивизия (командир полковник Каруна А.П.) освободила Дерезовку и, преодолевая сопротивление итальянцев, при поддержке 17-го танкового корпуса разгромила опорный пункт в селе Дубовиково. Затем через Ивановку, Данцевку, Титаревку вышла к станции Гартмашевка, где перерезала железную дорогу, окружив большую группу противника, захватила станцию.

267-ая гвардейская стрелковая дивизия (командир полковник Герасимов В.А.) захватила Новую Калитву и, успешно продвигаясь, 20 декабря подошла к станции Кантемировка, которая 19 декабря была захвачена 17-ым танковым корпусом.

Для ускорения прорыва тактической обороны 8-ой итальянской армии, в бой были введены 17-ый, 18-ый, 24-ый и 25-ый танковые корпуса 5-ой танковой армии, которые были передислоцированы с Брянского фронта. 17-ый танковый корпус разместился в районе Верхней Гнилуши. 25-ый перешел на «Осетровский плацдарм», 18-ый – в район Нижнего Мамона, а 24-ый расположился недалеко от «Осетровского плацдарма» на левом берегу.

После трехмесячных боев под Воронежем 17-ый танковый корпус (командир генерал-майор П.П. Полубояров) 6 октября 1942 года был выведен для пополнения личным составом и перевооружения в районе станции Татищево Саратовской области, где находился до 15 декабря. В результате полуторамесячной боевой учебы корпус был хорошо подготовлен и способен решать сложные боевые задачи. 18 ноября был получен приказ на перегруппировку корпуса к линии фронта.

С 19 ноября в течение пяти суток корпус перевозился железной дорогой до станции Таловая Воронежской области, а оттуда своим ходом двинулся до села Верхняя Гнилуша. Для обеспечения своевременного выдвижения корпуса к рубежу армейские инженерные части построили на реке Дон два понтонных моста грузоподъемностью 60 тонн каждый. 16 декабря в ночь по этим мостам перешли на «Осетровский плацдарм» 67-ая и 174-ая танковые бригады. С командиром 267-й стрелковой дивизии полковником В.А. Герасимовым был согласован порядок пропуска танковых колонн и дальнейшие взаимодействия при выполнении задачи захвата станции Кантемировка.[12]

Утром 16 декабря началось наступление 15-го стрелкового корпуса. В течение трех часов боя части 6-й и 1-й армии прорвали оборону противника и углубились на полтора – два километра. Вслед за стрелковыми частями двинулись и танковые корпуса. Но без предварительной инженерной разведки танки наткнулись на минные поля, понесли потери и были вынуждены остановиться.

17 декабря стрелковые войска продолжали развивать наступление. Армейские саперы обнаружили минные поля, проделали проходы и танки пошли вперед. Минуя освобожденную Дерезовку, 67-ая и 174-ая танковые бригады корпуса вместе с солдатами 195-ой гвардейской стрелковой дивизии встретили упорное сопротивление итальянцев в районе села Дубовиково. Однако атакой с флангов и фронта солдаты при активной поддержке танкистов ворвались в село и уничтожили три танка, шесть противотанковых орудий и до 150 солдат и офицеров противника. К исходу 18 декабря корпус завершил прорыв тактической зоны обороны противника и двумя колоннами двинулся вперед на станцию Кантемировка. 67-ая танковая и 31-ая мотострелковая бригады продвигались через село Талы, а 174-ая и 67-ая танковые бригады – через Писаревку.

После ожесточенных стычек с противником танкисты 19 декабря ворвались в станцию Кантемировка и захватили ее. В связи с тем, что пехота отстала, командование корпуса было вынуждено организовать круговую оборону и отбивать атаки противника вплоть до подхода 267-ой и 350-ой стрелковых дивизий. Сдав станцию 267-ой стрелковой дивизии, корпус ушел через Украину к городу Миллерово, где была окружена большая группа немцев и итальянцев.

18-ый танковый корпус (командир генерал-майор Бахаров Б.С.) после прорыва обороны противника с «Осетровского плацдарма», поддерживая наступление 44-ой стрелковой дивизии, прошел через Гадючье и Вервековку. Разгромив врага в районе Вервековки, форсировал р. Богучарку. Далее корпус двинулся на Поповку и Дядин, где помог дивизии отразить контрудар немцев, пытавшихся пробиться к Богучару, и степью пошел через Медово, Каразеево, которые уже были освобождены батальонами 38-й гвардейской стрелковой дивизии. Население радостно встречало колону танков. Водитель одного из танков через люк выбросил треугольник письма родителям, проживавшим в этом селе, где родился и жил до войны сам. В письме он сообщил коротко, что жив и поехал бить немцев. Это был Иван Яковлевич Толокнов. Из села Каразеево путь танкистов лежал к станице Мешковская.

19 декабря корпус занял ст. Мешковскую, вырвавшись на 35-40 км вперед от наступающих стрелковых соединений 1-й гвардейской армии. В результате этих смелых действий корпус, выйдя в район Мешковской, отрезал пути отхода с Дона главных сил 8-й итальянской армии. С подходом 21 декабря стрелковых дивизий 18-й танковый корпус продолжал развивать наступление и на следующий день овладел Ильичевкой, Верхне-Чирским, а затем повернул юго-западнее и стал продвигаться в район Миллерово добивать окруженную группировку немцев и итальянцев.

25-ый танковый корпус (командир генерал-майор Павлов П.П.) 17 декабря вышел из-под Нижнего Мамона на «Осетровский плацдарм» и вместе с частями 41-й гвардейской стрелковой дивизии двинулся через Твердохлебовку, Расковку, Барсуки, Шуриновку, Лебединку, хутор Широкий на Кашары и Морозовск, через тылы противника.

Особая задача была поставлена 24-му танковому корпусу (командир генерал-лейтенант В.М. Баданов)[13], которому предстояло пройти с боями от «Осетровского плацдарма» через тылы все группировки немецких войск, задействованных в большой излучине Дона, захватить станцию Тацинскую, где находился аэродром, снабжавший окруженную в Сталинграде группировку немецких войск оружием, боеприпасами и продовольствием.

Части 24-го танкового корпуса начали форсировать Дон в 11 часов 30 минут 17 декабря. Выйдя по мостам на «Осетровский плацдарм», корпус двинулся на юг вслед за ушедшими вперед 18-м и 25-м танковыми корпусами. Подойдя к с. Вервековка, танкисты остановились в раздумье, где лучше переправиться через речку Богучарку. Как рассказывали очевидцы того времени, после ухода вперед 18-го танкового корпуса, 18 декабря утром к селу подошла со стороны хутора Гадючье колонна танков. Из переднего танка вылез молодой танкист, видимо, командир колонны, сел на броню, развернул карту и, обращаясь к жителям, сказал: «Ну-ка, где тут проехать на Тацинскую?». Ему объяснили, что до Тацинской еще 300 км и что речку можно переехать только в селе Данцевка, где она мельче. И танкисты двинулись через село Твердохлебово, где сосредотачивались другие танковые бригады. Утром 19 декабря вновь заводились танковые двигатели, и население провожало танкистов в путь

Переправившись через речку, танкисты двинулись через с. Шуриновка, с. Лебединка, хутор Широкий на Алексеево - Лозовку и далее на юг на Тацинскую. На пути следования танкисты оказывали поддержку наступающим войскам, успешно захватили станцию, уничтожили на аэродроме около 300 самолетов, но потом оказались в окружении. Собравшись с силами, танкисты прорвали кольцо, и вышли из окружения.

В своей книге «Воспоминание и размышления» Г.К. Жуков писал: «Войдя в прорыв северо-западнее Богучара 17 декабря в 18 часов 30 минут, 24-й танковый корпус прошел с боями около 300 километров, уничтожив по пути к станции Тацинская 6700 вражеских солдат и офицеров и захватив громадное количество военного имущества». Бой за город Богучар был жарким. В письме с фронта Ивана Толочко, фронтового друга ефрейтора Ефима Якубовича, погибшего в бою в декабре 1942 года, описывалось: «Здравствуйте, дорогие родные ... Письмо вам от фронтового друга вашего сына и брата Толочко Ивана Павловича. Хочу описать некоторые подробности гибели моего друга, выразить соболезнование и утешить вас... Ваш сын погиб смертью храбрых в боях за нашу родную землю в конце 1942 года. В том тяжелом бою за г. Богучар мы были вместе у одного миномета. Мы шли вперед, гитлеровцы яростно сопротивлялись. Вражеская пуля угодила в грудь товарищу. Я тащил его с полкилометра на плечах до яра, куда не залетали вражеские пули... Перевязал его, Ефим все молчал, сказал лишь раз: „Оставь меня, погибнешь ведь..." Чувствуя близкую смерть, он попросил меня написать родным... И на руках у меня скончался».[14]

Вместе с наступающими войсками шли и военные корреспонденты, среди ни были: Алексей Сурков[15], корреспондента газеты «Красная звезда», автор знакомой всем россиянам песни «В землянке» и Петр Лидов корреспондент газеты «Правда», автор очерка «Таня» о Зои Космодемьянской. В своем дневнике П. Лидов писал «25 декабря. Солнечный день. Мороз до 30 градусов. Вместе с Алексеем Сурковым уехал в Богучар. Корреспонденцию о боях за Миллерово на девяти страницах передал с трудом из-за загрузки телеграфа. Москва приняла ее только в полночь...». А.Сурков в газете «Красная звезда» от 27 декабря 1942 года писал: «Как жалок вид этих надменных претендентов на господство над всем миром! Куда девалась их самоуверенная наглость, задранный кверху нос? Они плетутся, будто нашкодившие шелудивые псы, зябко ежась, вбирая голову в плечи. Они жалки, но не сострадание, а только гадливое презрение вызывают в нас эти выродки, совершающие под конвоем последний марш на восток. Вглядитесь в лицо вон той колхозницы, что застыла в оцепенении над догорающими головнями своей хаты. Обжигающая ненависть бьет из ее глаз. Наверно, такая же вот мученица распорола вилами живот фашистскому офицеру в Перещепное: Так и сейчас он валяется на улице с вилами в животе, вытаращив оловянные глаза».

«Авиационное обеспечение операции «Малый Сатурн» было поручено 17-ой и 2-ой ВА. Им противостоял VIII-ой, лучший авиакорпус Люфтваффе ВВС 8 – итальянской армии. 2-ая ВА поддерживала прорыв и наступление 6-ой армии Воронежского фронта на Кантемировку».[16]С 21декабря 1942 по 15 января 1943 года у села Купянка в 3 км от Богучара на аэродроме, где ранее базировались самолеты авиакорпуса итальянцев, разместился 814 истребительный авиационный полк, который участвовал в операции «Малый Сатурн». В декабре 1943 года прямо над полевым аэродромом в селе Купянка, где разместились все 3 полка дивизии, старший лейтенант Е.П. Савельев[17] на глазах у всех сбил «мессер».

Герой Советского Союза Евгений Петрович Савельев вспоминал: «На этом аэродроме (аэродром у села Купянка) мы впервые переживали радость первых побед и горечь утрат наших боевых товарищей (Дмитрий Готальский) в жестоких боях с лютым врагом».

Во второй половине дня 28 декабря 1942 г. тринадцать Як-1 814-го истребительного авиационного полка (ИАП) (207-й истребительный авиационный дивизион (ИАД), 17-я ВА) вылетели на прикрытие района Миллерово.

В районе станицы Мальчевская Миллеровского района они вели воздушный бой с большой группой немецких истребителей и бомбардировщиков. Младший лейтенант Николай Путько совместно со старшим сержантом Иваном Гузом сбили один бомбардировщик Ju-88, а старший сержант Алексей Пенязь - истребитель Bf-109. В районе станицы Мальчевская в затянувшейся схватке командира звена лейтенанта Дмитрия Готальского атаковали три Bf-109. Летчик не растерялся, смело принял бой и буквально в считанные минуты один за другим уничтожил два истребителя противника. При атаке третьего «Мессершмитта» на него сверху набросилась подошедшая пара немецких Bf-109, которая подбила его. Истекая кровью, Дмитрий сумел посадить самолет в поле, но немцы добили его уже на земле. Фронт отступил от Богучара, войска продвигались к Сталинграду.

Совинформбюро от 19 декабря 1942 года сообщало: «… нашими войсками было занято более 200 населенных пунктов, в том числе города Новая Калитва, Кантемировка, Богучар … В ходе наступления наши войска разгромили девять немецких дивизий и одну пехотную бригаду противника. Прорыв осуществлен силами Юго-Западного фронта, которым командовал Ватутин Н.В. и Воронежского фронта, которым командовал генерал-лейтенант Голиков Ф.И.».[18]

В ходе операции «Малый Сатурн» были разгромлены 8-ая итальянская армия, остатки 3-ей румынской армии и две гитлеровские пехотные дивизии. Наши войска продвинулись на 100-150 километров.

Знаменитый поэт, публицист А. Сурков в газете «Красная звезда» от 27 декабря 1942 года писал: «Богучарцы терпеливо ждали и надеялись. И вот их надежды сбылись. Погрому приближающейся канонады, по суматохе спешной эвакуации они догадались, что неволе приходит конец. К вечеру 18 декабря совсем рядом засвистели снаряды. С окраины от Перещепного по пятам убегающих немцев ворвались в город красноармейцы. Утром Богучар проснулся снова советским городом».

Многие местные юноши и девушки 17-18 лет добровольно стали бойцами 1-ой стрелковой дивизии. Назовем имена и фамилии лишь некоторых девушек и юношей: Галина Бондарева, сестры Полина и Екатерина Кравцовы, Раиса Петренко, Матрена Нередко, Анна Веприкова, Любовь Воронина, Клавдия Голубкова, Мария Зеленанина, Анна Гончарова, Евдокия Жилякова, Мария Лаптурова, Александра Бондарева, Михаил Шепеткин, Иван Бабарин, Максим Куделин, Степан Бахалов, Андрей Христиченко и многие другие. В селе Старотолучеево добровольцами стали 14 комсомольцев и комсомолок.

Богучар ожил и начал восстанавливаться, 23 декабря 1942 года, «комиссар партизанского отряда Алексей Дубровский уже приступил к исполнению своих прямых обязанностей председателя районного совета депутатов трудящихся. К нему приходят за поручениями, ему докладывают о пойманных предателях, о найденных складах, о всяких делах. От него ждут совета и помощи. Дубровский внимательно выслушивает каждого, дает советы, поручения, время от времени что – то заносит в записную книжку. Пункт за пунктом вырастает программа будущей первоочередной работы совета. Учесть инвентарь и имущество, оставшееся в колхозах после ухода оккупантов. Разработать план продовольственной, жилищной и всякой другой помощи пострадавшим от немецкого нашествия... С развалин взорванной немцами городской электростанции возвращаются техники. Они сообщают, что хотя здание рухнуло, но двигатель и ценнейшие части арматуры попорчены не сильно, и после небольшого ремонта станция может дать ток. Алексей Григорьевич весело потирает руки- Значит, скоро Богучар будет со светом. Ладно, потерпим.Сейчас и без электричества на душе светло».[19]

В последствии один и немецких полковников Л. Штейдле вспоминал: «Я бросаю в огонь письма, а вот на дне чемодана я нащупываю две книги, среди них «Майн кампф» Гитлера и маленькую икону, которую я купил за два рубля в Богучаре. Я уже хотел бросить «Майн кампф» в огонь, но что это мне даст? Пусть русские посмотрят, чего только нет в чемодане немецкого полковника».[20]



[1] Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки. – М.: Наука, 1998. - Книга вторая. Перелом. – 502 с.; Сталинградская битва. Хроника, факты, люди.: В 2 кн. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. – Кн. 2. – 573 с.; Великая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия / Гл. ред. М.М. Козлов. Редколлегия: Ю.Я. Барабаш, П.А. Жилин (зам. гл. ред.), В.И. Канатов (отв. секретарь) и др. – М.: Сов. энциклопедия, 1985. – 832 с.

[2] С верой в победу. – М., 1985.

[3] Первогвардейцы вспоминают. – Чернигов, 1991.

[4] С верой в победу. – М., 1985. – С. 30.

[5] Воронежское сражение: страницы истории. – Воронеж, 2003.

[6] Воспоминание Ивана Китаева. Из письма Красным следопытам Купянской восьмилетней школы от 24 апреля 1973 года. Хранится в комнате боевой славы школы.

[7]http://fictionbook.ru/author/sbornik/krestoviyyi_pohod_na_rossiyu/read_online. html?page=7

[8] От Дона до Праги. – М., 1977. – С. 12.

[9] Десять лет в бою. – Киров, 1995. – С. 165.

[10] Массовый героизм. – Воронеж, 1996.

[11] Прокатов Василий Николаевич (1923-14.12.1942) – Герой Советского Союза. Родился в 1923 году в деревне Кузовлево Харовского района Вологодской области в семье крестьянина. Окончил 9 классов. Работал в колхозе. В Советской Армии с июля 1941 г. С этого времени на фронте. При осуществлении операции «Малый Сатурн» на Среднем Дону, командир отделения 1180-го стрелкового полка (350-я стрелковая дивизия. 6-я Армия Воронежский фронт) комсомолец сержант Прокатов во главе группы бойцов 14 декабря 1942 г. переправился через р. Дон в районе с. Дерезовка (в то время Россошанского района). Звание Героя Советского Союза присвоено 31 марта 1943 г. посмертно. Награжден орденом Ленина, Красной Звезды. Похо

Операция «Малый Сатурн» - это наступательная операция войск Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронта, проведенная 16-30 декабря в ходе развития контрнаступления советских войск под Сталинградом.
0
4.48K
0
Тип статьи:
Авторская

"Сатурном малым" на небе отпечатан,

Безмерный подвиг родины солдат.

Планета эта, кровом став ребятам,

Своих сынов готовит на парад.

Сергей Филиппов.

http://russianpoetry.ru/stihi/malyi-saturn.html

ГлаваV. Подготовка наступательнойоперации «Сатурн» на Среднем Дону

2 декабря 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования утвердила план наступательной операции. Практически основной удар по тылам итальянских и немецких войск, сосредоточенных в Большой Излучине Дона, наносился с территории Верхнемамонского и Богучарского районов. С июня по ноябрь месяц 1942 года на участке от хутора Бабки до Гороховки оборону на Дону занимала 127-я дивизия Воронежского фронта. От Верхнего Мамона до хутора Новый Лиман стояла в обороне 1-я стрелковая дивизия, а от хутора Новый Лиман до Вешек - 153-я стрелковая дивизия 1-ой гвардейской армии Юго-Западного фронта.

Выполняя указание Верховного Главнокомандования, войска Юго-Западного фронта и левого крыла Воронежского фронта, готовились к наступлению, которое предполагалось начать 10 декабря. Но в связи с недостатком транспорта и глубоким снегом сосредоточение войск и техники к назначенному сроку не было завершено и начало операции перенесли на 16 декабря.[1]

Между тем, в ходе подготовки операции, выяснилось, что Гитлеровское командование сосредоточило к юго-западу от Сталинграда крупные силы с целью пробиться через фронт окружения к армии Паулюса.

12 декабря танковая группировка генерала Манштейна подтянулась в район Котельниково и перешла в наступление на Сталинградском направлении. В это время обстановка в районе Сталинграда усложнилась, так как немцам удалось крупной группировкой начать наступление из Котельниково.

Тогда, чтобы сорвать попытки немецких войск деблокировать окруженные в Сталинграде дивизии Паулюса, Ставка Верховного Главнокомандования 13 декабря 1942 года приказала нанести главный удар с «Осетровского плацдарма» и внести поправки в военную операцию «Сатурн».

«В ночь на 14 декабря … была получена директива, в которой операция именовалась уже «Малый Сатурн».[2] Наши войска двинулись не на юг в сторону Ростова, а на юго-восток, на станции Тацинскую и Морозовскую. Они должны были разгромить 8-й корпус итальянской армии и выйти во фланг и тыл деблокирующей группировки. Поэтому операция получила уточненное наименование «Малый Сатурн». 6-ой армии Воронежского фронта предстояло прикрыть главную группировку Юго-Западного фронта от возможных ударов противника со стороны Россоши.



[1] Сталинградская битва. – М.: Наука, 1989.

[2] На воронежском направлении. Статьи, очерки, воспоминания. – Воронеж, 1973. – С. 42.

2 декабря 1942 года Ставка Верховного Главноко-мандования утвердила план наступательной опера-ции.
0
685
0
Тип статьи:
Авторская

Двести и дней и ночей

Линия фронта – река.

Дон был рекою ничьей,

Доля его столь горька.

Иван Пахомов. Степь Придонская.

Воронеж, 1994 год,- с.161.

Глава IV. Контрнаступление советских войск под Сталинградом

С приходом зимы, итальянская кампания в России все больше приближалась к катастрофической развязке, начинались бои за Сталинград.

И.Д. Михайлик, в то время старший сержант, летал на Як-1 в составе 237 ИАП. Вспоминал: «Между 7 и 9 ноября 1942 года, я со своим звеном выполнял патрульный полет в районе Сталинграда. В просвете облачности, мелькнули четыре незнакомых мне машины. Я стал маневрировать, набирая высоту и стараясь зайти в хвост противнику, который в открытую летел над облаками. Самолеты были песочного цвета с пестрыми пятнами. Я открыл огонь по ведущему с дистанции 150 метров; тот клюнул носом, стал терять высоту и врезался в здания на окраине поселка Богучар. Остальные самолеты покинули поле боя; после, я никогда не видел таких машин».

Уже 19 ноября 1942 года после мощной артиллерийской подготовки, взломав оборону противника, двинулись вперед войска Юго-Западного фронта, которым командовал с 7 декабря 1942 года генерал-полковник Н.Ф. Ватутин[1], и часть войск Донского фронта.

Шел густой снег. Авиация не могла действовать эффективно. Однако вражеская оборона была прорвана, и Н.Ф. Ватутин ввел в бой танковые корпуса. К концу дня танки прошли с боями более 30 км, устремляясь на юг.

Уже в середине дня 19 ноября генерал Паулюс получил от вышестоящего штаба приказание вывести из Сталинграда три немецкие дивизии для нанесения контрудара по прорвавшимся войскам Ватутина. Но на другой день с юга от Сталинграда навстречу войскам Ватутина двинулся Сталинградский фронт, которым командовал генерал-полковник А.И. Еременко.

23 ноября, двигаясь навстречу, передовые отряды соединились в поселке Советский, окружив 22 вражеских дивизии, что составило около 330 тысяч солдат.

Сразу после перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом возник замысел осуществить военную наступательную операцию «Сатурн».Силами левого крыла Воронежского и Юго-Западного фронтов из района Верхнего Мамона и территории Богучарского района на юг через Миллерово на Ростов, чтобы отодвинуть внешний фронт окружения Сталинградской группировки еще на 150-200 км на запад и отсечь всю Кавказскую группировку.

В стратегическом плане наиболее благоприятным для успеха этой операции являлся плацдарм, удерживаемый нашими войсками на правом берегу реки Дон в районе села Осетровка, который получил название «Осетровский плацдарм».

Излучина Дона от Новой Калитвы и до Верхнего Мамона, огибая Осетровку и сам плацдарм, круто поворачивает на юг, как бы нависая над основными силами 8-ой Итальянской армии, которая расположилась по правому берегу реки Дон от плацдарма до станицы Вешенской. В случае прорыва обороны противника на этом участке создавались выгодные условия для наступления наших войск с целью выхода в тыл вражеской обороны, ставя под удар тылы немецкой группировки, сосредоточенной в районе Боковская - Суровикино.

В ночь на 24 ноября 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования приказала - начальнику Генерального штаба генерал-полковнику А.М. Василевскому,[2] начальнику артиллерии Красной армии генерал-полковнику Н.Н. Воронову[3] и командующему Военно-воздушными Силами генерал-лейтенанту А.А. Новикову, находящихся в районе Сталинграда, провести с командующим войсками Воронежского фронта генерал-лейтенантом Ф.И. Голиковым рекогносцировку района предстоящей операции. 24 ноября всем командующим из-под Серафимовича предстояло прилететь на аэродром вблизи командного пункта Воронежского фронта, в районе города Бутурлиновки.[4]

Над аэродромом опустился туман. Ни транспортные самолеты, ни истребители, ни бомбардировщики в такую погоду не могли подняться в воздух. Но ждать улучшения погоды было нельзя, на планирование операции отводилось всего несколько дней. Решено было лететь на «кукурузниках» У-2. Не поставив в известность И.В. Сталина, А.Н. Василевский решился на четырех самолетах, соблюдая место в строю, перелететь вдоль линии фронта к месту назначения.

Взлетели строго по команде, но уже через 15-20 минут потеряли друг друга в тумане, а через полчаса самолеты обледенели и совершили вынужденные посадки.

Самолет Воронова рухнул в бурьян недалеко от Калача, пилот и пассажир не ушиблись. Самолет Новикова врезался в провода и разбился, но пилот и генерал отделались ушибами. Самолет с Василевским с трудом приземлился в поле в 30 км от Калача. «Еще немного и гробанулись бы», - сказал летчик пассажиру, хотя не знал, кого везет. Василевский по пашне добрался пешком до ближайшего села, а затем на попутной машине выехал в Калач.

25 ноября представители Ставки вместе с генералом Голиковым на автомобилях отправились в Верхний Мамон для уточнения позиции на месте.

27 ноября А.М. Василевский получил от И.В. Сталина указание убыть в район Сталинграда. Координацию действий Юго-Западного и Воронежского фронтов поручили генералу Воронову Н.Н., а действиями авиации – Ф.Я. Фалалееву.



[1] Ватутин Николай Федорович (1901-1944) – советский военачальник, генерал армии (1943), Герой Советского Союза (1965, награжден посмертно). В Великую Отечественную войну начальник штаба Северо-Западного фронта, заместитель начальника Генштаба, с 1942 командующий войсками Воронежского, Юго-Западного и 1-го Украинского фронтов. Умер от ран.

[2] Василевский Александр Михайлович (1895-1977) – советский военачальник, маршал Советского Союза (1943), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). В Великую Отечественную войну заместитель начальника, с июня 1942 начальник Генштаба. В 1942-44 координировал действия ряда фронтов в крупных операциях. В 1945 командующий 3-м Белорусским фронтом, затем главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке при разгроме японской Квантунской армии. С 1946 начальник Генштаба. В 1949-53 министр Вооруженных Сил (военный министр) СССР, в 1953-57 1-й заместитель и заместитель министра обороны СССР.

[3] Воронов Николай Николаевич (1899-1968), советский военачальник, главный маршал артиллерии (1944), Герой Советского Союза (1965). В Великую Отечественную войну начальник артиллерии и командующий артиллерией Красной Армии, представитель Ставки Верховного Главнокомандования на фронтах при проведении ряда операций. В 1953-58 начальник Военной артиллерийской командной академии.

[4] Газета «Русский фронт». – 2002. – № 2-3.

С приходом зимы, итальянская кампания в Рос-сии все больше приближалась к катастрофической развязке, начинались бои за Сталинград.
0
757
0